Последнее письмо

Глава шестнадцатая

Бекетт

Письмо #15

Хаос,

Мне очень жаль, что ты кого-то потерял. Я не могу представить, как это тяжело — горевать и при этом продолжать делать то, что ты делаешь. Каждый раз, когда я кого-то теряла, родителей или бабушку, я всегда замыкалась в себе, словно мое тело не могло переварить все эти чувства. Это многое говорит о том, какой ты человек, что ты можешь продолжать жить, и я имею в виду это в самом лучшем смысле. Ты говоришь, что плохо ладишь с людьми, что не умеешь находить общий язык, но это не то, что я вижу, когда открываю эти письма. Вернее, кого я слышу. Тот, кто не умеет общаться, не был бы таким открытым. Черт возьми, он бы вообще не написал ответ. Но ты написал, и я благодарна тебе за это. Может быть, ты просто выбираешь, с кем общаться, и это нормально. Я не думаю, что кто-то просыпается и решает стать таким же общительным, как мой брат. Возможно, именно поэтому вы двое — хорошие друзья. Вы уравновешиваете друг друга.

Знаешь, с кем бы ты еще нашел общий язык? С детьми. Может быть, не со всеми, но уж точно со своими собственными. Ты когда-нибудь думал о детях? Это странный вопрос, но мне любопытно. Наверное, потому что я родила своих так рано и не могу представить, что у меня их нет. Я представляю, что дети есть у всех. Кроме Хэйли. Она одна из моих самых близких подруг, и я уверена, что однажды она станет отличной мамой… после того, как некоторое время успешно поживет самостоятельно. Успешно это ключевое слово. Уверена, ты полюбишь ее, когда приедешь. Она замечательная, веселая и не думает о том, что у всех, кого она встречает, должны быть дети.

В любом случае, я уверена, что ты будешь отличным отцом. Задумчивым и суровым, но при этом по выходным втихаря просматривающим — «Звездные войны». Я могу себе это представить… если бы я могла представить тебя. Да, мне все еще хочется увидеть твою фотографию. Надеюсь, мне удалось отвлечь тебя на несколько минут. И надеюсь, ты знаешь, как я сожалею о твоей потере.

— Элла

***

Я стоял у окна высотки в центре Денвера и смотрел на город. Это определенно было не то место, где я мог бы пустить корни. Два месяца в Теллуриде научили меня тому, что мы с бетоном не подходим друг другу в долгосрочной перспективе. К тому же в Денвере не было Эллы. Прошла неделя после нашей ссоры в грузовике, и мы были вежливы… даже дружелюбны. Но того непринужденного ритма, который всегда был, между нами, нигде не было. Не сейчас, когда все висит на волоске. Если я не буду осторожен, она поймет, что я влюблен в нее, и тогда мы окажемся в еще большем дерьме.

Никогда еще женщина не выводила меня из себя так, как Элла. Черт, да я даже злился на нее. А еще у меня никогда не было женщины, которую я хотел бы видеть больше одного-двух раз, или женщины, которая владела бы моей душой так, как она. Конечно, я согласился бы на любые ее условия, если бы речь шла об усыновлении. Не только потому, что мне отчаянно хотелось спасти Мэйзи и защитить Кольта, но и потому, что я готов был дать Элле все, что она захочет, если это просто заставит ее улыбнуться. А взамен она давала мне семью, как бы плохо это ни было обосновано. Дети были моими во всех смыслах, которые имели для меня значение. Я мог любить их, защищать, следить за тем, чтобы у них было все необходимое. Я бы получил разрешение на лечение Мэйзи и убедился, что Кольт знает, что я прикрываю его спину каждый день его жизни. Я бы доказал Элле свою состоятельность, показал бы себя так, чтобы она больше не сомневалась во мне, и тогда я бы завоевал ее сердце.

Пока она не узнает, что я сделал.

Да. Это. Как бы я ни старался не обращать на это внимания, моя тайна висела над моей головой, как гильотина. По крайней мере, дети будут защищены, когда Элла выгонит меня из дома. Она же не стала бы отказываться от детей или рисковать Мэйзи. Это был единственный способ выполнить обещание, данное Райану, и успокоить свое больное сердце, зная, что однажды прошлое настигнет меня.

Мой телефон зазвонил, и я открыл приложение с сообщениями.

ДОНАХЬЮ: Обновленные документы готовы с новой датой. Ты уверен в этом?

Мои пальцы замерли над клавишами. Я был уверен, что хочу, чтобы Мэйзи жила, и это было единственным средством для достижения цели.

ДЖЕНТРИ: Да. Но это не значит, что я вернусь.

ДОНАХЬЮ: Ты постоянно говоришь себе это.

Я убрал телефон в карман, не потрудившись ответить.

— Мистер Джентри, — раздался голос у меня за спиной, и я обернулся.

— Мистер Дэнбери, — ответил я. Так это был Джефф. Он был похож на переростка из студенческого братства, которого нарядили в костюм отца. Его светлые волосы были зачесаны назад, а глаза — серые и расчетливые.

Мы пожали друг другу руки, и я быстро занял место напротив него за конференц-столом боясь, что сорвусь и раздавлю его за то, что он прикоснулся к Элле, не говоря уже о том, чтобы бросить ее и детей. Да черт с ним. Он не заслуживал ее, и уж точно не заслуживал их.

Он поправил пиджак, и я сделал то же самое, расстегнув нижнюю пуговицу. По крайней мере, в Денвере были хорошие и быстрые портные.

— Так чем я могу вам помочь, мистер Джентри? — спросил он.

— Насколько я понимаю, вы самый младший партнер в вашей фирме.

— Да. Только что закончил юридический факультет.

— Плюсы того, что у вас есть отец с именем на стене? — спросил я, указывая на название фирмы.

Он улыбнулся. Джеффи-бой не любил, когда говорили о его серебряной ложке. Такие парни, как он, были одинаковы — им досталась безбедная жизнь, и они презирали любые препятствия, которые мешали им получить приз. Бог знал, что он переехал бы Эллу грузовиком если бы мог.

— Я считаю это частичным владением семейным бизнесом, — сказал он, пожав плечами.

— Ах, семья. Я так рад, что ты заговорил об этом, — я бросил конверт через стол, и он поймал его.

— Что это, черт возьми, такое? — спросил он, просматривая бумагу.

— Ты знаешь, что это такое, если конечно тебя научили читать. Подпиши.

Он прочитал еще раз, а затем медленно положил бумагу. И тут я увидел его — взгляд, который говорил о том, что он думает, что у него есть преимущество передо мной, раз он знает, чего я хочу.

— Сколько Элла заплатила тебе за это?

— Прости?

— Должна быть причина. Прошли годы.

— Есть. Я хочу усыновить близнецов.

Его ухмылка исчезла с лица, и он опустил взгляд на мою руку в поисках кольца.

— Ты женишься на ней?

— Не понимаю, какое это имеет отношение к тебе.

— Ну, раз уж ты хочешь усыновить моих детей…

Все эмоции выплеснулись из моего тела в привычном порыве. Ощущения были такими же, как каждый раз, когда я вступал в бой.

— Они не твои дети, — сказал я.

— Вынужден не согласиться, учитывая, сколько раз я ее поимел за те два месяца, что мы были женаты. Девушка из маленького городка с маленьким умом просто хотела сначала получить кольцо.

Если бы здесь была Хавок, она бы вцепилась ему в горло, судя по одному только моему напряжению.

— Может, ты и донор спермы, но точно не их отец. Ты никогда их не видел, не разговаривал с ними, не общался. Они не являются твоими. Они мои.

Как только слова покинули мой рот, в груди снова возникло сладкое давление, любовь к ним пересилила инстинкт, заставляя меня отказаться от своих эмоций.

— Так что именно мне это даст?

— Ты серьезно?

Он пожал плечами.

— Считай, что это деловая сделка. Тебе нужно то, что есть у меня. Что ты дашь мне за это?

— Что если я тебе скажу, что не собираюсь тебе ничего давать?

Он сидел в ожидании, а я изо всех сил старался сохранять спокойствие. Три вещи. Мэйзи. Кольт. Элла. Они были причиной и единственным, что имело значение.

— Я не собираюсь давать тебе счет на два с лишним миллиона долларов за лечение рака Мэйзи, который должен быть оплачен в следующем году.

Он сглотнул, но не подал никаких других признаков того, что услышал меня.

— Достаточная причина? Или мы можем просто добавить ее к твоей страховке, раз уж ты так хочешь назвать ее своей. Уверен, это очень понравится твоему отцу, учитывая, что он сказал Элле около полугода назад, что ему абсолютно все равно, будет Мэйзи жить или умрет, лишь бы она оставила его и тебя в покое. Уверен, если об этом станет известно, это будет не очень хорошо для бизнеса.

— Это угроза?

— Ни в коем случае. Зачем мне это делать, если ты собираешься подписать это освобождение, а твой маленький секретарь заверит его нотариально, все очень честно, правда? — я откинулся в кресле.

— Хорошо. Я подпишу, — он достал ручку из подставки в центре стола и нацарапал свое имя на бумаге. Я не расслаблялся. Еще нет.

— Заверь это у нотариуса.

Он выругался под нос, но оттолкнулся от стола и с порога рявкнул на свою секретаршу. Женщина лет двадцати с небольшим в обтягивающей юбке-карандаше засуетилась, подписала нижнюю часть документа и поставила печать, после чего побежала обратно к своему столу.

Джефф сунул мне папку, и я просмотрел документ, убедившись, что он подписан и нотариально заверен правильно. Второй раз я сюда возвращаться не собирался.

— Есть ли что-то еще?

Я позволил себе расплыться в улыбке.

— Да. Возьми свою чековую книжку.

— Извини? — его глаза широко раскрылись от возмущения.

— Возьми. Свою. Чековую книжку. Ты выпишешь Элле чек за шесть лет алиментов на детей. Сейчас же.

— Черта с два. Кроме того, я только начал работать в прошлом месяце. Чего ты хочешь? Тридцать процентов от ничего?

— Да, но твой трастовый фонд в миллион долларов заработал в ту минуту, когда ты посетил первое занятие на первом курсе колледжа. Так что ты выпишешь прекрасный, толстый чек Элле.

— Откуда ты это знаешь?

— Неважно. Ты дашь то, что ты ей должен, или я отнесу этот документ отцу твоей невесты. Кто он? Сенатор? А потом я сообщу в прессу, что ты не только бросил этих детей, но и оставил их мать без средств существования, пока она боролась за лечение рака, в котором нуждается Мэйзи. Как ты думаешь, как это будет воспринято в прессе?

— Ты меня погубишь.

Я сделал глубокий, успокаивающий вдох. Даже знание о том, что Мэйзи больна раком, не повлияло на этого эгоистичного придурка.

— Да, именно так.

— Почему? Потому что я погубил Эллу? Как будто у нее вообще было будущее.

— Думаешь, ты погубил Эллу? На планете нет мужчины, который мог бы это сделать. Не льсти себе. Единственная причина, по которой ее здесь нет, это то, что ты не стоишь ее времени. А теперь бери свою чековую книжку.

Он вышел из конференц-зала и быстро вернулся с ручкой над открытой чековой книжкой.

— Сколько?

— Столько, сколько ты посчитаешь нужным, чтобы твой будущий тесть был счастлив, а имя твоего отца красовалось на стене.

Он провел ручкой по чеку и швырнул бумагу в меня.

Чек с шелестом остановился прямо передо мной, я взял его, сложил пополам, и сунул в нагрудный карман.

— Ты даже не собираешься на него смотреть? — проворчал он.

— Нет. Этого либо достаточно, либо нет, — я встал, застегнул пиджак и направился к двери с папкой в руках.

— Откуда ты узнал о трастовом фонде? — спросил он, все еще сидя.

Я приостановился, положив руку на дверь, раздумывая. Какого черта. Почему бы и нет?

— Ну, ты знаешь. Люди из маленького городка с маленьким умом, у них большие сердца и большие рты. И просто для протокола, лучшее, что ты сделал в своей жизни, это ушел от Эллы. Ты никогда не возвращался, чтобы возиться с детьми. На твоем месте я бы придерживался этой традиции. Я защищаю то, что принадлежит мне.

Не раздумывая, я ушел и направился на небольшую армейскую базу недалеко от Денвера. Сегодня нужно было подписать еще один пакет документов.

***

— Бекетт! — Кольт бросился ко мне в объятия, как будто меня не было две недели, а не два дня.

— Как дела, малыш? — я поднял его в воздух, наслаждаясь запахом корицы и солнечного света, пока перекладывал папку в руках.

— Мы печем!

Я внес его в дом, и меня встретил тот же запах.

— Яблочный пирог? — спросил я.

— Откуда ты знаешь?

— Ну, единственное, что так вкусно пахнет, пока печется, это яблочный пирог или пирог «Малыш», и поскольку ты все еще здесь, я выбрал яблоки.

Хавок закружилась вокруг моих ног в знак приветствия, и я опустил Кольта на землю, чтобы погладить мою девочку за ухом.

— Молодец, — сказал я ей, зная, что она не отходила от Кольта.

— Бекетт! — воскликнула Мэйзи с дивана.

— Как поживает моя любимая девочка? — спросил я, присев рядом с ней. Она была бледной, ее кожа почти просвечивалась.

— Чувствуешь себя хорошо?

Она покачала головой.

— Если ты сможешь уговорить ее выпить что-нибудь, я готова отдать тебе душу, — сказала Элла, выйдя из кухни, с мукой на лбу.

Тоска смешалась с чистым вожделением. Я хотел эту жизнь и эту женщину. Хотел свободы, чтобы хоть на секунду оторвать ее от детей и овладеть ею. Поцеловать ее. Прикоснуться к ней. Наблюдать, как ее глаза закрываются от удовольствия. Наблюдать, как морщины беспокойства исчезают с ее лица.

— Яблочный пирог, да?

— Это ее любимый, поэтому я подумала, может… — она пожала плечами.

— Чем мне подкупить тебя, чтобы ты выпила несколько глотков сока? — спросил я Мэйзи.

Она подняла на меня голубые глаза, ставшие смертельно серьезными.

— Больше никакой Моаны. Дайте мне «Звездные войны». Это не страшно, — она бросила взгляд в сторону Эллы.

Элла насмешливо хмыкнула, но кивком подтвердила согласие на сделку.

— Договорились. У меня дома есть зеленые яблоки, которые ты любишь. Дай мне пару минут пообщаться с твоей мамой, и я принесу их тебе, хорошо?

— Договорились.

Я укрыл ее одеялом и последовал за Эллой в ее кабинет.

ТЕБЯ ДОСТАТОЧНО.

На доске объявлений висела написанная от руки надпись, которую я ей прислал. Да, черт возьми, ее было достаточно. Я был единственным, в ком не хватало почти всех качеств. Включая честность. Как странно было завидовать самому себе. Знать, что у другой версии тебя есть частичка женщины, которую ты любишь?

— Как у нее с уровнем тромбоцитов?

— Завтра утром мы поедем в медицинский центр для очередного переливания крови. Они могут сделать это в Теллуриде, так что, по крайней мере, это близко.

Я кивнул и протянул Элле папку.

Ее пальцы немного дрожали, но она открыла ее. Затем ее рот открылся.

— Ты сделал это.

— Я сделал. Ты свободна. Дети свободны.

— Как? — она прочитала снова.

— Я очень убедителен.

Она улыбнулась.

— В это я верю.

Я сунул чек в папку, позволив ему упасть. У нее открылся рот.

— Что это?

— То, что вам причитается.

Она откинулась назад, облокотившись на край стола.

— Это полмиллиона долларов. Почему он… Что ты сделал?

— Дал вам немного денег, которые должен был дать с самого начала.

Она подняла на меня глаза, и на ее лице появилось множество выражений, за которыми я не мог уследить.

— Мне они не нужны.

— Я так и подумал.

— Подумал?

Я кивнул.

— Ты растила их одна. Я подумал, что последнее, что ты сделаешь, это возьмешь деньги сейчас. Это даст ему чувство собственности, которого ты никогда не допустишь.

— Тогда почему ты принес чек?

— Однажды ты сказала, что для того, чтобы причинить ему боль, я должен ударить по деньгам. Вот я его и ударил. Я принес тебе чек, потому что никогда не отниму у тебя такой выбор. Эти деньги могли бы погасить все долги за «Солитьюд» или оплатить лечение Мэйзи. Или ты можешь отложить их на колледж в будущем. Я не отбирал этот выбор.

— Мне это не нужно для Мэйзи.

— Нет, если бы ты хотела, чтобы я удочерил ее, а ты не хочешь. Это еще один выбор, который я не буду тебе навязывать. Я не Джефф. А это дает тебе выбор. Этот чек означает, что ты не загнана в угол. Тебе не придется выбирать меня.

Мы стояли и молча смотрели друг другу в глаза, пока она раздумывала. Я умолял ее довериться мне. Опереться на меня. Нуждаться во мне хотя бы немного, потому что это именно то, что нужно мне. Ее глаза размышляли, взвешивали и решали, не отрываясь от моих, пока она разрывала чек на кусочки.

— Я выбираю тебя. И теперь я свободна. Мы свободны.

Я улыбнулся, потому что знал, что больше я не свободен — я принадлежал ей… им.