Правый поворот запрещён

36

От Ставицкого Агрба уже знал: ЧП — взрыв баллона с кислородом произошло 30-го июня около одиннадцати утра; значит человек, интересовавшийся бериллиевой бронзой, появился у бюро пропусков между десятью и одиннадцатью. Корешки пропусков за этот день лежали перед Джумой, сидевшим обок стола в кабинете Ставицкого. Завод принадлежал военному округу, порядок с пропусками был идеальный: фамилия, имя, отчество, серия и номер паспорта или офицерского удостоверения личности, место работы (для гражданских) и номера частей военнослужащих. До двенадцати часов (Агрба брал с запасом) было выписано пятнадцать пропусков: 6 офицерам воинских частей, 2 — мужчинам из «Укртрансагентства», 2 — мужчинам из «Аэрофлота», 1 — работнику горисполкома (мужчина), 1 — сотруднику института (не указано какого), 1 женщине из Красного Креста, 2 — тоже женщины, сотрудницы КРУ. Агрба составил список и протянул его Ставицкому:

— Давайте, — Ставицкий надел очки. — Офицеры, — он посмотрел номера воинских частей, — это из гарнизона в Бутятичах и в Глухове. Из аэрофлотских один замначальника отряда, я его знаю. Второй, видимо, с ним. Мужика из горисполкома тоже знаю. Он иногда к нам заглядывает. В тот раз, кажется, просил уголки алюминиевые для какого-то стенда. Дальше. Сотрудник института. С этим подождем. Три женщины. Их можно вывести за скобки вообще. Что у нас еще? Двое из «Укртрансагентства». Надо проверить, — он снял трубку, куда-то позвонил: — Левушка, посмотри, пожалуйста, мы в июне имели какие-нибудь дела с «Укртрансагентством»?.. Жду… Так… Так… Понятно, — Ставицкий опустил трубку и уже Агрбе: — У них два трейлера «Мерседес», мы им меняли поршневую группу и растачивали цилиндры, в городе больше никто не брался… Теперь смотрите: в корешках указано, кто заказывал пропуска. Я заказывал два, — вот первый: «Лемешко Василий Васильевич: горисполком. Заводоуправление, Ставицкий». Лемешко был у меня. Минут за пятнадцать до ЧП. А вот второй: «Усов Владимир Александрович, институт. Заводоуправление, Ставицкий». Этот Усов из института ко мне уже не попал, я убежал в цех. Он-то, выходит, и приходил от Кубраковой за бериллием, — Ставицкий умолк, ожидая, что скажет Агрба.

— Спасибо, произнес Агрба, — все оказалось проще, чем я думал, — он взял список, сунул в карман и шумно отодвинув стул, поднялся.

К концу дня через свою справочную Джума, имея серию и номер паспорта Усова Владимира Александровича, уже знал, что Усову сорок два года, живет в доме двенадцать, в четвертой квартире по улице Нечуя-Левицкого. Созвонившись с участковым, Агрба получил краткую информацию об Усове: алкаш, работает на заготовительной базе «Плодоовощторга» возле локомотивного депо; разнорабочий; незлобивый, одинокий; живет в однокомнатной квартире; жена с ребенком ушла…

Было около девяти утра, когда на конечной остановке трамвая почти за городом Джума вышел из вагона. Новые современные складские ангары, старые кирпичные бараки, превращенные в базы-накопители, пакгаузы с подъездными путями, — все это раскинулось на огромной территории. Джума давно здесь не был, и добрых минут сорок отыскивал нужную овощную базу. Попав наконец на ее двор, у нескольких человек Джума спросил, где найти Усова, но одни не имели понятия, кто это, другие посылали Агрбу к овощехранилищам. И только водитель автопогрузчика сказал: «Володьку Усова? Я его только что видел у пятого склада», — и объяснил, как туда пройти. Наконец в одном из огромных сырых помещений с устоявшейся гнилостной вонью Агрба отыскал Усова. Тот с несколькими рабочими грузил в машину ящики с помидорами.

— Владимир Александрович, я к вам, — сказал Джума.

Усов вытер грязные ладони о брезентовый передник, спросил удивленно:

— По каким делам?

— Давайте отойдем в сторонку, — предложил Агрба. Его одолевало недоумение: грузчик, грязный, небритый, алкаш, от которого за пять метров дуло перегаром, от имени Кубраковой, как сотрудник института, приходил к Ставицкому за бериллием? Какая-то нелепость! — Владимир Александрович, я из милиции. Мы сейчас проверяем некоторые заводы, расход у них металла, сказал Агрба.

— Ну а я-то при чем? Вот интересно! — Усов достал из мятой пачки сигарету без фильтра, закурил. Несмотря на серое испитое лицо с провалами худобы на щеках, улыбка его оказалась доброй, по-доброму смотрели и карие воспаленные глаза. — С металлом дела не имею. Помидоры, баклажаны, капуста, слива, яблоко — это пожалуйста.

— А по нашим данным вы были на авиаремонтном заводе, приходили за бериллиевой бронзой.

— За чем? За чем? За какой бронзой? Это когда же?

Агрба назвал месяц, день и час.

— Это кто-то балду вам придумал про меня. Пошутили с вами. Я в ту пору и в городе-то не был. В Закарпатье мы ездили за черешней вчетвером. Вон, хоть у Степки спросите, вместе мы ездили. Да всех хлопцев спросите! Эй, Степан, иди-ка сюда, тут смехота! — Усов оглянулся, позвал кого-то. Но человек, грузивший ящик, отмахнулся.

— А вы такую знаете — Кубракова Елена Павловна? — спросил Агрба.

— Это кто же? Не, не слыхал. Что за дамочка?

Агрба уже понял, что никогда Усов не звонил Ставицкому и не был на авиаремонтном. Тут, возможно, другое. И он спросил:

— Владимир Александрович, а где ваш паспорт?

— Черт его знает. Дома где-то валяется. Я про него не вспоминаю, на кой он мне ляд, кому предъявлять? Головкам капусты?

— А у вас его никто не брал?

— Брать? — вспоминая, он смешно наморщил нос. — Кто-то брал, сдается… Кажется, сосед мой, «Проба», Женя Королец. Это кличка у него такая. Для чего брал — не помню, давненько было.

Агрба понял, что развивать тему паспорта не надо, и сказал:

— Недоразумение значит, кто-то напутал про бронзу и про вас, извините, — и улыбнувшись во весь рот, Агрба удалился. — Поехали в управление, — сказал он сержанту, водителю милицейского «уазика». Джума намеревался провести несложную операцию — поподробней выяснить, кто такой Королец. Фамилия и имя известны, адрес тоже, как сказал Усов — сосед…