Последнее письмо

Глава двадцать третья

Бекетт

Письмо # 22

Хаос,

Райан мертв. Но я уверена, что ты уже знаешь об этом. Честно говоря, мне кажется, что я просто пишу это, чтобы это выглядело реальным.

Райан мертв.

Райан мертв.

Райан…

Ничто в этом не похоже на правду. Его тело все еще находится в Дувре, его готовят к погребению, и мне уже сказали, что я не смогу его увидеть. В этом смысле я надеюсь, что все это, злая шутка, что на самом деле его нет в том гробу. И мне не придется думать, где похоронить брата. Моя мама. Мой отец. Моя бабушка. Райан. Их всех уже нет, а я все еще здесь. Мэйзи следующая? Неужели это и есть жизнь? Одна трагедия за другой? Или просто так сложилась моя жизнь? Кольт и Мэйзи разбиты. Кольт отказался говорить вчера после того, как я ему рассказала, а Мэйзи до сих пор не перестает плакать. Я же наоборот, не плачу. Еще нет. Я боюсь, что если начну, то уже никогда не смогу остановиться. Я буду просто фонтаном с соленой водой, из которого льется страдание. Райан был моим лучшим другом. Моей тихой гаванью во время шторма. А теперь мне кажется, что я нахожусь в бескрайнем океане посреди урагана, и волны только и ждут, чтобы сбить меня с ног и унести под воду. Я знаю, это звучит безумно, но единственный человек, который мне нужен сейчас, это ты. Ты единственный человек, с которым я была полностью честна последние несколько месяцев. Ты единственный человек, который может понять то опустошающее, душераздирающее горе, которое я даже не в силах осознать. Потому что я знаю, как бы ты ни клялся, что не знаешь, что такое семья, Райан был твоим братом. Он был твоей семьей.

Я надеюсь, что ты приедешь на его похороны, потому что знаю, он хотел бы, чтобы ты был здесь. А если ты не сможешь приехать, то я надеюсь, что ты не будешь менять свои планы. Пожалуйста, приезжай в Теллурид. Даже если ты просто выпьешь со мной чашку кофе. Пожалуйста, приезжай.

— Элла

***

Я перечитал письмо в сотый раз или около того, а затем положил его обратно в ящик тумбочки. Я избегал этого письма и двух последующих на протяжении последних шестнадцати месяцев, а теперь только его и хотел прочитать, чтобы услышать ее голос в своей голове. Если бы я прочитал письмо, когда она только прислала его, а не спрятал, я бы приехал. Я никогда не смог бы отказать ей, и все было бы по-другому. Но Райан все равно был бы мертв из-за меня, так что возможно и нет.

Спустившись по лестнице в новом доме, я обнаружил Хавок, дремавшую на солнце, которое проникало через окна второго этажа в моей гостиной. Я убрал часть деревьев, чтобы можно было видеть остров, который возвышался посреди крошечного озера. К счастью, из-за угла, под которым стоял мой дом, я не мог видеть дом Эллы. Может, я и мучил себя, держа в поле зрения могилу Райана, но знать, что Элла так близко и так чертовски далеко, было гораздо хуже. Прошло уже больше месяца с тех пор, как она вышла из моего дома. Мои вещи были доставлены тем днем. Вся моя роль в жизни Эллы свелась к четырем коробкам с вещами. При расставании я ожидал криков, воплей, швыряния в меня вещами за то, что я сделал, но ее стоическое молчание было еще хуже. Она смирилась с тем, что, между нами, все кончено, и теперь мне предстояло жить дальше без нее и детей. Боже, как я скучал по детям. Влюбленность в Эллу привязала меня к ним, что было одновременно и благословением, и проклятием. Благословением за все, чему они меня научили, за любовь, которую я даже не подозревал, что способен чувствовать. А проклятие — потому что Элла перекрыла мне все пути, что было ее правом. Она не доверяла мне, и это распространялось на детей. Ее сердце было разбито из-за меня, но мое сердце было разбито из-за потери всех троих.

Я вздохнул при виде своей пустой гостиной. Мне действительно нужно было купить мебель. Со спальней я разобрался, а большую часть кухонных принадлежностей доставляли ежедневно благодаря Amazon.com. Но остальная мебель казалась неважной, потому что это был мой дом, но по какой-то причине я не чувствовал себя в нем как дома.

Мой телефон зазвонил, когда я открывал холодильник, чтобы найти что-нибудь на обед.

— Джентри, — ответил я гадая, кто же заблудился на этот раз. С наступлением весны в этом районе появлялось все больше туристов, которые терялись или ломали себе кости в самых неподходящих местах.

— Мистер Джентри? Простите, что беспокою вас. Это директор Халсен из начальной школы. Так получилось, что Колтон у меня в кабинете.

Мой желудок сжался.

— С ним все в порядке? Он ранен? — почему они звонят именно мне?

— Нет, нет. Ничего такого. На самом деле он сегодня подрался с одноклассником и его нужно забрать домой.

— Подрался? — не может быть. Только не Кольт. Конечно, парень был вспыльчив, но я никогда не видел, чтобы он проявлял жестокость, разве что, защищая Мэйзи.

— Да, подрался.

— Вы позвонили его маме?

— Мы пытались, но она не отвечает, а Кольт сказал нам, что она в Монтроуз на одном из сеансов терапии Маргарет. Я надеялась, что вы сможете приехать и забрать его.

Я отодвинул телефон от уха и проверил номер, чтобы убедиться, что меня не разыгрывают.

— Забрать его? — медленно спросил я.

— Да. Политика требует, чтобы он уехал домой на весь день, а вы второе имя в его списке экстренных контактов.

Черт. Элла еще не обновила информацию о детях. Это означало, что я могу увидеть Кольта. От волнения я хлопнул дверью. Элла не хотела, чтобы я его видел и у меня не было на это права.

— Кто-нибудь еще есть в списке?

— Только Ада и Ларри и как мне сказали, они на несколько дней уехали в отпуск в Гленвуд-Спрингс.

Остался только я.

— Да, я буду там через двадцать минут.

Он поблагодарил меня, и мы повесили трубку. Я на секунду замешкался, мой палец завис над именем Эллы в списке контактов, но я решился и нажал на кнопку «Вызов». Звонок сразу же переключился на голосовую почту, что меня не удивило. В первую неделю я уже несколько раз пытался дозвониться, но результат был тот же. С Эллой было покончено. Она сказала мне, что ложь — это ее жесткий предел, и она действительно это имела в виду.

— Привет, Элла, это Бекетт. Слушай, только что звонили из школы, и я думаю, что Кольт подрался, его нужно забрать. Я единственный в его списке, так что я его заберу. Дай мне знать, если хочешь, чтобы я завез его в главный дом или привез в Монтроуз. Если от тебя не будет вестей, я просто привезу его к себе домой. Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я его видел, но это немного не в моей власти, поэтому я надеюсь, что ты меня поймешь. Спасибо.

Я положил трубку и прижал телефон ко лбу. Даже слушать сообщение на автоответчике было пыткой. Я оставил Хавок спать на солнышке и выехал на грунтовую дорогу, проходящую через участок. Через двадцать минут я подъехал к школе. С ужасом я представлял, что это я сейчас получу от директора. Вместо этого я собирался получать за Кольта. Войдя в двери, я поставил подпись в планшете, а затем посмотрел на администратора.

— Здравствуйте, я Бекетт Джентри, я здесь, чтобы забрать…

— Колтона Маккензи, — с улыбкой сказала девушка. — Я знаю, кто вы. Мы все знаем, — она кивнула в сторону нескольких других женщин, которые собрались за столом позади нее.

— Хорошо. Так я могу его забрать?

— О, конечно! Я вас провожу.

Раздался звонок, и я вошел в школу. Последний раз я был здесь с Эллой на спектакле первого класса Кольта пару месяцев назад. Как бы недавно это ни было, это казалось чужим воспоминанием.

— Сюда, — сказала девушка, заправляя прядь волос за ухо и кокетливо улыбаясь мне. — Я Дженнифер, если вы не помните.

— Дженнифер, точно. Мы ведь встречались в прошлом году, верно? — она повела меня в кабинет директора.

— Да! Когда вы пришли на поисково-спасательные работы со своей собакой. Я, кажется, дала вам свой номер, когда вы заполняли анкету.

— Да, я помню это, — я попытался улыбнуться. Мы с Эллой тогда еще не были вместе, но это не имело значения, и я не стал звонить Дженнифер. — Простите, что не позвонил. Надеюсь, вы не обиделись.

Дженнифер коснулась моей руки у двери директора.

— Никаких обид. Мне было очень жаль слышать, что вы с Эллой расстались. Если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится или вы захотите поговорить, я с радостью дам вам свой номер снова, на всякий случай.

О Боже. Она выглядела такой самоуверенной и незамысловатой, и она не Элла.

— Спасибо, я… буду иметь это в виду, — это было лучшее, что я мог сказать, чтобы не обидеть ее.

— Так и сделай, — она снова улыбнулась.

Много улыбок. Уверен, большую часть времени она была счастлива. Она не боролась за жизнь своего ребенка, не переживала смерть брата и предательство мужчины, которого любила. Она вся сияла, как новая копейка. Но за последние восемнадцать месяцев я понял, что мне нравится небольшая доля мрачности. Она придавала глубину линиям и делала блестящие части еще более привлекательными. Элла была просто прекрасна, несмотря на то что ей пришлось пережить. Трагедия не сломила ее, а закалила.

Дженнифер постучала, открыла дверь в кабинет директора, и я зашел, сразу же наткнувшись на глаза Кольта. Его глаза были невероятно широкими.

— Директор Халсен, — обратился я к мужчине, который указал на пустой стул рядом с Кольтом. Я занял его и сел рядом с очень напряженным Кольтом. Каждая черточка его маленького тела была напряжена, а рот плотно сжат. Его рука вцепилась в сидение, и я потянулся к ней, чтобы ободряюще сжать ее. Его поза немного смягчилась, но этого было недостаточно.

— Мистер Джентри, мне очень жаль, что я вызвал вас сюда, но в подобных случаях, когда речь идет о насилии, мы должны отправить его домой.

— Ты можешь рассказать мне, что произошло? — спросил я Кольта.

— Он напал на одноклассника…

— Сначала я хотел бы услышать это от него, если вы не против, — перебил я директора Халсена.

— Мы были на игровой площадке, и Дрейк Купер не хотел оставлять Эмму в покое. Он ей не нравится, — Кольт смотрел вперед. — Она сказала ему уйти, а он не захотел и попытался ее поцеловать.

Дрейк. Узнавание поразило меня. Письмо номер три.

— Это тот самый парень, который преследовал Мэйзи с этой ерундой с поцелуями? — спросил я. Это был первый раз, когда я использовал что-то, о чем мог знать только Хаос. Конечно, Кольт этого не знал, не понимал, когда я сидел рядом с ним. Я чувствовал странное слияние того, кто написал эти письма, и того, кто усыновил Кольта.

— Да. Думаю, он так и не понял, что так делать нельзя.

— Похоже на то.

Директор Халсен бросил на меня неодобрительный взгляд, который я демонстративно проигнорировал.

— Поэтому я оттащил его и ударил, — закончил Кольт, пожав плечами. — Он попытался ударить меня в ответ, но я увернулся.

— Неплохо, — сказал я, кивнув.

— Он медленный, — еще одно пожатие плечами.

— Мистер Джентри, как вы видите, ваш сын спровоцировал насилие в неспровоцированном нападении. Сегодня его отправят домой, а завтра отстранят от занятий. Мы должны дать понять, что подобное насилие недопустимо.

— Я не его сын, — прошептал Кольт.

Нет, ты мой сын.

— Да, извини, Кольт, — поправил директор Халсен и бросил на меня еще один пристальный взгляд. Он знал об усыновлении с точки зрения документации.

— У меня нет проблем с тем, чтобы забрать Кольта домой или отстранить его от занятий. Вы правы, он замахнулся первым. Но меня интересует, что вы собираетесь делать с Дрейком.

Голова Кольта в шоке повернулась ко мне.

— Простите? — спросил директор Халсен.

— Полагаю, вы уже сказали Кольту, что он сам виноват, верно? В конце концов, он замахнулся, он сделал то, что вы посчитали эскалацией насилия.

— Он не прав.

— Возможно. Но и Дрейк тоже. И он уже был в эпицентре насилия, которое Кольт остановил.

— Я бы вряд ли назвал подобные выходки на детской площадке насилием, — насмехается директор Халсен. — Дрейку объяснили, что его действия неприемлемы. Но вы же знаете, какими бывают влюбленные мальчишки, я уверен.

Я взглянул на Кольта, у которого было такое же выражение лица как у Эллы, когда она собиралась взорваться.

— Вообще-то, да. Они ведут себя как Кольт и защищают девушек, которые им нравятся. То, что сделал другой парень, независимо от того, видите вы это или нет, неправильно. Конечно, вы можете отмахнуться от этого как от выходки на детской площадке как, я уверен вы делали все тридцать лет, что проработали в этой школе. Проблема не в том, что это произошло один раз, а в том, что это закономерность. Вы ничего не сделали в прошлом году, когда это случилось с Мэйзи. А теперь мы опять здесь, и этот ребенок стал на год старше. Конечно, я могу взять Кольта домой и строго поговорить с ним о том, когда уместно применять силу. Но в итоге я, скорее всего, покажу ему, как лучше бить, потому что однажды этому ребенку исполнится шестнадцать, и он будет брать силой не только поцелуи на детской площадке.

Директор Халсен опустил челюсть, а я встал.

— Спасибо, что обратили на это мое внимание. Я прослежу, чтобы его мать приняла соответствующие меры. Кольт? Готов идти? Думаю, мороженое не помешает.

Кольт кивнул, соскочил со стула и перекинул рюкзак через плечо. Мы вышли из офиса через двойные двери на свежий мартовский воздух. Кольт молчал, пока мы садились в машину и когда я пристегивал его автокресло. Я не снимал его в течение последнего месяца.

— Твоя мама не звонила, — сказал я, проверяя свой телефон.

— Она в Монтроуз с Мэйзи, — ответил Кольт.

— А кто о тебе заботится, пока Ада и Ларри в отпуске?

Я выехал с парковки и направился в сторону «Солитьюда». В это время суток движение было не слишком интенсивным, но как только зайдет солнце, начнется хаос, как обычно в туристический сезон. Тот факт, что я прожил в этом месте достаточно долго, чтобы понять, что существует такая вещь, как туристический сезон, стал для меня открытием.

— Хэйли.

— Хорошо, хочешь я отвезу тебя к главному дому? — я взглянул в зеркало заднего вида, но он смотрел в окно. — Кольт?

— Мне все равно.

Никогда еще три слова не резали меня так сильно. Конечно, он был зол на меня. У него было на это полное право.

— Ну, я оставил твоей маме сообщение, что если она не перезвонит, то я отвезу тебя к себе домой. Ты не против? Или ты предпочитаешь поехать к Хэйли?

Это была уловка, и я знал это. Больше всего на свете я хотел провести с ним несколько часов. Мне нужно было знать, как у него дела, что нового в его жизни, попал ли он в футбольную команду весенней лиги. Я скучал по близнецам так же сильно, как и по Элле. Но я также знал, что это было против воли Эллы, и я не мог просто украсть эти несколько часов.

— Как далеко ты живешь? — спросил он, все еще наблюдая за проплывающими мимо пейзажами. — Я не могу сесть на самолет или что-то в этом роде. Мама очень разозлится.

У меня екнуло сердце.

— Дружище, я все еще живу в Теллуриде…

— Правда? Я просто подумал… — он покачал головой. — Думаю, мы можем поехать к тебе домой, так ты не соврешь моей маме. Она очень злится, если ты врешь.

Я знал, что Элла была из тех мам, которые не стали бы вдаваться в подробности того, почему мы больше не вместе, но эти слова все равно задели за живое.

— Ты уверен?

Он кивнул.

— Хэйли работает, а заместитель повара не любит, когда рядом есть дети. Ада, по крайней мере, ее не любит. И если ты не против, я бы очень хотел увидеть Хавок, — его тон был ровным, как будто он выбирал между брокколи и цветной капустой на своей тарелке.

— Да. Она бы тоже обрадовалась. Как и я. Я скучаю по тебе, приятель.

— Ладно, — он насмешливо хмыкнул.

— Скучаю, Кольт.

Он ничего не ответил и продолжал молчать, пока мы не выехали на грунтовую дорогу, которая начиналась на краю участка «Солитьюд».

— Куда мы едем? — спросил он.

— Ко мне домой.

Он наклонился к окну, осматривая территорию.

— Ты живешь здесь?

— Да, — мы въехали на небольшую территорию, где стоял дом, и Кольт повернул голову.

— Ты живешь на другой стороне озера?

— Ага. Довольно круто, правда? — я заехал в гараж и заглушил двигатель.

— Конечно, — Кольт схватил свой рюкзак и оказался в доме раньше меня.

Я открыл дверь, и он влетел внутрь, упал на колени там, где коридор соединялся с кухней, и обнял Хавок. Она скулила, била хвостом по полу, положив голову ему на одно плечо, потом на другое.

— Я знаю. Я тоже скучал по тебе, девочка, — сказал Кольт, потрепав ее за ушами. — Все в порядке.

Не знаю, кто в этот момент убивал меня больше, Кольт с его ласковыми словами или Хавок с ее плачем. Она вела себя точно так же, когда Мэйзи вернулась домой после химиотерапии в декабре.

— У меня есть мороженое в морозилке, — предложил я.

— Нет. Мне и так хорошо. Давай поиграем!

Он бросил сумку, схватив куртку, и Хавок вывела его через парадную дверь, ее мячик уже был у нее во рту. Я последовал за ними и сел на ступеньки крыльца, пока Кольт бросал игрушку на берег озера. Он был всего в тридцати футах от меня, но черт возьми, я так за ним соскучился, что мне показалось, будто до него несколько миль.

Через несколько минут я подошел к ним.

— Тебе нравится? — спросил я.

— Отсюда не видно моего дома, — сказал он, пожав плечами.

— Нет, он за островом.

— Так вот почему ты забыл обо мне? — он бросил мяч на берег.

Да, такими темпами я не переживу и нескольких часов с ним. Элла найдет меня мертвым, а Кольт будет держать в руках растерзанные останки моего сердца.

— Я никогда не забывал тебя, Кольт. Это невозможно.

Хавок поднесла ему игрушку, и он бросил ее сильнее, в этом движении было больше злости, чем физической нагрузки.

— Да, точно.

— Кольт, — я опустился на колени и повернул его к себе, а затем сделал огромный вдох, чтобы успокоиться. По его щекам текли дорожки слез. — Я не забыл тебя.

— Тогда почему ты больше не приходишь? Однажды я пошел в школу, а когда вернулся домой, мама сказала, что вы больше не друзья, и на этом все закончилось.

— Приятель, это сложно, — я положил руки ему на плечи.

— Так говорят взрослые, когда не хотят ничего объяснять, — он моргнул, и еще одна пара обиженных слез упала.

— Знаешь что? Ты прав. Отношения между взрослыми людьми очень трудно объяснить, но я попытаюсь. Я все испортил. Ты понял? Не твоя мама. Это не ее вина, а моя. И я облажался так сильно, что мы расстались.

— Но ты же не порвал со мной! — закричал он. — Или с Мэйзи! Ты просто исчез! А когда я пришел к тебе, тебя уже не было. Ты ушел, не попрощавшись и не объяснив причины.

— Я здесь, — сказал я, и мое горло сжалось, едва не подавив слова.

— Но я не знал этого! Ты сказал, что любишь меня и что мы друзья. Друзья так не поступают.

— Ты прав. Кольт, мне так жаль, — я вложил в свои слова все чувства, надеясь, что он поймет, насколько они правдивы. — Я скучал по тебе каждый день. Не было ни одной минуты, когда бы я не хотел увидеть тебя или поговорить с тобой. То, что произошло между твоей мамой и мной, не означает, что я не люблю тебя и Мэйзи. Просто… — почему у меня не было слов для этого? Почему я не мог объяснить ему причину, не перекладывая вину на Эллу? Это была не ее вина. Это была моя.

— Все это ложно, — закончил он.

— Да. Сложно.

Его гнев угас, а на губах застыла печаль.

— Я просто… я вроде как думал, что ты мой отец. Или может быть, когда-нибудь им станешь. А потом тебя не стало.

На этот раз его слезы уничтожили меня. Я прижал его к груди, обхватив руками.

— Я тоже, Кольт. Ничто не сделало бы меня счастливее, чем быть твоим отцом. Ты самый лучший мальчик, которого я только мог себе представить. Это не твоя вина. Это не вина твоей мамы. Это моя вина. Так что, если ты хочешь злиться, это нормально, но ты должен злиться на меня. Ни на кого другого. Обещаешь?

— Я не хочу злиться, — он заплакал в мою рубашку. — Я хочу, чтобы ты все исправил!

— Я бы хотел. Но есть вещи, которые слишком сложны, чтобы их исправить.

Он отстранился и посмотрел на меня.

— Мэйзи была очень больна, и вы с мамой ее вылечили. Она часто плачет, но мама говорит, что ей станет лучше, если она будет бороться.

— Я знаю, — обычно я хорошо понимал детскую логику, но тут он поставил меня в тупик.

— Вы не так больны, как Мэйзи, вы можете попытаться это исправить. Ты не видишь, как Мэйзи сдалась, а ведь прошла целая вечность, — он затянул последнее слово. — Вы с мамой изменили все за один день.

— Мне бы очень хотелось, чтобы все было так просто, Кольт.

— Мэйзи тоже. Но она достаточно храбрая.

Семилетний ребенок серьезно учил меня отношениям.

— Знаешь, на кого ты сейчас похож?

Он поднял брови, но не ответил.

— На твоего дядю Райана. Прямо как он.

Он посмотрел на остров и вернул взгляд ко мне.

— Ладно. Так ты будешь пытаться это исправить? Или ты сдаешься?

Для Кольта все было так просто. Он еще не видел худших проявлений человечества, того, что люди способны сделать друг с другом. Не видел, что я сделал с его мамой. Не знал, что я стоил ему дяди. В тот момент я еще больше любил Эллу за то, что она не настроила их против меня.

— Я могу попытаться, дружище. Для тебя и Мэйзи я могу попытаться.

Я уважал желание Эллы исчезнуть. Это показалось мне лучшим способом оказать ей честь. Кроме того, я не заслуживал второго шанса. Но что, если я совершил ошибку? Что, если мне следовало надавить? Она бы оттолкнула меня в ответ.

— Хорошо. Извинись. Девушкам это нравится, — он кивнул и похлопал меня по плечу.

— Я буду иметь это в виду. Что-нибудь еще?

Его лоб на мгновение наморщился, а потом он ухмыльнулся.

— Им также нравится, когда ты сражаешься за них.

Боже, мне нравился этот парень.

— Эмма — та самая, да?

Из того, что я помнил о дне рождения Кольта, она была милой, доброй и умной, с большими карими глазами и вьющимися черными волосами на несколько тонов темнее, чем ее цвет лица.

— У нее красивая кожа, — он кивнул, чтобы подчеркнуть.

Я присоединился к кивку, умудрившись не захихикать.

— Ты ей это говорил?

— Нет! — он на секунду огляделся по сторонам, раздумывая. — Может быть, когда нам будет по двенадцать.

— Играем в долгосрочную игру, понял, — я встал, когда он повернулся и снова бросил мяч Хавок, которая терпеливо ждала. — Я думаю то, что ты сделал для нее сегодня, было просто потрясающе. Всегда нужно защищать тех, кто поменьше. Хотя, может быть, стоит поменьше применять кулаки.

Он кивнул.

— Я очень разозлился.

— Да, я тоже это понимаю. Но это большая часть того, как быть мужчиной — знать свою силу и контролировать свой гнев.

— Мне семь.

Я чуть не рассмеялся, осознав, что уже достаточно долго нахожусь в его жизни, чтобы услышать эти слова. И хорошо помню, когда он впервые сказал «Мне шесть».

— Так и есть. Ты мог бы просто оттащить его, результат был бы не таким приятным, но таким же эффективным. Кроме того, не было бы никакого наказания.

— Я буду иметь это в виду, — сказал он, повторив мои слова, сказанные ранее.

— Так что ты думаешь о доме? — я построил этот дом для него, для Мэйзи… для Эллы. По иронии судьбы, мы расстались как раз перед тем, как я смог бы сделать ей сюрприз. А может, мне просто следовало сказать ей об этом с самого начала, как и обо всем остальном.

Он посмотрел на дом, его брови оценивающе сошлись.

— Он хорош. Мне нравится.

— Рад это слышать.

— Здесь нужен домик на дереве, — он указал на кучу сосен. — Вот здесь было бы неплохо.

— Принято к сведению.

— И канатная дорога.

— Ты ведь не собираешься отказываться от этой идеи?

— Никогда! — он сорвался с места и погнался за Хавок по пляжу, когда зазвонил мой телефон.

Элла.

— Привет, — ответил я.

— Что случилось с Кольтом? — спросила она, ее голос звучал резко. — Мне очень жаль, но в этом крыле больницы нет связи, и я пропустила все звонки, а теперь еще и школа закрыта. Это…Это просто ужасно, — ее голос пронесся сквозь меня, успокаивая и разрезая одним изящным движением.

— Все в порядке, — я прочистил горло, надеясь скрыть волнение.

— Не могу поверить, что ты проделал весь этот путь. Как далеко ты был?

— Может, в десяти минутах.

— Подожди. Ты все еще в Теллуриде?

— Я же сказал, что не уеду.

Ее дыхание несколько раз менялось, как будто она начинала что-то говорить, а потом передумывала.

— Итак, Дрейк пытался поцеловать Эмму, — сказал я. — А Кольт погнался за ним.

Она застонала.

— Ну и придурок. Дрейк, я имею в виду. Не Кольт.

— Да, я знаю. Хотя, возможно, я устроил небольшую драму с директором. Я сказал ему, что это частично их вина, что они не остановили это, когда подобное случилось с Мэйзи.

— Правда? Они позволили тому парню избежать наказания за преступление. Подожди, как ты…? — я услышал ее легкий вздох, когда она поняла, откуда я знаю.

— Твое третье письмо.

Я почувствовал, как изменился тон нашего разговора, когда между нами вклинились мои грехи, но не отступил.

— Я сказал Кольту, что это здорово, заступаться за девушку, которая тебе нравится, но может быть стоит поменьше пускать в ход кулаки.

— Да. Правда.

Между нами повисло молчание, грустное и тяжелое от того, что мы уже сказали в прошлом месяце.

— Итак, сейчас он играет с Хавок, но я могу отвести его к Хэйли, если хочешь. Завтра его отстраняют от занятий.

— Черт, я вернусь домой только завтра днем, Хэйли присмотрит за ним, пока Ады и Ларри нет дома, но завтра она весь день работает. Я не против, чтобы он был в главном доме, но…

— Но повар, заменяющий Аду, не очень любит детей. Кольт мне сказал.

— Да, она немного грубовата. Но тоже очень хорошая, — она вздохнула, и я представил, как она убирает волосы назад, а ее глаза мечутся из стороны в сторону пытаясь понять, что делать.

— Я могу оставить его у себя. У меня есть комната, и я бы не хотел ничего больше, чем провести с ним время. Но я прекрасно понимаю, если ты этого не хочешь, и я готов привезти его в Монтроуз, — или разрезать мое сердце и выпустить из него кровь, как тебе будет угодно.

Прошло несколько секунд молчания, и я чуть было не взял свои слова обратно ненавидя, что поставил ее в такое положение.

— Это было бы здорово, и я уверена, что ему это понравится. Он очень скучал по тебе, — ее голос упал до шепота. — И Мэйзи тоже.

— Я тоже по ним скучал. Это… это было тяжело, — я скучал по тебе каждую секунду, так сильно, что мне больно дышать.

— Да.

Опять молчание. Я бы все отдал, чтобы увидеть ее в этот момент, обнять, упасть к ее ногам и принести любую жертву, которую она потребует.

— Слушай, я позвоню в «Солитьюд» и сообщу об этом Хэйли, а завтра буду там около пяти. Ты не против?

— Без проблем.

— Спасибо, и я рада, что ты все еще здесь, то есть там. В Теллуриде. Хорошо. Пока, Бекетт.

— Элла, — я не мог вынести прощания, даже если это был всего лишь телефонный звонок.

Линия оборвалась, и я перевел взгляд на Кольта. У меня было двадцать четыре часа с ним. Я поступил так, как поступил бы любой здравомыслящий человек. Я позвонил на работу и использовал каждую минуту по максимуму.