Послание смерти

27. ДНК

Тесс сердито грызла ногти и лихорадочно соображала. В кровати ей стало лучше: теперь она могла сконцентрировать внимание на деле, а не на своем зыбком равновесии. По крайней мере, она больше не зависела от собственных подкашивающихся коленок. Она все еще была очень слаба, хотя Мелисса клялась и божилась, что не вводит ей втихую никаких лекарств. «Больше никаких обезболивающих и никаких седативных», — сказала агент Уиннет медсестре, и та, похоже, отнеслась к ее решению с уважением. В конце концов, медицинский персонал по закону не имеет права заставлять пациентов принимать лекарства против их воли.

Она посмотрела на Риццу, занявшего на диванчике место Кота и сидевшего так же тихо и угрюмо.

— Давайте еще раз, сначала.

Коронер медленно кивнул и провел рукой по растрепанным жидким волосам.

— Что мы узнали из допроса Крейга Нельсона, мужа Кэтрин? — спросила она.

— Он упоминал, что после рождения ребенка жена переживала депрессию, — ответил Рицца. — Видишь ли, послеродовая депрессия не такое уж редкое явление. Меня озадачило другое. Кэтрин — врач, она должна была определить свое состояние и принять меры сама или прибегнуть к помощи специалиста. Надо же соображать. Почему она ничего не делала со своей депрессией?

— Согласна, но забудем про это. Что еще вы заметили?

— Ее муж, Крейг, с самого начала был больше привязан к ребенку. Он брал больничный, чтобы сидеть с годовалым сыном и дать жене возможность вернуться на работу. При послеродовой депрессии у матери порой нарушаются гормональный баланс и обмен веществ, и она не может в полной мере привязаться к…

— Знаете, что я обнаружила? — Рицца удивленно посмотрел на Тесс. — Еще одну модель!

Он нахмурился:

— Выкладывай.

— Парикмахерша Лизы Траск сказала, что та запуталась в семейных отношениях. Муж Сары Томас признался, что жена сорвалась после родов, дело даже дошло до алкоголя. Теперь Кэтрин. Она была в депрессии и, как вы говорите, пальцем не повела, чтобы выйти из нее.

— По-моему, состояние Лизы Траск назвать депрессией можно только с большой натяжкой, Тесс. Ты додумываешь, или я не все знаю?

— Ну хорошо, на самом деле нам никто не говорил, что у Лизы Траск была депрессия. Но парикмахерша упомянула, что она расстраивалась, потому что родители не принимали ее супруга из-за его этнической принадлежности. И еще Лиза позволяла себе смотреть на сторону. Скажите мне, док, как на людей влияют постоянные проблемы в семье?

— Ну да, — вздохнул Рицца, — это вызывает депрессию.

Тесс удовлетворенно улыбнулась:

— Итак, мы имеем молодых замужних матерей, которые находятся в состоянии депрессии и не слишком счастливы в своем материнстве, так?

— Похоже, что так, да.

— Вы согласны, что мы уже можем сформулировать предварительный профиль?

— Ну, это по твоей части, — ответил Рицца.

— Замена колец хорошо вписывается в картину преступления, — добавила Тесс. — Когда дорогие обручальные кольца подменяют на дешевые, это заявка о ценностях. Несубы дают понять, что жертвы не слишком ценили свой брак.

Доктор Рицца склонил голову:

— Ты права, это подходит. Но я все еще сомневаюсь по поводу Лизиной депрессии. И почему об этом не упомянул ее муж?

Тесс вновь принялась грызть ноготь указательного пальца, уставившись на белые плитки на потолке.

— Из-за общего недовольства, вот почему, — произнесла она наконец.

— Поясни.

— Муж Лизы страдал из-за отношения к нему родителей жены и знал, что она тоже страдает. Он привык видеть источник всех проблем и неприятностей, которые случались у них в доме, только в ненавистных родителях. Все остальное просто ускользало от его внимания, он давно перестал замечать происходящее вокруг и проглядел Лизину депрессию.

Доктор Рицца встал и со сгоном размял затекшую спину.

— Может, все и сложится, — заключил он. — Но не исключено, что мы додумываем.

— Я все же рискну, — ответила Тесс. — Замена колец подтверждает эту гипотезу и минимизирует наши риски. Да, я не могу быть абсолютно уверена, что у Лизы была депрессия, но вероятность этого очень высока. В нашем случае достаточно и того, что женщина казалась подавленной. И скорее всего, не просто казалась, ведь ее огорчали семейные разногласия.

— Несуб наблюдал за ними?

— Депрессия, реальная или кажущаяся, похоже, была определяющим фактором при выборе жертвы для переноса его гнева. Ну и внешность. Мы еще не уверены в этом, но предположение выглядит вполне правдоподобным, и на данный момент я приму его и занесу на нашу доску для улик.

— А не посещали ли похищенные женщины одного и того же психотерапевта? Или что-нибудь в этом роде?

Тесс сдвинула брови:

— Может быть. Я попрошу Донована копнуть поглубже и, в частности, посмотреть, нет ли совпадений по местонахождению машин и телефонов жертв при снятии ими денежных средств. Порой те, кто посещает психотерапевта, предпочитают не оставлять следов в системе.

— Да и некоторые психотерапевты не прочь нарушить правила! — подтвердил Рицца. — Особенно те, что не имеют права выписывать рецепты. Они принимают пациентов, предпочитающих оплату наличными и, возможно, фальшивые имена.

— Да, док, я вас понимаю. Но, думается, несуб видел женщин где-то в другом месте. Например, они могли покупать лекарства в одной и той же аптеке, быть зарегистрированными в одних и тех же группах поддержки в Интернете или чатах. В случае Сары приходят в голову «Анонимные алкоголики», но мы должны проверить на предмет зависимостей и двух остальных.

— Ни у Лизы, ни у Сары признаков зависимостей не было, — ответил коронер. — Токсикология ничего не показала, никаких следов от уколов, уровень алкоголя в крови нулевой. Хотя, конечно, женщины отсутствовали по десять дней, за это время картина могла измениться…

— А как насчет расширенного токсикологического анализа?

— Я не проводил его, не было оснований. Ты что-нибудь конкретное имеешь в виду?

— Мы всё еще не знаем, как он их заманивает. Допустим, он оглушает их, чтобы увезти, но Кэтрин похитили среди бела дня.

— Я проведу расширенную токсикологию с акцентом на наркотические вещества и анестетики. Тест на лекарственные препараты проведу по волосам, это покажет возможное употребление препаратов на более длительном отрезке времени. Кстати, ни у одной из жертв не обнаружено травм головы от удара тупым предметом, которая была бы нанесена более чем за неделю до смерти.

— То есть?..

— В процессе похищения неизвестный не бил жертву по голове.

— Ах, ну да, понимаю. Значит, теория не подтверждается.

Тесс устроилась поудобней на подушках и отпила чаю из высокого стакана.

— Ну где же Кот? Я умираю с голоду. У меня в животе революция… Просто ух!

— Это хороший признак, так что не стесняйся. Давай я принесу тебе чего-нибудь из столовой, — предложил Рицца, всем своим видом выражая готовность сбегать за едой.

Тесс улыбнулась и позволила себе порадоваться теплу, которым веяло от его слов. Ей казалось, что она не заслуживает внимания этих людей, и все же они готовы были ей помогать. Док Рицца, Гэри, Тодд и даже Донован. Сама мысль, что у нее появились друзья, была настолько нова для нее, что даже немного пугала. Ведь Тесс считала, что ничего не сделала, чтобы удостоиться их дружбы. Может, Кот и прав: пора начать подпускать к себе людей. Настало время доверять и доверяться.

— Что смешного? — спросил Рицца, все еще ожидая ее ответа.

— Да ничего, док, правда. Давайте пока поговорим о ДНК. Кот рано или поздно появится.

— На обеих жертвах были образцы двух разных ДНК, соответствий им в Объединенной системе данных нет, нет даже родственных совпадений. Мы знаем, что один вид ДНК обнаружен только в сперме, а другой — только в ссадинах на шеях жертв, переносом с веревки. У неизвестного, судя по всему, были мозоли на ладонях, возможно, частично зажившие ссадины.

Тесс улыбнулась и хмыкнула. В горле у нее запершило, она прокашлялась и задала вопрос:

— Как же у нас ничего нет, когда у нас есть ДНК, док?

Рицца недоуменно пожал плечами:

— Но нам не с чем их сопоставить. Когда мы поймаем злодея, у нас будет возможность исключить его или предъявить обвинение, но до тех пор…

— Все, что человек собой представляет, отражено в его ДНК, так?

— Ну да, — ответил старый профессионал, и брови у него поползли наверх.

— А что, если мы попросим лабораторию провести полный анализ тех двух образцов ДНК и сообщить нам все, что удастся извлечь? Расу, цвет кожи, цвет волос, любые генетически определяемые черты внешности, предрасположенность к болезням.

— Такого еще никто не делал, — с сомнением в голосе заметил Рицца. — По крайней мере, я об этом никогда не слышал. И вряд ли это достаточное основание для получения ордера на изъятие образца ДНК у подозреваемого.

— Но может сработать?

— В какой-то степени, — согласился Рицца. — Но как нам поможет опознать подозреваемого информация о том, что у него зеленые глаза?

— Пока не понимаю, — неохотно признала Тесс, морща лоб. Она заправила за ухо прядь волос и нервно почесала затылок. — Можно использовать результаты анализа ДНК, чтобы сузить круг подозреваемых, и оттолкнуться от этого.

— У тебя есть список подозреваемых?

— Нет, пока нет, но скоро будет. Как насчет наследуемых моделей поведения?

— Такие существуют, — ответил Рицца, и в его глазах зажегся огонек любопытства. — Есть немало исследований по поведенческой геномике, в основном их проводили на близнецах, и их действительно можно попытаться применить. Но на такой анализ уйдут недели, если не месяцы.

Тесс подмигнула и улыбнулась, но никак не прокомментировала слова коронера.

— А что с ростом? Это как-нибудь записано в ДНК?

— Лишь до определенной степени, — пожал плечами Рицца. — Насколько мне известно, относительно роста есть некая вероятность генетической предрасположенности в зависимости от расовой принадлежности. Остальное определяют факторы окружающей среды и питания.

— Ладно, я поняла, все это не слишком точно, но, по крайней мере, можно сказать, среднего роста человек или великан, так?

— Да, рост в некоторых пределах поддается определению. Знай мы рост их родителей, мы бы рассчитали…

— Если бы мы могли найти их родителей, мы бы нашли их самих, док. И конец расследованию.

— Давай рассчитаем риск полигенных заболеваний, — предложил Рицца. — Риск различных психических заболеваний, которыми, как правило, страдают осужденные убийцы и насильники. Так мы узнаем, к каким расстройствам склонны наши несубы. Обычно эти расстройства оставляют след: приводы, задержания по малолетке, мелкие правонарушения, ну ты меня понимаешь.

— Где сейчас находятся образцы ДНК?

— В лаборатории ФБР, здесь, в Майами.

— Отлично, — отреагировала Тесс и набрала номер Донована.

Он ответил сразу же.

— Помилуй, я только что вернулся, — сказал он и громко вздохнул.

— Пожалуйста, соверши для меня чудо, — попросила его Тесс очень любезно.

— Выкладывай.

— Нужно, чтобы лаборатория провела полный анализ ДНК обоих моих неизвестных. Мне нужно знать все, что есть по их внешности, предрасположенности к болезням, физическим и психическим.

— Еще риску полигенных заболеваний, — вставил Рицца, — а также релевантные хромосомные мутации.

На линии возникла пауза.

— Ладно, это интересно, — заметил Донован. — Но, боюсь, на это потребуется целая вечность.

— Есть двадцать четыре часа. Так пойдет?

— Открой окошко, и ты услышишь стоны, — сухо произнес Донован. — Здесь ребята не только твоим делом занимаются. Но я сообщу тебе, что они скажут. До связи.

— Эй, это еще не все, — не растерялась Тесс. — Нужно, чтобы ты поднял все по трем нашим жертвам. Здесь, в Палм-Бич, нам не хватает инструментов, чтобы установить, где несуб нашел их и по каким критериям выбрал. Все, абсолютно все, что ты сможешь нарыть. Смотри везде: по геолокациям, банковским выпискам, непрямым тратам, активности в Интернете, в соцсетях, на работе.

Было слышно, как Донован быстро стучит по клавишам, делая пометки.

— Помни, ты обещала не загонять своего единственного персонального аналитика.

— Я не обещала, — бросила Тесс. — Ты просил, но я ничего не обещала.

— Ах, так вот как мы запели…

— Нет, но у меня безвыходное положение, и мне нужна твоя помощь.

— Твоими бы устами… — ответил Донован, и в трубке послышались короткие гудки.

Теперь, когда у них наконец появилась стратегия, Тесс смогла перевести дух. Трудно сказать, что полезного ей удастся извлечь из анализа ДНК, но это уж точно лучше, чем ничего.

— Думаете, сработает? — спросила она.

Доктор Рицца покачал головой и улыбнулся:

— Вот этим, моя дорогая, ты и отличаешься от других здешних пациентов.