Правый поворот запрещён

6

С утра телефон в приемной не умолкал. Света, отрываясь от пишущей машинки, отвечала:

«Еще не вернулась».

«В командировке… Нет, в Богдановске»…

«Не знаю»…

«Хорошо, вернется — передам»…

«Телефонограмма? Диктуйте»…

«В отъезде»…

«Я без нее рыться в бумагах не стану»…

«Почему не знаю? В Богдановске»…

«Это вы спросите у нее»…

И остальное — в том же духе. Приблизительно такими же были ответы секретарши на вопросы сотрудников, заходивших в приемную в надежде прорваться к Кубраковой, чтоб решить какое-то дело, поскольку знали, что замдиректора по науке в «футбол» не играет, а при всей сложности своего характера всегда решает, и люди, выходя от нее — довольные или недовольные — удовлетворены уже тем, что Кубракова расставляет им все точки над «i».

Истекал второй день с момента отъезда Елены Павловны в Богдановск. Свету это нисколько не тревожило. Она хорошо знала свою начальницу. «Задержалась? Значит так нужно», — спокойно рассудила Света. Около пяти часов позвонил Яловский.

— Света, Елена Павловна у себя?

— Нет, Альберт Андреевич, она еще не приехала.

— Что это она в Богдановске засиделась? — риторически спросил он и повесил трубку…

В начале седьмого Света ушла домой. В девять накормила и уложила сына. Затем хлопотала на кухне — готовила обед на завтра. Клокотала закипевшая вода в кастрюле, где варилась свекла, Света мыла мясо, чистила картошку, шинковала капусту. Муж — диспетчер на электростанции — в эту ночь дежурил. В половине двенадцатого раздался телефонный звонок. Так поздно позволяли звонить двое: муж, чтобы спросить о сыне: «Как Вовка?», либо в экстренных случаях Елена Павловна, чтобы дать какое-то срочное поручение на завтра.

Света сняла трубку.

— Светочка, извините, что так поздно, это Ольга Степановна, — узнала она голос матери Кубраковой. — Вы не знаете, когда Леночка должна вернуться? Сказала мне что едет в Богдановск на один день. А сегодня уже второй истек. Я беспокоюсь.

— Не волнуйтесь, Ольга Степановна. Елену Павловну что-то могло задержать. Я думаю, завтра приедет.

— Она не звонила вам?

— Нет.

— Мне тоже. А обычно звонит, справляется, ведь у меня высокое давление. Не заболела ли она там? С кем она поехала?

— С Назаркевичем на его машине. Я завтра узнаю и перезвоню вам.

— Пожалуйста, Светочка. Я не хочу ему звонить, вы ведь знаете, у них сложные отношения.

— Хорошо, Ольга Степановна.

— Спасибо, милая… Как ваш сынок?

— Все в порядке.

— Я не разбудила его своим звонком?

— Ну что вы! Он за день так набегается, что спит без задних ног.

— И слава богу. Спокойной ночи…

Ночью прошел короткий нешумный дождь, выпав из случайной тучи, полосой задел поля, покропил в отдельных местах магистраль, шедшую через Богдановск. К утру все было сухо, на чистом небе сияло солнце, владельцы дачных участков и огородов посетовали, что дождь оказался недолгим, скупым.

На шоссе в эту утреннюю пору было много машин — местных и транзитных, направляющихся в сторону областного центра: легковушки, самосвалы, автобусы, «дальнобойные» трейлеры. На бортовом «ЗИЛе», загруженном ящиками с огурцами, спиной к кабине сидело два грузчика. Они курили, иногда перебрасывались словами, а больше молчали, глядя на автомобильный поток, двигавшийся следом.

— Сегодня чего у нас, день-то какой? — спросил один, с худым заросшим лицом и воспаленными глазами.

— Среда вроде. Завтра аванс, — ответил напарник.

— Слава Богу.

— Пропился, небось? Ночевал-то где?

— В машине. В четыре утра еле дополз. Здорово врезали. Чердак гудит, похмелиться бы, да не за что.

— Значит — терпи…

И снова умолкли. Впереди пыхтел тяжелый дизель, обдавая удушливыми выхлопами сгоревшей солярки.

— Ну, сука, отравит же! — сказал небритый. — И так мутит. Постучи Вовке, пусть обгонит, не то сдохну или все огурцы заблюю.

— Какое там! Посмотри, что на встречной полосе! Не высунешься… Вон, гляди, один резвунчик уже сколько пробует, да все никак, только зря тыркается, — и он указал на красный «жигуленок», шедший сзади через три машины, водитель его делал уже несколько попыток пойти на обгон, но всякий раз встречные машины загоняли его обратно.

Где-то у пятнадцатого километра «жигуленок» оставил надежду обогнать, вовсе свернул в правый ряд и двигался параллельно, но чуть сзади. Небритый грузчик уже мог разглядеть за рулем человека, почти на глаза натянувшего белую с зелеными клиньями каскетку с большим солнцезащитным козырьком, а внутри салона смутный силуэт женщины.

— Слышь, а я этого мужика знаю, — смаргивая слезу с воспаленных глаз, сказал небритый, кивнув на «жигуленок». — Пару раз видел у соседа.

— Смотри, он под знак рванул!

Действительно, «жигуленок» свернул на ответвлявшуюся к реке грунтовую дорогу, несмотря на знак «Правый поворот запрещен».

— Он ведь с бабой! — хмыкнул небритый. — На бережок, в кустики. Наверное, и бутылка есть, и закусь. Везет же людям.

— Ты куда бумаги дел?

— Какие?

— Накладные.

— Я Вовке отдал, — махнул рукой небритый за спину, в сторону кабины.

— Не потерял бы. Товару вон сколько, не расхлебаем, ежели что.

— Вовка аккуратный, не первый раз. Я с похмелья всегда все бумаги ему отдаю…

Они замолчали. После пьянки и бессонной ночи небритого стало кидать в дрему, слипались глаза. Сдвинув ящики, высвободив место, он прилег, подобрав коленки, надеясь переспать тошноту и голодное урчание в животе…

В четверг, едва Света пришла на работу, расчехлила машинку, распахнула форточку и причесалась, отворилась дверь, и в приемную вошел Вячин.

— Здравствуйте, Светочка! — заулыбался он.

— О, Вячин! Какими судьбами? Ушли от нас и совсем забыли.

— Как видите, не забыл. А вы похорошели.

— Ну-ну, бросьте, старый прием. А вот вы располнели, это уж точно, засмеялась она. — Как кооперативная жизнь? Не жалеете?

— Жизнь тяжкая, но не жалею.

— Как же называется ваш кооператив? «Серп и молот»?

— Нет, мы деполитизированы. «Астра» называется.

— Цветочки выращиваете?

— Если бы цветочки, я пришел бы с букетом… У себя? — кивнул Вячин на дверь в кабинет Кубраковой.

— В командировке, в Богдановске.

— Когда приедет?

— Бог знает. Пора уж, сами заждались.

— Ладно, побегу… Не повезло.

— Заходите.

— Непременно…

В одиннадцать позвонил Яловский.

— Приехала? — коротко спросил он.

— Нет, Альберт Андреевич.

— Да что ж такое! И не звонила? Она мне очень нужна.

— Нет. Я уже сама немножко беспокоюсь.

— Она одна поехала?

— С Назаркевичем. На его машине.

— А он вернулся?

— Лобанов говорит, что вчера не появлялся в лаборатории, позвонил, что и сегодня не приедет, разбил колено.

— Ерунда какая-то, — пробурчал Яловский и положил трубку…

Затем — до самого перерыва те же звонки и вопросы, что и вчера и позавчера, и Светины ответы: «Еще не вернулась»… «В командировке»… «Не знаю»… «В отъезде»… «Хорошо, вернется — передам»…

Последним перед обедом заглянул Лагойда:

— Светочка. Елена Павловна у себя? Доложите, я по поводу силовой установки…

— Она еще не приехала, Юрий Игнатьевич.

— Жаль, я нашел новый трансформатор, договорился. Нужно решить с оплатой. Там ждать долго не будут.

— Ничем не могу помочь…

В пятницу, в начале третьего Яловский по автоматике набрал Богдановск, номер завода резиновых изделий:

— Лев Иванович? Добрый день. Это Яловский…

— Здравствуйте, Альберт Андреевич. Слушаю вас.

— Во вторник утром к вам уехала Елена Павловна…

— Да, она была у меня. И во вторник, и в среду. А что случилось?

— Сегодня пятница, а она еще не вернулась.

— Как так?! Мы решили с нею все дела, даже поругаться успели. В среду утром я поехал в райисполком. У переезда, когда подняли шлагбаум и пошел встречный поток, я мельком увидел ее в какой-то машине, решил, что отбывает домой…

— Не понимаю, куда она могла поехать!

— Странно, шлагбаум на выезде из Богдановска…

— Да… Извините, Лев Иванович, что потревожил.

— Бога ради. Всего доброго…

В конце рабочего дня Яловский снова справился у Светы, не объявился ли Назаркевич. Но Света сказала, что в лаборатории он не появлялся, дома телефон не отвечал…

Третий год Яловский строил нечто похожее на дачу. Тянулось это лениво: то не было денег, то стройматериалов, да и времени порой не хватало. Все же он старался с пятницы вечером выбраться туда на два дня, чтоб, как говорил, «поковыряться». Так и в этот раз. Но уже сложив сумки, приготовленные женой, в багажник «Москвича», позвонил домой Кубраковой, но никто не снял трубку…

Яловский не знал, что сразу же после разговора с ним директор завода резиновых изделий позвонил в районную гостиницу:

— Здравствуйте, это Омелян. В понедельник я заказывал на вторник на сутки номер… На фамилию Кубраковой. Елена Павловна… Посмотрите, пожалуйста… Я подожду… Да… Когда? Утром в среду? Рассчиталась в семь утра?.. Понятно. Спасибо…

Положив трубку, он пожал плечами, подумал: «Чудеса… В среду в восемь утра была у меня. Просидели до половины девятого. В девять я уже видел ее у шлагбаума на выезде из города… Сегодня пятница. Яловский говорит, что она не прибыла… Может автоавария какая?..» — он тут же набрал номер замначальника райотдела милиции.

— Здравствуйте, Ярослав Петрович. Это Омелян… Вопрос у меня к тебе; в среду никаких дорожных ЧП не произошло?.. Нет, таких, чтоб пострадавшую в больницу отвезли?.. Да, женщина… Ну, слава Богу. Извини за беспокойство…