"Я - кто?! Сенсей?" 2: Изменяющий судьбыю Том II. Часть 1.

Глава 20. Артист

Повторный просмотр ролика с прежним дайме прошел для меня как-то буднично, хотя горожане и жители близлежащих деревень, приехавшие на праздник, были в диком восторге. Возможно дело в том, что я находился слишком далеко от толпы, чтобы ощутить на себе их эмоции, наблюдая за всем этим сверху, когда летал высоко над головами радостно кричащих людей. А может быть дело в том, что я слишком устал, чтобы переключаться на эмпатию и еще ей нагружать себе мозги. Или в умиротворении на грани познавшего дзен монаха-похуиста от чистой стихии, меня окружавшей.

Именно сейчас я в полной мере прочувствовал, что такое «предрасположенность к элементу Воздуха». Подобное я ощущал лишь в тот раз, когда дельфины мчали нас под толщей воды далеко от берега: бескрайний простор, безмятежность, душевный комфорт. Хотя, казалось бы — в глубине морских вод обитает всякая опасная и ядовитая дрянь, а на большой глубине тебя может просто сплющить в кровавый блин. Те же чувства были у Умино, окружавших меня, что нельзя сказать о красноволосых и Наруто, они фонили тревогой.

Воздух же оказался мне близок настолько, что я принимал его, как данность и осознал сродство лишь сейчас, оказавшись высоко над землей. Я будто заметил нос, который исчезал из виду благодаря избирательному вниманию.

Выкинув из головы все лишнее, я просто наслаждался полетом, ветром в лицо, треплющим короткие волосы, упругостью воздуха под крыльями, почти осязаемой на ощупь.

Эти крылья не были трофеем с тела Фубуки (я бы не посмел так обнаглеть), а мой собственный, сделанный для меня, костюм. Точнее только пока крылья от него. Да еще со мной был инструктор, который помогал быстрее освоиться с управлением.

Вообще забавно получилось. Мне вроде как взятку дали этим доспехом чакры. Или это была благодарность за возвращенный контракт крабов? А может это награда за работу по спасению Страны Снега от наводнения? Или за все сразу. Да, по сути, неважно за что! Главное — сам подарок! Как вспомню, так на лицо выползает глупая улыбка.

В день объявления о дате коронации меня подловил старейшина Узумаки и предложил посетить мастерские. Более чем необычное предложение, учитывая, как ревностно в нашем мире охраняются тайны от чужаков!

Тут меня царапнула какая-то неправильность, но понять, к чему относилось это чувство, я просто не успел. Мы пришли.

Сколько я ни спрашивал, а старик так и не сказал, из чего сделана броня. На мои же предположения, он только недоуменно вскидывал брови, заявляя, что о материалах с такими названиями не слышал и просил повторить, чтобы правильно записать. Да еще свойства выяснял и тоже их записывал.

После короткой экскурсии по цеху (громко сказано, для скромного по размерам зальчика), где проходила финальная сборка доспехов снеговичков, Тэкуми торжественно произнес:

— От своей семьи и от себя лично мы бы хотели подарить вам, Умино-сан, чакра-доспех!

— Ха?! — запнувшись от удивления, обернулся.

Тетсуя не шутил.

У меня тут же образовалось шило в одном месте, как у того ребенка посреди магазина игрушек, которому сказали «выбирай, что хочешь»!

— Хотите ли вы что-то добавить к стандартному набору функций, о котором я говорил?

— Крылья! — подавил желание повторить несколько раз, да погромче от восторга. Такого подарка я не ожидал!

Снова чувство, будто что-то где-то не так (не критично, просто не так), но я отмахнулся от него, чтоб не мешалось.

Единственное, что я попросил изменить в броне — цвет перепонок в крыльях, у Фубуки они были цвета фуксии, видимо под цвет ее волос, я же хотел прозрачные, насколько это вообще возможно.

Из всех предложенных для конструктора «собери себе броню» фрагментов, выбрал короткую куртку с рукавами-перчатками и символические наплечники. От прилагающегося к устройству для сбора чакры комбинезона я отказался, из-за его громоздкой конструкции, и из-за внешнего вида. Комбез сильно напоминал утепленный вариант знаменитого Зеленого ужаса Майто Гая. Да и зачем мне защита всей тушки, если в будущем я столкнусь с такими монстрами, под чьи атаки лучше не попадать. Не увернусь — мне будет глубоко фиолетово, если под броней мой трупик прожарится-подкоптится чуть меньше.

Да и климат у нас не тот чтобы в комбинезоне на миссии ходить. Чакра, конечно, поможет с терморегуляцией, но зачем тратить ее на охлаждение, если можно просто одеться по погоде?! Хотя и выбранный мной в итоге вариант тоже был достаточно теплым: куртка с длинными руками, переходящими в перчатки без пальцев, не очень привычно и неудобно.

На вопрос «Почему такой странный фасон?» мне пояснили, что перчатки-рукава, помогали уменьшить потери, возвращая остатки чакры с ладоней в систему костюма. Благодаря чакропроводящим кабелям и печатям, они позволяли использовать сложные техники с минимальными усилиями. Та тройка снега на самом деле не владела стихией льда, просто когда они создавали свои техники на основе воды или ветра, костюм добавлял элемент недостающей стихии, конвертируя чакру пользователя по заложенной программе. Чисто теоретически это открывает для меня потрясающие перспективы в виде смешанных стихий Льда, Жара, Пара, Песка, Дерева и еще боги знают чего! Однако есть проблемка… Костюм может использовать только одну смешанную стихию и это лед.

Другие комбинации никто не обсчитывал, не программировал, и похоже не собирался, потому что стихия льда полностью удовлетворяла потребности шиноби Снега. Да и неоткуда им было черпать знания о том, как должен работать тот же золотой песок Расы, если на руках имелись только свитки клана Юки. Уж не знаю, где и как они их урвали.

Им, с такими техниками, на глаза Виктору с Хаку лучше не попадаться. Реакцию соотечественника я прям, как наяву, представил: кровь и боль для покусившихся на добро приемного сына. Жаль, что не могу попросить взглянуть на свитки и сделать копии, чтобы передать их законному владельцу. Не поймут и не дадут. И рассказать о том, где можно найти наследие клана Хаку я тоже не могу, мне снежные Узумаки живыми как-то нужней, чем дохлыми. Да и перед Коюки будет неудобно…

Ну и главная проблема — с каждой составной стихией надо учиться работать, долго и упорно тренируясь создавать новые дзютсу. Предрасположенность, она как талант, если у тебя ее нет, то твой максимум качественные копии, без возможности их улучшить или «творчески» переосмыслить.

Даже если кто-то напишет программу конвертации для новой стихии, то мне придется изобретать колесо вслепую с перебитыми пальцами. Никто не даст изучить знания по составным стихиям, да и я сдохну раньше, чем выучу хотя бы два гибрида на удовлетворительном для боя уровне.

В такие моменты понимаешь, зачем Орочимару так нужно бессмертие: Одной жизни мало, чтобы методом проб и ошибок освоить несвойственные тебе стихии; простые пять элементов, техники на их основе, не говоря уже про дзютсу на инь или ян чакре, меддзютсу и прочие частные случаи, про которые большинство шиноби только слышали.

В теории, чакра-броня еще давала возможность использовать один и тот же тип чакры в два потока. Что более полезно для меня. Если сумею удержать в уме две схемы лечения, то благодаря костюму, я могу латать других, одновременно подлечивая себя самого.

Впрочем, как признался Тетсуя, такую возможность они пока не рассматривали и для ирьенинов костюмов еще не делали. Хотя раздваивание потока в костюме, без стихийного преобразования уже было. Но создать костюмы конкретно под меднинов никто не догадался!

Ну да, ну да… Это только в «дикой и отсталой Конохе» ирьенины бегают с командами, а в «нормальных-то Деревнях» ты сам должен доползти в больничку и ждать своей очереди! Скопытишься? Ну кто ж тебе, дураку, виноват, что заранее не прибежал?!

Вот с управления двумя потоками ян чакры я и начну свои тренировки. Это и практику дополнительную даст, да и как медика меня поднимет на ступеньку выше. Кроме того, броню для перенастройки даже разбирать не нужно: отключил конвертор, и все. Удобно. К тому же для работы со льдом мне дали только самые основы и с барского плеча простенькую защитную технику тянущую, максимум, на С-ранг. Так что косплеить Саб-Зиро я начну еще ой как не скоро. Зато порадовала защита. У меня как раз с ней полный швах. Ни элемент ветра, ни элемент воды не обеспечивал доступ к нормальным защитным дзютсу. По крайней мере, не на моем уровне. А тут броня привалила!

Шарик-сборщик чакры крепился не на ткань и сопли, как мне поначалу показалось, а на металлическую пластину, крепко вплетенную в облегченный аналог кольчуги из чакропроводящего металла.

Впечатления после первой примерки — «непривычно». Кольчуга весила больше, чем форменный жилет моей Деревни с полным комплектом защитных пластин, но движений не сковывала, равномерно распределяя вес. Мне будто на четверть от минимальной нагрузки сбрую включили. При этом защита вполне приличная — особенно от режущих ударов, казенный жилет такой похвастать не мог.

А это, на минуточку, версия для летунов, облегченная, а не броня танка, как у толстяка с механической ручкой-загребучкой на тросике. У того и наплечники были, и кольчуга такая, что я со всей силы ее едва пробил. Танто из чакропроводящего металла только продавил-разорвал пару звеньев и проводов под ними. Тот же удар пробил бы насквозь стандартный чуунинский жилет Конохи, попади я в зазоры между пластин.

Правда, я тогда не использовал чакру ветра для усиления режущих свойств металла, лишь добавил по привычке обычной, для усиления прочности клинка.

Посчитал, что защиту Мизоре я в любом случае пробью, и что отравить важнее, чем нанести чуть более глубокую рану и потратить много чакры ветра, которая «смоет» яд и выдаст мою атаку.

Да и вообще, тренировать мне надо чакру ветра в применении к оружию. Умино в этом деле было очень далеко до Сарутоби Асумы. Приму к сведенью и сделаю заметку в дневнике и в памяти.

Но в любом случае, даже моя облегченная версия брони для полетов и разведки может спокойно игнорировать обычные кунаи, которые использует две трети шиноби. Если, конечно, они не будут усилены чакрой ветра или воды.

Помимо повышения мобильности и ее собственных защитных свойств (а броня, на минуточку, из весьма прочного сплава) в нее были интегрированы две защитных техники. Первая позволяла усиленно вытягивать чакру, разрушая конструкцию «заклинаний» и пополняя резерв накопителя, а вторая увеличивала прочность брони и всего связанного с ней костюма из особо прочной синтетической ткани, чьи защитные свойства при усилении чакрой становились просто невероятными. Эта и была та самая мега-защита, которой так хвасталась троица снеговиков. Как водится, они приврали и были не такими уж неуязвимыми, как хотели казаться.

Когда я пришел на первую примерку, мне объяснили, что сначала надо сплести некую паутину из печатей и проволоки особого сплава, а потом вшить ее в специальный комбинезон, вроде тех, что были у команды Снега. Такая сеть должна была собирать чакру и защищать тело, как майка сплетенная из чакропроводящей лески. Поглядев на начатую «паутинку», я задал закономерный вопрос.

— Зачем? У меня уже есть вещь с такой функцией. — и показал творение Каруйи Рея. — только у нее еще функция утяжелителей, когда она включена.

— Откуда это? — спросил меня Тетсуя, — кто это сделал? Как это сделано?!

— Эм, — видя нездоровый энтузиазм в глазах мастера, осторожно уточнил, — вы же не собираетесь ее разобрать, да?

— Нет, — искренне возмутился, — конечно, нет! Но изучить — да! Оставите мне это произведение искусства на двое суток? Максимум на трое.

Уже в середине третьего дня мне вручили сбрую, которая теперь умела коннектиться с броней и перекачивать туда собираемую чакру. Правда, вшитая в ткань сетка, тоже никуда не делась. Зато общая эффективность сбора чакры и брони в целом повысилась. Чуть не на двадцать процентов. По крайней мере, так мне сказали, познакомив с инструктором по имени Масаши, который должен был обучить меня использовать броню. Не знаю, что он там обо мне подумал, когда я вытаращился и переспросил «Как-как зовут?», но он предложил звать его просто «сенсеем», не став выяснять причин. Но странно коситься не перестал.

Сама броня была еще не готова, так что для тренировок мне выдали маленький рюкзак с хрустальным шаром в центре, там где у Фубуки был сине-белый инь-ян. По бокам от шара располагались два коротких полых «рога» на мощных шарнирах, куда пряталась складная конструкция, имитирующая крыло летучей мыши и прочные перепонки.

Этот странный, полупрозрачный, материал временных перепонок ярко-бирюзового оттенка не шуршал, отлично проводил чакру и выдерживал вес трех человек. При желании таким крылом можно было даже отразить брошенный кунай, как щитом. Благодаря «паутинке» крыло было словно продолжением тела, пусть и не в плане осязания: чакра направлялась в крыло так же легко, как в руку или ногу.

Сама перепонка напоминала смоченный в воде листик желатина, который не липнет к рукам, и не мнется. Даже рисунок похожий на ромбики имелся, внутри которого можно было заметить тонкие жилки, тоньше волоса, отливающие серебром и маленькие круглые уплотнения, похожие на мутные пузырьки воздуха.

Сделав круг над бывшим Радужным ледником, наклонил корпус, следуя за сенсеем обратно в деревню. Хотелось бы полетать еще, но у меня тут личное приглашение от Коюки, на ее коронацию. Нельзя ее обидеть, хоть мне дико впадлу туда идти.

Ради этой ясной и теплой погоды я не спал сутки, это притом, что я и так на пределе возможностей пахал. Чтобы впечатление от коронации не испоганил приближающийся с континента циклон, пришлось откорректировать сценарий погоды на неделю, и еще грамотно его вписать в имеющиеся условия, чтобы опять не начались локальные осадки, когда на соседней улице дождь, а над тобой снежинки кружатся.

Созданная погода все равно зависела от погоды настоящей. Совсем убрать влияние истинного климата было невозможно, но изменить его на противоположный — да, хоть это сложнее и больше нагружает древний кондиционер.

Давя дикую зевоту, я налегал на кисель со вкусом черники (фиолетовый даже в еде), поглядывая по сторонам. Праздник получился весьма красочным: чувствовалось, что люди заждались перемен к лучшему. Общий душевный подъем даже слегка продавил мое раздражение и я, наконец, смог осмотреться, не зыркая на всех исподлобья, как на врагов народа.

Тяжеленные повозки, собранные без единого гвоздя, похожие на золотые пагоды, увитые бумажными фонариками на плечах шиноби, люди, кричащие поздравления в адрес Казахана Коюки и призывающие ее править веками. Они там некроманта собираются нанять, чтобы оно сбылось? В одной из таких повозок привезли саму принцессу, наряженную, словно дорогую фарфоровую куклу. Настолько идеально лежали складки платья и «хвосты» ее многослойного наряда. Впереди нас еще ждали фейерверки, так как праздновать собирались три дня и три ночи. И все это под непрекращающийся ритм больших барабанов, которые перетягивали заново накануне.

Приехали даже те, кто проживал в удаленных деревушках. И не сказать, что народа получилось тьма-тьмущая, но их стало гораздо больше, чем когда мне требовались рабочие руки для решения проблем. Площадь перед дворцом превратилась в карнавальный базар с бесплатной едой в его центре. Идею о пире на весь мир я раскритиковал за расточительность, но кто там будет меня слушать! Ну хоть лавки поставили, как я предлагал. Только есть у меня большие сомнения в том, что хотя бы часть прибыли лавочников попадет в казну из-за чрезмерной доброты принцессы.

После речи о том, какого сытого да справедливого правления людям ожидать от Казахана, произнесенной с балкона над площадью, я посчитал, что больше принцессу не увижу, хоть она и пригласила нашу компашку присоединиться к гуляниям, а не уезжать первым кораблем. Да мы бы и так не уплыли, сложно это сделать, когда команда твоего «лайнера» напивается халявным саке и собирается гулять все три дня. Спасибо, что не неделю, как местные!

Ночью замок, должны осветить десятки разномастных фонариков (одинаковых в столь короткий срок найти не удалось), украшенных «лого» Страны Снега. Но этот момент неплохо обыграли при помощи лент и флажков, так что это не смотрелось дешево и неопрятно. Золото, лаванда, снег и кровь — такие у меня были ассоциации от убранства дворца. Фиолетовый цвет был даже в еде и напитках. Например, Наруто налегал на эклеры с глазурью из черники и крема, так что у него появились фиолетовые усы под носом. Кроваво-красные гладкие колонны заканчивались золотыми «коронами», поддерживающими крыши, белый снеговичок был обязательным атрибутом на лавандовых стягах.

С царственным видом кивая, рассыпая улыбки направо и налево, Казахана подплыла ко мне. Была Коюки в том же наряде, в котором произносила речь перед людьми с балкона дворца, только без монструозной шляпы, с кучей висюлек, что даже визуально выглядела тяжелой.

— Посмотри вокруг. Люди счастливы. — тяжело дыша сообщила Казахана, счастливо улыбаясь. И счастье это было неподдельным.

Скептически приподнял бровь, будто говоря «к чему это сказано было?».

— Ты был не прав, без столов с бесплатной едой и напитками нельзя. Они многое пережили…

— Угу, — отхлебнул, — вот только неделя благотворительных завтраков-ужинов не помогут этим людям в дальнейшем. Ваше назначение и так влетело в копеечку.

— Во что влетело?

— Дорого, говорю, вышло. Весь следующий год придется работать только для того, что бы отбить дефицит бюджета, который ушел на празднование. Эти деньги были бы куда уместнее там, где нужно наладить повседневную жизнь Страны Снега в дальнейшей перспективе.

— Не начинай! — панибратски пихнула в бок локтем. — Ты ведь не согласился, значит слушать твое нытье о деньгах я не обязана. Ох, — будто смахнула пот со лба, — мне бы присесть.

Прикинуться валенком не удалось, Коюки позвала за собой к небольшой беседке со столиком. Получились такие открытые кабинки, разбросанные по территории внутреннего двора между низких плотных кустарников, где люди могли спокойно поесть собранную со «шведского стола» еду, не мешая другим.

Кто-то из прислуги обогнал нас, сметая следы предыдущих гостей и застилая нежно-фиолетовой, почти белой, скатертью столик.

Помахивая на лицо книжкой Джирайи, как веером, Казахана с улыбкой смотрела на мощеный белым камнем дворик, на фиолетовые стяги и ребятишек, которые бегали между гостей, как шустрые рыбки в пруду, показывая всем автограф со старым именем Коюки.

Глядя на бодрую и цветущую принцессу, за себя стало обидно. Она-то этой движухой наслаждалась, а я просто устал до одури! И хочу впасть в спячку, пока не высплюсь!

— Коюки-сама, в чем секрет? — хмуро поинтересовался я.

Дайме Страны Снега захлопала ресницами, широко распахнув синие глаза.

— Вы не шиноби, выносливость у вас даже для обычного человека — так себе, но когда я вырубался, вы бодро пялились в монитор. Как? — пояснил я.

— Все просто, — хихикнула в кулачок, — я прочитала инструкцию. Там было сказано, как писать короткие скрипты и автоматизировать часть процессов.

Глядя на мое вытянувшееся лицо, хихикнув, добавила:

— А еще мне не нужно было бегать по всей столице и ее окрестностям.

А мне?! Мне своими скриптами помочь — религия не позволила?! — мысленно возмущался я.

Как же у меня припекло! Но внешне это вообще никак не отразилось, даже КИ я не выпустил и не раздавил фужер с напитком. Только буркнул «ясно» и сказал, что мне надо отлучиться.

Пригорело у меня от того, что сильнее всего выматывала именно работа с операционной системой! Чертовски однообразная работа с таблицами и гигантские стены цифр! И текста целые простыни с мелкими отличиями! Мелкими, но сука, важными, в которые нужно было вникать, сортировать, перенастраивать, заново вписывать значения! Вот что значит поторопиться и не прочитать инструкцию…

Но взгляд у меня все равно получился дикий, раз принцесса, точнее теперь уже дайме Страны Снега, поинтересовалась, плохо ли мне.

Я набрал воздуха в грудь для гневной отповеди, но подумав, захлопнул рот, сердито выдохнув, приличными в моем ответе были бы только предлоги.

Подумав, что могу сказать то же самое по-русски, отмел и этот вариант выпустить пар.

Да, Коюки русского не знает, я не нарвусь на неприятности, даже если буду орать в полный голос, но кое-кто русский знает, благодаря мне… И этот «кое-кто» с удовольствием запомнит, а так же попытается при случае использовать каждое новое слово и выражение!

Наруто ошивался рядом со мной, хотя мог бы поиграть с мелкотравчатыми родственниками или детьми чинуш и отпрысками шиноби снега, с которыми даже успел сдружиться (Как у него это получается, для меня до сих пор загадка).

Так что подаем хороший пример — не материмся при детях и женщинах. Не материмся! — прикрикнул на себя мысленно. — Я же не быдло какое-то ращу, а будущего хокаге!

Мелкий не лез к нам поближе и не встревал в разговор только потому, что свежи еще были воспоминания о том, как я его отчитывал. Если бы Тетсуя не был Узумаки, если бы клан значил для него меньше, если бы много всяких «если», то Узумаки из Каменистого были бы в опасности. Вот и слонялся Наруто рядышком, как тихое лето, виновато отводя взгляд, хотя я уже его простил и сказал об этом прямо.

— Ирука, раз ты поднял тему трат… Куда бы ты сам потратил эти деньги? На кого ставить в этой «игре»? — Спросила Коюки, кивком благодаря слугу, который притащил напитки и тарелку закусок и быстренько умотал. Надо сказать, что сейчас притворялась счастливой и беззаботной Коюки очень правдоподобно, так и не скажешь, что ей неприятна эта тема. — На гвардию, как мой отец, или на шиноби, как мой дядя?

Я хмыкнул, подумав о том, что Казахана уже так хорошо вжилась в роль, что не замечает прислугу, которой подобные разговоры слушать совсем не обязательно. Да и открытая всем ветрам беседка — не самое лучшее место, чтоб обсуждать судьбы людей. Даже Наруто это подтверждает, как бы случайно налегая на закуски с ближнего к нам стола.

Но раз сама Коюки не видит ничего предосудительного в беседе, я решил ответить, садясь обратно.

— Ни первое и ни второе, — покачал головой, — Казахана-сама, если вам интересно мое мнение.

Коюки даже не попыталась спрятать удивление и живой интерес.

В ответ на ее вопросительный взгляд я пояснил.

— Ставьте на обычных людей. Вложитесь в развитие промышленности, сельского хозяйства и инфраструктуры. Обеспечив «кормовую базу» остальным, вы через какое-то время получите разбогатевшее население и необходимые деньги. Недолго, хотя бы первые несколько лет, больше финансирования выделяйте для производства и закупки еды, бытовых вещей, улучшения жизни обычных людей. Людям надо, наконец, вдохнуть полной грудью, почувствовать уверенность в завтрашнем дне. Это не только обеспечит вам еще большую легитимность в глазах народа, но и оживит внутренний рынок.

— Неожиданно… — потерла она подбородок, не спуская с меня пристального взгляда. — И откуда же я возьму на это деньги в самом начале? — скептически поинтересовалась дайме.

— Например, можно снизить расходы на оборону, прикрыв проекты очередных идиотских чудо-недо-оружий, вроде бронепоездов. Вот вам и деньги. А сами поезда, можно переоборудовать под пассажиров и грузы. Ведь далеко не все может утащить лошадь и не всякий груз выдержит повозка.

А насчет снижения боеспособности не беспокойтесь. Против шиноби что от поездов, что от дирижаблей мало толку. Видимо, Дото готовился воевать вместе с Орочимару против Страны Железа, — я хмыкнул, покачав головой своим мыслям. — Очередная дурная затея, которая, как я полагаю, кончилась бы плохо для Страны Снега: затянувшийся конфликт, разоренная голодная страна, озлобленные соседи…

Глубоко вздохнул, отгоняя непрошенные ассоциации.

— Которые бы продолжили относиться к Стране Снега враждебно, даже после возвращения к статусу-кво.

Ваш дядя, похоже, не понимал главного: От захвата еще одного промороженного, обезлюженного куска земли он бы не стал богаче. Зато в этом поможет захват рынков! Ведь ваша сила в промышленном производстве, в товарах, которые нужны вашим соседям и альтернатив которым раз-два и обчелся. Например, у меня самого есть дома холодильник из вашей страны. Никогда не интересовался какое у него название, но снеговичок в круге — точно ваш.

А если у вас будут нормальные отношения с соседями, лучше даже союз, и налаженные хорошо охраняемые торговые пути, то вы очень быстро обогатитесь.

— Почему именно против Страны Железа? — спросила Коюки.

— А против кого еще? Насчет планов Дото у меня нет сомнений, такое оружие эффективно только против ополчения и в меньшей степени против самураев. Думаю, что план этот был обречен на провал, потому что в Стране Железа есть целые школы воинов катаны и доспеха, которые даже шиноби могут дать проср… — кашлянул опомнившись, — которые даже против шиноби эффективны. И повстанцы могут не обольщаться, это не то оружие, которое нужно создавать против мелких отрядов оборванцев. Не против них такое создавалось. Раз Дото не вырезал сопротивление на корню за все эти годы, значит, он просто не видел в них угрозы,

Посчитав, что на этом разговор умер, я переключился на закуски.

Закинув в рот сырок в панировке с клюквенным вареньем, словил приступ дежавю. Тоже сидел за столом, тоже что-то ел, тоже о политике и судьбах мира говорил, но с кем, когда и в какой жизни — без понятия. А может, мне это вовсе примерещилось.

— Допустим, это сработает, — кивнула мне Коюки, витая в своих мыслях. — Но этого мало… Есть еще идеи?

— Да пожалуйста! — легко пожал плечами, расслабленно откинувшись на подушки, разбросанные по скамейкам, почувствовав приступ необъяснимой ностальгии. — При Дото изрядная часть бюджета шла на борьбу с партизанами, а теперь ваши шиноби могут не страдать ерундой, за которую им еще и платить надо. Пусть займутся чем-то полезным и прибыльным для страны. Для разнообразия. Заодно и народ злить перестанут.

Коюки часто-часто захлопала глазками, отлипнув от записок карандашом на полях книги.

— У вас же теперь свое сельское хозяйство будет, погода позволяет, что тоже принесет стране доходы. Так что деньги у вас появятся и главный вопрос будет в том, на что их эффективнее потратить.

— Но не сразу же! — возмущенно насупилась. — Допустим, я снижу налоги, и вложусь в производство… чего-нибудь. Но когда еще это даст прибыль, а шиноби Деревни Снега будут недовольны, что лишатся заказов уже сейчас!

— Недовольны. — запрокинул голову, пялясь в небо. — Пусть зарабатывают сами. Разрешите им создавать оружие и снаряжение на продажу. Дото же, насколько я знаю, это запрещал? Заодно и простых людей займете в этой области.

— А зачем им в их области простые люди? — задала логичный вопрос Коюки.

— Затем что мы, шиноби, — сел ровно, пристально глядя в глаза Казахана, — повернуты на Силе с большой буквы. Некоторые считают, что нам бы помогли психологи — но мы их уже убивали, и пока это никому ничем не помогло.

Переждав смешок Коюки, я продолжил.

— Любые вещи мы, так или иначе, пытаемся использовать для войны. Часто даже не задумываемся о возможностях мирного применения тех или иных технологий. А простые горожане смотрят на вещи шире. И получив хотя бы представление о том, что может ваша промышленность, наверняка создадут немало полезных вещей. Которые можно будет массово производить и выгодно продавать. Перспективы хорошие и потолок развития далеко…

— Ладно, это я поняла! Предположим, что Страна Снега станет богаче, — засомневалась Коюки, — но это ведь произойдет не сразу! А как это шиноби воспримут? То, что я трачу деньги не на них, а на народ и развитие промышленности? — нервно покусывала она бусину на кончике фиолетового карандаша, будто у нее в родне бобры затесались. — И не попытаются ли меня свергнуть? Да и зачем им защищать страну, дайме которой тратит деньги на простых людей?

— Если не идиоты, то свергать не будут, — подъедая закуски, фыркнул я. — Шиноби тоже люди и любят комфорт. И когда они увидят, что деньги уходят не Ками знают куда, не на тысячный дорогостоящий наряд, а на развитие их Страны, то они как минимум должны задуматься. Ведь богатство страны, достаток рядовых граждан и комфортная жизнь идут рука об руку.

Я прожевал очередную закуску и попытался поймать убегающую мысль.

— Так, о чем это я?! — отбил короткий быстрый ритм пальцем по столу, как заяц беляк по пню. — А, вспомнил! Как только ниндзя увидят, насколько увеличились доходы страны, разбогатели люди, как сильно изменилось отношение к ним самим и насколько всем лучше стало жить, то все вопросы у них быстро отпадут и они вас поддержат. Богатая страна и обеспеченное население могут позволить себе найм шиноби. А еще это означает развитый рынок и возможность купить что-то помимо самых базовых товаров, посмотреть кино или сходить на представление в театр или на музыкальный концерт. А еще мир в стране гарантирует, что нанимать будут ваших ниндзя, их, а не, скажем, из Страны Камня. А еще «счастливые овцы» — на этом месте Казахана поморщилась, — равно «счастливые пастухи», которые за них любому волку хребет переломают и будут оставаться в своей деревне, а не перебегать в другие селения, потому что там лучше кормят и можно стать сильным быстрее.

— Ирука, ты уже второй раз говоришь о силе. Но я не совсем понимаю, почему это так важно. — честно призналась дайме. Перестав слюнявить карандаш.

Я только обреченно вздохнул. Видимо, карма у меня такая — объяснять очевидные вещи.

Дело тут не в тупости окружающих, нет, люди просто не смотрят на ситуацию со стороны, закапываясь в сиюминутные острые проблемы. А за частным можно потерять целое, не заметить слона, засмотревшись на бабочек. «Слона», рано или поздно заметят, только справиться с ним будет уже гораздо сложнее. Ну или хотя бы убежать с его пути, пока не затоптал.

— Это важно, потому что бесконечная тяга к силе это главное, что отличает нас от простых людей. Не владение чакрой, и даже не техники. Нормальный человек, заработав деньги, хорошо живет на них, делая только то, что приносит ему удовольствие, или вкладывает их в какое-то дело, чтобы получить еще больше денег. А шиноби копит деньги на лучшее снаряжение, эликсиры, яды, печати, на покупку техник, ученичество или хотя бы просто на возможность подольше посвятить себя всего тренировкам без долгих миссий. Хороший шиноби стремится развиваться до старости и передать знания и техники своим детям и внукам, чтобы они со временем превзошли его. Именно поэтому воинов можно убедить работать за относительно небольшое жалование или вообще только за еду и идею, а ниндзя по сути своей всегда наемник, которого интересует его личная сила и навыки, его клан и только потом его родное селение. А страна вообще где-то далеко позади по важности.

— Что-то в этом есть, — сказала Казахана, задумчиво сведя брови домиком. — Но как-то слишком сложно… А гвардия мне нужна?

Вид у бывшей принцессы был жалобный, как у ребенка, который запутался в домашке и скорбным взглядом просит взрослых ему помочь.

— Естественно. — фыркнул, словно шутке улыбнувшись. — Личная гвардия вам тоже нужна, из людей, которые владеют и оружием, и чакрой, но не настолько, чтобы стать шиноби. В первую очередь нужно добиться баланса при котором в обществе социальная напряженность снизится до минимума.

— О чем ты? — захлопала ресницами, склонив голову на бок.

— Если проще, то спросите себя, а почему вы вообще тут появились?

— Мы ехали снимать кино… — протянула Коюки, замолкая, сама уже понимая, что это явно не тот ответ, которого я добиваюсь.

Покачал головой.

Я на пальцах объяснил, что недовольство людей вылилось в авантюру с переворотом. Если бы Дото заботили обычные люди и их благосостояние, то никто бы и не вспомнил, что Коюки была принцессой, за ненадобностью.

Отойдя от осознания своей роли в игре покойного продюсера, Казахана поинтересовалась, с легкой злостью:

— Но почему «снизить», а не «искоренить» неравенство? То есть «напряженность», — поправила она себя.

Покачав головой, вздохнул:

— Так не бывает. Всегда будут недовольные, всегда будут те, кому мало, кто прикрываясь справедливостью, просто хочет нажиться. Сделать счастливыми всех разом невозможно. Но в ваших силах снизить количество недовольных до статистической погрешности.

Припомнив пирамиду Маслоу, объяснил, что потом для удовлетворения людей крыши над головой и сытого желудка будет мало, что людям нужно чувствовать себя в безопасности — а эта роль для гвардии и шиноби, что дальше пригодятся ее бывшие коллеги, когда встанет вопрос о развлечениях сытых и чувствующих себя безопасно людей. А когда и эта потребность будет закрыта, обычный люд захочет думать, творить, изобретать, развиваться духовно.

— И главное! — я наконец понял, что все это время упускал. — Коюки, ради всех богов, не лезь туда, где ничего не понимаешь, и не пытайся всеми командовать. Шиноби сами разберутся, как им жить и кто у них главный. Есть у тебя толковый экономист? Пусть он занимается хозяйством страны. Есть толковый начальник дворцовой стражи? Вот пусть и занимается охраной. Твоя задача — стоять над грызней подданных, быть беспристрастным арбитром. Примирять торговцев и потребителей, шиноби и гвардию, шиноби и гражданских, своих бюрократов и всех остальных. Всех выслушать, во всем разобраться и вынести оптимальное решение, с которым согласятся если не все, то большинство, а не пытаться решать все самой. Надорвешься. Не говоря уже о том, что нельзя отдавать всю власть и свою полную поддержку какой-то одной стороне. Потому что эти же люди тебя и скинут, как только станешь им не нужна. Ну или люди испугаются, что однажды твое благоволение закончится, и ты лишишь их власти. А пока есть шанс добиться твоей милости и с твоей помощью протащить какие-то изменения и оттеснить от руля и кормушки иные группировки, вот до тех пор ты очень нужна всем претендующим на принятие решений.

В общем, оседлал я любимую коняку политики на кухне и разошелся не на шутку. На балконе мы — психологи. На кухне мы — политики. В сети мы — философы. И лишь в жизни — как были долбоящерами, так ими и остались.

— А ты знаешь, у меня все получится! — улыбнулась почувствовавшая прилив уверенности и энтузиазма Коюки.

— Разумеется, — улыбнулся я и отсалютовал ей кружкой с черничным киселем, который нам только что поднесли. — Только не забывайте, что дайме делает свита. Именно она вас сюда и затащила. А теперь у вас появится новая, благодаря переделу власти, который всегда следует за переворотом, и вам придется научиться управлять чинушами, не забывая, что ими, как и большинством других людей, движет вовсе не долг, а выгода.

— Ты пессимист, — строча на пустом листе быстрым и мелким почерком, — ты знал это?

— Я реалист, Казахана-сама. История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса.*

Не поняв цитату, Коюки все равно молча кивнула, продолжив записывать.

На последних страницах книжки Джирайи, там где обычно оставляют место для заметок читателя, поселился конспект моих воспоминаний о политике и размышлизмов по теме. Радостно поставив точку, Коюки умчалась во дворец, сияя улыбкой, чуть не сбив Какаши и Саске. Эти двое смотрели на меня одинаково недоуменно, с неким подозрением в глазах, даже не оглянувшись в сторону бывшей принцессы.

Почувствовав себя неуютно, невольно передернул плечами.

Как долго они там торчали и как много из моего словоблудия слышали? — поджал губы, ожидая неудобных вопросов.

Но лезть ко мне, странное дело, никто не стал. Вот Сакура бы, честно ляпнула, что ее удивило, только она подошла сильно позже с тарелкой полной сладостей.

«Диета? Какая диета?! Ничего не знаю!» — будто взаправду услышал я, смерив взглядом испуганно вытаращившуюся девочку, спешно прячущую бегающие глазки.

А на следующий день Казахана попыталась отблагодарить меня планшетом, за вклад в развитие ее страны.

Она еще не поняла, что ее влияние на политику будет минимальным, ведь приглашали Казахана Коюки не править, а быть символом перемен. Марионеткой, из-за спины которой будет править клубок местного серпентария. Но я могу и ошибаться. Например, приняв близко к сердцу проблемы простого люда, бывшая принцесса может найти общий язык с теми, за кем пойдут люди, убедив их в необходимости реформ. Или Казахана продавит решение, настояв на своем. Хотя бы пригрозив тем, что сбежит или перестанет следить за климатической машиной. «Не будете слушать вашего дайме?! Ну и еби… мучайтесь с кондиционером сами, а я сваливаю из этого балагана!» — похихикал, представив матерящуюся, как сапожник Коюки, пока настоящая недоуменно склонив голову к плечу, слушала озадаченно потирающего бороду мужчину. Видимо, остановивший ее, был кем-то из местной знати.

Отвязался я от принцессы ненадолго, потому что та, на следующее утро, снова пригласила меня в опостылевший уже пункт управления климат-контролем.

При мне обсудив вчерашний разговор с «Соусецу», видимо, чтоб я мог дополнить или поправить ее, Коюки сунула мне в руки планшет и приказала «Призраку» перенастроить его.

Планшетик мог соединяться с общей ОСью, как при помощи аналога вай-фая, так и с помощью кабеля, но вполне мог работать и автономно. Отсутствие соединения в Стране Огня никак не мешало бы пользоваться всеми остальными функциями этого микро-копьютера, не относящимися к кондиционеру.

Не успел я порадоваться еще одному подарку, как «Соусецу» встал в позу и отказался выполнять команду.

Я было обиделся, а потом подумал «А зачем он мне?».

Мало того, что планшетный компьютер вещь хрупкая, и если что случится, я потом тексты не достану из его памяти, так еще в Конохе никто мне его не починит. Да и распечатать с него что-нибудь я вряд ли сумею, с теми допотопными компьютерами, которые тут видел. Упростить себе жизнь не смогу, а вот усложнить — сколько угодно!

— Ничего страшного, Казахана-сама. — ретировался я, не став дожидаться извинений от расстроенной Коюки. — Мне пора на тренировку полетов.

Но быстро свалить не вышло. Я еще долго расшаркивался, улыбался и благодарил, говоря вдохновенно, что такое: «После всего, что нас связывает, я должен думать о благе Страны Снега, а ей и ее прекрасной дайме, этот планшет нужнее чем мне, а потому я все равно бы не cмог принять столь драгоценный дар. И пусть лучше прекрасная Коюки лишний раз вспомнит меня и Коноху добрым словом, работая с этим удивительным устройством!».

На самом деле, этот подарок та еще подстава в плане местного этикета. Просто так отказываться от подарка нельзя — это либо проявление неуважения к дарителю, либо намек на то, что дар слишком мелок и ты достоин большего. Вот и прошлись выкручиваться. К счастью, зардевшаяся Коюки, что-то там смущенно-благодарное пробормотавшая себе под нос, своим видом ясно дала понять, что здесь какой-то исключительный случай, порожденный альтруизмом и, вероятно, чем-то еще очень личным, чего лучше не касаться! Не дайте боги, еще письма любовные слать начнет! Что я потом с этим «чатиком» делать буду?! А Анко как объяснять?!

Настроение испортило еще и то, что эйфория от полетов притупилась и я, наконец, понял, что вообще-то эту броню заслужил уже как минимум трижды — по совокупности. Проблему Страны Снега с вечной зимой решил? Решил. Узумаки контракт с крабами вернул? Вернул. Страну Снега от наводнения спас? Спас! Я даже спас пару местных шиноби от смерти — тех самых, раненых при штурме дворца. Какой-то из этих двух подранков, кстати, оказался мужем одной из дочерей бывшего Узумаки. А еще до меня только сейчас, как до жирафа дошло, что вообще-то я ненароком выдал мега-идею Каруйи Рея и теперь местные наверняка наловчатся делать такие же сбруи… Только массово и соответственно — дешевле. Не факт, что качественнее, но это слабое утешение. Единственный выход для Рея теперь — это сервис и подгонка сбруи на месте. Ну и развитие идеи, конечно. Без этого теперь тоже никуда.

Кстати, это броня — еще и взятка. Я ведь, по мнению Старейшин Страны Снега, скоро отчет буду давать о своей посольской миссии верхушке Конохи. А значит, от меня во многом зависит, на каких условиях будет наш союз. Потому что подать одни и те же факты можно под очень разными углами. Да и личные оценки тоже могут на что-то повлиять. Ведь порой важно даже не то, что сказано, а то, как оно сказано.

После трехдневной попойки команда корабля еще сутки «болела», собиралась и лишь на следующее утро пригласила нас на борт.

— Наконец-то! — с надрывом выдала Сакура, первой взбегая по трапу, остальные были не так красноречивы, но мнение Харуно разделяли. Разве что Наруто с грустью провожал берег. Здесь у него остались друзья.

— Ты всегда можешь им написать, — пожал я плечо мелкого, — поможешь Сузумебачи быстрее освоить призыв.

— Угу, — вздохнул, — но все равно грустно.

— Ты решил променять Хинату и остальных на этих ребят? — ехидно ухмыльнулся.

— Что? Нет! Конечно же нет! Я им подарков купил, вот! — засуетился копаясь в карманах. — Сейчас распечатаю.

Прежде чем я успел остановить Наруто, он высыпал себе на руки украшения и сладости, которые мне пришлось ловить в воздухе. Благо руки у меня не маленькие и контроль хороший, успел подхватить все, кроме пачки печенья, которую поймал на колено, «приклеив " ее чакрой.

— А теперь мы отойдем от борта и ты запечатаешь все обратно, ладно?

Только когда бок посудины отлип от пустого причала, я вздохнул полной грудью и с чистой совестью закопался в бумажки, на которые у меня не хватало времени.

Нам никто не махал вслед платочками, потому что народ еще отходил от праздника, а также потому что Коюки осталась в своей резиденции, а не поперлась с нами в портовый город. Ну да, кто мы вообще такие-то, чтобы нас провожала местная царица со свитой?! Седьмым заранее вручили бумаги и на этом текущий квест завершился, но начался новый — Какаши передали посылку, которую требовалось закинуть в Никко, перед тем, как мы отправимся в Коноху. Для верхушки Листа у нас были свои бумаги, дайме Огня не касающиеся.

Даже Узумаки нас не провожали. Забили болт сразу же, как отдали стальной кейс, напоминающий тактический чемоданчик с рифлеными черными боками и мощными каучуковыми накладками на уголках.

Обратный путь я почти не запомнил, у меня от иероглифов в глазах рябило, но он показался мне короче и спокойнее. Думаю, дело в том, что меня никто не дергал. Восприятие времени сильно меняется в зависимости от отношения: время тянется, как резина, когда мы чего-то ждем, и сжимается до жалкого огрызка, когда нужно что-то успеть.

У меня был именно второй вариант «успеть». Я же пахал, как проклятый с двумя клонами, чтобы закончить до того момента, как мы окажемся в столице.

Казалось, я прикрыл глаза всего на минутку, перевести дух, а мне уже приснился сон. Но не такой, как раньше, а вполне обычный полубред уставших мозгов.

Рядом со мной стоял разозленный донельзя Виктор, а я, как дирижер, командовал хором ревущих навзрыд и размазывающих сопли снеговичков.

— И так… Теперь все вместе! — махал я рукой с палочкой для еды.

— Витя, прости! — видимо снеговички не могли произнести по-русски фио Виктора и я разрешил им орать только имя.

— Больше слез и раскаяния! — орал я в хрипящий мегафон, появившийся так же внезапно, как я в этом сне. — Еще больше трагизма в голос! — азартно жестикулировал.

— Витя, пощади и не губи! — всколыхнулась лужа слез под ногами.

Проснулся от собственного смеха, благо это был день, и я никого не разбудил.

Утирая выступившие слезы:

— Ну и бред же приснился. Надо немного отдохнуть. Подышать свежим воздухом хотя бы.

Стоя на палубе и вдыхая морской воздух, для себя я распланировал так: пока Какаши будет бегать с посылкой, а мелкота лазить по базару, имеющему то же название, что и столица «Солнечный свет», я мог заняться своими текстами и созданием еще одного псевдонима.

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги.

— Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах, — бурчал я, мчась по крышам столицы и чувствуя слежку псов Хатаке. Уж не знаю, что он там надумал, но явно не поверил словам про книги. Может, он считал, что у меня встреча с информаторами Данзо, или подозревал меня в еще каком криминале?

Стоило заикнуться о планах, как Какаши покусал трудоголик-оборотень или монстр Работун**. Он лепил какие-то нелепые и странные отмазки на тему того, что мы должны держаться вместе. Чуть ли даже в кустики по нужде нельзя отлучиться. Сакура, как услышала, воздухом подавилась, диким взглядом уставившись на Хатаке. Потом, конечно, выдохнула, когда поняла, что это относится только ко мне, но осадочек, как говорится, остался.

Еще Какаши заявлял, что не знает, когда его примет ответственный чиновник, а нас ждут не дождутся в Конохе с докладом лично Пятой! Потому что Сандайя Асама заключил рекламный контракт, за скидку он обещал, что упомянет Коноху в титрах и засветит логотип Листа. Этого я не знал! Я не знал, что тут кто-то уже додумался до продакт-плейсмента в кино!

Но в целом, Какаши нес какой-то бред. Благо он забыл, что кое-кто всегда носит с собой справочник, чтоб Сакуре было что переписывать на досуге! Так что я тупо зачитал пару абзацев, которые нечем было крыть. Решающим аргументом стал статус ассистента.

Но этот альтернативно одаренный, все равно решил мне поднасрать! Он заявил, что как только сдаст бумаги, то мы сразу рванем домой. Ни тебе отдыха, ни шопинга, который обычно устраивают в столице возвращающиеся команды, если время терпит.

«Мы команда на задании, нам некогда развлекаться и вообще нам нужно как можно скорее вернуться в Коноху».

В этот момент надо было видеть лицо Сакуры и ее взгляд, устремленный на Какаши. Что-то среднее между щенком, которого незаслуженно обидел любимый хозяин и взглядом Юлия Цезаря: И ты, Брут?!

Наруто недоумевал, откуда вдруг возникла спешка, а Саске все правильно понял и только молча покачал головой, глядя на театр одного Собакина.

Потыкав Какаши в правила, я оставил с командой дубля. Когда клон исчезнет — это будет сигнал, что седьмые уже выдвинулись в сторону Конохи.

Не успел я дойти до кабинета, как клон просигналил, что команда покинула город. Чертыхнувшись сквозь зубы, повесил на лицо улыбку, скрывая за фальшью раздражение.

Я, наконец, вживую увидел директора и главного редактора «Столпа Света», — Итикаву Уэтамона с Тадао Андо и представил им новую книжку в комплекте с новым «автором». Ужастики от Син Кина, великого и ужасного! Стивен Кинг стал «Золотым сердцем».

Полноценно пообщаться не удалось из-за спешки, но в целом мы друг друга поняли и пришли к согласию. Правда, Итикава-сан — красноносый дядька годам так к пятидесяти, с пивным брюшком и толстыми очками, пожурил меня за то, что такого количества псевдонимов и жанров ни у одного автора он еще не видел.

Огненный Волк — приключения (Игнат — от латинского ignis, что значит «огонь», в одном из значений, Волк получился из фамилии), Дедушка-котелок — сказки (Камадзий из «Унесенных призраками») и Син Кин — ужасы (просто потому, что по звучанию слегка похоже на Стивен Кинг).

— Молодой человек — у вас несомненно талант, но надо сосредоточиться на чем-то одном, а не разбрасываться! — вернул меня с небес на землю голос директора и протянутый чек.

Я же в ответ скромно заметил, что талантливый человек — талантлив во всем, и что это еще один весомый повод повысить мой гонорар или процент с продаж. Ну и снова объяснил, что под одним псевдонимом писать сказки и ужасы — это значит гарантированно запутать читателя, который вместо сказочки своему ребенку, не разобравшись, может прочесть «Детей кукурузы» или «Сияние». Менять оригинальные названия я отказался наотрез. Это дань памяти и таланту тех авторов, которых я любил читать, дань памяти прошлому, где я мог все это читать сам.

Уэтамон в ответ закатил плач Ярославны по поводу того, что он и так платит мне больше, чем следовало бы платить начинающему автору, и все из-за того, что меня рекомендовали его друзья из Компании Гато и ведущий редактор.

В общем, торговались мы долго и упорно. Последним аргументом стал намек, что Итикаве было бы неплохо посетить дерматолога, потому что меня, как меднина, настораживает его красный шнобель. Сместив точку внимания на здоровье издателя, я получил желаемое и, скомкано попрощавшись, умотал с надбавкой и контрактами в руках. Убежал прежде, чем задумавшийся издатель успел бы попросить его осмотреть или вылечить. На это у меня просто не было времени. Да, и если честно, квалификации.

Дерматология — это не мое, я ее не очень хорошо знаю. Начни я его лечить, только бы все испортил, с громким плюхом сев в лужу.

Взобравшись на самое высокое из зданий в округе, я сменил форменный жилет на куртку с прозрачными слюдяными крыльями за спиной и спрыгнул вниз. Кто-то вскрикнул, привлекая ко мне внимание.

Краткое падение и крылья с хлопком расправились, а стихийный контроль поднял меня на высоту птичьего полета без всяких восходящих потоков и попутного ветра. Обожаю эту стихию! Но с заметностью надо что-то делать.

— Прозрачность крыльев погоды не делает. Надо будет проверить, как держится хенге во время полета и не торчит ли чего лишнего за пределами марева техники. А то будет неприятно, если хенге маленькой птички будет с размашистыми перепонками на стальных косточках, торчащих из пустоты за птичкой. Супернезаметно, не вызывая подозрений, как Штирлиц с ППШ, парашютом и орденом Красной звезды в рейхсканцелярии.

Догнать команду получилось даже как-то слишком быстро. Я бы с удовольствием долетел так до Конохи, но показывать там обновку пока было рановато. Оставлю этот туз в рукаве до поры до времени. Впрочем, я сейчас приколюсь и даже своим ничего не покажу, хотя и подозреваю, что Собакин об этом уже откуда-то узнал.

Почуяв раздражение и злость седьмых, я также ощутил беспокойство Хатаке, который пока не понял, откуда на него смотрят. Чтобы не быть обнаруженным, пришлось чуть отстать, чтобы спуститься. С броней с непривычки пришлось повозиться, запихивая ее в чемоданчик, без него мне не рекомендовали запечатывать броню, чтоб не испортить.

Не запыхавшись, я легко нагнал взмыленную команду и поинтересовался, почему генины выглядят, как загнанные кони и разве что не пенятся. А Какаши в своей излюбленной манере заявил, что беспричинный марш-бросок — тренировка выносливости.

— Да-да, свежо предание… — фыркнул я, отставая от джонина.

— Тренировка окончена. — остановился Какаши, чтоб распечатать знакомую книжку.

— Привал? — жалобно выдохнула Сакура.

— Нет, дальше в обычном темпе. Я вас догоню.

Харуно заскулила, но ничего не сказала. Видимо она уже пыталась, но ее заткнули.

Поравнявшись с тяжело дышащим Наруто, посоветовал:

— Утяжелители выключи. — мелкий выглядел хуже, чем корчащая скорбные рожи Харуно.

— Эффект тренировок… лучше с утяжелителями… Рей-сенсей говорил… — прошелестел полуобморочно Узумаки.

— Тренировки не должны вредить, а у тебя сердце колотится, как у зайца, мне даже отсюда слышно. Выключай. И мне тебя нести легче будет, если ты сейчас сознание потеряешь.

Спрашивать, как я так быстро догнал команду, Хатаке, видимо, постеснялся, но всю дорогу зыркал недовольно, будто я ему в саке плюнул. А вот мысль его была чиста, как стеклышко «Точно соврал! Подозрительно…».

Хотелось съязвить про тараканов в башке, но я придушил порыв в зародыше. Комментировать вслух чужие мысли — себе дороже!

Перепроверив свиток с докладом о миссии, который переложил в нагрудный карман из подсумка, я покосился на маячившего впереди Хатаке.

То, что он выставит мою отлучку, как нарушение субординации не было никаких сомнений. А давать ему другую причину обгадить меня перед Цунаде я не собирался.

После обеда нам начали попадаться крупные деревья с натоптанными по крепким веткам проплешинами. Первые следы жизнедеятельности шиноби Конохи.

— Дома! — в унисон протянули мы с Наруто, завидев ворота Конохи, Саске на это лишь многозначительно фыркнул с непонятной интонацией. А вот Сакура всю дорогу корчила обиженную моську и ни с кем не разговаривала, будто причина не в Какаши, а в нас всех.

Не знаю, чему там улыбался мелкий, а я думал об Анко и от этих мыслей теплело в груди. У меня в блокноте уже целый список того, что я хотел ей сказать накопился: «Алебастровая кожа, сирень волос, дымчатые топазы глаз» ну и все в таком духе.

Поскорее ее увидеть, — думал я, глядя на бесстрастные каменные рожи, напоминающие мне о работе, — но дела… дела…

Прежде нужно было доложить Пятой об итогах миссии, сдать отчет, избавиться от трупа Фубуки, и придумать, наконец, куда и кому пристроить не нужный мне теперь обоссаный костюм, и при этом поиметь с него хоть какую-то выгоду.

Первоначально я собирался передать его в Каменистое, чтобы наделать «китайских» копий, но после подарка этот вариант отпал, ведь не будет же Тетсуя жадничать и скрывать от семьи детали своего изобретения!

Ну, а если и решит скрытничать — то у нас будут и другие экземпляры.

Наруто костюм не предлагали. Во-первых, он еще растет, и разбирать и заново подгонять доспех под него каждый год, мягко говоря, не очень удобно. Да и недешево. А во-вторых, стандартный накопитель просто не выдержит таких объемов и рванет, как пачка тегов. Еще одной проблемой являются свойства чакры биджу, которая способна пережечь тонкие печати и превратить чакро-доспех в самые обычные теплые шмотки с уровнем защиты D, как у нательной «авоськи» из лески. Ну, с учетом того, что чакрометалла тут побольше будет, то скорее как у той же «авоськи», но усиленной чакрой, то есть С рангом. Но Тетсуя обещал что-нибудь придумать, когда Наруто станет постарше, а его резерв перестанет скачкообразно увеличиваться. И как ни странно, в этом я Тетсуе верил: он, можно сказать, для своей семьи старается.

Убрав первый вариант, я было собрался выслужиться перед Деревней в целом, передав костюм Ибики, чтоб не выбирать «Пятый размер» или «Дядька многоглаз». Пусть бы сами делили, кому вершки, кому корешки. Пришлось отмести и этот вариант, когда начал подбрасывать монетку (три из трех раз рье вставал на ребро). А потом меня осенило! Госпиталь! Каруйи Рей!

Рей точно придумает, как приспособить разработки Узумаки на благо людей, они не будут пылиться на полке в дальнем углу, а сам дар поднимет мой авторитет в глазах Енота еще на пару пунктов! Да и в случае поломок, у меня всегда под рукой будет человек, который сможет починить костюм! К тому же, хоть так оправдаюсь за прокол с демонстрацией его изобретения посторонним.

Не устаю благодарить богов, — мысленно проговорил, глядя в небеса, — что сбруя не является официальным секретом Деревни, а то огреб бы по самое не балуйся! Даже Данзо бы не отмазал, а то и придал бы ускорения, чтоб неповадно было так косячить.

Начать решил с Фубуки. Я надеялся встретить Анко, подколоть бумаги по телу к делу (своему сочинению на тему «Как мы выполняли миссию, перевыполнили ее и прое… потеряли заказчика»). Костюм я мог отдать позже, когда выйду на работу в Госпиталь, чтоб не вызывать лишних подозрений. Хотя вопросы у Ибики, к тому, почему я сдаю голый труп возникнуть должны… Все-таки, Страна Снега к нудизму не располагает.

В обители дознавателей, заплечных дел мастеров и «инквизиторов» все было как всегда, темно, прохладно (но не сыро) и гнетуще тихо, до появляющегося временами писка в ушах. Не знаю, стремился ли архитектор сделать это место комнатой страха или так вышло само собой из-за печатей, подавляющих шум в кабинетах и камерах, из-за маленьких и редких окон-бойниц, из-за похожих на зигзаги коридоров с пустыми темными нишами. Это место строили как крепость, и это чувствовалось.

В тишине коридора мои шаги было прекрасно слышно, как и около какого из кабинетов я остановился. Кажется, что в лесу с сухими листьями и тонкими веточками я производил бы меньше шума, чем тут.

Радостная улыбка увяла до вежливой. Моей ненаглядной на месте не оказалось. В ее кабинете сидела какая-то смутно знакомая девица с поджатыми губами и колючим взглядом желтых глаз. Я ее чем-то страшно бесил и вызывал жгучую обиду.

— Она сегодня выходная и ушла совсем недавно. — отмахнулась с раздражением девушка с бледно зеленым каре, прерывая мои судорожные поиски намеков на измену с этой девицей.

К счастью, ничего такого в памяти я не нарыл, и вроде с этой незнакомкой у Умино ничего не было. Но настроение почему-то все равно испортилось, подняв со «дна» чувство вины, которое я так старательно зарывал в ил подсознания.

Понимая, что Наруто уже мог сбегать домой и выдать наше возвращение, я по пути в резиденцию каге заглянул в любимый магазинчик Анко за коробочкой данго.

Цветочный магазинчик рядом проигнорировал. Букет был бы слишком очевидным намеком на то, что я где-то серьезно накосячил, но не хочу признаваться, где именно. Да и напороться на проницательную не по годам Ино не хотелось.

Лучше «отстреляться» по миссии сейчас, — не особо торопясь прыгал я по крышам к башне, пытаясь отвязаться от тягостных мыслей, — пока Какаши телится со своим отчетом о миссии. Зная его характер, я точно буду первым.

Сопровождение актрисы само по себе требовало отчета лично Пятой, а уж вместе с переворотом — тем более.

Какаши страшно не любит бумажную волокиту, — рассуждал я, молча разглядывая строительные леса, — а значит не припрется к Пятой с доносом, пока не напишет сочинение о работе. Или не дополнит его описаниями моего свинского поведения, чуть ли не дезертирства. И с обязательным намеком на гнусное предательство! Ведь по авторитетному мнению Хатаке, иначе и быть не может! Дескать, «если Умино никого за день не предал, то день для него прошел зря». Блин, да ведь так недолго и возгордиться!

В основном ремонт в Деревне уже закончился, следы вторжения убрали (что не скажешь о лесах), но особо дотошные продолжали доводить фасады до, только им известного, совершенства, чем усложнили передвижение по верхним путям. Будь я менее внимательным, уже стал бы инвалидом из-за таких перфекционистов!

На первый взгляд в резиденции ничего не поменялось: все то же, все так же, но впечатление было обманчивым.

Получив разрешение войти, я не удержал вежливую улыбку и некультурно уронил челюсть.

Кабинет Третьего стал похож на квартиру, которую покинул дух предыдущего владельца, вместе с выброшенными на свалку вещами: голые стены, ни одной картины, ни свитка, даже полупрозрачные драпировки и ковры пропали. Из старой мебели остался только большой стол из тика, который смотрелся в этом раю казенщины и утилитарной пустоты инородно и неуместно, сияя золотом под глянцем лака. Прямо на полу неряшливо лежали открытые и закрытые свитки, стопки бумаг и картонные коробки, будто кто-то только начал переезд, или наследнички не успели вышвырнуть все вещи покойного. Знакомый смрад табака исчез за резковатым запахом особых чернил, за почти выветрившимся душком свежеокрашенных стен, за тяжелыми цветочными духами, которые лучше бы подошли пожилой даме в парче и шелках, а не юной девушке.

Пятая будто желала вытравить любое напоминание из этого места о своем учителе и предшественнике.

Этакая месть покойнику, возможно неосознанная, но искренняя и яркая, как жгущий руки уголек. Но на людях Цунаде, конечно же, будет яро убеждать всех и вся в искренней любви и глубоком уважении к Хирузену! А сама, так же яростно, но тихо и незаметно для посторонних, ненавидеть его.

— Хокаге-сама? — не увидел я Цунаде за стопками бумаг. В ответ — тишина. Только слышно, то тихое «тык» и громкое «ляп» печатей. По звукам можно было понять, что одобрено, а кому ляпнули отказ.

Я уже было обрадовался, что кроме Цунаде тут никого нет, как встретился взглядом с Шизуне.

Та, мазнув по мне усталым взглядом, вышла из комнаты, где в прошлый раз нас принимал Тора Томэо, первый министр нашего дайме. Там, как я успел заметить, было так же пусто и голо, и тоже стояли коробки. Очень-очень много коробок. За ней бодро трусила Тонтон в красной шелковой жилетке и жемчужной ниткой на шее и плоской подушкой-лежанкой во рту. И это при том, что кимоно Шизуне из скромного в своей практичности темно-синего льна с мужским рисунком. Наблюдая за тем, как пиг устраивается под окном, задумался, что одной такой бусинкой можно расплатиться за целый комплект новеньких кунаев на месяц.

Отбросив мысли о том, какое состояние носит на себе питомец, снова взглянул на женщин.

В присутствии Като о Саске я не заикнусь. Шизуне, как мне кажется, не оценит моего порыва прикрыть ему тылы перед марш-броском в школу имени Орочимару. Слишком правильная, а после несостоявшегося предательства Цунаде, когда она засомневалась… Боюсь предположить, насколько радикальны будут ее советы Сенджу.

Да и сама Пятая была не в том настроении, чтоб к ней лезть, тем более со всякими мутными схемами.

Подавив вздох, кашлянул.

Ноль внимания.

— Мне бы отчитаться за миссию… — тихо сказал я, чтоб не раздражать пышущую недовольством каге, и изобразил робость маленького человека перед большим начальником.

Тяжко вздохнув, Като отложила стопочку бумаг и замерла около Цунаде, выжидательно глядя на меня. Видок у девушки был как у свежего зомби, даже жаль ее стало.

Шизуне кашлянула пару раз, привлекая внимание, Пятая разродилась бурчанием:

— Отчеты за сегодня туда, — рука, высунувшаяся из-за стопок документов, указала на коробки рядом со столом. «Лепесток» каждой украшала буква, соответствующая рангу.

С этим у меня возникли проблемы: класть по рангу первоначального задания? Или в пустую коробку к двум другим с буквой «S»? На меньшее переворот не тянет.

Пока я решал, Шизуне наклонилась к Сенджу и шепотом напомнила ей о пиар акции с участием актрисы.

— Задание выполнили? — будто желая побыстрее избавиться от меня, поговорила Цу, шлепая печать на очередную бумажку.

— Да, но…

Меня перебивают очередью глухих «шлеп-шлеп» по бумажкам. Еще немного и печать сломается, от такого обращения. Или штемпельная подушечка… Или стол.

— Хорошо. — не поднимая головы, кивнула Пятая. В щели между стопками мелькнула русая макушка.

Поморщился, но решил все же высказаться и все уточнить, чтобы потом не пришлось оправдываться в самый неподходящий момент.

— Заказчик доволен? — снова не дали мне открыть рот, зато положили конец сомнениям. Надо говорить как есть.

— Он мертв, Хокаге-сама.

Вспыльчивая натура Цунаде дала о себе знать воплем раненного бизона. Шизуне почти легла на самые высокие пачки, спасая бумажки, которые чуть не подняло в воздух от вылетевшей из-за стола Пятой. Порося вскрикнула от испуга.

— Но репутации Конохи это не повредит! — выпалил я, отскочив от разъяренной женщины, чтоб ненароком не попасть ей под горячую руку.

— Более того, миссия успешно завершена и мы даже немного перевыполнили план, — с удовольствием улыбался я, чтоб ее недоумение от моих слов перебило приступ гнева.

Сработало. Цунаде и Шизуне уставились на меня широко открытыми глазами.

Гравитация над упругими «арбузами» власти не имела, а вот инерция — да! Старательно не давая взгляду сползти на лихо качнувшуюся грудь Пятой, протянул отчет.

Хокаге опомнилась первой:

— Поясни четко и понятно. Без этой… — поморщилась, забирая свиток, — клоунады.

— Как скажете, Хокаге-сама! — заулыбался я, начав проецировать позитив на окружающих. Из-за настроения получилось не слишком убедительно, потому что Пятая только глаза закатила.

«Мол, видели мы уже таких как ты: подхалимов-лизоблюдов.»

Я честно и подробно рассказал, что из-за паршивой разведки и веры заказчикам на слово, команде номер семь снова, каким-то «чудесным» образом, досталось задание не по рангу. Вместо вшивого B, и то только из-за длительности и большого количества полноценных объектов, нам достался полноценный S — ранг с противостоянием гвардии местного дайме и целой скрытой деревней, пусть и малой.

Решил пока не говорить прямо, что у меня есть подозрения, что нас хотят угробить. Посчитал это преждевременным. Надо хотя бы сначала прощупать реакцию Цунаде на подобные «ошибки» с уровнем сложности миссий. Пока все выглядит так: Третий помер, но кто-то все равно продолжает давать нам самоубийственные задания.

— Подводя итоги: у нас появилась союзная малая деревня шиноби, которая к тому же нам должна, возможно, мы сможем в ограниченных количествах покупать их снаряжение, а еще рекламировать услуги шиноби Конохи теперь будет не просто актриса, а дайме Страны Снега!

Реакция Цунаде была обнадеживающей.

— Вы хорошо справились, но мне благодаря вам теперь свежую кучу проблем разгребать. Ты там выкрутился, дипломат самозванный, а мне здесь придется продумывать союзный договор и уговаривать на него старейшин, Данзо да еще и двор дайме, потому что будут еще и торговые договоренности, касающиеся всей Страны Огня, а не только Конохи. Проблема с оценкой ранга миссии была только по вине заказчика?

Она очень хотела, чтобы я сказал «да».

— Увы, нет, Хокаге-сама. — мрачнея, сказал я. — Мы, безусловно, имеем все основания ссылаться на то, что нас обманули, но в произошедшей ситуации как минимум на половину виноват штаб.

— Вот как… ну что же, поясни, — надавила на меня Цунаде своим КИ. Напрягся не только я. Но и находившийся в правом углу невидимый анбушник.

— Начну издалека, чтобы объяснить свои выводы. Десять лет назад Хатаке Какаши спас и привез в Страну Огня Казахана Коюки, принцессу и дочь покойного дайме Страны Снега. Местные повстанцы рассказали, что наших шиноби тогда, перед переворотом, наняли защищать Казахана Соусецу, бывшего правителя страны. Чтобы проверить данную информацию, поднимите проваленные задания за тот период у Хатаке-сана. Я не понимаю, как штаб мог забыть о таком, и не проверить ее, как главную подзащитную на этой миссии.

Шизуне встала с бумаг, наконец, уравновесив разъезжающиеся стопки, и недоуменно нахмурилась.

— Но даже если кто-то просто ленивый идиот, то встает следующий вопрос.

Цунаде присела на край своего стола, сложив руки на груди. То что я говорил ее раздражало, но она сдерживалась из любопытства и последних сил.

— Неужели наша разведка ничего не знала о том, что в Стране Снега, по сути, шла гражданская война, а Казахана Дото не совсем здоров на голову и склонен к авантюрам? Он всерьез собирался напасть на Железо и развязать войнушку у границ Страны Риса. А это означает, что беженцы побежали бы именно туда, и усилили бы экономику и людские резервы страны, фактически контролируемой Деревней Звука, то есть к Орочимару, чего нам не надо.

И даже если бы Казахана Дото не знал о живой племяннице, то все равно мог бы приказать убрать «гостей», которые совсем не нужны во время восстания сторонников покойного дайме или как ненужные свидетели подготовки вторжения к соседям.

— Это все? — нетерпеливо спросила Цунаде, постукивая пальцами по плечу.

Я вздохнул, как перед прыжком в ледяную воду.

— С вашего позволения, я бы добавил третий, наверное, самый важный вопрос. Как вы уже знаете, Орочимару недавно пометил Учиху Саске своей проклятой печатью и предложил ему силу. — закинул удочку на будущее. — А после этого нас направили на миссию в Страну Снега по территории Страны Риса, где находятся базы Деревни Звука, которая принадлежит Орочимару. Это было сделано для того, чтобы вашему бывшему сокоманднику было легче убить нас и получить тело Саске-куна для вселения или у штаба были какие-то еще причины?

На этот раз осязаемая жажда крови проняла куда сильнее, а гримаса злости, перекосившая лицо Цунаде, явно говорила об искренности ее чувств. Увы, не только к штабу, но и ко мне.

— Что?! — Хокаге взрыкнула, как дикий зверь и зашипела. — Да как они посмели… И как ты посмел обвинять меня?!

— В чем? — сбил я Цунаде с мысли, простодушно заглядывая в глаза. Кажется, я ее удивил.

— В том, что я послала седьмую команду на самоубийственную миссию! — Сенджу прищурилась, недовольно сжав губы в нитку.

— Хокаге-сама, я лишь заявил о неудовлетворительной работе штаба. Про вас я ничего не говорил, Шизуне-сан подтвердит. Вы ведь все слышали?

Карликовый пиг тоже похрюкал и покивал со своей лежанки. Поразительно умный бекон!

Цунаде перевела взгляд на ученицу, и та нерешительно кивнула, обе уставились на меня.

Нехорошо прикрываться девушкой от гнева психующей Эски? Ну как сказать. Цунаде ее точно не тронет, так что совесть меня мучить не будет.

Впрочем, Цунаде, не зря выбрали Хокаге.

— Ха, а ты молодец, не испугался настоять на своем! — резко переходя к показному благодушию и игривому тону, сказала Пятая. — Будем считать, что ты прошел проверку, хотя кое-кто считает тебя бесхребетным слизняком. — с фальшивой улыбкой сообщила мне актриса погорелого театра из рода Сенджу.

Не верю! Ведь видно же, что на ходу выкручивается! Но мне от этого не легче, чувствую себя ужом на сковородке.

Я легко пожал плечами, имитируя безразличие.

— Какаши-сану следовало подумать дважды, прежде чем ляпнуть что-то подобное. Едва ли для вас, Хокаге-сама, это должно звучать как оскорбление, учитывая, что ваш призыв –слизни.

Кажется, Цунаде даже немного смутилась, она явно ждала от меня иной реакции. Ну и зря.

В Конохе ославить меня, перед действующей Хокаге, могли только двое — единые в двух лицах старейшины и Хатаке. Но у первых хватило бы ума высказать это в иной форме, а тут явно была прямая цитата. Так что тут не о чем гадать. Судя по реакции и румянцу Шизуне, я попал в яблочко.

— Хм. Мы тебя услышали. — резко перевела Цунаде тему, делая ручкой «кыш-кыш».

— Хокаге-сама, можно вопрос? — переполошился я. И половины проблем не решил, а меня уже за дверь выставляют!

— Ну попробуй его задать. — непонятно с чего искренне развеселилась Цу, разглядывая мою заискивающе улыбающуюся рожу.

— Цунаде-сама, почему вы позволяете вот это все? — обвел рукой горы бумаг.

Выждав немного, поинтересовался без сарказма и издевок:

— Вы Хокаге или мелкий клерк? Я не понимаю.

Сенджу фыркнула, словно я глупость сморозил, отмазавшись невнятным «Это важные бумаги, тебе не понять».

— Разумеется, важные, но почему этим занимаетесь только вы? У вас нет помощников? Не нашлось доверенных лиц для таких дел? Нет ассистентов, на кого можно спихнуть мелочевку, пока вы заняты более важными обязанностями? Нет тех, кто их разберет, отсортирует откровенную ерунду, соберет в папки по одной теме, чтоб вам было проще?

Цунаде была в недоумении от резкой смены тона с заискивающего дурачка на спокойную серьезность. Но меня и вправду заботила такая неэффективность. Пока Пятая разберет бумаги, пока до нас дойдет очередь, я не получу свои деньги в полном объеме! А у меня бизнес, ремонт, упущенная прибыль!

— Вы руководитель, глава, ваша задача определять курс, распределять задания и проверять их исполнение, а не выполнять всю работу единолично! В Конохе живет не две тысячи человек, как при Первом, а больше ста тысяч с чем-то. Это не рационально загружать вас одну!

Шизуне посмотрела на меня с открытой неприязнью.

Ей, что, нравится видеть, как Цунаде пашет в поте лица? Это что, такая месть за хреновое детство?

— Продолжай, — милостиво кивнула Пятая. Вот ей явно было по душе то, что я говорю.

Киваю:

— Ваша должность требует другого подхода, другого порядка. Из-за неправильно организованной работы, вы быстро устаете, у вас портится настроение, вы просто гробите свои нервы, — с жутко серьезной мордой указал через плечо себе за спину, — и пугаете до инфаркта посетителей и ваших АНБУ.

Шизуне хихикнула, Цунаде фыркнула, верно подметив, что я шучу, но головой слегка покачала. За такие шутки, в зубах бывают промежутки, но из-за лести мне легко сошло это с рук. Не будь я уверен в благодушии Сенджу, так смешить ее бы не решился.

— Сейчас вы просто тратите свое время на то, — продолжал я агитировать Цунаде ускорить документооборот, — что можно было поручить другим! Займитесь тем, что у вас хорошо получается — руководите. Я видел, как легко вы организовали людей, чтобы сделать операцию ученику Майто Гая, Року Ли. Что мешает так же поступить с бумагами? Ничего.

— Набиваешься в помощники? — со смешком спросила Цунаде.

От мысленного видения, где я разгребаю эти завалы каждый день, мне поплохело, а кривая улыбка получилась не с первого раза:

— С радостью уступлю эту честь кому-нибудь другому! — спешно отступая к дверям. — Доброго вам вечера, Хокаге-сама, Шизуне-сан.

Кажется, их мое бегство удивило не меньше, чем меня предложение Цу.

И только на лестнице до меня дошло, что она тоже пошутила! Какое облегчение!

Повеселев, я припомнил, что в парковой зоне, неподалеку отсюда, есть еще один вход в недра подземных лабиринтов Деревни. Что-то мне подсказывало, им вполне мог пользоваться Данзо, чтоб не смущать своим видом общественность, когда заглядывал к Третьему на стопку чая. Могли же они вспоминать иногда о том, что когда-то друг другу спины защищали? Думаю, что могли. Это мы с Хатаке можем во имя убеждений друг другу глотки перегрызть, но не наше начальство. Раньше они ведь как-то договаривались, сотрудничали…

От этих мыслей почему-то взгрустнулось. Вспомнилось, что когда-то давно, мы с Какаши тоже были, пусть и не сказать, что друзьями, но хорошими знакомыми. Хотя Хатаке, наверное, все-таки считал меня именно другом. Какаши хотел дружить, но вот только с тем, с кем сражался бок о бок и кого знал не только в повседневной жизни. К сожалению, таким макаром друзья у него обычно резко заканчивались. Не все столь сильны и живучи как Майто Гай.

Но если не обращать внимание на убийственную ауру неудач Какаши и его привычку выполнять миссию любой ценой, то в целом он удобный коллега. Молчаливый, в душу не лезет, и за ним можно подобрать много ценного лута, потому что он не возьмет, побрезгует «заниматься мародерством». Прорубит путь и даже защитит, если понадобится. А еще он предсказуемый — если знать его историю и хоть чуть-чуть разбираться в психологии. Как правая рука, если считает, что одно дело делаем, отличный попутчик, сильный и исполнительный. Главное всегда думай наперед и помни, что для него в приоритете миссия, а не твоя жизнь.

Было это еще до седьмых, до меня. Корень был официально распущен еще Четвертым, но после его смерти шиноби Конохи в безликих белых масках не единожды ходили на миссии со своими коллегами из АНБУ. В те годы Шимура уже перестал руководить АНБУ, но между Данзо и Третьим еще не пробежала черная кошка, и Хокаге не мешал своему подельнику мутить воду и творить темные дела.

Уже тогда у Хатаке была скверная репутация, но мне, почему-то, везло и самому не убиться и не растерять людей в общих миссиях с Хатаке. Но однажды Госпожа Удача мне изменила.

Нас отправили наводить порядок и бороться с бандитами в Страну Чая. Заказчиком значился один очень активный и, к его несчастью, имевший не малый политический вес феодал Страны Травы, который породнился с семьей из Чая, заимев там родственников, крупный бизнес и немалое влияние. И Страну Огня он, мягко говоря, недолюбливал, что не скажешь про Страну Земли. Но так как Чай с Сунагакуре и Ивагакуре старался дел не вести, тому пришлось нанять шиноби Конохи.

Уже по приходу на место со мной скрытно переговорил связной из Корня. Оказалось, что бунтовщики и мятежники появились благодаря Корню. Конфликт интересов.

Данзо хотел сменить феодала у соседей из Травы на того, кто не столь сильно дружит со Скрытым Камнем. Или хотя бы не пытается убедить других влиятельных лиц Страны Травы и друзей из Страны Рек в том, что им не по пути с Конохой. В общем, зажился человечек на свете, пора ему на свидание с Шинигами и предками.

Я до сих пор не совсем понимаю, в чем там было дело. То ли наш заказчик просек, что под него копают люди Данзо, и нанял людей из Конохи, решив, что уж со своими-то диверсантами они или разберутся, или хотя бы отзовут, чтобы не позориться проваленной миссией. То ли он так решил протянуть ветвь мира нашей деревне. А может, у него просто не было других вариантов, никто уже сейчас этого не узнает.

Потому что мне было лень забивать себе этим голову. У меня был приказ, и мне этого было достаточно. И то, что ушлый бизнесмен решил переобуться в прыжке, ничего не меняло. Точнее, могло поменять, если бы я включил мозги, применил все свои навыки переговорщика «Очарование Моря» и уболтал феодала бросить дурную идею «переть против Конохи», поскольку именно она, как верный друг, придет ему на помощь в час нужды. Но я струсил.

Струсил взять на себя ответственность и отменить приказ Данзо. Честно говоря, это был не великий грех для того пацана, которым был прежний Умино. Но последствия все рано оказались крайне неприятными и аукаются уже мне.

Из-за этого сообщения от Корня мне пришлось отвлекать Какаши, сплавив его в другое место, а затем заниматься инсценировкой спектакля «Я не смог защитить почтенного Синдзо-саму от рук подлых убийц».

Проблема была в том, что Какаши не должен был вернуться так рано и увидеть, что никакой битвы не было. Как и то, что вражины, замочившие заказчика в форме АНБУ. Можно было бы изобразить подставу, но когда Хатаке рванул следом за мной, оставляя медленных товарищей позади, он вляпался в ограничивающий барьер*, и сразу все понял. Ну и я тоже дебил, додумался клановой техникой светить, действие которой Какаши когда-то видел. И хотя Умино тогда попытался оправдаться, что это несчастный случай и вообще техника была установлена как ловушка на врага, и что он очень жалеет, что Какаши в нее попал, но, видимо, до конца не убедил.

Да и не мог. К тому моменту уже было понятно, что доказать свою невиновность не выйдет, даже с «Очарованием Моря», слишком уж много было странностей. А этот провал просто переломил спину верблюду последней соломинкой.

И хотя миссия прошла нехарактерно для Какаши без потерь, задание он провалил.

Вернувшись в Коноху, Хатаке поделился своими подозрениями по поводу меня с Третьим.

Думаю, выглядело это как-то так:

— Ирука ваш на врагов работает, — скорбно да обиженно шмыгая носом, — а не на АНБУ!

А Сарутоби Хирузен возьми и развей их, подтвердив:

— Ирука человек уже знакомого тебе Данзо, как и еще один его ученик, Тензо-кун когда-то.

Потом была безобразная сцена, где весь из себя правильный и честный Какаши возмущался тому, что его, такого красивого, предали… С явным намеком свалить из-под крылышка Данзо к Третьему.

Я все отрицал, назвал Какаши параноиком, но на этом наши пути разошлись и на одни задания нас с ним больше не ставили.

Так я и оказался не только врагом по начальству, но и заработал личную неприязнь от Какаши. И если быть честным, то я бы мог заработать не только поощрительное вознаграждение от Данзо, но и отметку от тринадцатой выполненной миссии А-ранга в личном деле, если бы применил мозги и договорился с феодалом. Ну или хотя бы не растерял дружеских отношений с Какаши, если бы был повнимательнее, не уперся рогом, попытался сгладить углы, пообещал подумать…

Иронично, но этот эпизод был одной из тех причин, после которых Данзо постепенно потерял ко мне интерес. Сам подставил с этой идиотской миссией, сам позволил Сарутоби все разболтать, и я же в итоге оказался виноват.

— А мне расхлебывай теперь! — буркнул, шаря взглядом по земле.

Неприметная, словно брошенная нерадивой рукой плитка, в обрамлении неухоженной травы, открыла широкий лаз в темноту с удобной бетонной лестницей.

Сами люки печатями снабжали редко, в основном защита срабатывала, если не коснуться импульсом чакры стены в определенном месте. Тогда случайного визитера просто встретит тупичок и декор со следами запустения: скрипучая ржавая решетка, осыпавшийся на пол замок, кирпичная кривая стенка с потеками. Если же «гость» будет настойчив, то его ждет незабываемое приключение в стиле Индианы Джонса! Потому что после смерти вообще сложно получить новый опыт, а последний запомнится до конца жизни.

Боюсь представить, что бы со мной было, если б не привычки тела, которые для меня выглядели, как внезапное желание погладить стену.

Помня, как открылся боковой коридор, когда меня сопровождал Маугли, я не мешал этим порывам, ведомый любопытством. Но то было раньше, сейчас коридоры под Конохой ощущались иначе: словно начальные локации в любимой компьютерной игре, которую я проходил бессчетное количество раз.

Ориентированию помогали отметки на потолке, похожие на обычные трещины, которые возникают из-за усталости материала. Настоящие трещины тут тоже были, но за их состоянием всегда тщательно следили, чтобы они не разрослись и не обнажили ослабевшие от времени восстанавливающие печати, как те, что оберегают от дыхания времени полигон в квартале Узумаки.

К Данзо я попал подозрительно быстро, будто меня ждали. Но я не обольщался, просто повезло. Шимура мазнул взглядом по папке, и жестом указав следовать за ним, вышел из кабинета.

Очень быстро коридоры стали мне незнакомы, а недоумение усилилось еще больше, когда пальцы ног уперлись в деревянную ступеньку. Обнаружив рядом простые гэта с черными шнурками, задумался.

Либо я тут раньше не был, либо это место появилось не так давно.

Снимая боты, провел импульс чакры по пяткам, чтоб не оставлять лишних запахов на татами. Привычка старая, чужая… Была чужая, а теперь уже моя, и чакра зеленая, а не голубая, как прежде.

Причина того, что я тут не был, только одна: Отсутствие внимания.

В какой-то момент жизнь последнего Умино из Конохи Шимуре перестала быть интересна, как затянувшийся сериал с разочаровавшими тебя персонажами. И если раньше у меня были какие-то особые отношения учитель-ученик, то ближе к моему появлению в этом мире, они сошли на нет из-за глупости, мелочности и мстительности предшественника.

Ловко присев за низкий традиционный столик, Шимура достал свиток и начал просматривать печати, будто выбирая что-то.

Место само по себе было светлым, теплым, но удивительно было даже не само его существование под землей, а то, как спокойно тут оказалось в компании Данзо!

Подсвеченные сзади ячейки перегородок с диковинными птицами, напоминающими рыжих павлинов, могли обмануть невнимательного человека, создав иллюзию того, что домик находится где-то на поверхности в очень тихом месте, где почти нет ветра. От полной тишины чайный домик отделял только далекий шум водопада, доносящийся сюда как через толщу камня.

Любовь к аскетизму в работе соседствовала с тягой учителя к красивым вещам вне ее. Но мало кто знал о таком и еще меньше было тех, кто решил бы этими наблюдениями с кем-то поделиться…

Расскажу про миленький домик стремного Данзо Анко!

Хлопок распечатываемого предмета вернул меня к реальности, а я подивился своей дурости:

Не-е, нафиг нужны такие риски!

— Твоя команда вернулась раньше. — Шимура жестом предложил присесть за низкий столик и налить себе что-то из черной глянцевой бутылочки с золотыми прожилками в окружении пяти чашек такого же стиля.

— Да, это так. — аккуратно опустился на клетчатый дзабутон** горчичного цвета. — Миссия не была провалена… Это алкоголь? — запах был, как у апельсинового сока, но смущала тара.

— Сетю***, — произнес Шимура, как нечто среднее между «сьйо-тю» и «шо-чу», буквально «жженое вино».

Понадобилось несколько долгих мгновений, прежде чем я вспомнил, что «сетю» — это просто облагороженная самогонка, крепче саке, которую пьют холодной или вовсе со льдом. Иногда разбавляют соком или молочным улуном, реже газировкой или пивными напитками.

Знаю, что ни разу не пробовал, но на языке появился легкий вкус апельсина и фантомное ощущение тепла в глотке. Шимура, а вместе с ним и Умино, видимо подражая учителю, разбавлял сетю апельсиновым соком. Получалось не так крепко, но мне и двадцати пяти градусов хватит, чтобы захмелеть с непривычки.

— Простите, Данзо-сама, — убрал машинально протянутую к чашкам руку, обозначив кивком поклон, — не могу разделить с вами этот чудесный напиток. Алкоголь плохо скажется на связности рассказа, и может повлечь необратимые последствия для моего мозга.

Легкий кивок, объяснение принято, хоть и без удовольствия. Меня будто бы пригласили только затем, чтоб не пить в одиночестве, чтоб выглядело все чинно и благородно, как посиделки учителя с учеником, а не алкоголизм.

Я оттарабанил практически ту же самую версию, что и для Цунаде, но без шуток и выведения слушателя на конфликт, как было с Пятой, чтоб вызвать у нее вину и заинтересовать проблемой несоответствия наших миссий реальным рангам.

Чашка, похожая на глянцевый шар с отпиленной верхушкой, была отставлена Шимурой в сторону еще на том моменте, когда я сказал, что актриса оказалась реальной принцессой.

— Значит, — уставился мне прямо в глаза Данзо, — ты подозреваешь, что недооценка опасности миссий не случайна, и к этой диверсии причастны люди Третьего? Твои суждения имеют под собой какую-то почву?

— Только подозрения, Данзо-сама. Диверсантов Звука и Песка на высокие должности вряд ли бы сумел кто-либо пропихнуть. Слишком мало времени прошло с создания их союза, чтобы они сумели сообща подготовить людей для внедрения. Проверка штабных жесткая, и они бы ее не прошли. Но если бы прошли. — сделал долгую паузу, продумывая слова, — то воспользовались ею тоньше и разрушительней. И уж точно не стали бы второй раз подряд давать задание не по рангу. Слишком очевидный след для любого, кто будет проверять. Им было бы куда разумнее развалить нам работу изнутри: задирая ранги заданий и оплату за них, смещая акценты, назначая не тех людей. Если бы у меня была задача навредить изнутри, имея такие полномочия, я бы вместо опытных ликвидаторов для тихих убийств посылал штурмовиков, годных только для открытого боя, в охрану караванов назначал диверсантов, вроде меня. Дольше, но удар по репутации был бы нанесен непоправимый.

Учитель всегда был не болтлив, но сегодня особенно сильно.

— Да и не похоже это на действия чужих, скорее на своих, которые давно работают в штабе. Сам Хатаке успел забыть и не узнал повзрослевшую Казахана Коюки. Ее обязаны были проверить по архиву, удостовериться в отсутствии подводных камней. Хотя бы проверить потому, что она известная личность, у которой есть не только поклонники, но и ненавистники, без всяких дядь с чрезмерно амбициозными планами.

Данзо кивнул, соглашаясь с моими выводами, пригубив сетю.

— Это всего лишь догадки и, если хотите, чутье, но я подозреваю, что подобная деятельность касается не только меня и команды семь, но и других неугодных клану Сарутоби лиц. В силу тяжелого положения Конохи в данный момент это можно расценивать только как диверсию и преступление против деревни.

Кивок и легкая задумчивость. Не думаю, что я открыл Америку, все это Шимура уже знал.

— Я посмотрю, что с этим можно сделать. — спокойно убирая папку под стол сказал Данзо. — Сейчас меня интересует иное. Договор со Скрытым Снегом, какие на нас обязательства и что мы получим взамен?

— Минимальные, — нахмурился, припоминая, что наговорил снеговичкам, — скорее даже номинальные. Мы получаем эксклюзивный контракт на заказ чакроброни и, при необходимости, ее ремонт и модернизацию со скидкой. Больше информации будет в документах, которые они вскоре пришлют.

— «Мы» — Коноха? — вдруг уточнил у меня Шимура. Я почувствовал подвох.

— «Мы» — Корень, Данзо-сама. — припомнил я наш первый разговор. — Листва сменяется, корни постоянны.

Получилось не так поэтично, как мне бы хотелось, но ассоциация с речами Шимуры получилась наглядная.

Естественно говорить о том, что Тетсуя — Узумаки не стал. Зачем?

Для Шимуры и Цунаде разговора с раскрытием личности Узумаки не существовало, вместо него была попытка подкупить меня доспехом, чтобы получить более выгодные условия. Пусть Цунаде считает, что я честный и неподкупный! А вот Данзо «знает», что подкуп удался. Моя правда им обоим не нужна.

И опасаться мне тут нечего. У Тетсуя на лбу не написано, что он Узумаки, и я вполне мог пропустить один маленький факт из биографии старейшины Страны Снега, тем более что тот его умело скрывает уже не первое десятилетие.

— Как продвигается изучение стихии Льда, пользоваться которой дает доспех? — как бы между делом спросил Шимура.

Тут я себя почувствовал, как школяр, не выучивший урок.

— Пока весьма скромные. И я на самом деле не считаю это направление перспективным.

— Почему? — спокойно, но требовательно взглянул Шимура.

Тщательно подбирая слова, я высказал сомнения относительно полезности именно этой функции доспеха.

— Броня не дает той гибкости в управлении стихийной чакрой, которая характерна для носителей улучшенных геномов. А значит, у человека в таком доспехе, спустя годы тренировок, будет всего несколько не самых сильных техник. В условиях зимы Страны Снега, они весьма впечатляют, но не уверен, что они будут столь же эффективны у нас или в Стране Ветра. Мне кажется, что именно эта функция доспеха является тупиком и больше вредит, ограничивая развитие шиноби, чем помогает. Годы тренировок уйдут с малой эффективностью, а в случае неисправности брони так и вообще становятся бесполезными.

— Возможно, ты прав, однако этот вопрос все же следует изучить подробнее, попробуй освоить хотя бы одну простую технику Льда, раз уж ты научился пользоваться своим доспехом, — вроде как посоветовал, но на самом деле приказал глава Корня.

— Да, Данзо-сама.

Договариваясь о сотрудничестве, я постарался выкрутить ситуацию так, что на Пятой оказались все обязательства, связанные с Коюки, а Шимуре досталось все остальное. Ведь я переводил стрелки на Корень, давил авторитетом Данзо, общаясь с местными шиноби, а не Цунаде. По факту Шимура как бы ни за что не отвечает и практически никому ничего не должен. Так, поприсутствовать, все условия уточнить и плюшек получить.

Кстати сказать, как относиться к Пятой, я пока не понимал. Мои актерские таланты, сенсорная эмпатия и «Очарование моря» не помогут мне, если я не буду понимать, с кем имею дело. А результаты были уж очень противоречивы. Кое-как я сумел добиться своего, но это было гораздо тяжелее, чем со снеговичками, которых я водил за нос, как матерая цыганка, задурив им головы.

В целом Шимура рассказом остался доволен, хотя если бы не эмпатия, то я бы не заметил бурной, по меркам этого реликта, радости. Поначалу, когда только шли сюда, мне показалось, что Данзо одолела хандра и уныние. Ну, насколько это вообще возможно для главы Корня.

На этом позитивном фоне я даже рискнул показать ему свою броню, уточнив, что она строго индивидуальна под телосложение человека, тип и объем чакры, а также ее природную предрасположенность. А первые поставки пойдут сразу же, как Корень подтвердит мои слова.

В общем-то, на этом разговор и завершился. Мне показалось, что Шимура даже как-то приободрился.

От Данзо я ушел с чувством выполненного долга и легкой душой, но чем ближе был дом, тем тяжелее давался мне следующий шаг. Отброшенные на задний план тягостные мысли вернулись с новой силой.

Тяжело упершись лбом в дверь, долго не решался войти:

— А стоит ли рассказывать? — шептал, не двигая губами.

Я не хотел лгать, но и делать Анко больно — тоже. Второе даже сильнее, чем первое.

Задумавшись, слишком сильно ушел в себя, оттого звук поворачивающегося в замке ключа заставил меня вздрогнуть от неожиданности.

Но прежде чем сосед вышел в коридор, я юркнул в квартиру, подгоняемый иррациональным страхом.

— Нет, не стоит! — твердо решил я, а затем крадучись разулся и заперся в ванной.

У меня был повод еще немного потянуть время «нечего шастать по чистой квартире в грязной одежде»!

Если честно, это даже не повод, а жалкая и тупая отмазка.

Надо взять себя в руки и признаться!.. Или нет…

Я сам себя бесил тем, что не могу определиться с линией поведения. Будто как прежде у меня в голове две личности с диаметрально противоположными мнениями, но теперь не на кого перевести стрелки, ведь я тут один.

Правильно и честно — признаться! — беззвучно бормотал. — Но я боюсь увидеть в глазах Анко разочарование, брезгливость, обиду… или все это вместе.

Крепко подумав, обессилено покачал башкой.

Может быть, когда-нибудь потом, я смогу признаться, но сейчас — нет. Проще уж Данзо сказать, что я попаданец, или заявить Пятой, что знаю будущее и потому Саске нужно выпнуть со страховкой в виде документов!

Рассказав о случайной связи с Коюки, кому я сделаю лучше? Анко? Нет. Анко от таких откровений лучше не станет. Зато я, облегчив душу и получив желаемое прощение, быстро забуду. Я ведь даже про Бунко не рассказал, а ведь технически это не было изменой!

Анко простит… наверное. Так же легко, как собиралась уступить меня Хоноке, лишь бы остаться со мной, лишь бы не навлечь на меня гнев клана! Она была готова пожертвовать своей репутацией ради меня. Как можно ее мучить сверх того, что она уже пережила?! Добавить к обидным пощечинам, оскорблениям, «моей» попытки выйти из жизни через петлю, сверху пару измен, как вишенку на торт?

Я ведь даже знаю, чем кончится мое признание: Я сделаю ей больно, снова, а она простит, будет улыбаться дрожащей улыбкой, умело скрывая слезы. Я знаю, я видел: своими и чужими глазами.

— Проклятье, — прошипел, вцепившись в волосы от всплывших в памяти образов, покорно склоненной головы, злых подколок (этакой маленькой мести на людях), которые Анко маскировала под пошлые заигрывания, тусклого взгляда, полного муки и затаенной надежды…

А если это признание станет последней каплей? — ужаснулся я, вглядываясь в знакомо-незнакомое лицо.

Почему-то сравнивая с тем, что увидел тогда и сейчас стало спокойнее. Из зазеркалья на меня смотрел, совершенно другой человек. Работа «в поле» сделала кожу чуть темней, а волосы, наоборот, высветлила на тон, новая специализация и периодические медицинские процедуры укоротили главную примету (теперь шрам кончался раньше, а не посередине щек). Кажется, даже глаза у меня другие, не такие темные, но в этом я не уверен. И, конечно же, прическа! Не буду я дожидаться третьего «знамения», чтоб меня снова остригли. Буду единственным Умино без хвоста!

— А этот постыдный поступок останется со мной, — прямо взглянул в карие глаза отражению, — как напоминание, что любая другая женщина в подметки Митараши Анко не годится! И вообще нужно пнуть родню на тему свадебных обрядов клана Умино, пусть не только у меня на этот счет башка болит! Глава клана я или кто?! И кольцо, нужно узнать размер. Похрен, что тут нет такой традиции, у меня и Анко будут обручальные кольца!

Остудив голову холодной водой и вытерев ее насухо, я начал настраивать себя на позитив.

Бубня под нос, какая Анко у меня красивая, умная, необыкновенная, понимающая, ласковая, нежная, бесценная… я накрутил себя так сильно, что готов был или статую ее в полный рост сваять, или притащить миллион алых роз под окна, или еще что-то подобное сделать. Пожалуй, остановило меня только отсутствие времени на подобные подвиги. Да и на те деньги, которые лягут в карман клана Яманака, если последую примеру художника из песни, я лучше Анко куплю дорогое шелковое кимоно с ручной росписью. Эффект будет тот же, только кимоно не завянет. Или сам распишу, я еще не забыл, что такое батик**.

— Самому даже предпочтительнее, — пробормотал я, цепляясь краем взгляда за странную скатерть на столике между креслами и диваном, — потому что это будет подарок, сделанный своими руками…

Звонко чихнув, потер нос.

— Правда. Ну или разрисую шелковую ночнушку, если не осилю целое кимоно. — ударил кулаком в раскрытую ладонь. — Очень сексуальную шелковую ночнушку! Апч-ху!

В гостиной сильно пахло тонизирующим сбором, которого я натащил из Госпиталя, когда мне часов в сутках не хватало. Из-за того, что травы были перемолоты в однородный порошок, при замешивании часть вылетала мелкой пылью, похожей на зеленоватый пепел, оседая вокруг. Но за мощный тонизирующий эффект и мягкий сладкий вкус легко простить напитку мелкие неудобства.

— Зря думал, что сюрприза не получится! — шепотом обрадовался я, увидав на столе в гостиной ворох бумаг, писчие принадлежности и орду кружек. Сунув любопытный нос, заметил косую полосу из шести иероглифов, которые складывались в метку «особой важности», нанесенную полупрозрачными красными чернилами. Полистав и не найдя ничего такого, чтобы меня заинтересовало, я сложил бумаги аккуратной стопкой ранжируя их по дате в заголовке.

Нас так рано явно не ждали. Иначе бы Анко не бросила такие важные бумаги прямо в гостиной.

— Любовь любовью, а работа врозь, — фыркнул.

Анко девушка ответственная и про службу болтать не любит, ссылаясь на запреты, хотя у них не практиковали печати-табу, как в Корне.

А не ждали нас так рано явно потому, что контракт, который заключал Асама, не заканчивался одновременно со съемками. По планам вернуться мы должны только через месяц, сопроводив съемочную группу обратно. Нагиса Синдо был опытным режиссером, и привык все рассчитывать с запасом. Но надо понимать, что для киношников, что тут, что там, два месяца вообще не срок, так — баловство. Многие снимают один фильм по полгода или по году.

В принципе фильм про Фуун уже был готов, оставалось доснять всего пару сцен, что с умелыми актерами не составило бы большого труда, не будь кино прикрытием для делишек повстанцев. После того, как кино было доснято и Коюки взошла на престол, возвращение в страну Огня режиссер решил временно отложить. А раз так, то держать нас оставшиеся по контракту несколько недель не было смысла, да и неудобно. Свержение дайме в договор не входило, так что мы его уже солидно перевыполнили.

Правда, сейчас еще непонятно, что будет с серией принцессы-авантюристки и киношниками, как непонятно, когда и где по итогам выпустят фильм. Они ведь могут перебраться в Снег навсегда. А мне бы так не хотелось терять связи с киноиндустрией в своей стране! Планы-то у меня наполеоновкие по части рынка поп-культуры!

Но тут я вынужден был себя осадить, постучав в череп костяшкой.

— Размечтался! — буркнул злобным шепотом. — Есть вещи поважнее писанины. Если меня убьют на миссии, к которой я буду не готов, то мне будет глубоко фиолетово, как продается мой плагиат, и снимают ли по нему кино!

Почувствовав зуд в носу, поморщился:

— Надеюсь, она все это выпила не за одни сутки. — с хмурым беспокойством поглядел я на осадок сбора в нескольких кружках.

Каким бы мягким не был вкус, а напиток по-прежнему остается энергетиком, который вредно пить каждый день, как обычный чай.

Переложить документы я решил на письменный стол в своей комнате, который, почему-то, проигнорировала Анко.

— Возможно, чтоб не бегать далеко за чаем, — пожал плечами, — а может по какой-то другой причине…

Не плотно закрытую дверь спальни я осторожно пихнул ногой и умилился открывшемуся виду. Анко спала, крепко прижав подушку к груди и уткнувшись в нее носом, будто в большую плюшевую игрушку, даже не заметив моего появления и не услышав шорох бумаг.

Чувство прекрасного перехватывало горло от восторга: последние лучи закатного солнца мягким ореолом отражались от бархатной кожи, путались в завившихся после дневного душа локонах, красиво очерчивали руку, тонкий стан, изгиб бедра, вытянутую носком вниз ножку.

Как тут не порадоваться, что такую красоту дозволено видеть только мне одному!

Растекаться от умиления, сидя на краешке кровати, я бы мог еще долго, но Митараши привстала на руках, почувствовав взгляд.

— Привет, — потянулся я к ней, — мое солнышко.

«Солнце» встрепенулось, качнуло головой, и принялось судорожно приводить себя в порядок, пытаясь причесаться пальцами, поправить бежевый топ под горло, из-под которого пытались вырваться крепкие полушария и подтянуть короткие черные шортики. Такого нижнего белья я на Анко еще не видел, обычно на ней какие-то миленькие кружавчики, бантики и все в таком духе. Но этот простенький комплект смотрелся не менее сексуально!

От вида у меня дыханье сперло и бросило в жар, а в голове слегка зашумел пульс разгоняющегося сердца.

Рыкнув от возбуждения, сгреб часто-часто моргающую, от растерянности, Анко в объятья.

— Ты невозможно милая! — зацеловывая, восторгался я хриплым голосом. — Красивая!.. Желанная… Сексуальная…

— Дай мне хотя бы причесаться, — взмолилась Анко, при этом не делая попыток вырваться, лишь прижалась ко мне крепче, запрокинув голову, чтоб удобнее было целовать ее шею.

— Зачем? — разыгрывая недоумение, засунул пальцы под резинку шортиков, потихоньку стаскивая их с шелковистой кожи. — Если они растреплются снова, моя миленькая пушистая лавандовая овечка.

Анко кивнула и глубоко вздохнув, встряхнула головой. Только тут до меня дошло, что она не проснулась, а это я ее разбудил пристальным взглядом, оголодавшего по женской ласке. Ну как разбудил, растормошил скорее.

Конечно, я бы мог передать Анко чакры и таким образом привести в чувство и вернуть ей ясность ума, но полезнее и правильней будет просто дать ей выспаться. Благо, отравления у нее нет, это просканировал по привычке, но запас бодрости она вычерпала почти до самого дна.

За несдержанность стало стыдно.

Глубоко вздохнув замер, успокаивая ритм сердца и убирая лишние сейчас процессы в организме. Не будь я ирьенином, пришлось бы принимать холодный душ, а так прогнал медицинскую чакру и стал спокоен, как удав.

Поправив на Анко задранную одежду, я столкнулся с изумленным, но все таким же осоловелым со сна взглядом Митараши.

Не став ничего объяснять, сгреб часто-часто моргающую Анко в объятья, аккуратно роняя на кровать, и тихо сказал «Спи» чмокнув в кончик носа.

Анко выдохнула, расслабляясь и прикрыла глаза:

— Ты мне снишься… — завозилась сладко зевнув.

Молча убрал прядку упавшую ей на ресницы и укрыл нас одеялом.

— Ты не мог вернуться так рано. А я просто, — доверчиво прильнув, боднула головой, устраиваясь поудобнее, — …просто слишком устала.

— Как скажешь. — шепотом ответил я, беспокойно вглядываясь я в бледное лицо с темными кругами под глазами, которые было видно даже в наступивших сумерках.

Пленники что ли такие несговорчивые, или «Храпящий в лесу»* педант и того же требует от подчиненных? — взбесился я. — Или Анко берет слишком много работы домой? Она вообще хотя бы раз за этот месяц спала?! Это не нормально, в мирное-то время, и так выматываться!

Анко поморщилась, поежившись, как от холода.

Чтоб не потревожить сон любимой, затолкал негатив подальше, но это не значит, что я простил и забыл!

В общем, к Ибики у меня появилось много неудобных вопросов. А я ведь считал его «контору» идеалом для подражания: минимум бумаг, максимум — дел, и все вокруг тебя страдают. А у меня, несчастного Умино, только последний пункт совпадал, вот я и завидовал почем зря.

Пропустив тот момент, когда шепот Анко стал беззвучным движением губ, разобрал только «Слишком идеальный для меня».

Грустно хмыкнул, ласково погладив Анко по волосам. Мне было что возразить. Хотя бы то, что считал идеальной ее.

И небезосновательно: она не только моя любимая, моя драгоценность, она еще и верный друг, опора и поддержка, которая не позволит мне сломаться. Но если что-то пойдет не так, так же легко она может меня сломать. Без нее я своей жизни не представляю. Но я стараюсь не думать о таком...

По старой памяти из прошлой жизни я все пытался поставить Анко на пьедестал, а она легко с него сходила. Она не желала быть прекрасной дамой для бесправного рыцаря, неприступной принцессой в высокой башне, или непостижимой богиней для жалкого смертного, напоминая, что ей не нужно мое слепое обожание и дорогие подарки, а нужен я сам и мои к ней чувства. Но я все равно ревную, а значит, в глубине души сомневаюсь, что Анко и вправду любит меня, а не того кем я был раньше, ревнуя ее к своему прошлому. Или я сомневаюсь в том, что она вообще могла полюбить кого-то вроде меня…

Во сне Анко смешно причмокивая губами, закинула на меня ножку, заставив улыбнуться и свернуть раскопки самокопания.

Мы жаждали друг от друга тепла, понимания, поддержки и мы их получили. Не устану повторять «Стоило умереть и потерять где-то несколько лет жизни, чтобы встретить ее».

Только рядом с тобой чувствую себя дома…

— Мне так спокойно рядом с тобой, Анко.

Незаметно для себя, уснул, посапывая в макушку уютно пригревшейся у меня на груди любимой.

Проснулись мы рано утром. Анко, поначалу, даже не поверила, что я не глюк, вскрикнув «кай», а потом чуть не придушила на радостях.

Завившиеся крупными волнами волосы, стали лишь пышнее от попыток их распутать, добавляя облику Анко уютной нежности. А ведь она всего лишь замоталась и легла спать с влажными волосами.

— Знаешь, — безмятежно улыбнулся, пропустив через пальцы лавандовую прядь, — у нас с тобой серьезные проблемы.

— О чем ты? — с легкой тревогой всмотрелась в мое, прибалдевшее, лицо Анко, не понимая, к чему я это сказал.

— Проблемы с самооценкой, конечно же! Я считаю, что ты слишком хороша для меня, ты думаешь, что — я для тебя. У кого-то из нас, определенно, не проверенные данные! — притворно возмутился я, повернувшись на спину.

Успокоившись, Анко довольно фыркнула:

— Я не умею готовить. — провела пальчиками по виску, ероша короткие волоски. — опять подстригся.

— Так вышло. Готовка — это не сложно. Практика и все получится! Я ведь тоже учился. Хоть сильно мне это не помогло. — развел руками.

По-змеиному тягуче и изящно, Анко оседлала мой живот, сбив дыхание:

— Но ты готовишь лучше меня! — наклонилась, щекоча волосами мою грудь.

Сглотнув слюну, опомнился:

— Вот не надо этого! — убежденно выдал, положив руки на бедра Анко. — Любому повару покажи, как я готовлю, его удар хватит! Да, вкусно, да, сытно, но некрасиво и в большом тазу вместо нормальной сервировки, — поморщился, — как мазе…

— Мазегохан! — перебила Анко, веселясь.

— Да, только варить не нужно и не обязательно добавлять рис, а так, по сути, то же самое свинство.

Анко смеялась и предлагала выпустить поваренную книгу и главное блюдо в ней назвать «Свинкина радость» или «Радостная свинка».

— Ага. На первой странице будет «Все вчерашние объедки в одну сковородку, сверху яйцо, соль, специи по вкусу. Жарить до готовности чего-нибудь из этой кучи».

Анко хихикала-фырчала, махала на лицо руками, смаргивая слезу, смеяться она уже не могла.

— Сервировка: Кинуть на стол мимо тарелки. Прямо в сковороде. Готово! Жрите, не обляпайтесь! И залить все это кисло-сладким соусом или кетчупом по вкусу. Ну или чтобы он появился, хоть какой-то!

Отсмеявшись, с серьезным видом, Анко взяла с меня слово научить ее готовить «Хрючево», но не сдержавшись, снова рассмеялась, легко и заразительно.

А еще Анко наградила меня шутливым прозвищем «Артист», после шутки про клоуна-шиноби***. Оно становится вдвойне забавней, если вспомнить всю мою биографию.

Смеясь, мы чуть не пропустили стук в дверь. Чтоб внутри комнаты тебя услышали, при включенных печатях, тарабанить нужно было ровно посередине.

— Открыто. — крикнул я, мешая Анко с меня слезть.

Мелкий заглянул к нам, начав что-то говорить про сочинение отчетов, но потом завис. Подавившись воздухом, он покраснел, как маков цвет, громко клацнул зубами, захлопнув рот, и выскочил в коридор. И все это меньше чем за пару секунд!

Возмущенная Анко шлепнула меня по рукам:

— Я же не одета!

— Топ и трусы — тоже одежда! — прикинулся я валенком, беззастенчиво лапая попку возлюбленной.

Пропуская Анко вперед (решили выползти на кухню) я столкнулся взглядом с Коюки! В голове табун панических мыслей проскакал, я шарахнулся в сторону, ударился плечом, сделав в стене внушительную вмятину.

— Ого, — уважительно протянула Анко, отсмеявшись, — а она красивая.

— Ты все равно лучше! — едва сдержал я желание содрать плакат с портретным фото с двери Наруто.

Надо будет попросить мелкого убрать плакат с автографом туда, где я его не буду видеть каждый день! Ночью бы увидел, заикой стал!

Отослав из кухни Наруто перевешивать плакат, я поинтересовался, почему Анко такая замученная, чтоб перевести разговор со скользкой темы обсуждения Казахана и ее внешности.

— Вроде, на работе это ты должна людей мучить, — стоял я за плитой, — а не наоборот.

— Мы не только пытаем… — переполошившись. — Мы допрашиваем, а не пытаем, Ирука!

Я сделал невинное лицо.

— А я ничего не говорил про пытки. Я сказал «мучить». Это у тебя такие интересные оговорки. И название у вашего департамента.

Анко забавно надулась и напомнила, что вообще их департамент не только людей допрашивает. Они делают кучу важной, но незаметной работы, например противодействуют деятельности вражеских шиноби, следят за порядком в Конохе и тому подобными вещами… Во время экзамена на них еще легла куча дополнительных обязанностей, таких как оценка уровня подготовки участвующих генинов и поиск самых перспективных из них. А в результате провал и вторжение Звука с Песком. Да, за охрану внешнего периметра Конохи и контроль близлежащих территорий отвечает другая служба — так называемый охранный дивизион, но шпионов-то внутри Деревни упустили именно люди Ибики! Так что с них и прошлую работу не сняли, и новой накидали, чтоб проучить.

— Ты пойми… — обнимая меня сзади, с усталостью проговорила Анко. — Мы должны найти предателей, которые сделали возможным незаметное вторжение двух армий в Коноху. Тех, кто врал в донесениях, кто не выполнял свою работу и саботировал чужую, — потерлась щекой где-то между лопаток, а затем решительно выдохнула. — Найти и покарать тех, кто передал Орочимару наши секреты и тех, кто бил в спины нашим шиноби, когда они защищали Коноху во время вторжения! — с мрачной решимостью, как клятву, сказала Митараши.

— Думаешь, они в массе своей не сбежали со Змеем, как Кабуто? — со скепсисом спросил я, постукивая палочками по краю сковородки, чтоб сбить прилипшие комочки риса.

— Не все, — очень сексуально вздохнула Анко, слишком резко сменив тон. — Далеко не все. Я в этом уверена.

— Полегче, соблазнительница, — облизал губы, рвано вздохнув, — могу и забыть, что мы тут не одни.

Анко беззаботно фыркнула, приняв мои слова за шутку, и пожаловалась, что в отделе дознания не хватает людей.

— Департамент дознаний, как и все, пострадал во время вторжения. А чтобы принять на работу новых людей, нужно сначала тщательно проверить кандидатов, оценить их квалификацию и верность Конохе, а на это нужно много времени.

— Какой-то заколдованный круг получается!

Анко кивнула со вздохом.

— Ну раз так, то и нечего надрываться. В ближайшее время Орочимару точно не соберет новой армии для вторжения в Коноху, так что переловите вы всех спокойно и без спешки.

— Спасибо, что заботишься обо мне, — клюнула в щечку, поморщилась от уколовшей ее щетины, — но это моя работа, Ирука.

— Просто не надрывайся, уже не важно…

— Это на самом деле важно, — убежденно перебила, а затем сделала паузу и тише добавила, — но я не могу раскрывать деталей.

— Да и не нужно. Ты, в любом случае, подумай вот над чем. Когда сильно устаешь, то начинаешь хуже соображать, а порой вообще творишь какую-то дичь, и можешь сделать хуже, чем было. — нехотя обронил. — По себе знаю. А чего вашему департаменту сейчас точно не надо, так это новых промахов. Особенно сейчас… Новая Власть, которая вас не знает и чье доверие еще нужно заслужить…

— Ха, ну ты-то у нас опытный царедворец и уже такое доверие заслужил! — подколола меня моя змейка.

— Вообще-то да, — совершенно серьезно ответил я. — Меня уже даже звали в канцелярию Хокаге работать.

Немая сцена, круглые глаза Митараши.

— Да иди ты! — легонько пихнулась, чтоб я не выронил сковородку. — Ты что, серьезно?! Ты когда успел к Цунаде в доверие втереться?!

Шутка-шуткой, а предложение-то было! Могу гордиться!

— Наверное, когда предложил скинуть часть обязанностей на других. Пятая, сейчас, разбирается со всеми миссиями лично. Сидит она, — недовольно передразнивая, — и проверяет, хорошо ли генины ливневую канализацию почистили, собак выгуляли с детьми вместе — хорошо ли, плохо ли! Это вообще не уровень хокаге! Ты представляешь, сколько она с этим копаться будет?! До следующего месяца, минимум, и это если мы не натащим ей новых отчетов!

Анко не выдержала и хихикнула.

— Хей! Я не шучу. Сенджу и вправду зарылась в бумаги одна, а Шизуне только по кабинету взад вперед шатается, стопочки носит. Пользы от нее, как от той свинки, которую Пятая таскает на ручках! Надеюсь, так будет не долго, я хочу получить деньги за миссию. Там должно получиться не мало, учитывая, что ранг подскочил до S.

— Ты не говорил! — Анко привстала на носочках, будто приготовилась слушать занимательный рассказ.

Снисходительно ухмыльнулся:

— Да-да, о своей работе мы не говорим, — пожурил шутя, — зато о моей…

Анко шутки не поняла, потупилась и пробормотала извинения, попытавшись отойти.

— Солнце, — притянул к себе свободной рукой, — мне не зачем скрывать свои злоключения. Да даже если бы хотел, — подул ей на челку, — ты по работе все равно бы узнала, рано или поздно. Садись, я расскажу.

Анко, как примерная школьница, шмыгнула за стол, сложив ручки рядом с тарелкой.

— Начиналось задание, как банальная миссия сопровождения… — поставил я еду на стол.

В середине рассказа пришел Наруто, который даже забывал жевать, когда начался эпизод после его падения с дирижабля.

— … И тут мы заваливаемся в гости к снежным: Я в форме чуунина: жилет с «мишенью», повязка на лбу, а лицо Казахана разве что в рамке под стеклом с надписью «разыскивается» не висит. В наглую заказал пожрать и расслабился, как у себя дома. Сам я тогда еще не подозревал, что это не просто какая-то деревенька в горах, а самая что ни на есть скрытая.

Анко слушала, как завороженная, не замечая шуток и опустевшей тарелки.

Решил погрубее шуткануть.

— Не обгадься местные со страху, они бы поняли, что я опасности особой не представлял, для целой деревни-то.

Анко подавилась воздухом:

— Пф-ф, что?! Ты это серьезно?!

— Ага, — покивал мелкий, — он серьезно. У нас запечатанные котлеты кончились, — это уже мне, — сделаешь еще?

Киваю.

— Меня приняли чуть ли не за S+, который пришел с ними договариваться. Они от смеха передохли бы, вскройся правда, что я всего лишь чуунин и тупо заблудился в метель! Так что я торговался, хитрил и продал им Казахана, как жулик на базаре недойную корову, и они поверили и согласились на все условия! А потом дали мне своих людей…

Выслушав все, Анко полминуты сидела с отсутствующим взглядом.

— Учебная команда… — ошарашенное хлоп-хлоп пушистыми ресницами, — переворот. — У Анко совершенно дикий взгляд.

— Одна учебная команда, и один такой весь замечательный я. — потешно тыча большим пальцем, выпятил грудь, чтоб вывести ее из этого состояния.

Анко мягко посмеялась, покачав головой.

— Вы двое просто решили надо мной пошутить… как тогда с кетчупом и пальцем!

— Но ведь смешно же было! — не согласился Наруто. — Сестрица, ты даже не заметила, что это не палец, а сосиска.

Пока Наруто с Анко беззлобно собачились, я притащил кейс.

— Это то, чего в моих отчетах нет и не будет. — открыл крышку, распахнул не полностью крыло. — Я теперь летать умею! Не как камень с крыши, а как летучая мышь или вроде того.

— А мне казалось договориться с Момочи — это невероятно… — будто ни к кому не обращаясь, выдохнула Анко.

А с плакатом получилось «весело», Наруто было не комфортно под «взглядом» принцессы Фуун, вот он ее и вывесил за порог. Где «комфортно» стало уже мне. В итоге определили «актрису-дайме» на дверцу шкафчика Узумаки, пусть любуется на майки и трусы, когда тот закрыт.

В Госпиталь я заставил себя пойти лишь ближе к полудню, еле отлипнув от Анко, которую так не хотелось отпускать. Ведь когда я уйду, она уже отправится на работу и будет там до самого вечера. Эх, жаль Анко слишком правильная, чтобы воспользоваться моей работой и устроить себе внеплановый выходной.

Чтобы отследить возможную слежку, я зацепился языком с медсестрами в приемной, а оттуда уже ушел следом за Кито, благо мне было по пути. Да и поддержка ему, судя по упадническому настроению, не помешала бы.

— Сейчас хоть и трудимся много, но по деньгам тяжко без подработок. — сетовал измученный медик, — Впервые услышав о назначении Сенджу Цунаде я надеялся на большее, а стало только хуже… Кажется будто все разваливается и лучше уже не будет.

Я догадывался, что дело, скорее всего, не только и не столько в Цунаде и скромных доходах, а скорее в том, что из-за них у Кито и Миюри не складываются отношения, но благоразумно не стал поднимать эту тему. Не сейчас, когда за нами увязался незнакомый мне парень, восторженным взглядом пожирая нас обоих.

Да и просто хоть полусловом намекать мужчине на то, что он не зарабатывает достаточно, чтобы удержать свою женщину… Плохая идея. Так и без друзей можно остаться.

— Будет лучше! Про нас не забудут! Цунаде-сама, — мало ли кто меня услышит и передаст мои слова, лучше быть вежливым, — пока сама еще не разобралась с внутренней кухней, бюрократией и прочими проблемами.

— Мне бы твой оптимизм… — поморщился Кито, проходя барьер между основным зданием и восточным крылом.

Мне бы самому свой оптимизм…

Незнакомец тоже прошел, что меня слегка успокоило.

Восточное крыло, после вторжения, стало практически крепостью с новыми барьерами. Хотя тут и раньше была интересная система безопасности: Кроме стандартных защитных барьеров, стационарные печати, укрепляющие стекло и делающие его похожим на зеленые осколки, за толщей которых движутся смутные фигуры. Эта обманка могла ввести наблюдающего в легкий транс, если слишком внимательно следить за тенями. Изнутри разницы никакой, учуять подвох могли лишь обладатели бьякугана или шарингана.

За невидимым барьером интерьер никак не изменился: Все те же деревянные потолки и двери с восковой пропиткой, серо-голубые стены, напоминающие пасмурное небо, те же тонкие рамы окон, кажущиеся такими ненадежными. Разница только в том, что не вписанных в охранный контур людей уже на лестнице ждет от ворот поворот и расквашенный о барьер нос. Не самое гуманное решение, если вдруг случится какое-нибудь ЧП: ищущие спасения люди могут здесь и остаться. Барьеры с распознаванием усложняют жизнь, хоть и делают ее безопаснее.

— Оптимизм?! — обогнав на шаг, фыркнул я. — Оптимизм там рядом не валялся, это банальная логика. Вспомни инициативы, которые Сенджу продвигала в прошлом…

В восточном крыле располагались важные, но не секретные помещения: рабочее место главы Госпиталя, верхняя лаборатория (где изготовляли лекарства по утвержденным снизу, где работает Хонока, рецептам), палаты для особо ценных пациентов и тому подобное.

Пока я пытался приободрить Кито, тот представил мне «прилипалу». Им оказался один из новых учеников, которые появились на волне популярности Пятой. Проверяли их так, как претендентов на доступ к секретным документам, обжегшись на Якуши и Ко, но даже после отсева новичков осталось на удивление много.

— Ирука, а почему ты так рано вернулся? — спросил Кито между делом. — Помнится, ты собирался на несколько месяцев нас покинуть.

— Соскучился по умным и адекватным людям, решил пораньше закончить. Только Араигуме про меня молчок, — приложил палец к губам, — по работе я не скучал.

Слово за слово, разговор перетек на нюансы диагнозов, обсуждение интересных случаев, которые я пропустил, и в него включился Сен, тезка переименованной Юбабой из "Унесенных призраками" Тихиро.

Договорившись встретиться с Кито как-нибудь позже, мы разбежались, но Сен, даже не заметил, как ушел его повеселевший сенсей, а я дважды с ним попрощался.

Видимо Сен посчитал, что я тоже преподаю и не буду против вопросов.

На один из его вопросов я даже смог по памяти ответить. А на второй пришлось вежливо послать его «гуглить» в библиотеку.

Стоило преисполненному энтузиазмом парню скрыться за углом, как улыбка тут же слетела с моего лица, как бесполезный элемент маскировки.

Пробормотав что-то нехорошее в адрес прилипал, я вежливо постучался. Удивительно, но Енота даже ждать не пришлось, он сидел у себя с кипой бумаг и что-то писал с усталым и сосредоточенным видом. Хотя обычно его приходилось по всей больнице искать: въедливый он и медик превосходный, всюду свой нос сует и всегда готов прийти на помощь в трудную минуту. И эта черта Енота компенсирует раздражение от его вездесущности. Ну запалит он, что дурака валяем, и что? Ну, за дело покритикует, так мы это переживем. Зато директор госпиталя, если что, не погнушается сам лечить и поможет пациента вытащить, или на ошибку в лечении укажет, до того как это боком вышло.

После приветствия, я мог наблюдать, как Араигума прогнал по рукам импульс чакры и потер глаза. Обеззаразил.

— Давай без лишних слов. Что тебе нужно?

Риба дубиной намекал, что лучше не отвлекать его по пустякам, но я все же рискнул.

— Мне? Ничего. — попытался разрядить обстановку. — Но я подумал, что раз у меня отдых между миссиями, то моя помощь нужна вам и пациентам. А еще я кое-что достал, что может нам всем пригодиться. Вы слышали про чакро-доспехи из Страны Снега?

Енот вскинул брови, отрываясь от писанины. Даже перьевую ручку отложил.

— И ты принес их мне?

— Госпиталю! — деланно обиделся и снова улыбнулся. — Каруйи-сенсей точно придумает, как и куда можно употребить эти технологии, чтобы они не лежали мертвым грузом на складе или не прилипли к чьим-нибудь рукам, не принеся никому пользы.

— Ирука, — мрачный осуждающий взгляд.

В принципе, все и без слов понятно. Раненому надо отдыхать и восстанавливаться, а я его работой нагружаю с непонятными целями.

— Как минимум на основе этой технологии можно сделать внешний скелет. — выложил я свою козырную карту и главный аргумент.

— Что сделать? — недоуменно прищурился Араигума, будто я глупость сморозил.

Ну я и объяснил концепцию экзоскелета, как ее понимал, а в ответ получил язвительную критику идеи и моих умственных способностей, потому что отрываю человека из-за ерунды от важных дел.

Риба был куда приятнее, когда мы общались на «вы».

— Подождите с выводами, дайте объяснить!

— Внешняя конструкция будет хрупкой и мешать в бою. — раздраженно отмахнулся Енот, возвращаясь к бумагам.

Я навис над столом, упершись в край столешницы:

— Когда сравнивал с протезами из Суны, — сдержанно и сухо, — я не говорил о применении этой технологии в бою. Я думал о тех, кто получил увечья позвоночника, таза, ног и вынужден заново учиться ходить.

Тут Енот прислушался, но все еще без особого энтузиазма, давая шанс его заинтересовать.

— Или вовсе прикован к постели или креслу. В доспехах есть механизмы, которые можно собрать в подобие суставов и приводить в движение чакрой пациента, заставить держать тело или его часть в определенном положении. Ведь ток чакры не зависит от того, можем мы двигать рукой или ногой. Рей снова сможет ходить. Пусть это не настоящие ноги, но он сможет передвигаться без чужой помощи, работать так, как ему удобно, не подстраиваясь под громоздкую коляску.

Глава Госпиталя нехотя покивал и согласился, что Рей получил травмы, которые нахрапом не излечить даже кому-то вроде Сенджу Цунаде.

— Требуется долгая реабилитация и тренировки на специальном тренажере, — кивал Енот своим словам, — помогающем восстановить тонус мышц. Внешний скелет может заменить их. Если терапия не даст результатов, то заменит ему ноги.

— Именно! — Направил чакру в крыло, заставив «пальцы» расправить перепонку, а затем сложить ее, показав возможности механизма. — Я это и хотел вам сказать!

— Это будет дорого, — поморщился Енот от запаха.

Виновато дернув щекой, укорил себя за невнимательность. Сначала было негде, потом некогда, а потом и вовсе забыл почистить.

— Извините, трофей снимал уже после смерти бывшей владелицы, боялся испортить. Да и местные попросили бы вернуть, если бы заметили. Если костюм поможет Каруйи-сану, то это мелочи. Сам мастер точно придумает, как извлечь из костюма еще больше пользы для Госпиталя. Я не гений, и всех возможностей, которые может дать этот костюм, не могу увидеть.

— Это все? — спросил Енот, когда мы закончили.

— На самом деле нет, Риба-сан. Когда закончится аврал? Нужна ли моя помощь сейчас?

Араигума посмотрел так, будто я заболел.

— Помощь нужна всегда… Вопрос в том, зачем это тебе? Уж явно не из-за денег.

— Не, ну от денег я бы тоже не отказался, вот только наши гроши это — это не про них, — грустно пошутил. — Кстати, а почему у нас такое мизерное финансирование? Мне уже третий человек пожаловался, что без пациентов со стороны стало совсем тяжко. Мы и вправду так сильно зависимы от туристов-пациентов? — с беспокойством поинтересовался я.

Енот задумался, перестав заматывать костюм в большую клеенку.

— Мне казалось, ты сообразительней.

И пока я возмущенно не знал что на это сказать, Араигума поддел меня тем, что я плохо изучил материал перед тем, как пришел сюда от Данзо.

— Но… но вы ведь выяснили, что это не так! Я здесь не по чьей-то указке и не для шпионажа для Корня!

Вскинулся я, принявшись перебирать в уме аргументы. Но быстро сдулся услышав неожиданное «шучу». Окинув меня взглядом вивисектора, Енот улыбнулся краешком губ.

— Никак не привыкну к тому, что подопечные Шимуры могут вести себя так живо.

— Ммм… спасибо, наверное… — почувствовал себя неуютно, будто лягушка на доске для препарирования.

Наверное, его вывела из себя моя слишком радостная рожа, вот он и решил, пошутить в ответ, чтоб я не расслаблялся. Но до конца я в этом не уверен…

— Ох. — Глава госпиталя уселся, поудобнее пристроив ногу. — На самом деле это сложный вопрос, Ирука. Сложный и долгий…

И чтобы послушать эту увлекательную историю я согласился принести Рибе ужин из столовой. Обычно ему помогал кто-то из младшего персонала, но теперь все они по горло заняты. Ну, а мне не трудно, Енот же не обязан экскурсы в историю родной Деревни проводить всем желающим.

— Начать стоит с Тобирамы. — подвинул Араигума поднос к центру столика, предлагая присоединиться. — Он был редкий циник и верил не в героизм и добрую волю людей, а в их следование выгоде, в систему и порядок. Госпиталь он создавал как небольшую организацию выдающихся профессионалов, а это требовало достаточно узкой специализации каждого из них. К первой мировой войне шиноби врачебный корпус еще только формировался, и основная тяжесть легла на плечи клановых врачей. Тогда Сенджу понесли самые большие потери. А во второй мировой оказалось, что созданный по планам и лекалам Второго Госпиталь не отвечает требованиям новых массовых войн. Да и вообще никаким не отвечает, по правде говоря. Наших медиков зачастую даже нельзя было назвать ирьенинами — они бегали, как стадо баранов, по прифронтовой линии. Боевых навыков — ноль, скрытности — столько же. Никакого тактического мышления, умения видеть поле боя, минимальной индивидуальной силы или хотя бы навыков выживания. Лекари были обузой, при любом изменении фронта бездарно и бесполезно гибли сами, да еще и других подставляли. Винить их нельзя, их готовили не для этого. Их готовили как врачей, а не как полевых медиков. Но это невозможно было объяснить бойцам.

Енот покачал головой, словно вспоминая что-то болезненное из личного опыта, пока молча жевал.

— Но хуже всего было то, как бездарно погибали узкие специалисты, которые принесли бы больше пользы в операционной, или на месте преподавателя. С их смертью умирали знания и опыт. Бесценные знания, которые мы теперь вынуждены собирать по крупицам: чакросистема, нервная система, сердечнососудистая… Каждый был лучшим в своем деле, но с обычными ранами они справлялись немногим лучше санитаров, неделю назад освоивших мистическую руку.

Я молча слушал Енота, и осознание того, как много мы потеряли, ужасало. Погибли не только десятки специалистов, знания и компетенции в самых сложных областях медицины. Погибла сама концепция узкоспециализированных врачей, мастеров. Мы сделали еще один шаг к дикости и варварству.

То же самое было и во время первой и второй войны, вот и докатились мы до состояния, когда тот же Мадара от смеха может скончаться, глядя на нынешних шиноби.

У нас остались только те навыки и умения, которыми часто пользовались, а сложные диагнозы оказались неизлечимы не только из-за потерянных знаний, но и из-за понимания того, что их изучение, скорее всего, просто не окупится. Медики в Госпитале в настоящий момент тупо не добираются до изучения узких специализаций, пытаясь выучиться на максимальную эффективность для полевой работы. Ну так чтобы и резаные раны более менее лечить, и колотые, и переломы, и ожоги, в ядах хоть чуть-чуть разбираться, и при этом еще уметь прятаться и быстро сматываться с поля боя. Среди ирьенинов нет своего аналога токубецу-джонина, который хорош в чем-то одном.

— Разочарование в Госпитале как в структуре было чудовищным. — продолжил Араигума, после глотка воды. — Тогда нам начали резать финансирование. Конечно, прежние руководители тоже были не идиотами, урок извлекли, и сделали шаги к исправлению ситуации, но восстановить репутацию на Третьей мировой войне нам не дал скандал с Орочимару. Тогда Старая обезьяна ушел в отставку, а за эксперименты Змея сделал крайними нас.

Енот усмехнулся.

— Ты знаешь, а я его понимаю и даже не могу особо винить. Как Учитель он был ответственен за действия своего ученика, и как Хокаге — за своего шиноби. Да и понимали все, что без посторонней помощи Орочимару ничего подобного сделать бы не смог. Немало было людей, которые знали о том, что первые эксперименты Змей начал проводить намного раньше и вполне легально на преступниках, малоценных военнопленных и на безнадежно больных добровольцах. И все это было хоть и неофициально, под крышей Корня, но не было таким уж тщательно охраняемым секретом. Закрытое крыло в Госпитале, над подземными уровнями появилось во многом из-за того, что связанных со Змеем в прошлом людей нужно было держать подальше от скорбящих родственников.

Когда преступления его ученика против жителей Конохи вскрылись, Третий ушел в отставку, Минато стал Хокаге, и почти сразу же катастрофа с биджу. И снова не стало денег, и снова Госпиталю остались крохи. Кланы, Третьего и советников это не волновало — у них свои ирьенины, высокооплачиваемые и доверенные специалисты. Я одно время тоже думал все бросить и стать одним из них, мне предлагали…

— Но почему не бросили? Почему не занялись частной практикой? — спросил я, уже догадываясь, какой будет ответ.

Араигума сурово сдвинув брови, так что под его тяжелым взглядом стало неуютно.

— Потому что кто-то должен лечить и простых смертных. Тех простых людей, которые платят налоги и ничего не решают и которым некуда больше обратиться.

— Понимаю…

— Да неужели?! — вскинулся начальник госпиталя, со скепсисом буравя меня злым взглядом.

— Вы, верно, уже не помните всех, кого спасли за эти годы. Но может быть вспомните обстоятельства: людей в форме АНБУ Корня с ребенком на руках, его разъяренную мать? — провел пальцем по шраму. — Обширная травма лица. Если бы вас тогда не оказалось на месте…

Енот нахмурился, вспоминая события далекого прошлого, но затем лицо его разгладилось.

— Я благодарен вам, Араигума-сама, — обозначил поклон, — и не могу не порадоваться тому, что вас не сманили в какой-нибудь клан. Уж извините.

Каким бы уродом ни был прежний Умино, но его долги — это и мои долги.

Енот усмехнулся, бросив задумчивый взгляд в окно.

Если так посмотреть, то технология экзоскелета не была какой-то экзотикой, рука Мизоре Фуюкума тому пример, но целиком упаковываться в экзоскелет никто не спешил. Получая увеличение сил и непредусмотренные природой функции, вроде стреляющей ручки-загребучки, шиноби здорово терял в скорости. Здесь самые совершенные механизмы не способны двигаться так же быстро, как живое тело и будут тормозить шиноби. Тому же Хатаке или Майто Гаю такие доспехи будут только мешать, сковывая движения и снижая их скорость и подвижность.

— В таком виде броню я Рею не отдам. И без него есть кому ее почистить. Позже сам принесу, а пока можешь рассказать ему о своих задумках, если у тебя больше нет ко мне дел.

— Есть еще кое что…

Надо сказать, что Араигума просьбе выделить помещение на недельку сначала удивился, а потом и вовсе потерял дар речи.

Взявшись за воплощение задумки с расписанным вручную кимоно, я столкнулся с проблемой, что комфортный для работы подрамник не поместится в комнате. Так что мне нужно было место, где разместить начатую работу.

Кабинет мне выделили такой: коробок с кафельным полом и стенами, двумя глубокими раковинами и стальным столом-каталкой. Аскетично, но мне много и не нужно, главное —

что есть хорошая вентиляция, яркий свет, вода, место, где разместить краски и инструменты, и кроме меня тут никто не будет шастать, что исключает порчу рисунка!

— Кого из тебя в Корне готовили? — заявил Риба, пораженно разглядывая натянутый, как барабан, шелк и черновой набросок.

Не понимаю, чем его так впечатлили мои художественные способности.

— Могу я на этот вопрос не отвечать? — вежливо улыбнулся, непрозрачно намекая, что ответа в любом случае не будет. — А за комнату спасибо, — на всякий случай поблагодарил, пока не забыл.

Выдуманный из головы рисунок пока что был лишь эскизом на бумаге, но я уже видел черное кимоно с красными цветами по подолу и золотым шитьем. Расшивать, естественно, буду уже не я. Талантов у меня много, но шитье к ним не относится от слова «совсем», мой максимум кривенько заштопать дырку и пришить пуговицу, чтоб ее можно было выдрать только вместе с куском одежды.

Проводив задумчивого начальника взглядом, я принялся обустраиваться. Конечно, мне было интересно узнать, как продвигается исследование бумаг Орочимару, но здесь не компьютерная игра и конкретных сроков никто не даст. Тем более что по коллегам видно — у них перманентный завал. Отдыхать некогда, не то что изучать что-то запредельно сложное.

Заперев за собой на ключ, я повесил простенькую печать-замок на видном месте. Обычно их прячут, но в моем случае это не дополнительная защита, а своеобразная табличка «не влезай, убьет».

Мастерская Каруйи Рея претерпела заметные изменения: пропали высокие шкафы, кабинет раздался вширь из-за присоединения к нему соседнего помещения, пропали стоячие столы и высокие полки, но просторнее от этого не стало. Теперь кабинет казался неопрятным, душным, темным, депрессивным. Сам мастер выглядел сосредоточенно и хмуро, паяя что-то под микроскопом, будто пытаясь утопиться в работе.

Отогнав от себя сизую нитку испарившегося флюса*, поздоровался.

Рей поначалу отреагировал на идею с костюмом, как Енот, но затем встряхнул головой, посветлел лицом, и спешно начал что-то рисовать и писать на большом листе бумаги карандашом, который достал из-под неряшливой кучи чертежей, чуть не спалив их паяльной лампой. Здесь я уже был не нужен, а сам костюм передаст Енот, предварительно изучив его самостоятельно.

До вечера я работал в Госпитале, помогая в приемном покое вместе с клонами, разгрузив немного медсестер. Чем заслужил стенания друзей-врачей, что им бы тоже не помешала моя помощь. Но я отмазался от более вдумчивой работы, посетовав, что не получил разрешения у Араигумы. На самом деле просто не хотел забивать себе голову и наваливать на себе лишнюю ответственность. У меня же вроде как отдых, не? В целом дела были лучше, чем сразу после нападения, но до рутинной суеты еще далеко.

Примечания:

*Георг Вильгельм Фридрих Гегель: "История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса".

**Топ-10 случаев, когда нападает «РАБОТУН»

1. Начальство наблюдает

2. Все сроки просрали

3. Пообещали премию

4. Захотелось выпендриться перед коллегами

5. Начальство похвалило

6. Начальство вставило люлей

7. Некого сделать крайним

8. Новичок

9. Просто вдруг, внезапно и беспричинно

10. Нравится работа (самый редкий случай)

__________

Персональная благодарность =)

__________

Epic Arkady 29 марта 2020, 20:23

*Виктор узнает о свитках*

Игнат учит снежинок говорить по-русски:

- И так... Теперь все вместе!..(」ﾟﾛﾟ)｣

- Витя, прости!(ToT)

- Больше слез и раскаяния!!!ヽ(*ﾟｰﾟ*)ﾉ

- Витя, пощади и не губи!.. (╥⌓╥)

Иллюстрация:

http://samlib.ru/img/k/kerr_r/prodolzhenie2glawy/irukawchakrobroneok3.jpg

* Цель, попавшая в барьер, застывает на месте и не в силах пошевелиться. Однако, обладая большим запасом чакры, его можно преодолеть.

** Дзабутон — японская плоская подушка для сидения.

Дзабутон обычно используется для сидения на полу, но его также используют, когда сидят на стуле. Дзабутон имеет квадратную форму с длиной стороны 50-70 см и толщиной в несколько сантиметров. Дзабутон набивают растительным пухом или хлопчатобумажным ватином. Подушки могут иметь деревянную спинку для удобства.

*** Сётю (яп. Сё:тю:, букв. «жжёное вино») — японский крепкий спиртной напиток. Более крепкий, чем саке; обычно его крепость составляет 25 градусов (слабее водки, но крепче вина).

Существует 6 правильных способов пить сётю:

1. В чистом виде. Хорошо охлажденным из стопок маленькими глотками, а не залпом, как водку, закусывая блюдами национальной японской кухни.

2. Со льдом. Лед охлаждает и при таянии слегка разбавляет сётю.

3. Разбавляя водой (по вкусу, вода должна быть теплой, не ниже комнатной температуры).

4. С фруктовым соком и молочным улуном (вид чая). Пропорции на вкус, обычно на 1 часть алкоголя берут 3-4 части сока или улуна.

5. В составе коктейлей (например, Chuhai – сётю, газированная вода, фруктовый сок, чаще всего цитрусовый).

6. С японским пивным напитком хоппи (hoppy). Стопку сётю запивают хоппи.

*«Храпящий в лесу» - Морино Ибики.

**Батик — ручная роспись по ткани с использованием резервирующих составов. Древнее текстильное ремесло, происхождение которого связано с Африкой (Египет), Китаем, Японией и Центральной Азией, более распространен сегодня в Малайзии и Индонезии.

Сибори (шибори) - батик по-японски: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B8%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%B8

Не путать с шиб**а**ри! =D

***Большинство девушек ищет такого парня, который бы их смешил, но в то же время смог защитить. Другими словами, им нужен клоун-ниндзя!

Флюс (лат. Fluxus — поток, течение) — вещества (чаще смесь) органического и неорганического происхождения, предназначенные для удаления оксидов с паяемых поверхностей, снижения поверхностного натяжения, улучшения растекания жидкого припоя и/или защиты от действия окружающей среды.