Последнее письмо

Глава девятнадцатая

Бекетт

Письмо #4

Хаос,

Дэвид Робинс пригласил меня сегодня на свидание. Кто такой Дэвид Робинс, наверное, спросишь ты? На самом деле он очень привлекателен. Двадцать восемь лет, симпатичный, пожарный, все как в романтических сериалах. Любая девушка в здравом уме сказала бы «да». Конечно, я сказала «нет». Я уже говорила тебе однажды, что у меня нет времени на мужчин, и ничего не изменилось за те шесть недель, что мы писали друг другу. Наконец-то «Солитьюд» уже готов взять мир штурмом, и я просто не могу позволить себе отвлекаться. Но иногда, лежа по ночам в постели, я задумываюсь, не в этом ли все дело. Конечно, я не ходила на свидания, пока была беременна. Конечно, развод состоялся, но у меня на уме были более важные вещи. Когда родились Кольт и Мэйзи, первый год прошел как в тумане: кормление, прорезывание зубов и два ребенка по расписанию. Сейчас они милые, но в два часа ночи они не были такими милыми, честное слово. Потом они стали старше, а я все еще бегала по дому, как курица с отрезанной головой, или как мать-одиночка с близнецами — неважно. Теперь они в детском саду, и я чувствую, что наконец-то взяла себя в руки. Но я все равно отказалась, когда Дэвид спросил меня.

Какого черта я жду? Мне же не нужна вспышка молнии. Я больше не глупая романтичная девчонка. Я знаю, что в хороших отношениях есть что-то большее, чем химия. Но я также не хочу превратиться в сумасшедшую кошатницу с соседней улицы. Честно говоря, я никогда не любила кошек, так что в какой-то момент это может стать проблемой.

А как насчет тебя? Сложно ли встречаться, когда тебя так часто нет дома? Думаешь ли ты об этом? Счастлив ли ты в одиночестве? Должно быть, трудно пытаться начать что-то, когда ты обычно находишься на другом конце света, да?

— Элла

***

Она выглядела такой умиротворенной, пока спала. Обычно Элла постоянно куда-то спешила, что-то делала, но, когда она спала, все в ней расслаблялось. Она заслуживала того, чтобы выглядеть так всегда.

Я посмотрел на часы и увидел ее спящее лицо. Семь тридцать утра. Я не спал так долго и так крепко с тех пор, как… даже не помню когда. Никаких кошмаров и никаких хаотичных мыслей, только Элла и сладкий, блаженный сон.

Хавок очнулась, и положила голову на кровать. Я как можно тише встал, схватил пару тренировочных штанов и надел их. Может мы и уединились здесь, но я не хотел шокировать гостей, которые могли совершать утреннюю прогулку вокруг озера. Мы прошли через дом, и я открыл дверь на заднюю террасу. Когда я спустился по ступенькам, Хавок выскочила наружу и помчалась к лесу. Камни были холодными для моих босых ног, но я все равно стоял там, позволяя холоду забрать тепло моего тела. Холод означал, что все было по-настоящему. Элла лежала наверху в моей постели. Я провел прошлую ночь, показывая ей, что именно я чувствую к ней, и, если Хавок поторопится, я смогу пробраться обратно в постель и показать ей это снова.

Она любила меня.

Радость, которую я испытывал, сменилась чувством вины от осознания того, что я этого не заслуживал. Я завоевал ее любовь, потому что она знала только эту сторону меня, а другую я тщательно скрывал. Прятал как маленький грязный секрет.

— Что мне теперь делать? — спросил я Райана, глядя в сторону острова.

Я отталкивал ее до тех пор, пока не сломался, мой самоконтроль был на нуле, когда дело касалось этой женщины. Если бы я был лучше, я бы прогнал ее прошлой ночью. Остановился бы после того поцелуя. Я определенно не стал бы брать ее на кухонном столе, а потом в моей постели и в моем душе. Хороший мужчина открыл бы ей секрет тогда, когда усыновление было завершено, когда Кольт и Мэйзи были защищены материально. Хороший мужчина признался бы во всем и принял все последствия. Очевидно, что я не был таким мужчиной. Я не сказал ей, потому что не хотел терять ее взгляд. Не хотел терять тепло ее любви, ее тела, ее сердца. Я еще не был готов к тому, что мой сон закончится. Черт, я не сказал ей, потому что был эгоистом и залез так глубоко, что уже не выбраться.

Хавок подбежала ко мне, и я погладил ее за ушами.

— Может, позавтракаем?

Мы поднялись по лестнице на крыльцо и прошли через раздвижную стеклянную дверь.

— О!

Элла остановилась с поднятой вверх попой, пытаясь надеть ботинок.

— Доброе утро?

Она уже была одета в то, что носила на нашем свидании, волосы стянуты в узел, а щеки румяные от сна и секса.

— Это был вопрос? Потому что я считаю, что утро сегодня просто замечательное, — я прошел через гостиную к тому месту, где она стояла на краю кухни.

— Ну, да. То есть, я так думаю? — она одарила меня неловкой улыбкой, которой мог бы гордиться любой режиссер романтических комедий.

— Но ты не уверена?

Ее глаза пробежались по моей груди и вернулись обратно, а щеки приобрели еще более глубокий розовый оттенок.

— Нет, я уверена. Это доброе утро.

Черт возьми, она была смущена. Моя Элла, которой было все равно, что о ней думают, была в полном замешательстве на моей кухне в семь утра.

— Кофе? — спросил я, позволяя своей руке скользнуть от ее талии к спине, когда проходил мимо нее.

— О. Мне нужно домой. Я уверена, что дети уже проснулись и… все такое.

Она начала осматривать стол, отодвигая кофеварку в сторону.

— Элла, что ты ищешь? — спросил я.

— Мои ключи. Я знаю, что они у меня были, верно? Потому что я приехала на машине, но я не помню, что с ними случилось, когда я вошла в дом. Я отвлеклась, наверное.

Я потянулся к ее руке, взял ее и повернул к себе лицом.

— У тебя их не было, когда ты вошла. Думаю, они в твоей машине.

— О нет! Что если кто-то украл ее? — она начала двигаться, но я преградил ей путь боковым шагом.

— Милая, мы в глуши. Никто не украл твою машину.

Ее глаза закрылись.

— Зачем мне оставлять их в машине? Потому что так поступают взрослые люди, верно? Они оставляют ключи в машине, а сами убегают и делают все, что им вздумается.

Она была такой взволнованной и милой, но я знал, что послужило причиной небольшого срыва, и мы должны были разобраться с этим. Сейчас.

— Открой глаза. Элла. Пожалуйста.

Медленно ее ресницы дрогнули, и на меня посмотрели голубые глаза ребенка.

— Что?

— Я люблю тебя. Я был влюблен в тебя еще до того, как мы переспали, и буду влюблен в тебя до конца жизни, если верить моему сердцу. Прошлая ночь ничего не изменила. Я это я. Ты это ты. Мы… такие, какими ты хочешь нас видеть.

— Кто мы?

— Кем ты хочешь, чтобы мы были? — моя грудь напряглась в ожидании ее ответа. Чего бы она ни хотела, я бы дал ей это.

— Кем ты хочешь, чтобы мы были?

Она все перевернула для меня. Внезапно я увидел, как в течение следующих пятидесяти лет мы обсуждаем, что будем есть на ужин.

— Я хочу тебя. Я сказал тебе об этом прошлой ночью.

— Ты хотел секса. Сейчас светло, и я не держу тебя за то, что ты сказал прошлой ночью. И я знаю, что это должно быть самое неловкое утро после секса, так что извини, но у меня не так много опыта в этом деле, — она зажала дрожащую губу между зубами.

— Я хочу тебя. Всю тебя. Поверь, возможность прикоснуться к тебе это очень большой плюс, потому что, не знаю, говорил тебе кто-нибудь или нет, но ты невероятно красива. Но я хочу большего, чем просто ночь с тобой в моей постели. Или на кухонном столе.

Похоже, она действительно может стать еще более красной. Я и не думал, что такое возможно.

— И что же у нас остается?

— Ну, день у меня свободный. Поэтому я решил, что мы будем стоять в офисе регистратора, пока они не откроются в понедельник, а потом сразу же поженимся.

У нее отпала челюсть, и я не мог не продолжить.

— Если только ты не предпочитаешь прыгнуть в самолет и улететь в Вегас, в таком случае я согласен. Потом мы присоединимся к небольшой, но верной группе последователей Судного дня. Я уже приготовил для тебя и детей место в убежище, где ты будешь ухаживать за виноградом.

Она моргнула, ее рот все еще был открыт.

— Если только ты не хочешь, чтобы тебя направили ухаживать за козами… — Слава Богу, за все те вечера, когда Райан заставлял меня играть в покер, я смог сохранить спокойное лицо.

— Ты шутишь.

— Да, — я взял ее лицо в свои руки.

— О, Слава Богу.

Все ее тело расслабилось.

— Я думал, мы будем встречаться. Как нормальные люди. Слушай, ты ждала свадьбы, чтобы переспать со своим первым парнем, так что я знаю, что это для тебя значит. И если бы ты захотела выйти замуж сегодня, я бы абсолютно…

— Не заканчивай! — она закрыла мне рот рукой. — Свидания — это хорошо. Мне нравится встречаться.

Я поцеловал ее руку, и она убрала ее.

— Хорошо. Значит, мы встречаемся, — моя улыбка была такой широкой, что мне стало больно.

— Хорошо, — кивнула она.

— Ущипните меня, — я наклонился, чтобы поцеловать ее, и она отступила назад с тем самым взглядом «не мешай мне», который ей так нравился. — Элла, есть причина, по которой я ни с кем не был с тех пор, как приехал сюда.

— О, это потому, что ты не в форме и хочешь сначала немного привести себя в тонус? — она насмешливо наклонила голову.

— Ха. Потому что с того момента, как я увидел твое лицо и услышал твой голос, ты стала единственной, кого я хотел. Ты погубила меня для всех остальных еще до того, как узнала мое имя, — она погубила меня с той самой секунды, когда сказала, что жалеет о том, что пишет ручкой. Когда я закончил то первое письмо, она завладела каждой частицей моей души. — Теперь, когда у меня была ночь с тобой, я не хочу только одну. Я хочу их все, и я готов принять все, что ты захочешь мне дать.

На секунду она растерялась, а потом разочарованно вздохнула.

— Это было действительно хорошо. Я не могу сказать ничего такого потрясающего. Я просто люблю тебя.

Я нежно поцеловал ее, просто лаская наши губы, потому что не мог удержаться.

— Это самое потрясающее, что ты могла сказать. Поверь мне. Это не то, что я привык слышать, — я не заслуживал этого, но я был тем засранцем, который собирался это принять.

— Что мы скажем детям о нас? Я знаю, что это не обычный разговор на первом свидании, но мы не совсем обычные.

— Я буду брать пример с тебя. Что бы ты ни хотела им сказать, мы скажем.

Она обняла меня за шею.

— Ну, я имею в виду, что ты их отец.

— Должен сказать, что мне нравится это слышать, — даже если это только между нами. Я знал, что это не изменит ее отношения к сохранению тайны усыновления, и это было нормально. Впервые с тех пор, как я приехал в Теллурид, я почувствовал, что у меня есть время. Время, чтобы завоевать ее расположение, время, чтобы заслужить ее доверие.

— Ладно, мы скажем им, что встречаемся. Все равно мы не сможем долго скрывать это от них, — она прижалась ко мне.

— И почему же?

— Потому что я не представляю, как можно не целовать тебя все время, когда я знаю, как ты невероятно хорош в этом, — ее пальцы запутались в моих волосах.

— А теперь посмотри, кто говорит все эти потрясающие вещи.

Затем я напомнил ей, насколько я хорош в этом деле. Пока она не вытеснила все мысли из моей головы, и я снова не оказался в ее власти.

***

Разве людям позволено быть настолько счастливыми? Это казалось почти противоестественным, если бы только это стало моей новой нормой. Я просыпался, шел на работу, ужинал с Эллой и детьми и украдкой целовал ее, когда они не смотрели. Я не лгал, когда говорил, что могу целовать ее вечно. В ней была тысяча разных поцелуев: мягкие и нежные, глубокие и страстные, жесткие и отчаянные. Все вокруг было Эллой.

Я решился и снял домик на неопределенный срок. Элла протестовала против стоимости, но я с улыбкой протянул Хэйли свою кредитную карту. Бессрочно это не навсегда, и я уже нашел идеальное место, чтобы начать что-то более постоянное. Когда-то друг дал мне несколько дельных советов по инвестированию, и место было идеальным.

— Что скажешь насчет канатной дороги? — спросил Кольт выглядывая из дома Эллы, глядя на домик на дереве, который мы строили последние десять дней.

— Думаю, об этом тебе нужно спросить у мамы, потому что я не собираюсь ввязываться в эту войну, — я взъерошил короткие, зачесанные назад локоны его волос. Он перестал их брить в тот месяц, когда Мэйзи удалось избежать химиотерапии, и они быстро отрастали.

Прошел месяц с тех пор, как я усыновил детей, и одиннадцать дней с тех пор, как Элла отвезла Мэйзи в Денвер на ее первую терапию.

— Я бы надел шлем! — возразил он.

Не падать духом, напомнил я себе. Последние одиннадцать дней мы с Кольтом были вдвоем, конечно, с небольшой помощью Ады и больше половины этих дней он провел в школе. Хэйли, и я были удивлены, что он еще не стал тут главным.

— О, не думаю, что это вообще можно обсуждать. Хватит испытывать судьбу, парень.

Он вздохнул.

— Ладно. Но как насчет грунтовой дороги для моего квадроцикла?

Хм. Вот это идея.

— Хммм…

Он увидел мою слабость и набросился, демонстрируя ухмылку.

— Знаешь что?

— Что? — спросил я, положив руку ему на плечо.

— Думаю, я был прав. Знаешь, тогда, на футболе.

Я попытался вспомнить, какую игру он имел в виду из десятков, которые он провел с тех пор.

— В чем?

— Вот каково это «иметь отца».

О, черт, я собирался заплакать.

— Ну, не все папы одинаковые. Я знаю, что отец Бобби не смог бы построить такой домик на дереве. Папа Лоры очень крутой, он летает на самолетах. Может быть, все папы просто крутые по-разному, понимаешь?

— Да, — тихо сказал я, потому что не мог придумать другого слова. Мой мозг превратился в кашу вместе с сердцем.

— Я много думал об этом, — он серьезно кивнул.

— Я люблю тебя, малыш.

— Да, я тоже тебя люблю. И мне бы очень хотелось иметь грунтовую дорогу.

Я рассмеялся, когда Элла въехала на подъездную дорожку.

— Мама дома! — Кольт побежал вверх по холму, Хавок радостно бежала за ним, а я за ними по пятам. Забавно, что я служил годами, но последние одиннадцать дней показались мне длиннее, чем все то время. Время идет медленнее, когда ты скучаешь по любимому человеку. Я добрался до подъездной дорожки как раз вовремя, чтобы увидеть, как Элла выскочила из машины и обняла Кольта. Затем она потрепала Хавок за уши и что-то ей сказала, прежде чем встать и надвинуть солнцезащитные очки на макушку.

— Эй, ты, — она улыбнулась, и моя грудь чуть не взорвалась. Сейчас я любил ее больше, чем месяц назад или даже четыре месяца назад. Я не знал, как мое сердце сможет вместить все эти эмоции, если они продолжат расти такими темпами.

Я поднял ее на руки и поцеловал, ощущая прилив домашнего тепла, как всегда, когда наши губы соприкасались.

— Я скучал по тебе.

Она обхватила мои щеки, покрытые щетиной, и снова поцеловала меня.

— Я тоже скучала по тебе.

— Да, мы поняли. Вы скучали друг по другу, — Кольт засмеялся, уже открывая заднюю дверь.

— Ты светишься? У тебя есть суперспособности?

— Не думаю, — ответила Мэйзи, ее голос был тише, чем обычно.

— Откуда ты знаешь? Ты проверяла? Возможно, у тебя есть чутье паука.

Я поставил Эллу на землю и направился к открытой двери, где Мэйзи переступала с ноги на ногу. Она вышла из машины и тут же оказалась в объятиях Кольта, который теперь был выше ее на целых два дюйма.

— Я скучал по тебе!

— Я тоже, — тихо сказала она, положив голову ему на плечо.

Я посмотрел на Эллу, которая одарила меня грустной улыбкой.

— Мне так много нужно тебе показать! — он взял ее за руку, и она кивнула, собираясь без сомнения, идти за ним вниз, к домику на дереве.

— Она устала, — сказал я Элле, взяв ее за руку, пока мы шли за детьми.

— Вымотана. Ей сделали переливание крови, пока мы были там, но аппетит все еще не восстановился, количество красных кровяных телец низкое, и она просто… Это домик на дереве? — Элла остановилась, разглядывая домик, который мы построили между двумя соснами.

— Нравится?

Она рассмеялась.

— Ты построил ему домик на дереве. Он всегда хотел такой, — этот смех превратился в негромкий вздох, а ее лицо на мгновение исказилось от печали. Затем она сжала мою руку и заставила себя улыбнуться. — Спасибо. Райан… он и… ну, ты построил его, и он потрясающий.

Райан и Хаос. Я прекрасно понимал, к чему она клонит.

Я здесь. Я никогда не покидал тебя. Но я уничтожил тебя.

Я не стал говорить ничего из этого, просто поцеловал ее запястье.

— Хочешь посмотреть?

— Да!

Я подвел ее к лестнице, где стояли Кольт и Мэйзи.

— Ладно, Кольт, почему бы тебе не отвести маму наверх?

— Хорошо!

— Ты уверен, что эта штука выдержит наш вес? — спросила Элла, наблюдая за тем, как Кольт взбирается. Парень взбирался по лестнице с удивительной скоростью. Когда он вырастет, то станет чертовски хорошим альпинистом.

— На прошлой неделе на ней была половина поисково-спасательной команды, — сказал я ей.

— Если вы не собираетесь лезть туда вдесятером, то все будет в порядке.

— Вызвали большую артиллерию, да? — поддразнила она.

Кольт закричал, и я поднял голову, чтобы увидеть, как он падает с вершины лестницы.

Черт! Я шагнул вперед, вытянув руки вперед готовясь поймать его, когда Элла вздрогнула. Не успел он добраться до меня, как его маленькие ручки ухватились за толстую середину деревянной перекладины.

— Кольт! — вскрикнула Элла.

Он ухватился за перекладину над моими руками и посмотрел на нас с огромной ухмылкой.

— Это было круто.

Я втянул в себя воздух и медленно выдохнул его, стараясь, чтобы мое сердце не выскочило из груди. Этот мальчишка собирался убить меня.

— Это было не круто! — крикнула Элла, ее голос был высок и граничил с паникой.

— Я в порядке. Видишь? — он быстро отпустил перекладину и снова схватился за нее, прежде чем упасть.

— Прекрати! Я провела несколько недель в больнице с твоей сестрой, и я не готова вернуться обратно!

— Ладно, ладно, — пробормотал он и полез назад, добравшись до верха лестницы он исчез в домике.

— Ты в порядке? — спросил я Эллу.

Она сделала два шага и зарылась лицом в мою грудь с огромным вздохом.

— Он в порядке. Просто оступился, — мои руки сомкнулись вокруг нее, и я поцеловал ее в макушку. — Случайности случаются.

— У меня не хватит сил на несчастный случай. Разве мы не можем просто поместить их обоих в пузырь?

— Я поработаю над созданием одного из них, — я взглянул на Мэйзи, которая изучала опоры домика на дереве. — Что ты думаешь?

— Это потрясающе! — она улыбнулась.

— Сегодня ты моя любимица.

— Я все слышал! — крикнул Кольт стоя прямо над нами. — Отправьте ее наверх или пройдитесь по доске!

— Никто не будет ходить по доске, — предупредила меня Элла, покидая мои руки, она начала подниматься по лестнице.

— Нет никакой доски, — пообещал я ей.

— Сейчас я поднимусь к тебе, — обратилась Мэйзи к Кольту.

— Поднимайся быстрее!

— Смотри сюда, — сказал я Мэйзи, снимая с дерева сетку, где она хранилась. Одной рукой я расправил ее, а другой усадил в нее Мэйзи. — Теперь держись.

Ее глаза загорелись, когда сетка поднялась вокруг нее, и она ухватилась за края, пропустив пальцы через белые петли.

— Серьезно?

— Элла, приготовься к встрече! — сказал я. Я посмотрел через дополнительный люк и увидел, как Элла кивнула, смущенная, но готовая. Затем я подошел к канату и начал поднимать Мэйзи наверх.

— А-а-а! Это так круто! — завизжала она.

Она пролезла через люк, и Элла вытащила ее из сиденья. Затем я поднялся по лестнице и встретил свою маленькую семью на крыльце. Мы находились на высоте около пятнадцати футов и выбрали место, откуда детям было видно озеро. Дети, в данный момент осматривали разные вещи, которые Кольт попросил сделать в домике на дереве: стол и стулья, игровую кухню и гигантскую картонную трубу, которую мы покрасили в красный цвет, потому что он хотел назвать домик на дереве «Звездой смерти».

— Это потрясающе, — сказала Элла, обхватив меня за талию. — Райану бы это понравилось.

— Да, но он хотел еще гигантский батут, чтобы Кольт мог прыгать на нем.

Ее глаза расширились.

— Но Кольт попросил канатную дорогу.

— Отсюда?

— Эй, он же твой сын, — сказал я, пожав плечами, и прижал ее к себе.

— Мне это нравится, — прошептала она. — Возвращаться домой к тебе, знать, что Кольт не одинок.

— Мне тоже, — я поцеловал ее в лоб. — Все это очень… нормально, и я знаю, что это звучит безумно, но я действительно люблю нормальную жизнь. Проводить время с тобой и детьми, оставаться с тобой наедине, когда я могу, это действительно…

— Идеально, — добавила она.

— Идеально, — согласился я, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что дети заняты, прежде чем поцеловать ее.

Наши губы встретились, а затем Элла углубила поцелуй. Я был более чем счастлив подчиниться. Наши языки ненадолго соприкоснулись, а затем мы разошлись в разные стороны, услышав приближение детей.

— Разве это не здорово? Как будто мы здесь совсем одни! — сказал Кольт.

— Почти одни, — ответила Элла, одарив меня улыбкой.

— Почти, но не совсем, — согласился я, глядя на озеро.

— Мне здесь нравится, — сказала Мэйзи, улыбаясь.

— Значит, все это того стоило.

Они побежали на другую сторону домика, и Элла прислонилась к моей спине, обхватив меня руками.

— Можно я потом останусь с тобой наедине? — спросила она, запустив руки под мою рубашку, чтобы провести по линиям моего пресса.

— Да, столько раз, сколько ты сможешь выдержать, — Боже, я хотел ее. Хотел, чтобы она была подо мной, надо мной, рядом со мной. Хотел почувствовать с ней связь, которую давал нам только секс, моменты, когда не было ни забот, ни рака, ни детей за дверью, только мы и наша любовь друг к другу.

Прежде чем она успела ответить, зазвонил мой телефон. Я потянулся между нами к заднему карману и достал его, чтобы ответить.

— Джентри.

— Привет, я знаю, что ты не дежуришь в эти выходные, но у нас тут несколько потерявшихся туристов, — раздался голос Марка.

Я вздохнул. Все, чего мне хотелось, это поужинать с детьми, уложить их улыбающиеся лица в кроватку, а потом остаться наедине с их мамой.

— Когда они пропали?

— Они пропустили регистрацию четыре часа назад.

— Иди, — сказала Элла, целуя мою руку в месте соприкосновения кожи с рубашкой. — Я знаю, что ты нужен. Иди.

— Я буду там минут через двадцать, — я положил трубку и притянул Эллу в свои объятия.

— Мне так жаль. Это последнее, что я хочу сейчас делать.

— О, поверь мне, ты — единственное, что я хочу сейчас делать, — сказала она, поцеловав меня в подбородок и отпустив. — Останешься со мной на ночь, когда закончишь?

Я кивнул. Мы ограничивали ночевки, но я не спорил. Только не сегодня.

— Я вернусь как можно скорее. Обещаю, — сказал я ей, прежде чем поцеловать детей в лоб, когда они снова пробегали мимо. — Ты справишься с Мэйзи?

— Я справлюсь. Иди, — сказала Элла.

Я окинул взглядом ее тело и вздохнул, надувшись.

— Туристы.

Она искренне рассмеялась.

— Эй, это нормальная жизнь. Это ведь ты выступал за нормальную жизнь, верно?

— Пока нормальная жизнь означает, что я приду домой к тебе сегодня вечером, я не против. И меня это устраивало. Я, парень, который никогда не хотел пускать корни, был готов пустить их здесь. Это было то, чего я хотел. Эта жизнь. Элла. Кольт. Мэйзи. Нормальная. Повседневная, обычная нормальность. Мне просто нужно было, чтобы Мэйзи жила, потому что без нее нормальной жизни не существовало.

Шесть месяцев спустя