Польские новеллисты

АЛЕКСАНДЕР МИНКОВСКИЙ На рыбалке

Вода спокойна. Солнце стоит высоко и печет нещадно. На едва заметной волне ритмично покачиваются два поплавка. Один вырезан из пивной пробки, другой — изящный, выкрашенный в красную и желтую краску, с голубым ободком — недавно куплен в магазине «Все для рыболова». Удочка с пробковым поплавком принадлежит лысому мужчине в железнодорожных форменных брюках. Около него сидит мужчина помоложе, в светлой рубашке, с пышной, будто для контраста, шевелюрой.

— Не берет, — говорит молодой. — А говорили мне, что здесь щуки берут.

— Нет здесь щук, — отвечает лысый. — Здесь только плотва клюет.

Они молчат и всматриваются в пляшущие поплавки. Внезапно пробковый меняет ритм и уходит под воду. Лысый поднимает удилище и выжидает. Потом подсекает. Из воды выскакивает пробка и пустой крючок. Молодой иронически улыбается.

— Долго выжидали. Съела рыбка червячка и поплыла себе.

Лысый молчит, закидывает леску. Садится на плоский камень, вытягивает из кармана пачку «Спорта».

— Опоздал я, — говорит он внезапно. — Всегда я опаздываю.

— На работу?

— На работу я не опаздываю. Я работаю на железной дороге, там опаздывать нельзя. Опаздываю я в жизни. Как-то хотели меня послать на курсы, обещали, что после переведут на станцию побольше. Тогда я стал бы зарабатывать на двести злотых больше. Потому что я уже двадцать лет работаю на дороге, а получаю все столько же. Так вот, велели мне заполнить анкету и прислать. Жена говорит: «Лопух ты. Никогда-то ты в жизни не воспользовался никаким случаем. Не умеешь ты произвести впечатления, обратить на себя внимание. Почему же другие могут? Ведь ты же хорошо работаешь, дело свое знаешь». А я ей отвечаю: «Оставь меня, старуха, в покое. Дело свое я знаю, это всем известно. Может, когда-нибудь меня и повысят. А на глаза ни к кому лезть не буду, уж такой я, какой есть, поняла?»

В глазах молодого виден интерес.

— А как же с анкетой?

— Я же сказал, слишком поздно выслал. Не приняли. Молодой дергает удочку, и на траву падает серебристая плотва. Она вертится, подпрыгивает. Потом такую же рыбку вытягивает лысый. Солнце обжигает.

— Перекусим, — предлагает молодой и тянется к красивому портфелю из свиной кожи. Вынимает бутерброды, завернутые в пергамент. Рядом ставит бутылку «Ореховой». Лысый кладет около бутербродов булку и две селедки.

— За наше знакомство! — улыбается молодой. Они выпивают по две стопки подряд. Жарко, молодой стягивает рубашку. Глаза его начинают блестеть и напоминают растопленное масло.

— Люблю ходить на рыбалку. Удрать из города, забраться куда-нибудь к воде и ловить рыбу. Целую неделю человек вкалывает, зато воскресенье — отдых. А уж если отдыхать, так на рыбалке. Ну, еще по одной.

Лысый не отвечает, вытирает платком потный лоб.

— Вы мне правитесь, — продолжает молодой, — Вы порядочный человек. О, я людей знаю. Правда, мне тридцать семь, но опыта мне не занимать. Вы мне нравитесь. Выпьем на ты?

Водка крепкая. У лысого начинает шуметь в ушах. Он улыбается и согласно кивает головой. Молодой наливает, они чокаются. Потом молодой обнимает лысого за шею и целует его в обе щеки.

— Я человек простой, — говорит молодой неестественно громко. — Из рабочего класса. Отец вкалывал на фабрике. Я в партизанах был, в Армии Людовой, вот здесь две пули сидели, — он хлопает себя по бедру. — Потом школа и кадры. Работа в кадрах. Эх, брат ты мой, самое трудное дело — работать с людьми. С машиной трудно, с бумагами трудно, но труднее всего с людьми. Живой человек — самая сложная машина.

Лысый соглашается. Ему жарко, жара только усиливает действие алкоголя.

— А я двадцать лет на одной и той же станции, — прерывает он молодого. — Жена на меня в обиде. Как-то приехал инспектор и потерял портфель с документами. Я нашел и отнес. Благодарил он меня, руку жал. Жена обижается, что я тогда не шепнул ему словечко про повышение. Только я не умею, стыдно мне как-то. Ведь когда-нибудь увидят, что я стараюсь, что люблю свою работу. Увидят и повысят. И жена оставит меня в покое.

Молодой, который уже успел растянуться на траве, вдруг садится.

— Не печалься, брат. Ты мне нравишься, я твой друг. Я тебя отсюда вытяну, вот увидишь… — И он таинственно улыбается. — Ты ведь работаешь на железной дороге?

— На дороге. — Лысый не очень-то понимает, в чем дело. От «Ореховой» кружится голова. Молодой вытаскивает из кармана записную книжку в кожаном переплете и карандаш.

— Как твоя фамилия?

Лысый говорит свою фамилию и название станции, где работает. Молодой все с той же улыбкой прячет записную книжку.

— Будь спокоен, повышение ты получишь. Это я тебе обещаю.

Солнце уплыло на другую сторону неба. В это время рыба не клюет. Мужчины свертывают удочки и ложатся в тени под кустом. Разговаривать не хочется. Они дремлют. Проходит два часа.

По шоссе — в ста метрах от них — проезжает легковая машина. Останавливается. Из нее вылезает шофер, оглядывается, потом нажимает на клаксон и дает несколько коротких сигналов. Молодой поднимает голову, смотрит на часы.

— Это за мной, уже почти пять.

Оба встают, собирают разбросанные по траве вещи. Лысый чувствует, что шум в ушах проходит.

— Знаешь, — молодой похлопывает его по плечу, — я ведь работаю в Министерстве путей сообщения. Начальник управления. Вот тебе мое слово, я тебя отсюда вытяну. Потому что ты мне понравился, ты человек порядочный. Я запомню.

Лысый хмурит брови, не отвечает. Его мучает какая-то мысль. Они подходят к машине. Молодой открывает перед ним дверцу:

— Садись, подвезу.

Лысый осторожно помещается на мягком сиденье. Очень приятно так вот сидеть и выглядывать в окошко. Машина врывается на улицу городка, притормаживает.

— Приехали. — Лысый показывает на маленький красный домик. — Здесь я живу.

Молодой протягивает ему руку, крепко жмет.

— Я рад, что познакомился с тобой. Я, может, в следующее воскресенье опять сюда приеду, и мы опять встретимся на рыбалке. А о том деле я буду помнить.

Лысый опять морщит лоб, видно, что-то хочет сказать.

— Что касается этого, то… — начинает он заикаясь, — не надо, ну, относительно этого перевода…

Молодой поглядывает на него с искренним удивлением.

— Почему?

— Потому что я, видите ли… — лысый путается. — Я двадцать лет… вроде как только мог лучше и это… ну, повышения не получил. А теперь так просто, на рыбалке, потому… Уж такой я есть, — кончает он с отчаянием, не в состоянии яснее выразить своих мыслей.

Молодой ничего не понимает. Еще раз пожимает руку лысого и захлопывает дверцу.

«Экий придурковатый старик, — думает он минуту спустя, — Ну и чинуша».

Идя по лестнице, лысый решает ничего не говорить Жене об этом знакомстве. Опять она будет недовольна…