Последнее письмо

Глава двадцать первая

Бекетт

Письмо # 21

Хаос,

Рождество. Хм. Неужели я действительно стала таким человеком, настолько грустным и поглощенным заботами, что даже написание рождественского письма выглядит как-то уныло?

А зря. Мэйзи здесь, и поскольку прошла уже неделя с момента ее последней химиотерапии, она действительно ожила. У нее совсем нет волос. Они выпали сразу после второй химиотерапии, точнее, в день ее рождения. Как только это началось, она сказала, чтобы я полностью их убрала. Она сказала, что легче грустить сразу, чем каждый день понемногу. Моя шестилетняя девочка невероятно мудра.

Итак, сегодня Рождество, и пока мои дети играют со своими новыми игрушками, я хочу сосредоточиться на чем-то хорошем. Во-первых, спасибо за халат. Он очень мягкий, и я его обожаю. Я бы спросила, где ты его нашел, но это, наверное, означает, что ты расскажешь мне то, что тебе запрещено. Надеюсь, твой подарок тоже дошел.

Во-вторых, ты скоро будешь здесь. Должна признаться, я рада этому больше, чем следовало бы. Мне кажется, что я уже так хорошо тебя знаю, и встреча с тобой лицом к лицу это просто встреча с тобой. Я познакомилась с тобой двадцать одно письмо назад. Как это удивительно — познакомиться с человеком, по его словам, найти привлекательным его ум, а затем посмотреть, соответствует ли ему тело. Не то чтобы я осуждала твое тело. Я уверена, что оно прекрасно, раз ты делаешь то, что делаешь. Я имею в виду, оно прекрасное.

Глупая. Дурацкая. Ручка.

Я просто хочу сказать, что должна признать, что меня привлекает то, какой ты человек. Это странно? Надеюсь, что нет. Больше людей должны встречаться вот так, чтобы по-настоящему понять человека, прежде чем увидеть его внешнюю оболочку. И я знаю, что это всего лишь письма, но у меня есть безумное чувство, что ты понимаешь меня, возможно лучше, чем кто-либо здесь. Так что приезжай сюда.

— Элла

***

— Веди себя хорошо, — сказал я Хавок, когда мы услышали стук. Я открыл входную дверь и увидел Эллу, стоящую там со скоросшивателем в руках и напряженным лицом. Сегодня был понедельник, и страховая компания должна была прийти через десять минут. Мы перенесли встречу ко мне домой, чтобы не волновать Мэйзи. К тому же, поскольку страховой полис был оформлен на меня, то и проверять она собиралась именно меня. — Кофе? — спросил я, когда Элла вошла в дом.

— Меня и так трясет? — она выскользнула из пальто и повесила его на вешалку, продемонстрировав джинсы, которые идеально облегали ее изгибы, и голубой топ в тон ее глазам.

Черт, она выглядела хорошо. Здоровой. Темные круги под глазами исчезали, а кожа приобрела великолепный блеск. Мне не терпелось увидеть, как свет согревает ее кожу через витражное окно, которое мне только что установили в новом доме, в том который я еще не сказал ей, что строил последние шесть месяцев. Это был секрет, который я был счастлив хранить. Еще две недели, и дом будет готов к переезду. Тогда она получит этот дом в свое распоряжение и не будет чувствовать, что я давлю на нее, чтобы мы жили вместе. То, что дом находился рядом с «Солитьюдом» и был достаточно просторным для всех, было только плюсом.

— Не волнуйся. Мы не сделали ничего плохого. Я обещаю. Это просто обычный визит.

— Она приехала сюда из Денвера, Бекетт. Ты уверен, что Марк нам не нужен? В этом нет ничего случайного. Это доставляет неудобства ей и беспокоит нас.

— Хорошо, — сказал я, обнимая ее. — Мы позвоним Марку, если понадобится, но, честно говоря, я думаю, что беспокоиться не о чем.

Когда за дверью снова раздался звук, я вздохнул.

— Похоже, она пришла раньше. Ура, — я покинул теплые объятия Эллы и открыл дверь, чтобы обнаружить… — Ух ты. Что ты здесь делаешь?

Судя по выражению лица Донахью, это произошло не по его воле.

— Меня вызвали. Очевидно, в целях безопасности это лучше, чем случайные визиты в наш «офис», — он поставил кавычки.

— Проходи.

Он вошел внутрь, повесил пальто на вешалку и немного задержался, увидев Эллу.

— Мисс Маккензи, — сказал он, слегка кивнув.

— Вы были на похоронах Райана, — ее голос стал мягким.

Я взял ее за руку.

— Элла, это…

— Капитан Донахью, — честно ответил он. — Я уже знаю, что сказал вам страховой демон.

— Что ж, рада снова вас видеть. Простите, что на похоронах Райана я не была более приветливой. Я была немного… не в себе.

— Ты горевала. Это понятно. Кроме того, Хаос так много рассказывал мне о тебе, что мне уже казалось, будто я тебя знаю.

Он не мог бы шокировать меня сильнее, если бы ударил по яйцам.

— Хаос, — Элла произнесла это имя так, словно он был чертовым святым.

— Ты знала его, он был из того же подразделения.

Глаза Донахью переместились на мои, и я слегка покачал головой, незаметно для всех, кроме тех, кто работал со мной в ситуациях, когда это движение означало жизнь и смерть. Как сейчас.

Он тут же ободряюще улыбнулся Элле.

— Хороший парень. Он без ума от тебя, могу сказать точно, — на этот раз его выражение лица было явно слегка неодобрительным. — Джентри. Как насчет того, чтобы выпить кофе.

Это не было предложением.

— Звучит неплохо.

— Я подожду здесь. Кажется, я вижу, как подъезжает ее машина, — сказала Элла, прижавшись лицом к стеклу двери.

— Какого черта ты делаешь? — спросил Донахью, пока я готовил ему чашку кофе.

— То, о чем просил Мак.

— Она не знает?

— Нет. И так и должно продолжаться, — когда кофемашина перестала шипеть, я протянул ему чашку. Я знал, какой он любит кофе, черный и крепкий.

— Ты усыновил ее детей, и, если мое чутье не ошибается, ты спишь с ней, а она не…

— Как только она узнает, между нами, все будет кончено. Ты знаешь, что произошло. Она вышвырнет меня отсюда так быстро, что я не успею опомниться. И как, черт возьми, я тогда ей помогу? Я ненавижу это. Но так уж вышло. Чем дольше я ждал, чтобы сказать ей, тем глубже все затягивалось, и вот теперь мы здесь.

Дверь открылась и закрылась, после чего раздался звук двух пар женских шагов, направляющихся в нашу сторону.

— Черт возьми, Ха… — он покачал головой. — Джентри.

— Что ж, джентльмены. Приятно видеть, что вы здесь и готовы начать. Я — Даниэль Уилсон, а вы, должно быть, Сэмюэль Донахью и Бекетт Джентри, — на вид ей было около сорока лет, она была одета в строгий костюм и минимально накрашена. Ее каштановые волосы были стянуты во французскую косу, а на шее висели очки. Интуиция подсказывала мне, что она жаждет крови. Моей крови.

— Кофе? — предложил я.

— Нет, спасибо. Может, начнем?

Мы все собрались за столом в столовой. Даниэль сидела во главе стола, раскладывая папки и тетради, словно готовилась к экзамену. Элла сидела рядом со мной с одной стороны, крепко сжимая мою руку, а Донахью — с другой, откинувшись в кресле, потягивая кофе. Парень всегда умел держать себя в руках. Но зачем ей понадобилось вызывать его?

— Давайте начнем. Мистер Джентри, расскажите мне, пожалуйста, как получилось, что вы решили усыновить детей мисс Маккензи? — она надела очки, достала ручку и закрепила ее над желтым блокнотом. Старая школа.

— Я служил в одном подразделении с ее братом, Райаном. В своем последнем письме он просил меня приехать в Теллурид и позаботиться о его сестре, Элле.

Она кивнула, быстро записывая.

— Могу я взглянуть на письмо?

— Нет, — ответила Элла. — Это личное и не ваше дело.

Даниэль наклонилась вперед, устремив свой ястребиный взгляд на Эллу.

— Ваша дочь была удочерена в июле и с тех пор обошлась нашей компании более чем в миллион долларов за лечение заболевания, которое было известно ранее и сразу же лечилось с помощью терапии, одобренной вашим врачом. Если вы не хотите оплачивать эти счета, я предлагаю вам отдать мне письмо.

О, эта женщина была та еще штучка. Я приподнял бедра и достал письмо из заднего кармана, протягивая его ей через стол.

— Вы не можете его забрать.

— Вы храните его при себе? — спросила она, глядя на меня поверх очков.

— Да. Когда твой лучший друг просит тебя о чем-то подобном, ты стараешься держать это рядом.

Она открыла письмо и перечитала его, а потом сфотографировала на телефон. Я почувствовал себя оскорбленным, как будто она только что сфотографировала обнаженную душу Райана без его разрешения. Но это то, чего бы он хотел. Он хотел бы, чтобы его семью защищали. И я тоже.

— Интересно, как подразделение одобрило эту миссию? — спросила она Донахью.

— Не знаю, какое подразделение вы имеете в виду, — ответил он, пожав плечами.

— Я прекрасно знаю, чем вы занимаетесь, капитан Донахью. Я проследила за вашими бумагами и за сделкой, которую вы заключили с мистером Джентри, чтобы удержать его в этой маленькой лазейке с инвалидностью. Вы все спланировали? Вы держите его на временной нетрудоспособности, чтобы он мог оплатить страховку младшей сестры его друга?

Донахью сделал глоток кофе, и я был потрясен, настолько он был крут.

— Нет, но, если это было преимуществом моего предложения, я рад, что помог. Джентри предложили временную нетрудоспособность, потому что у меня есть полномочия предложить ее, и он был не в состоянии вернуться на службу.

— И эти причины были… — она подняла на него глаза.

— Превыше ваших полномочий. Послушайте, я согласился приехать сюда ради Эллы и Бекетта, и у меня нет проблем с тем, чтобы прояснить все вопросы, которые вы считаете существенными. Но у вас нет допуска, чтобы знать… ну, почти все. Все, что вы узнаете, это то, что я был уполномочен предложить ему временную нетрудоспособность в надежде, что он достаточно поправится, чтобы вернуться на военную службу в любое время в течение следующих пяти лет. Были поданы соответствующие документы, и он по-прежнему имеет право на медицинское обслуживание. Вот и все. Это все, что вы от меня получите.

Она поправила очки и перевела взгляд на нас с Эллой.

— Значит, вы случайно появились в Теллуриде, чтобы выполнить просьбу вашего покойного приятеля и усыновить ее детей.

— Не случайно, но да. Я влюбился в детей, как и в Эллу. Когда любишь кого-то, хочется его защитить. У них не было отца, и я хотел стать им для них.

— Но вы могли бы просто жениться на мисс Маккензи и добиться того же, верно? — ее взгляд скользнул, между нами.

— Тогда это было бы мошенничеством, — сказал я, когда Элла крепче сжала мою руку. — Это дало бы вам повод для разбирательства, хотя если бы вы преследовали каждую молодую девушку, которая гонялась за пособиями солдат, вы были бы слишком заняты, чтобы появляться здесь.

— Я не очень-то верю в брак, — добавила Элла.

Что. Что. Черт?

— Не верите? — спросила мисс Уилсон, явно не веря ей.

— Нет. Я была замужем за биологическим отцом Кольта и Мэйзи. Он ушел, как только узнал, что у нас будут близнецы. Вскоре после этого он развелся со мной. Женитьба с Бекеттом была бы абсолютным мошенничеством, а я не верю в этот институт. В конце концов, что это такое, когда клятвы ничего не значат, а лист бумаги связывает твою жизнь с чьей-то так же легко, как следующий лист расторгает эту связь? Это ничего не значит. А вот усыновление — да. Он удивительно привязан к моим детям и разделяет с ними столько же родительских обязанностей, сколько и я. Он водит Мэйзи на процедуры, берет Кольта на футбол и сноуборд. Он построил для них домик на дереве и собирает ланчи по утрам. По-вашему, это похоже на мошенничество?

Наступила неловкая тишина, пока мисс Уилсон притворялась, что просматривает свои записи. Все это не имело никакого смысла. Конечно, счета Мэйзи были астрономическими, но люди каждый день усыновляют детей с высокими потребностями.

— Если мы закончили на этом… — начал Донахью.

— Я не удовлетворена, — тон ее голоса, то как она уставилась на Донахью, заставили меня наклониться вперед и рассмотреть все детали ее лица. Это было личное.

— Откуда вы узнали о подразделении? — спросил я.

— По моим предположениям, она узнала об этом от своей сестры, Кассандры Рамирес, — Донахью пристально посмотрел на нее.

Рамирес. Его уволили после того, как он потерял руку. Судя по тому, что я слышал от ребят перед отъездом, процесс был нелегким. В этом отношении Элла была права — такие парни, как мы, не отказываются от адреналина без боя. У меня были поисково-спасательные работы. У Рамиреса… не было.

Она сглотнула и несколько раз постучала ручкой по бумаге, прежде чем поднять глаза.

— Да, я сестра Кэсси. Но это не имеет никакого отношения к данному расследованию.

Чушь собачья.

— Конечно, имеет, — сказал Донахью, пожав плечами. — Вы хотите справедливости за то, что с ним случилось. За то, что ему пришлось уйти раньше, чем он был готов, и я не смог предоставить ему ту же сделку, что и Джентри. Не деньги — их покрывала его медицинская пенсия, а надежду на возвращение. Вот почему вы здесь. Не ради Мэйзи, или Бекетта, или Эллы. Это из-за меня.

Она прочистила горло и отложила папки в стопку.

— Это не имеет к этому никакого отношения. Вообще. И мне очень жаль, но если вы не сможете предоставить мне доказательства того, что у вас были какие-либо отношения с этим ребенком до постановки диагноза, я буду рекомендовать пересмотреть ваше дело и приостановить все текущие процедуры, пока мы не проведем дальнейшее расследование.

— Вы не можете этого сделать! — огрызнулась Элла. — Они его дети по закону. Он заботится о них, поддерживает их и ведет себя как их отец во всех отношениях.

— Забавно, но когда я случайно столкнулась с Колтоном в школе, он сказал мне, что у него нет отца. А когда я спросила его о вас, он сказал, что вы были лучшим другом его дяди и, что вы парень его мамы, но ни разу не упомянул, что вы его усыновили. С чего бы это?

— Вы разговаривали с моим ребенком без моего согласия? — Элла перелетела через стол, и мне оставалось только обхватить ее за талию и притянуть к себе.

— Успокойтесь. Это точно не было частью моего расследования. Я случайно зашла в школу, чтобы уточнить, когда Маргарет забрали из школы и изменились ли контакты Колтона, и случайно увидела его.

— Лгунья! — прорычала Элла.

— Ты перегнула палку, — сказал я как можно спокойнее. — Все это расследование — перебор, и когда мы тебя закроем, можешь в этом не сомневаться, мы будем правы.

— На кону жизнь маленькой девочки, — Элла говорила ровным тоном, но ее рука держала мою в смертельной хватке. — А тебя волнует только то, как отомстить Донахью.

— Я забочусь о том, чтобы соблюдались правила, которые эти люди должны уважать без всяких колебаний. Правда в том, что этот человек усыновил двух детей своей нынешней подруги, один из детей нуждается в лечении на миллионы долларов, а вы даже не сказали детям, что они усыновлены. Это очень плохо пахнет. Если выяснится, что полное расследование «Tri-Prime» не требуется, вы, конечно, получите мои искренние извинения. В этом году борьба с мошенничеством становится все более жесткой.

Она устроила охоту на ведьм, и хотя то, что мы сделали, было совершенно законно и ни в коем случае не являлось мошенничеством, она собиралась закрутить дело и бросить нас в ад, пока они «расследуют», они могут приостановить выплаты за лечение Мэйзи, сканирование, предстоящее облучение… все это. Даже если бы нас признали невиновными в каких-либо правонарушениях, дело затянулось бы надолго, и Мэйзи почувствовала бы последствия. Если только мне не удастся доказать, что я знал детей до постановки диагноза. Уши заложило от грохота, когда Элла и мисс Уилсон обменялись словами. Я потеряю Эллу, но я знал это с того момента, как появился в Теллуриде. Время, проведенное с ней, было подарком, на который я не имел права. Черт возьми, я украл его. Она не знала человека, в которого была влюблена, потому что я не сказал ей об этом. Три вещи. Три причины. Именно так я принимал решения. Элла заслуживала правды. Мэйзи заслуживала жизни. Моя любовь к детям не была обманом.

Решение принято.

— Подождите здесь минутку, — сказал я, выходя из-за стола. Я поднялся по лестнице и достал коробку, которую хранил под стопкой белья в тумбочке. С этими вещами в руках я медленно спустился по лестнице. Элла и мисс Уилсон все еще спорили, но Донахью повернулся ко мне. Он посмотрел на коробку и на мое выражение лица.

— Ты уверен? — тихо спросил он.

— Это единственный выход.

Он кивнул, когда я прошел мимо него и встал рядом с Эллой. Разговоры прекратились, и все взгляды устремились на меня.

— Я люблю тебя. Я всегда тебя любил, — сказал я Элле.

— Я тоже тебя люблю, Бекетт, — ответила она, ее брови были сведены вместе в замешательстве. — Что ты делаешь?

Поцеловать ее было первой мыслью в моем голове — провести с ней последнюю секунду, чтобы все запомнить. Но я и так уже взял от нее достаточно.

— Я должен был сказать тебе, и я знаю, чего это будет стоить мне… тебя, но я не могу позволить еще одному ребенку расплачиваться за мои ошибки, особенно Мэйзи.

Коробка издала тихий царапающий звук, когда я положил ее на стол. Мисс Уилсон взяла ее и подняла квадратную крышку.

— На что именно я смотрю? — она вытащила на стол доказательства моего греха, и Элла вздохнула.

— Почему у тебя мои письма? Его письма? — прошептала она.

Я не сводил взгляда с мисс Уилсон, не в силах сдержаться и не желая видеть, как в глазах Эллы умрет любовь, когда она все поймет.

Мисс Уилсон вздохнула, пролистывая письма.

— Мне нужно выйти и позвонить, — она сделала несколько снимков писем Эллы и фотографий детей, собрала свои блокноты и вышла через парадную дверь.

— Элла… — начал я.

— Не надо. Ни слова. Пока не надо, — костяшки ее пальцев побелели, как и кончики ногтей, впившихся в плечи.

Донахью бросил на меня взгляд, полный такого сочувствия, что я чуть не рухнул на месте. Проходили минуты. Единственными звуками в комнате были тиканье часов и стук моего сердца, который отдавался в ушах и поглощал все мысли. Будет ли этого достаточно? Неужели я только что отдал все… просто так?

Открылась входная дверь, и вошла мисс Уилсон, на ее щеках проступил слабый румянец.

— Похоже, я ошиблась. Я… сожалею, — она подавила это слово, — что причинила вам неудобства. Хотя ситуация все еще остается очень… серой зоной, вы не сделали ничего, что могло бы оправдать отмену полиса, и мой начальник решил, что расследование завершено.

Я вздохнул с облегчением от нашей победы, чего бы она ни стоила.

— Не говори так разочарованно. Сегодня ты помогла хорошим людям, — Донахью оттолкнулся от стола. — Я провожу тебя.

Мисс Уилсон встала и принужденно улыбнулась.

— Мой шурин сказал, что вы один из хороших, если это имеет значение. Он сказал, что вы с собакой идеально подходите друг другу, ничего подобного он никогда не видел. Даже ваши имена означают одно и то же. Приятно было познакомиться, мистер Джентри. Мисс Маккензи, — она повернулась к Хавок, которая сидела рядом со мной. — Хавок, верно?

— Сюда, мисс Уилсон, — позвал Донахью. Он смотрел на меня, пока она шла к нему. Он знал, что мне придется нелегко. — Предложение все еще в силе. Ты всегда можешь вернуться.

Я кивнул, и они ушли, захлопнув за собой дверь со зловещим эхом.

— Как ты мог скрыть это от меня? Почему у тебя его письма? — спросила Элла, поднимаясь со стула, подходя к коробке.

— Элла.

Она положила руки по обе стороны головы и покачала ею.

— Нет. Нет. Нет. О Боже. Дом на дереве, та же надпись на дипломе Мэйзи. Хавок. Это ведь не совпадение, правда?

— Нет, — всю свою жизнь я умел изолироваться, отключать свои эмоции. Так я выживал все эти годы в приемных семьях, так я существовал в спецотряде. Но Элла что-то изменила во мне. Она открыла мое сердце, и теперь я не мог закрыть его. Боль была мучительной, и это было только начало.

— Скажи это. Я не поверю, пока ты не скажешь. Кто ты?

Мои глаза зажмурились, а горло сжалось. Я не мог сделать ни одного вдоха. Но она заслуживала правды, и теперь Мэйзи была под защитой. Я сделал все, что мог, чтобы выполнить просьбу Райана, и последствия для моего сердца не имели значения. Я выпрямился и открыл глаза, впившись в нее умоляющим, испуганным взглядом.

— Я Бекетт Джентри. Позывной Хаос.