Приют

Глава 27 Зомбимир

Спустя три часа сплошного огня, запаха гари и гнили, Эйч уже стала сильно сомневаться, что подзаработать денег, соглашаясь помочь Грею, было хорошей идеей.

Мир, так похожий на вариант Кейт, был пуст — зомби за разумную, да даже за неразумную жизнь не считались, но при этом мир был опасен и голоден. Сейчас пафосное предложение Грея, на которое купилась Эйч (“спасти человечество от зомби”), казалось глупым — людей здесь не было. Зомби сожрали всех, даже животных. Хотя один плюс в походе в этот вариант все же был. Оказалось, что, если хорошенько изгваздать лорда Грея в грязи, чуть-чуть повозить лицом в пыли, извалять по паре проулков и попинать по главным улицам, что не раз умудрились сделать полчища местных зомби, то лорд Грей даже начинал походить на человека. Грязного, окровавленного, злого, с опаленными бровями и ресницами, с оскаленной улыбкой на лице, но все же человека. За чью спину можно даже укрыться и не бояться, что отступит в сторону и бросит на произвол судьбы.

Рецепт так себе, не каждый день под руку попадают полчища зомби, но Эйч теперь хоть знала — Грей может быть нормальным, если захочет. Может улыбнуться в ответ даже на не совсем смешную шутку, может ответить вполне обычным голосом, а не цедя сквозь зубы, может даже в последний момент запихнуть себе за спину, принимая удар на себя.

Эйч фыркнула себе под нос:

— Может, но не хочет!

Она, не опуская дула уже не нужного плазмомета вниз, обвела взглядом площадь, на которой они приняли последний бой. Хоть убейте, ей здесь не нравилось! Что-то было в этом месте, в этом городе, в этом мире, в конце концов, что не давало до конца расслабиться.

Грей заметил её тревогу:

— Не веришь моему слову? Я сказал: “Чисто!” — значит: чисто!

— Странно тут. Тихо, но страшно, — честно призналась Эйч.

— Расслабься, — отозвался Грей, снимая с плеча и кидая на брусчатку уже ненужный огнемет. Вслед за ним отправилась и поясная кобура с пистолетами. — Больше зомби не осталось.

Он печально посмотрел на изодранную и сильно пострадавшую от боя куртку, брезгливо скинул её с себя и отправил туда же, к огнемету. И вновь повернулся к Эйч, которая, как заведенная, крутилась на месте, оглядывая площадь.

Грей оскорблённо процедил:

— Значит, не веришь моему слову. Какая… Глупость!

— Пффф… — только и выдавила из себя Эйч.

— Это что — насмешка? Ты пытаешься насмехаться надо мной?

Эйч осуждающе качнула головой и пнула ближайший камешек прочь:

— Ненадолго же тебя хватает… — Носок ботинка ткнулся в пыль, и Эйч в шутку предложила, искоса посматривая на Грея. — То ли опять тебя повалять в грязи? Вдруг поможет, и вновь станешь человеком?

Грей прищурил глаза:

— Ну-ну, попробуй. — он демонстративно подернул плечами, размял плечи… И завороженно уставился на повернувшееся в его сторону дуло плазмомета. — Однако…

— Шшш, — Эйч чуть выше приподняла оружие. Грей её подбешивал, не без этого, иногда даже казалось, что выстрел из плазмомета — именно то, что ему требуется. Это решило бы все проблемы разом.

Грей прищурился, глядя прямо в дуло плазмомета, и внезапно беззащитно выдавил из себя:

— Не сейчас… Пожалуйста…

Она все же выстрелила — Грей почувствовал, как жар опалил щеку, пройдя совсем вплотную. Сзади раздался шорох падающего тела. Грей медленно и устало развернулся, разглядывая валяющуюся почти у самых ног какую-то нежить — полуразложившееся тело некогда крупной собаки, острые зубы и явно чужие когти длиною почти в 15 дюймов.

Эйч быстро обогнула Грея, пнула для верности упокоившуюся нежить. Подняла глаза на побелевшего прочти в прозелень парня:

— Только не говори мне, что он тебе был нужен для исследований. Он спрыгнул с крыши и пытался, между прочим, прокусить твою шею.

Грей наклонил голову вниз в благодарном поклоне:

— Спасибо!

— Эм… Не за что, — ответила Эйч. — Работа такая. Кстати, раз тут все закончено, пойдем уже в “Приют”?

Грей отвел взгляд в сторону, прочь от так вкусно бьющейся жилки на шее Эйч:

— Пока не время. Мне надо отдохнуть.

Эйч нахмурилась:

— Прости? Не проще…

Тот вальяжно кивнул, перебивая её:

— Прощаю. — Он огляделся и выбрал наименее пострадавший, хотя бы внешне, дом. — Вот там и отдохнем. Мне надо отоспаться.

Эйч все же закончила свою фразу:

— …не проще это сделать в “Приюте”? Там хотя бы чище и спокойнее.

— И орды носящихся детей. — процедил сквозь зубы Грей, уже направляясь в выбранный дом. — Делай, что хочешь, а я буду спать. Не будить, даже если случится конец света!

Эйч угрюмо посмотрела ему в спину:

— Ну надо же! Какие мы неженки — пара часов боя, и уже баиньки! — На всякий случай она бросила ему в спину: — я прогуляюсь!

Он лишь дернул плечом, даже не оборачиваясь:

— Сильно не мародёрствуй!

— Тут не война! — обиделась она. — И гражданского населения нет.

Она поправила ремень плазмомета, чуть удлиняя его, чтобы оружие висело более свободно, но и в то же время оставалось под рукой — беспокойство не покидало её, особенно если учесть странную нежить, которую она только что уничтожила. Грей уже скрылся в доме, так что Эйч огляделась и, заметив нависающую над одноэтажными домами громаду торгового центра (в мире Кейт это была “Планета развлечений”), пошла в его сторону. Мародерством, как предположил Грей, она заниматься не собиралась, грабить пустые дома тоже, а вот собрать в пустом торговом центре нужное — почему бы и нет. В её мире привыкли не разбрасываться ресурсами, забирая из разрушенный поселений все. Ей сейчас, к счастью, не нужно было выживать, собирая продукты и лекарства, а вот позаботиться о своем будущем — не мешало бы. Тащить отсюда одежду или деньги — несусветная глупость, она уже знала, что в каждом мире свои банкноты, пусть и чуть похожие… А вот кое-что остается одинаковым везде, в любом мире…

В разрушенном и разграбленном торговом центре было темно и тихо. Не то, что в мире Кейт — там шум людей, звуки музыки, объявления о распродажах и смех аниматоров раздражал и заставлял держаться настороже.

Эйч постояла у входа, ожидая, пока глаза привыкнут. Последнее время она стала замечать, что видит гораздо лучше, чем раньше. То ли сказалось никак не ограничиваемое Кейт питание, то ли браслет Кайла помогал.

Она вновь поправила ремень оружия и пошла, высматривая нужный магазин.

Под ногами хрустело разбитое стекло, иногда даже попадались невесть откуда взявшиеся камни. Немногочисленные останки людей Эйч старательно обходила стороной — помочь им она уже ничем не могла, а похоронить, как положено… У неё уйдет не один месяц, чтобы хоть в этом городе навести порядок. Грей просто не даст столько времени.

Она проходила мимо разбитых витрин, мимо полупустых, с перевернутыми прилавками и полками магазинов, мимо баррикад на зоне фудкорта… Наконец, на втором этаже ей попалось именно то, что она искала…

Магазин, как и все, был разграблен, но не так старательно. На полу, в углах и кое-где даже на стендах ещё остались украшения. Яркие браслеты, длинные цепочки с кулонами, изящные серьги и блистающие даже в полумраке торгового центра колье.

У её матери была простая цепочка с жемчужинкой — предмет тайной зависти всех женщин “Клыков”, ведь мало у кого сохранились украшения. Эйч тоже с детства завидовала… Завидовала Джейн, что эта цепочка, это изящная, чуть мерцающая в темноте жемчужина достанется ей, а Эйч — ничего. И дело не в стоимости жемчужины — Эйч никогда не ревновала к сестре, к тому, что ей достаётся все больше и гораздо проще. Глупо ревновать, глупо тратить на это драгоценное время, ведь многого можно добиться самой, не по факту рождения, а доказав, что достоин. Но вот с завистью к жемчужине Эйч ничего поделать не могла. Для Джейн это украшение прежде всего было статусом и деньгами, для Эйч — тем самым фактом признания, признания того, что Эйч тоже много значит для матери. И хотелось, чтобы это простое и в тоже время изящное украшение было бы её — хотя бы в мечтах. Она ведь понимала, что шансов пережить мать у неё никаких. Она и так подошла к самому краю своей жизни.

…И если бы не Кайл…

Быстро набирая в поясную сумку украшения, отдавая предпочтение длинным колье, Эйч надеялась, что что-то подобное жемчужине матери найдется тут. Хотя опять же понимала, что главным, фактом признания её заслуг, эта цепочка никогда не станет.

Она на всякий случай обошла еще два магазина с украшениями. В одном взяла пару колье — больше в её поясную сумку все равно не влезало, а в другом, полностью разграбленном, нашла в пыли под прилавком сережки с каплевидными жемчужинками — не совсем то, что хотелось, но… Продолжать поиски и дальше было просто глупо. Содержимого сумки, она надеялась, им должно хватить с Джейн, чтобы купить дом. А на пропитание она в силах заработать сама.

Эйч быстро спустилась по лестнице на первый этаж и замерла перед полуразрушенным выходом из молла — на улице неожиданно потемнело, словно наступила ночь.

Девушка вылетела на улицу, на огромную парковку возле торгового центра и выдохнула от страха — город кольцом сжимала стена тьмы, от земли до небес, от края до края без малейшего просвета. И это кольцо явно смыкалось.

— Вот… Черт! — Эйч рванула к дому, где оставила Грея.

Эйч пришлось обыскать весь первый этаж — сырой и затхлый, потом подняться по лестнице, обыскивая комнату за комнатой. Привыкшая жить в “Клыках”, она не знала, что спальни всегда располагаются на втором этаже, а то и выше.

Грей нашелся в самой дальней спальне, на двери которой красовалась нарисованная мелком пентаграмма. Эйч попыталась открыть дверь, но та не поддалась. Она дергала её, пинала, пыталась взломать нехитрый замок, но ничего не выходило. Выстрелила бы из плазмомета, но было жалко разряда — батарея была на последнем издыхании, и зарядить его было негде. Пришлось разгоняться и всем телом попытаться выбить упрямую дверь, и то, еле-еле получилось. Она думала, что Грей проснется от дикого грохота, но это не произошло.

Грей так и продолжал спать на кровати, свернувшись клубком и уткнувшись лицом в подушку, под двумя отсыревшими пледами. А вокруг него валялись странные пластиковые пакеты с остатками ржавой жидкости.

— Вот черт… — Эйч пнула ногой в сторону пакеты, склоняясь над Греем, — просыпайся! Тут творится что-то странное…

Для верности она его даже за плечо потрясла. Долго. Очень долго — Грей никак не приходил в себя.

— Да черт тебя побери! Не тащить же тебя на себе!

Она еще раз сильно дернула его за плечо… Грей зарычал, и внезапно — человек на такое просто не способен, — взмыл вверх, из положения лежа. Эйч не успела ничего осознать, как уже лежала на ледяном полу, придавленная телом Грея, а его зубы…

…Клыки!!!…

…впились в её шею.

— Грей! — Она попыталась спихнуть его с себя, жалея, что до плазмомета не добраться — пальцы Грея, как тиски, сжали её руки. — Да Грей же!!! Черт тебя дери! Приди в себя!

Клыки, оцарапав шею, не кусали дальше. Дыхание обжигало шею, заставляя сердце трепыхаться в пятках. Вывернутые руки болели. Но больше ничего не происходило.

— Грей, это же я, Эйч. Приди в себя, тут такое творится!

Он явно с трудом, хрипло дыша, отпустил её и медленно, ломано встал.

Эйч, пытаясь сесть, потрясённо рассматривала, как острые, как иглы, клыки втягиваются в челюсть, а зрачки сужаются до вполне человеческих размеров. И как исчезают вздутые, черные вены на белом, как мука, лице. Как втягиваются длинные когти. Как в глазах, поменявших цвет с алых на привычные голубые, возникает узнавание. Как выравнивается дыхание, а потом… Уже Грей возмущенно сложил руки на груди:

— Я предупреждал — ко мне не входить! Меня не будить!

Эйч, осторожно проверяя шею на сохранность рукой — небольшая струйка крови за ущерб почти не считалась, — выдавила:

— Ты, между прочим, вампир!

Она попыталась встать, но с первого раза не получилось, а Грей не спешил приходить ей на помощь.

— Тоже мне, открытие. Осиновый кол подарить?

Она все же встала, нервно поправляя плазмомет на плече:

— Не откажусь. Кстати, там за стеной… Кажется, приходит конец света.

— Как смешно!

— Я серьезно! — горячо сказала она. — Там стена из темноты… И она движется!

Эйч доковыляла до окна и открыла жалюзи:

— Любуйся!

Грей прищурился, рассматривая, как площадь исчезает во тьме.

— Как… Не вовремя!

— О да, оно тебя забыло спросить, — нервно ответила Эйч.

Грей, ничего не говоря, резко дернул её за руку, притягивая к себе. Эйч вздрогнула, сталкиваясь с ним и чуть не падая.

— Что, страшно стало? — хмыкнул Грей, удобнее обнимая её и склоняясь к самому её лицу. — Жалеешь, что пошла со мной?

— Да нет, — Эйч криво улыбнулась, — с тобой в походах офигительно легко, пожалуй.

— Это еще почему?

— Колоссальная экономия на твоей еде. Не надо тащить пайку на тебя.

Он хмыкнул, напоминая того парня из сегодняшнего боя, что закинул её себе за спину, прикрывая от укуса зомби:

— Ты везде найдешь лимонад, да?

Она честно призналась, с трудом подавляя резко накатившую дурноту:

— Никогда… Не пила…

Мир закружился перед глазами, и, к сожалению Эйч, отнюдь не от прекрасных поцелуев, как в книгах, которые вечно читала Джейн. С трудом открыв глаза и проглотив ставшей вязкой слюну, она потрясенно осмотрелась — вокруг вместо холодной и сырой комнаты простиралась огромная пустыня.

— Вот… Черт…

Грей уже отпустил её, чуть пошатываясь:

— Не черт. Всего лишь межпространственный переход.

Эйч закружила головой, пытаясь сориентироваться, что получалось плохо — ни знакомого очертания холмов, ни трех вздымающихся из моря Клыков, ни самого моря. Кругом один песок. Единственным узнаваемым ориентиром была горная цепь слева на горизонте.

— Где мы?

Грей пожал плечами:

— Я похож на ходячую энциклопедию?

Эйч улыбнулась:

— Немного её знаний тебе бы не повредило. Например, раздел вежливости.

— Этикета, — поправил её Грей, прикладывая руку козырьком ко лбу — солнце светило нещадно, — и пытаясь осмотреться.

Его указательный палец ткнул куда-то за спину Эйч:

— Там. Если не ошибаюсь, Круг должен быть там.

— А зачем нам возвращаться через Круг? — спросила Эйч, чувствуя себя рыбой на раскаленной сковороде и стаскивая с себя зимнюю куртку. Туда же, на песок, в компанию к куртке, отправилась шапка. — Может, опять колданешь и перенесешь нас…?

Грей отрезал:

— Не колдану.

— Почему?

Он высокомерно посмотрел на неё, оставляя её вопрос без ответа.

— Нет, так нет… — Эйч еще подумала и стащила с себя теплый свитер, оставаясь в легкой рубашке. Грей тем временем снял с себя толстовку, потом футболку, оголяя торс. Эйч не удержалась, прокомментировала его бледную кожу:

— Да, немного загара тебе не помешает. Жаль, что на таком солнце ты сгоришь. Даже осиновый кол не понадобится.

Грей, бросив на неё косой взгляд, вернул ей её же шпильку:

— Тебе раздел этикета тоже не помешал бы, но, увы, ты отнюдь не энциклопедия!

Он вновь натянул на себя толстовку, хотя та же Эйч предпочтительнее оставила бы тонкую футболку. Затем под её заинтересованным взглядом повязал футболку себе на голову.

— Чтобы не напекло голову. — Он поднял с песка шапку и вернул её на голову Эйч. — Идти придется по солнцу — все равно тут спрятаться до темноты негде.

Он заинтересованно наклонился над курткой Эйч, рассматривая остатки мела на рукаве — он даже пальцами провел по ткани:

— А, вот как ты проникла в комнату.

— Пришлось выбивать дверь. — пояснила Эйч. Потом посмотрела на Грея, платком вытирающего с пальцев мел, вспомнила дверь, пентаграмму… — Черт, надо было всего лишь стереть меловые линии, да?

Грей возмущенно фыркнул, осуждая её безграмотность:

— Стереть? Это называется — разомкнуть пентаграмму. И нет, в следующий раз я возьму не мел, а перманентный маркер. А ты бы могла воспользоваться телефоном — зря, его, что ли, кукла дарил?

Он принялся спускаться с высокой дюны, ориентируясь на горный хребет — где-то там, в полумиле от них, должен был находиться холм Танцоров.

Эйч ему в спину сказала:

— Прости, забыла про телефонную связь. Да и не факт, что тут она работает, если честно. И еще, он не кукла, он Кайл Моро, к твоему сведению. — Она принялась спускаться вслед за Греем. Песок под её ногами медленно и угрожающе пополз вниз, грозя устроить лавину. — Вот черт же, а! Половина годичной зарплаты за глоток воды!

Она догнала Грея, пробежавшись по склону, от чего тот пришел в движение, осыпаясь — хорошо еще, что мимо них.

Грей скосил на Эйч глаза:

— Будь осторожней, а то следующего раза может и не быть. — он принялся подниматься вверх по зыбкому, осыпающемуся бархану.

— Следующего раза и не будет, — спокойно заметила Эйч, нагло пристраиваясь в тень от Грея.

— Струсила все же?

Она невозмутимо заметила:

— Нет. Просто зомби закончились.

Грей тут же отозвался:

— Еще есть оборотни.

— Ооо, я думаю, их человечество легко перенесет.

Грей невозмутимо заметил:

— Закусят человечеством и не заметят. Предлагаю двойную оплату.

— Не пойдет. — сказала она, старательно пытаясь выдержать заданный Греем темп, но быстро сбившееся по невыносимой жаре дыхание её выдало. Грей тут же пошел медленнее:

— Увеличу оплату в десять раз.

Эйч прищурилась — так нагло её еще не пытались купить:

— Нет.

— Нет? — Грей выгнул бровь и скосился на неё. — Ты не Ван Хельсинг, между прочим, а я не Рокфеллер. Больше не дам.

— Я пойду с тобой только на моих условиях. — Уточнять про Ван Хельсинга и Рокфеллера она не стала, все равно приблизительный смысл уловила.

— И какие же они?

Эйч мирно начала:

— Ты прочитаешь статью про этикет и вежливое общения, а еще лучше — во время вылазок будешь такой, как вот сейчас, именно сейчас, понял? И еще…

Грей даже остановился, рассматривая её.

— Не много ли просишь?

Она улыбнулась и спокойно закончила:

— И стандартная ставка. Мне лишнего не надо. Слабо? — Она посмотрела вверх, оценивая высоту следующей дюны, и отважно пошла вперед.

Грей пристроился рядом, снова укрывая её от солнца, и напомнил ей её же слова:

— Я на “слабо” не реагирую. Но я подумаю над твоим предложением. Такая дармовая сила под ногами не валяется.

— А вот это уже хамство, Грей.

— На эту вылазку уговора быть лапочкой не было, — отрезал он. — Скажи спасибо, что не съел.

Эйч серьезно сказала:

— Спасибо.

Грей опять остановился, вглядываясь в неё.

— Ирония?

— Нет, я на полном серьезе. Я не была никогда вампиром, так что мне тебя не понять, но с голодухи чего только не съешь.

— Даже такую пакость, как ты?

— Даже такую пакость, как ты, — согласилась она, упирая свой указательный палец ему в грудь.

Полмили от “Приюта” до Танцоров совсем не то, что полмили от их бархана до… Бархана с Танцорами, которых, кстати, видно не было. Полмили в мире Кейт легко преодолевались за полчаса. Ну, может, чуть больше, если отвлекаться на “Я беременна!”, “Я устала!” и “Люди, вообще-то, по ночам спят!” в исполнении Джейн. Полмили по дюнам… Они шли уже больше двух часов, осторожно сползая с одного бархана и забираясь на другой, высотой с торговый центр, а то и выше. Песок, вроде бы плотно спрессованный, мог неожиданно сорваться лавиной, увлекая их вниз. И приходилось откапываться, отплевываться, пытаться встать и найти силы идти дальше.

Солнце ужасающе медленно клонилось к горизонту. Раскаленный песок обжигал даже через толстые подошвы сапог. Дышать было тяжело — воздух был сух и горяч. Он призрачно колыхался над вершинами дюн, грозясь вызвать миражи, хотя, скорее, галлюцинации.

Голову напекло, тонкая трикотажная шапочка промокла полностью. Сил идти почти не было — хотелось одного: опереться на Грея, чтобы просто не упасть. А еще лучше — встать и никуда не идти. Грей, мокрый, как мышь, вышагивал рядом, шатаясь, как мертвецки пьяный. Вспоминая трехчасовой бой: огнемет, в обычных условиях работающий не более получаса, а продержавшийся весь бой, странные взрывы, спонтанно возникающие в середине толпы зомби, волны непонятного ветра, отбрасывающие нападавших в сторону, — вспоминая пакеты с кровью и тяжелый, непробудный сон у Грея, Эйч вдруг поняла, что ей помощь требуется, наверное, не так сильно, как ему — она за бой потратила гораздо меньше сил. Эйч подставила плечо, на которое Грей тут же немилосердно оперся. Благодарности от него она не дождалась.

Сейчас он был чем-то средним между Греем, закусанным зомби, и Греем из “Приюта”. То есть признать свою слабость и воспользоваться её помощью он уже мог, а поблагодарить еще нет.

Спустя двадцатый…

…или двадцать первый?..

…бархан Грей замер на самой вершине, выдыхая:

— Здесь.

— Уверен? — Эйч озабоченно осмотрела точно такую же, как все соседние, дюну. Ну, может, чуть выше. — Я, как выжатый лимон…

Грей прикрыл глаза, еще сильнее опираясь на Эйч:

— Ты их хоть видела?

— Кого? Танцоров? Их тут нет.

Грей хрипло рассмеялся:

— Лимоны… Я имею в виду лимоны, глупая.

— Кто-то недопил крови, — фыркнула Эйч. — Колдуй уже.

— Я не колдун. Я маг.

— Один фиг, — отозвалась Эйч, упираясь лбом ему в грудь. — Магуй давай.

Маговать он не собирался. Или не мог. Или это был…

— Не тот бархан, — выдохнул с огорчением Грей, опуская без сил широко разведенные в попытке магического поиска руки. — Это не тот бархан. Я не чувствую Танцоров.

Эйч отлипла от груди Грея, привычно обхватывая его за пояс руками.

— Пойдем дальше, неженка…

Она принялась спускаться с бархана…

Грей замер, ничего не говоря. Прикрыл глаза, прислушиваясь к чему-то своему. Эйч тоже закрыла глаза от слепящего солнца, мечтая хоть о клочке тени, хоть о небольшой тучке, хоть о малюсеньком камне, за которым можно спрятаться.

…А еще лучше огромная, огромная, преогромная ванна воды… И просто выпить её до дна!..

Грей все молчал, и Эйч не удержался, прохрипела, с трудом выдавливая слова из пересохшего горла:

— Это не тот бархан?

— Тот, — впрочем, прозвучало это неуверенно.

— Точно?

Грей сознался:

— Надо подумать. Хорошенько подумать.

— Пффф, пойдем дальше, и все. Какой это уже не тот бархан? Шестой? — В голове все плыло и полыхало от боли.

— Девятый. — выдавил Грей.

— А куда делся этот… Седьмой и восьмой? — Она подняла сухие, раздраженные глаза на Грея.

— Откуда я знаю? — он стоял все так же с плотно закрытыми веками, и сознаваться, что все эти дюны тащил её на себе, не собирался.

…не сама же она их прошла?..

— Так… Тот бархан?

Грей открыл красные от раздражения глаза:

— Тот. Глаза плотно закрой. И рот тоже. Нос бы я тоже заткнул, но ты тогда задохнешься. — Он посмотрел на неё и выдохнул, стаскивая со своей головы футболку, — я завяжу тебе лицо — на всякий случай.

— Какой случай? — не поняла его Эйч.

Он неожиданно покладисто пояснил:

— Танцоры где-то там, под слоем песка. Ярдах так в трех.

— Жаль, я не пескоройка, — рассмеялась Эйч, опуская глаза вниз, словно под толщей песка могла найти нужные камни.

— Я подниму песчаную бурю. Она расчистит Танцоров. Так что будь готова к переходу. Поняла?

Она заглянула ему в глаза, чуть не потеряв сознание от резкого движения. Её подташнивало, рот пересох, казалось, что она высохла вся, как мумия. Лицо покрыла корочка соли и песка. В Клыках она часто мечтала о жаре, но иногда воплощенная мечта — это ад.

— А ты… Выживешь после такого?

— Не твоя проблема, — он резко, в один миг перешел от покусанного Грея в невыносимого лорда Грея.

— Моя, — попыталась улыбнуться сухими губами Эйч. Те, ожидаемо, лопнули.

Грей прищурился:

— Боишься, что я тебе еще не заплатил?

— Мне твой труп до “Приюта” тащить, — фыркнула Эйч. — Так ты выживешь после магической бури, а?

— Закрой уже глаза, Хелен, — он повязал свою вонючую футболку ей на лицо. — Кстати, не смей меня поить своей кровью — она полностью испорчена химией. Или чем там тебя лечили?

— Гурман, черт тебя дери… — не обиделась она.

Ответа она уже не услышала — поднялся дикий ветер, и лишь руки Грея удерживали её от полета вслед за бурей.

Естественно, что в Кругу Танцоров, уже на стороне мира Кейт, Грей свалился без чувств, заставляя падать на землю и Эйч.