Призрак в Сети

Итак, кем же был на самом деле этот одноногий паяц, работавший на ФБР и живший под украденным именем?

Тем временем я убедил себя в том, что следует пока наслаждаться информацией, полученной от Эрика Хайнца – старшего. Его сын действительно умер в раннем детстве. При помощи моей безотказной Энн, которая работала в службе социального страхования, я вышел на брата Эрика Хайнца – старшего, который подтвердил, что Эрик-младший погиб в автокатастрофе в 1962 году, когда мать везла его со Всемирной выставки в Сиэтле. Эрику тогда было два года, его мать также погибла.

Неудивительно, что Эрик Хайнц – старший так на меня вызверился, когда я представился одноклассником его сына.

Бывает такое особое удовольствие, когда удается проследить ниточку от конца до самого начала. В данном случае вопрос можно было считать исчерпанным, если бы я получил свидетельство о смерти Эрика Хайнца из бюро демографической статистики Сиэтла. Я послал запрос, приложив к нему номинальный взнос, и попросил переслать результат мне по почте в Teltec.

Отец и дядя не солгали. Эрик Хайнц, которого знал я, играл, прикрываясь именем мертвого ребенка.

Вот это да! Наконец-то я его раскусил!

Имя Эрика Хайнца было совершенно липовым.

Так кто же, черт возьми, этот мертвец, который чувствовал себя совсем неплохо и пытался меня посадить.

Я снова занялся анализом мобильного телефонного трафика ФБР и заметил, что Мак-Гуайр часто названивает на номер 213 894-0336. Я уже знал, что региональный код 213 894 относился к АТС, что обслуживала окружную федеральную прокуратуру Лос-Анджелеса. Я позвонил по этому номеру и обнаружил, что он принадлежит некоему Дэвиду Шиндлеру, помощнику федерального прокурора, который был обвинителем на процессе Поулсена. Я думал, что он как никто подходил для работы по делу, связанному с другим крупнейшим хакером Лос-Анджелеса.

Не нравилось мне все это.

С тех пор, как получил доступ к подробной расшифровке вызовов PacTel Cellular, где и входящие, и исходящие вызовы от всех абонентов компании регистрировались практически в реальном времени, я часто туда заглядывал. Я искал людей из уголовного отдела по борьбе с интеллектуальной (беловоротничковой) преступностью, искал тех, кто часто контактировал с Эриком. Особое внимание я уделял специальному агенту Мак-Гуайру.

Так я и вышел на заинтересовавшую меня серию звонков: через каждые несколько минут Мак-Гуайр набирал Эрику на пейджер. Сразу после последней попытки дозвониться на пейджер агент набрал стационарный телефонный номер, с которым я раньше не сталкивался.

Тогда я позвонил по этому номеру. Конечно, какой знакомый голос! Да, трубку взял Эрик. Новый городской номер уже в другом районе Лос-Анджелеса. Он опять переехал.

Я, расплываясь в улыбке, повесил трубку. Наверняка Эрик сообразил, что это я ему звонил. Он, пожалуй, распаковал еще не все вещи, а я его уже вычислил.

Узнать новый адрес Эрика можно было в центре назначения линий Pacific Bell.

Оказалось, это был Лорел Каньон, Бульвар 2270, элитный квартал примерно в миле к северу от бульвара Голливуд, в Голливуд-Хиллз на полпути к Малхолланддрайв.

Четвертый адрес за те несколько месяцев, что мы знакомы. Причину частых переездов Эрика понять было немудрено: контора пыталась его защитить. Всякий раз, когда я находил его новый адрес, федералы его переселяли. Так было уже три раза.

Как вы понимаете, к тому времени они уже осознали, что скрыть от меня место жительства Эрика им не удастся.

Ночи я проводил в укромном местечке за компьютером, занимаясь хакингом. Дни – за компьютером, проводя расследования для Teltec. На работе в основном требовалось разузнать, где муж, который участвует в бракоразводном процессе, скрывает свои доходы, или помочь адвокату решить, стоит ли подавать иск, уточнить, располагал ли потенциальный подзащитный достаточными средствами, чтобы дело окупилось, отслеживать тех, кто был явным авантюристом. Некоторые дела доставляли мне удовольствие, например, я радовался, когда удавалось найти горе-родителя, который похитил собственного ребенка и сбежал с ним в Канаду, в Европу или еще куда-нибудь. От выполнения таких задач я ощущал огромное удовлетворение. Я мог быть уверен, что в меру своих сил помогаю сделать этот мир лучше.

Такие добрые и полезные дела вряд ли помогли бы мне заработать положительную репутацию в глазах правоохранительных органов. Я сообразил, как настроить систему раннего оповещения, которая дала бы тревожный сигнал, если бы вокруг стали шататься федералы и ждать, пока я выйду с работы. В магазине RadioShack я купил сканер радиочастот. Через него можно было прослушивать сотовый диапазон (Федеральная комиссия связи США уже начала давить на производителей радиоустройств и требовать исключить возможность перехвата сотовой связи). Еще я купил прибор под названием DDI, что означало «интерпретатор цифровых данных». Это была такая коробочка, которая могла декодировать информационные сигналы, что передавались по сотовой сети. Сигналы с прослушивающего устройства поступали на DDI, подключенный к моему компьютеру.

Мобильный телефон идентифицируется ближайшей сотовой вышкой и налаживает с ней связь. Поэтому, когда до вас дозваниваются, системе известно, какая сотовая вышка переадресовала звонок на телефон, по которому вы говорите. Без такого механизма сотовый оператор просто не мог бы направить идущий к вам вызов. Я запрограммировал мой сканер радиочастот на частоту сотовой вышки, ближайшей к Telec, и мог, таким образом, получать с нее информацию. Так я узнавал, какой сотовый телефон связывался с этой вышкой, даже тогда, когда абонент просто проезжал в зоне покрытия данной вышки.

Мой сканер постоянно посылал на DDI поток данных, а интерпретатор преобразовывал их в отдельные информационные фрагменты примерно такого вида: