"Я - кто?! Сенсей?" 2: Изменяющий судьбыю Том II. Часть 1.

Глава 3. Всё и сразу

Очнулся я в реальности, в больнице, с капельницей в вене. Стоило только нажать на кнопку вызова персонала, как в палату влетел Кито и с порога спросил, знаю ли я его.

Ничего не понимая, ответил «да», а он заругал меня за безответственность, как маленького.

— Опять супа с любимым аллергеном поесть решил? — съехидничал Кито. — Мы тебя еле откачали! Анафилактический шок — это не шутки!

— Скорее всего, в кафе заказ перепутали, — глотая горькие слюни, отдающие желчью, сказал я.

Ирьенин потер лицо рукой, будто я сморозил несусветную глупость.

— Мне зачитать историю болезни или сам прочтешь?

Я пожал плечами и протянул руку, поморщившись от тупой боли в голове.

— Антидоты… Промывали желудок… Едва не наступила клиническая смерть? — посмотрел я поверх планшета на Кито. Данные в бумагах мне показались странными. Что-то было неправильным… Но вот что, до меня пока не доходило, возможно — из-за тумана в кружащейся голове.

Мне было паршиво, но я еще тешил себя надеждой, что могу сам доползти до дома. Несмотря на дикую слабость, мне казалось, что парочки стимуляторов хватило бы для этого путешествия, а там своя комната, чистенькая просторная постелька с перьевыми подушками и мягоньким одеялом — настоящий покой и здоровый сон. А не это пыточное приспособление, которое по недоразумению называется койкой, и подушка-блин! Ни разу еще не выспался на них нормально.

— Ага! Опять! — язвительно воскликнул ирьенин, напугав меня.

— Что опять?! — дико таращась, выдохнул я, поморщившись от вони собственного дыхания.

— Клиническая смерть, — покачал друг головой. — Думаешь, я просто так спросил, узнаешь ли ты меня?

— Понятно, — я грубо попытался сменить тему, заискивающе улыбаясь, но не показывая зубов: — А что насчет выписки и проверочной работы завтра? — спросил я для галочки, по самочувствию уже понимая, что лучше перетерпеть и остаться в больнице.

— Завтра — это сегодня. Тебя вчера принесли, ночь и день ты провалялся без сознания.

— Наруто… — начал было я, но был прерван.

— Не-а, — ехидно, но не злорадно усмехнулся Кито, — не выпишу. Он недавно ушел и просил, чтобы мы тебя не отпускали, пока не долечим.

— Чувствую, на завтрак, обед и ужин в ближайшем будущем будут блины с яичницей, — пошутил я.

Наговариваю, конечно, на «усатого» и Нарутоистого шеф-повара. Хотя блины любит, так что их и в самом деле может наготовить такую гору, что даже с его аппетитом и за неделю не осилить. Кстати, рамен — лапшу, состоящую, считай, из одних углеводов, — он тоже обожает.

Ирьенин пожал плечами:

— Кстати, к тебе тут еще один посетитель. Она тут долго дежурила.

— Раз она… Анко?

Кито прореагировал бурно:

— Поразительно! Угадал! С первого раза! Какое внимание к деталям! Ты бы еще научился так же быстро замечать симптомы аллергии во время еды! Вообще бы идеально было!

Тяжело вздохнув, я попросил:

— Кито, ну хватит уже издеваться, а? Пожалей больного, зараза! Орешь, как потерпевший, прямо в ухо. Бесит!

— Только недолго, — лениво отмахнулся Кито, — время визитов давно прошло. — И, уже в открытую дверь: — Заходите, Митараши-сан. У вас десять минут, не больше.

Приложив руку к виску, я заметил планшет, который так и остался у меня на коленях.

— Ки-и-ит, — потряс я находкой под вопросительный взгляд Митараши.

— Себе оставь, твоя проверочная будет по аллергическим реакциям. Передавай привет Кусуши.

— Не смешно, — мрачно буркнул я. — Передам.

— А я и не шучу. Кто-то же должен тебя заставить выучить, чем отличается асфиксия от простуды!

— Я тебе этот планшет в голову сейчас брошу! — злясь почти всерьез, пообещал я.

— Учи, трупик, и выздоравливай.

— Ты только уйди, я в простыню замотаюсь и свалю! Минус один в статистику!

В реанимации больному даже распашонки не полагалось, так что кроме простынки мне действительно нечего было надеть. Да и грозился я не всерьез — не то у меня состояние, да и пугать Наруто я не собирался.

На этот балаган куноичи смотрела широко открытыми глазами, будто увидела рыбу, отплясывающую чечетку. Что именно ей показалось таким диким, я так и не смог догадаться, а спросить забыл.

Мы неловко поздоровались и замолчали. Я не спешил нарушать тишину от того, что желудок внезапно заболел, а она, наверное, за компанию молчала.

— Как ты? — тихо и не поднимая глаз сказала Анко.

У нее был такой несчастный вид, что мне почудилось, будто я неизлечимо болен. Сразу захотелось что-то глупое и веселое ляпнуть, чтобы не так жутко было.

— Вопреки стараниям официанта — жив и умирать не собираю…

Палата на миг превратилась в детское отделение, я сидел вместе с другими детьми на полу и шутя говорил что-то похожее. Так же внезапно, как появилось, видение исчезло, а мне еще чудились разноцветные завитки, которыми много лет подряд украшают одну из стен детского отделения.

— Позвать ирьенина? — встряхнула меня Анко за плечо.

Я помотал головой и закрыл руками лицо. На самом же деле я концентрировал медчакру для ускорения излечения. Получалось плохо.

— Между прочим, я сам ирьенин! — похвастал я, справившись с болью, сглотнул горькие слюни непослушным, точно чужим языком. В черепе шумело так, что мне чудилось, будто комнату шатает. Напоминало качели. Хотя было бы даже прикольно, если бы не было так паршиво.

— Лучше воды, — просипел я, обнаружив, что кувшин, в котором должна была быть вода, девственно пуст.

На мое счастье, в палату зашла девушка с подносом на котором стояла кружка; это уже потом я заметил, что это моя согруппница. Квакнув «спасибо», я снова засмотрелся на Анко, не глядя отпил из металлической кружки. Тут-то и пригодился пустой кувшин, который стоял на тумбе. А отплевавшись, заметил на подносе еще и коробку-бенто.

— Юмико-ча-ан, — я приторно сладко протянул ее имя, удерживая нейтральную морду, — ты в курсе, что мне три дня вообще ничего нельзя есть? Медкарту смотрела? Нет? Поясню: мне из еды можно только воду. Зачем ты притащила молоко?

Юми начала раньше, но результаты у нее были хуже, чем у меня со всеми склерозами и перерывами в обучении.

— Но я подумала, что ты голодный и…

— В карточку посмотреть религия не позволяет? — зло рявкнул я, после чего желудок взбрыкнул, исторгнув из себя разбавленное желчью молоко.

— Но я же не знала! — сделав несчастный вид, всплеснула она руками, а затем поморщилась.

— Хорошая эпитафия — «она не знала». Вот только, боюсь, не оригинальная и не единственная. Учиться надо лучше, — хмыкнул я в керамическое нутро и непроизвольно отрыгнул.

Пока я пытался отдышаться, Юми выдрала у меня из рук посуду, а вместо нее швырнула мне на колени алюминиевую утку. Кувшин ирьенинка демонстративно отнесла в санузел палаты и с видом оскорбленной невинности гордо вышла за дверь, не забыв хлопнуть ею.

— С-сука — прошипел сквозь зубы по-русски и откинулся на подушку.

Анко недоуменно нахмурилась, но промолчала, а меня распирало пожаловаться:

— Я уже сочувствую ее будущим пациентам, — деланно возмутился я. — Надеюсь, они выживут после ее лечения!

Она поначалу удивленно похлопала темно-фиолетовыми ресницами, но затем улыбнулась. Чтобы закрепить эффект, я рассказал еще и боянистый анекдот, слегка его переделав:

— Больной ей: “Что это у меня?!” А она: “Где?.. О-о-о Ками-сама! Что это у вас?!”

Митараши честно держалась, даже рот руками закрыла, но все-таки рассмеялась. Подождав, пока она успокоится, я молитвенно сложил руки:

— Если не трудно, принеси, пожалуйста, мой кувшин, — я поднял руку, показав закрепленный на ней катетер с прозрачной трубочкой, — сам не могу.

Он был мне нужен на случай, если выпитое молоко будет проситься наружу слишком уж активно.

Обнимаясь с кувшином, я вздрогнул от голоса внезапно заговорившей Анко:

— Ирука… ты… я, — произнесла она, заикаясь от волнения, — расстаться или…

На слове «расстаться» хотелось громко возмутиться, но я пожал плечами. Проводя взглядом пустую посуду до тумбы, Митараши замолкла и отвернулась. Светло-фиолетовые пряди выскользнули из-за уха, скрыв от меня лицо девушки.

— Если не хочешь, — инстинкт собственника корчился, как живая рыба на раскаленной сковородке, но я все же договорил, — навязываться не буду.

— Нет-нет-нет! — встрепенулась она, вскочив со стула и широко открыв глаза. — Я хочу!

— Хочешь, чтобы навязывался? — сохранить серьезное выражение лица было невозможно, мне дали зеленый свет. — Начнем сначала?

Вместо ответа она подошла вплотную, наклонилась, а затем, вдруг, притянула мое лицо чуть прохладными ладонями и поцеловала в щеку. Она метила в губы, просто я увернулся. Сейчас со мной целоваться — сомнительное удовольствие. Даже мне было противно нюхать собственное зловоние.

Все правильно поняв, Анко перевела взгляд на кувшин.

— Значит «Да»? — не удержался я от довольной ухмылки.

— Да! — сияя от радости, пискнула Митараши, но, смутившись, повторила уже нормально: — Да, начнем сначала.

Она еще о чем-то хотела поговорить, но пришел Кусуши, загадочно сверкая линзами, и испортил всю малину. Хорошо хоть успели договориться с Анко о встрече. Да еще друг попытался отругать Митараши за еду, которую принесла ирьенинка, но я его осадил и «сдал» согруппницу.

— Завтра же пойду к Рибе-саме и скажу, чтобы Юмико отчислили! —поправив очки, возмутился Кусуши. — Мы нуждаемся в людях, но не настолько, чтобы подвергать пациентов опасности!

Уже из коридора Митараши помахала мне на прощание, и я помахал ей.

— Ты вообще меня слушаешь?

— Угу, — подтвердил я. — Как ни прискорбно это говорить, но я с тобой согласен, — переигрывая, я тяжко вздохнул. — Я хоть и недомедик, но ничего лишнего бы есть не стал…

В меня уперся очень выразительный взгляд ирьенина.

— Но обычные пациенты могут, и это для них плохо кончится, — закончил я мысль до того, как надо мной опять начали стебаться.

— Для тебя, кстати, все тоже плохо кончилось, — не устоял перед соблазном съязвить медик. — Вон, еле живой валяешься. Кито на тебя всем уже нажаловался.

— Ну, я же не знал, что там бамбук был. Пока я отходил, официант прибирался, мог плеснуть в плошку соуса, который стоял у Анко, или заказ перепутать, — вяло отбрехался я, — знал бы — не ел бы.

— А вот нечего было есть что попало… — медик замолчал. — Так, мы отвлеклись. Про Юмико я завтра расскажу главврачу. А ты со мной пойдешь, чтобы подтвердил!

— Ладно, — я зевнул и ухмыльнулся: — И давай уже, коли, что принес, кровопийца.

— Будешь паясничать, я у тебя еще больше крови сцежу!

— И ты после этого будешь утверждать, что ты не вурдалак?! О боги, с кем я вожусь?! — картинно воздел я руки к потолку со скорбным видом.

Посмеявшись, Кусуши сделал мне пару уколов и загнал иголку пустого шприца в вену на правой, свободной от катетера, руке. Под сербающий звук, отдающий в ушах, я чуть было не заснул. Пришлось еще какое-то время ватку держать, борясь с сонливостью. Соображал я в тот момент туговато, потому сам себя заштопать не догадался, но Кус тоже «хорош», мог бы и помочь!

Следующим утром, сразу после завтрака из кашки, больше похожей на белую жижу, появился Кито.

— Ну как, прочитал про аллергию? — спросил медик, делая вид, что ему безразлично, но при этом фоня напряжением и беспокойством.

— Да. У меня ведь не она была? — серьезно спросил я.

— И она тоже. Аллергия наложилась на яд, клиническая картина смазалась… Не хотел говорить при Анко.

Оборвав себя на мысленном возражении, я глухо отозвался:

— Я понимаю. Ты ее подозреваешь.

— Не совсем… Но, в общем… Да, — прекратив тянуть резину, наконец, решился Кито. — Как думаешь, кто мог тебя отравить? — поинтересовался медик. — Кроме Анко.

Все равно сердито фыркнув, я задумался:

Вопрос хороший. Кто хотел бы избавиться от такой «кавайной няши», как прошлый Умино Ирука? Да любой! Начнем с меня и продолжим список до бесконечности! Любой, кто имел с последним из рода Умино какие-то дела или хотя бы просто близко общался, мог «по доброте душевной» подсыпать для вкуса какой-нибудь гадости. Но такую версию рассказывать Кито не стоило.

— Не знаю, — ответил я ему, пожав плечами. — Но почему я еще жив, если яд наложился на аллергию?

— Мы думаем, что яд не должен был быть смертельным для шиноби. Максимум — отправить на пару дней в больницу. По-настоящему опасен он стал только из-за аллергена. У тебя на бамбук необычно сильная реакция, уж не знаю почему. И это все странно. Зачем кому-то травить тебя, если они не собирались тебя убивать?

— Хм, может, надеялись, что аллергия и яд меня угробят?

Кито на это не стал отвечать, невесело хмыкнул и ушел, пожелав мне скорейшего выздоровления.

А ближе к обеду меня навестил вампир в очках и повел к главе госпиталя. Я клевал носом, а местами шел, ориентируясь только на слух и осязание.

Пришлось подождать, Риба куда-то ушел, да и перед нами стоял Рей со свитком в руках.

— Похоже, мы тут надолго, — прислонившись к стене, я приоткрыл один глаз.

— Я быстро, — улыбнулся мастер-фуин.

— Не спешите, мы не спе…

— Это ты не спешишь, — прошипел Кусуши, смыкая дужку очков. — У меня еще бумаги не заполнены!

— Не напрягай глаза, — серьезно сказал я, — если нужна будет помощь, обращайся сразу.

— Тебя шатает от сквозняка, и взгляд мутный.

— У меня — да, но не у клонов. И мне уже лучше, чем вчера.

Пока я коротко рассказывал о феномене чересчур бодрых дублей, Араигума-сан попросил Рея показать что-то еще из новых разработок и запустил в кабинет нас, пока мастер не вернулся. Да, главврач у нас был — Речной Енот. (Риба — река, Араигума — Енот).

Глава госпиталя ростом оказался невысок, на фоне бежевого халата его лицо темно-оливкового цвета показалось мне почти черным. Он был уже немолод, густые темные волосы перемежались седыми прядями, но взгляд был молодой и цепкий.

Передвигался Араигума какой-то странной прыгающей походкой и не стоял на месте, не выпуская из рук отполированную трость. При этом перемещался он проворно и бесшумно, возможно, благодаря тому, что на конце трости была закреплена резиновая накладка.

“Пожалуй, чем-то он действительно Енот, — подумал я. — Хм. Интересно, а я чем-то похож на Дельфина?”

Араигума почесал кончик длинного вытянутого носа, заглянув в бумагу, переданную ему Кусуши, и уставился на нас темными глазами, напоминающими густые капли гуталина.

— Все настолько плохо?

— Она пытается сдать на С-ранг уже третий год подряд! — подал голос Кусуши. — Я и Кито боимся пускать ее к пациентам. Вчера она попыталась накормить Ируку мясом. Это на следующий день после отравления и анафилактического шока, — обернулся ко мне меднин за подтверждением.

— Да, это было так, Риба-сама, — добавить мне было особо нечего.

Глава госпиталя нахмурил широкие, вытянутые к вискам серые брови и запустил пятерню в словно стоящие дыбом волосы

— Возможно, стоит оставить ее еще на год.

— Пожалуйста, — умоляюще сложил руки Кусуши, — она не хочет ничего запоминать. Это бесполезно!

Как мне показалось, сходство со зверьком усиливали не только густые темные с проседью волосы, похожие на мех, и черные глаза с мешками под ними, напоминающие маску зверька: даже фигурой Араигума напоминал енота. Его огромный балахон, как и длинные пальцы с широкими ладонями, визуально делали руки и ноги похожими на худые лапки.

— А вы новенький, — внезапно спросил глава больницы, сощурившись, будто пытался меня вспомнить.

Поборов зевоту, я кивнул и сказал:

— Да. Меня зовут Умино Ирука.

— Умино, значит, — полувопросительно протянул он, потирая подбородок. — Интересно.

Я заторможено кивнул, борясь с сонливостью. Вроде бы Глава госпиталя еще что-то пытался у меня узнать, но я от лекарств был на полпути в Страну Морфея, и в ответ мог только кивать или мотать башкой. Как добрался до палаты, уже и не вспомню.

Посреди ночи проснулся от порывистого ветра, от которого дрожали окна. Сезон штормов для меня был чем-то новеньким.

Как это бывает при резком пробуждении, я вспомнил, что мне снилось, хоть и частично.

Урывками всплыл наш с Наруто поход в кафе. Мы заказали там суп из баранины с соей и побегами бамбука. Естественно, съели его. Расплатившись, я почувствовал, что со мной происходит что-то не то: нос заложило, я начал чихать. Но не придал этому недомоганию значения. У меня никогда раньше не было такой сильной пищевой аллергии. Из-за косых взглядов посетителей кафешки пришлось уйти. Поначалу хотел отлежаться дома, но, когда начали слезиться глаза и стало трудно дышать, я на полпути развернулся и пошел в госпиталь, решив не испытывать судьбу. Наруто тащить с собой я не захотел и попытался было отправить встревоженного мелкого домой одного, но, разумеется, ничего не получилось. Наруто еще долго торчал под дверью моей палаты, путаясь под ногами у персонала и пытаясь прошмыгнуть ко мне.

Кито тогда тоже злился.

— У тебя сильная аллергия на бамбук, — тыкал он бумагами отобранными у коллеги-медика мне под нос. — Мог бы и поинтересоваться для разнообразия содержимым своей медкарты!

Во сне сразу после больницы я оказался в каком-то мутном ресторане или доме. Вокруг было много людей, но вспомнить лица не получилось. Среди этого месива безликих четко вырисовывалась встревоженная Митараши, которая придерживала меня-Ируку и куда-то вела.

— Почему ты не сказал про аллергию? — устало и тихо спрашивала Анко. — Ирука, ты меня слышишь? Ками-сама! Ирука!

— Со мной все в порядке, — ярился Умино, пытаясь устоять самостоятельно на ватных ногах.

Девушка все же сумела довести его до больницы, пока действие лекарства не кончилось, но Ирука будто бы не был рад своему спасению:

— Какого биджу твоя Мигуми накормила нас этим дерьмом?! — шипел Умино, как кобра. Казалось, что еще чуть-чуть, и он начнет плеваться ядом.

— Прости, — кусая губы, извинялась Анко, пряча глаза, — пожалуйста, прости! Я просила ее не…

— Паршиво просила! — оборвал Ирука.

— Ты просто можешь сказать, — странным образом робко предложила Анко, — что у тебя аллергия и…

— И тогда каждая собака в Конохе будет знать, как меня убить без всякого яда! Иди домой.

— Но… — робко попыталась возразить девушка.

— Пошла, — чуть ли не по слогам отчеканил он, — к себе домой.

И на эту грубость со стороны Анко не было ответа! Она смолчала и ушла!

В попытках найти фальшь в голосе, в движениях, словах я прокручивал воспоминание вновь и вновь, но не находил ее. Эта послушная робость просто в голове не укладывалась! Даже ее персонаж отличался развязным поведением и вспыльчивостью, что уж говорить про живую Митараши, которую знал уже лично я.

Надо ли уточнять, что за Ируку было стыдно мне?

Выписали меня утром, но темень на улице была, как ночью. Да к тому же пасмурно и с неба снова сыпал то ли дождь, то ли мокрый снег, не разобрать. В такую погоду я встретил только патрульных, да и то не уверен: туман был такой густой, что мне могло почудиться.

Домой я пришел немного злой и разбуженный холодной водой за шиворотом, но буквально раскис, оказавшись в тепле.

Не знаю, какая именно фуин отвечала за температуру в квартире, но было так тепло, что я чудом поборол желание растянуться в прихожей, греясь об доски. Поборов лень, я осилил душ, даже немного взбодрился, потому что оставил клона на стирку, а вырубился уже от отката дзютсу.

Так как Какаши не было, а я, по мнению Наруто, еще был не совсем здоров, Узумаки сбегал к сокомандникам и сказал, что у них еще два свободных дня.

Из-за приступа коллективной лени мы забили на миссии и на тренировки, оставив только зарядку и короткие разминки.

— Умылись, поели, зубы почистили, и хватит.

— Ага, — радостно подтвердил Наруто и сиганул на кровать, приземлившись на пузо.

Будь я полегче, тоже бы так плюхнулся. Но если бы я так прыгнул, то у кровати и ножки могли бы подломиться. Был уже неприятный опыт в прошлой жизни.

Раскидав по одеялу книжки и свитки, превратили мое койко-место в избу-читальню. Даже плед повыше натянуть нельзя было, чтобы не разрушить какую-нибудь стопку или горку. Кроме того, Наруто край моего пледа использовал, как закладку для книжек: между страниц зажимал и мне под ноги запихивал.

— И что сказали? — отвлекся я от свитка, когда острый край обложки ткнулся в пятку.

— Саске ничего не сказал, наверное, разозлился, а Сакура сказала, что погуляет с Ино.

— Или не погуляет, у них же нормальный командир-сенсей. Значит, они могут быть на задании.

— Не, — перелистнул мальчик страницу книжки, заложив ее пальцем, — Асума-сенсей на свидания ходит.

— А ты откуда знаешь?

— От Сакуры, а она — от Ино, — болтая ногами, перечислял мелкий, — а Ино вообще все про всех знает, — закончил он заговорческим шепотом. — Асума-сенсей у нее цветы покупал и открытку.

“Мда, настоящие женщины. Даже то, что они соперницы, не мешает им сплетничать и вместе перемывать косточки общим знакомым. Женское совражество в действии”.

Нахмурившись, Наруто добавил:

— Ты правда гуляешь с той, ну, которая змеями пулялась из рукавов?

Осторожно отодвинув плед, чтобы он из книжек не выскочил, я сел на кровати по-турецки:

— И это тоже Ино рассказала? — спросил я, почесывая в затылке. — Не гуляем, только начали встречаться.

Неприятно, что Наруто через Сакуру узнал обо мне и Митараши, потому что я сам хотел рассказать. И, предупредив вопрос в стиле «почему не рассказал?», добавил:

— Я, когда букет покупал, думал, что… — я засопел задумчиво, подбирая слова. — Только позавчера она согласилась встречаться.

Наруто насупился и шумно вздохнул:

— Ясно.

Судя по эмоциям, его что-то тревожило. Он как будто испытывал обиду.

Широко распахнув глаза, я тихо спросил:

— Наруто, ты обиделся из-за Анко?

— Не, — лениво возмутился мальчик, будто я не угадал.

Он попытался объяснить, долго чесал в затылке и наконец смог сформулировать свои претензии:

— Когда она рядом, ты попадаешь в больницу!

— В этот раз не она меня отравила. И вообще, она мириться хотела. Анко думала, что я ее бросить хотел, мне казалось, что она меня собиралась бросить. А оказалось, что все наоборот, — выразился я не лучше, чем Наруто.

— А кто?

— Официант перепутал соусы, — быстро ответил я.

“Будем пока так считать. Вполне возможно, что меня пытались убрать плохие знакомые Ируки”.

И тут же спросил:

— Значит, ты не будешь против, если я буду встречаться с Анко?

— Нет, — помотал мелкий нечесаной башкой и устало выдохнул, — не против. Если она больше тебя травить не будет и меня выгонять, — Узумаки нарочито лениво перевернул страницу новой брошюрки, пытаясь скрыть от меня свое беспокойство.

— Точно не будет, а не то я ее брошу, — искренне заверил я, взлохматив его волосы еще сильнее. — Так что не беспокойся об этом, все будет хорошо. Кстати, что ты там закладываешь?

— Защитные системы разных типов и их взлом!

— Полезная штука, может пригодиться. Будешь у нас Наруто, замочных дел мастер! — одобрительно кивнул я, засмеявшись.

Спрятав за книжкой довольную мордаху, мальчик вдруг спросил:

— Ирука, а о чем ты мечтаешь?

Я крепко задумался, застигнутый вопросом врасплох.

— Ну, как я мечтаю, — по-своему понял мою заминку Наруто. — Я хочу стать Хокаге, а ты о чем мечтаешь?

— Мечтаю, — засмеялся я, — помочь тебе стать Хокаге.

— Это не мечта!

Тут Наруто был прав, даже спорить было не о чем. У меня были цели, но чего-то такого, что можно назвать мечтой, не было. Что такое мечта? Это что-то, к чему можно стремиться всю жизнь, заветное желание, почти несбыточная цель. А у меня там ежедневник с пунктами и галочками напротив подобных записей: «Найти денег на», «купить это», «выучить то-то и то-то».

— Ты прав, это не мечта, это просто еще одна цель, — легкомысленно улыбнулся и пожал плечами. — У меня их много: “Пиалу” отремонтировать, тебя с Саске подготовить к экзамену на чуунина, вправить, наконец, мозги Сакуре, стать ирьенином B-категории. Вспомнить все, что я знал и умел… В общем, у меня так много целей, что на мечты времени уже не остается, — закончил я, дурашливо разведя руками.

— А я рассказывал, что старик меня к Теучи в раменную позвал на следующий день, как ты в больнице оказался?

У меня внутри все похолодело.

— Дед сказал, что, пока ты болеешь, мне лучше есть там.

— И… все, что ли?

— Еще дедка сказал, что жаль, что с Анко-чан тебе так не везет и ты постоянно из-за нее попадаешь в больницу.

“Настраивал мелкого против Анко? Умный ход”.

Немного подумав, Наруто добавил:

— Что считает меня взрослым и уверен, что я буду думать своим умом и сам принимать решения.

На языке крутились не самые лестные эпитеты, потому я создал Данзов барьер против прослушки, удивив этим Наруто.

— Таким взрослым, чтобы рассказать доброму дедуле Третьему все, что он хочет знать? — с ядовитым сарказмом спросил я. — Как не рассказывать тебе ничего о Кьюби — так ты слишком маленький. А как разболтать секреты — так ты уже взрослый и сам решаешь, что и кому говорить… У меня нет цензурных слов!

Мелкий похлопал глазами, не зная, как реагировать на мою тираду.

— Что еще Третий узнать от тебя хотел? — уже спокойно проговорил я.

Наруто, смутившись, почесал голову.

— Ну, э-э-э, он спрашивал про полигон, и как мы тренируемся всей командой. Но я про наши тренировки ему ничего не сказал, даттебайо! Как ты учил, я рассказал, что помогаю тебе память вернуть. Что мы спарринги устраиваем, я тебе про прошлое рассказываю.

Тут я облегченно выдохнул и не смог удержаться от улыбки:

— Молодчина! — и, смущенно почесав щеку, я добавил: — А то я сам забыл, что просил тебя отвечать на такие вопросы.

Свидания с Анко я ждал, считая дни, даже хотел принарядиться в одно из кимоно, которые нашел в большой картонной коробке, но оделся просто в чистую форму. С кимоно можно опозориться, надев что-то лишнее или наоборот. Я вообще сомневался, один или два в коробке комплекта. А может, все три? Особо смущали темные юбки, которые я принял за широченные штаны с вырезами на бедрах прямо под поясом. Наруто тут мне ничем не мог помочь, он даже названия предметов затруднялся назвать.

— Это, — морща лоб, он ткнул в юбку, — кажется, Хакама(1) или Хаори-химо(2). Или Хаори-химо — это пояс.

— Похоже, нам не обойтись без учителя по этикету, — я подбросил в руках белый помпон с кисточкой на витом шнурке, а мальчик поймал его на лету, как кот птичку.

— Это… хм... — попытался вспомнить Наруто, но, сдавшись, выдохнул: — Не помню. В Академии рассказывали. Даже как все надевать.

Шнурок с помпоном Наруто повязал на лоб и, скосив глаза, стал покачивать головой, чтоб кисточка болталась.

— Мартышки и кимоно, новая сказка, — посмеялся я. — Вряд ли эту ерунду носят на голове.

— Как мартышка и очки! — не переставая раскачиваться, заявил Наруто, и язык еще высунул.

— Примерно, — я взял вторую такую штуку и тоже повязал на лоб, улыбаясь мелкому.

Погода была не слишком теплой, и от того я не мог спокойно смотреть на то, как одета Анко. Свой плащ она и не подумала застегнуть, а я постеснялся спросить: мало ли, какие фуин у нее в этом плаще вшиты. Может, ей вообще жарко.

Когда я сунул руки в карманы, Анко ненавязчиво прильнула ко мне слева, обняв руку чуть выше локтя. Мимо прошли две незнакомые мне чуунинки и, хихикнув, обогнули нас с разных сторон.

Я ожидал, что от девушки будет ощутимо тянуть жаром, но стало подозрительно холоднее. Из любопытства, я вытащил правую руку из кармана и коснулся кисти девушки. У Анко были просто ледяные пальцы, будто у трупа из холодильника морга.

— Ирука, что такое? — наклонив голову набок, спросила Анко.

— Ты замерзла, — ответил я ей, мысленно подбирая приличное заведение, где можно было бы согреться.

— Нет, — улыбнулась девушка, непроизвольно поежившись от порыва ветра, — не замерзла. Пойдем на обзорную площадку?

— Чтобы ты там точно простыла?— поинтересовался я, сняв промерзшие лапки с рукава, и накрыл их ладонями, отогревая своим теплом.

Анко смущенно потупилась, но рук не отняла. Сняв шарф, я накинул его ей на шею. Яркий румянец и странная улыбка наводили на мысль, что она уже простыла и у нее температура. Тогда я предложил сходить в барбекю-бар Акимичи погреться и перекусить, но Анко помотала головой, будто стряхивая наваждение, и почему-то, отказалась. Решив, что она, похоже, не хочет есть, я сказал, что можно тогда сходить в зимний сад, открытый для жителей Конохи. Его содержали Яманака при своем магазинчике. Но она снова была против.

— Может, в кино? — теряя надежду на продолжении свидания, спросил я.

Девушка вздохнула и нехотя призналась:

— Я дома забыла кошелек.

В полный рост встала неприглядная ситуация со жмотом Ирукой, который водил Анко на свидания за ее же деньги.

— Ничего страшного, я заплачу за нас обоих, — и я со смешком добавил: — Мои дела не настолько плохи, чтобы билет в кино разорил меня, — а на душе было гадостно-гадостно из-за кретина, который жмотился лишнюю копеечку потратить не на себя.

Анко с любопытством взглянула и закусила губу, явно сдержав какое-то замечание.

На площади перед кинотеатром было пусто, только пара нахохлившихся голубей торчала на отключенном на зиму фонтане. Под заиндевевшими по углам стеклами, как в причудливой раме, какой-то художник изобразил женщину в цветастом кимоно с кучей золотых висюлек в волосах и хмурого мужика в темно-зеленом доспехе, эдаком «привете» из европейского средневековья. К сожалению, выбора сегодня снова не было. Одна афиша, один фильм.

Хотя почему не было? Два варианта на выбор: хочешь — смотри, а не хочешь — не смотри. Вообще это редкое явление в Конохе, когда афиш больше одной.

Привлеченные шумом, мы обернулись. Прямо перед нами в фойе разоблачили парочку подростков под хенге и не пустили их в зал.

— Мы уже взрослые! — возмущался мальчишка лет двенадцати-тринадцати. Его подруга примерно такого же возраста молча стояла рядом, красная как помидор. Они явно не ожидали, что кто-то будет проверять посетителей на использование хенге.

— Брысь, мелочь. На этот фильм только шиноби после пятнадцати лет пускают или в сопровождении взрослых, а гражданских — вообще после шестнадцати! Рано вам такое смотреть! — кассир скривился и, приговаривая что-то вроде «кыш, кыш», указал подросткам на дверь.

Кишки выпускать в двенадцать лет не рано, а смотреть на постельные сцены — «Вы младше определенного возраста, и дальше в таком духе. Мы заботимся о нравственном облике молодежи».

Обычный консерватизм — сказал бы я, если бы не знал, что все не так просто. На основе наблюдений получалось примерно следующее. Из-за того, что дети рано взрослели, они и вести себя старались не по возрасту, например, пили алкогольные напитки или лезли в заведения для старших и мешали тем отдыхать. Так что эти ограничения, напоминавшие дедовщину, еще и ограждали взрослых от назойливых деток, которые после первой крови начинали себя считать равными старшим товарищам.

Однако последние придерживались другого мнения и отстаивали свое право на комфортный отдых. Это было хоть и не совсем справедливо по отношению к детям и подросткам, но вполне понятно. Шиноби после работы за неправильное поведение могли и покалечить сгоряча. А гражданским было еще веселее — попробуй сделать замечание пацану или девчонке, у которых в голове пусто, а в крови играют гормоны, но которые могут без проблем избить любого не-шиноби. Если поставить себя на место какого-нибудь торговца или мастера-ремесленника, отца семейства и просто мужика в возрасте, и представить, как на глазах у всех тебя больно и позорно отметелит мелкий шкет за то, что ты ему сделал замечание… Бр-р!

Лучше уж строго соблюдать возрастной рейтинг, максимально разделяя аудиторию. Пусть это и несправедливо по отношению к юным шиноби.

Мы попали на премьеру, потому билеты остались только на балконы. Анко снова попыталась отговорить меня тратиться, но безуспешно.

— Пока сеанс еще не начался, — глянул я на часы и достал свиток, — ответь, только честно. Ты есть хочешь?

С тихим хлопком материализовались на бумаге два бутерброда, оставшиеся у меня после перекуса на задании.

— Ты тут есть собрался?!

— Так говоришь, будто я тут предложил стол накрыть, — смеясь, заметил я и совершенно серьезно добавил: — Нет. Но тут даже экран еще не включили, мы своим шуршанием никому не помешаем.

До начала сеанса было далеко, так что я решил развлечь Анко рассказом о Стране Волн. Больше мне и нечего было рассказать. Девушка быстро съела свою порцию, а я из-за болтовни только половину осилил. Жевать и говорить не особо удобно, да и к тому же некрасиво.

— А потом Забуза метнул свой меч! … Ой, — осекся я, поняв, что кусок бутерброда на взмахе оторвался от булки и улетел вниз.

Услышав матерный возглас, я, не поворачивая головы, быстро запихал остатки в рот и, давясь, проглотил.

— Не смотри в зал, — попросил я, кашлянув, утирая выступившие слезы. — Притворись, что мы ничего не видели.

Анко ошарашено кивнула и прислушалась к кипишу в зале, под балконом уже кто-то возмущался, что дети края потеряли и ходят в кино с едой. По мнению какого-то мужика со следами сливочного масла на темных волосах, только дети могли притащить в кино бутерброды. Неожиданно другие зрители его поддержали и тоже начали высказываться. Того, кто бросил масло, то бишь меня, обозвали малолеткой и дегенератом. И ведь не будешь им объяснять, что не кинул, а только уронил.

Стало обидно:

— Ирука, двадцать три годика, — мрачно и недовольно представился я Анко. — Агу-агу.

Закрыв рот руками, она довольно долго смеялась — а как иначе можно было интерпретировать ее подрагивающие плечи и фырканье из-под плотно сжатых ладошек?

Потом она все же пояснила, что в кино не принято жевать на сеансе. А я припомнил, что не видел в фойе даже попкорна, только кассы и небольшую книжную лавку.

— Понятно, — я смял салфетки и запечатал их обратно, — надо запомнить.

Гомон в зале утих, только когда потух свет, и то не сразу, потому что возбужденная толпа так и не нашла козла отпущения.

Где-то в середине довольно нудного фильма я заметил, что девушка откровенно скучает, чуть ли не засыпая у меня под боком. Она ерзала на кресле, стараясь поудобнее устроиться и при этом не помешать мне. Заметив это, я убрал руку с подлокотника и нагло, для первого-то нормального свидания, обнял Анко за плечо.

Неярким бликом от экрана осветилась ее улыбка. Анко практически легла мне на грудь, щекоча фиолетовым хвостиком щеку, и, зажмурившись, тихонько вздохнула. Этот момент был настолько уютным, будто мы уже давно встречаемся. А потом до меня дошло, что это только у меня одного сегодня первое свидание.

Анко вела себя раскованно потому, что для нее я был тем самым Ирукой. Ее парнем, у которого чутка протекла крыша, но не незнакомцем.

Факт, упущенный мною ранее. А если быть честным с самим собой, то я этого старательно не замечал.

Мне не нужно завоевать светлоглазую бестию (свежи еще были воспоминания о забеге от нее по Конохе), за меня ее добился Ирука. Отношения с Анко теперь казались чтением книги с эпилога, когда остальные страницы выдраны с мясом. Я, конечно, буду читать следующий том, но самое начало мне не прочесть, и многое в истории будет непонятно, пока сам не узнаю что к чему из следующей части.

— Ты ведешь себя, как раньше, — внезапно сказала она, водя пальцем по замку жилета, — как когда мы только начали встречаться. Ты часто улыбался, шутил и смеялся.

“Прямо артист разговорного жанра!” — хмыкнул я едко, чувствуя отголоски ее теплого, как весеннее солнце, счастья.

Так можно радоваться найденной на антресоли любимой игрушке, с которой связано немало приятных воспоминаний.

— Эй, а почему в прошедшем времени? — по-детски разобижено протянул я и через силу притворился веселым. — Я еще живой.

В тот момент хотелось сказать: «Не сравнивай меня с ним», но пришлось спросить:

— Разве потом я вел себя иначе?

Ее рука замерла, а я почувствовал удивление напополам с неуверенностью.

— Не обижусь, — улыбнулся я, хотя она на меня не смотрела, — правда. Мне интересно. Да и не думаю, что твой рассказ будет еще хуже, чем то, что я узнал от Наруто.

Анко, к моему огорчению, отстранилась и села рядом:

— Расскажешь? — теребя край шарфа, негромко попросила девушка.

— А как же мой вопрос?

— Сначала ты, — уклончиво ответила она.

— Ну, ладно. Почему бы не рассказать, — я пожал плечами.

Когда включился свет, я пересказывал случай из жизни Ируки-учителя-мучителя.

— Раньше ты иначе о работе говорил, — расправляя плащ, заметила Анко, — тебя раздражало все связанное с детьми.

— Иногда мне кажется, — собрался я перекинуть ногу через перила, — что раньше меня вообще всё раздражало.

— Ирука, — посмеиваясь, придержала меня куноичи, — в кино и театре так не делают.

— Дурные привычки заразительны. Как передвигаться по-людски, я почти забыл,— буркнул я тихо и добавил после паузы: — А тут театр есть? Где?

Казалось, что то свидание было только вчера, но вроде бы только что начавшийся январь уже подходил к концу, а большая часть дат уже была перечеркнута крестом.

Захотелось взять все книжки, бумажки, свитки и выбросить в окно или разодрать в клочья, а потом поджечь. Преодолевая желание что-нибудь другое уничтожить, я сел на пол поближе к окну и подальше от ценной литературы, чтобы успокоиться.

Я прекрасно понимал, что это состояние — следствие перенасыщения информацией. Когда нужно все, а мозг просто не в состоянии уложить в черепушке все необходимое.

— Время, ау! Куда ты мчишься, с-сволочь?! — несдержанно выдохнул я, прервав медитацию.

В госпитале из меня пытались сделать хоть какого-то медика до лета. Или хотя бы псевдопарамедика. Такой объем было трудно усвоить, но Кито утверждал, что с моей памятью, умом и, главное, способностью усваивать большие объемы информации мне это под силу. Но программу мне составляли без учета тренировок с пацанами на полигоне Призраков. А там напрягать мозги приходилось ничуть не меньше.

Каким бы Учиха ни был талантливым, но ему тоже, как и Наруто, приходилось все объяснять, и у него тоже возникали вопросы, и тоже, бывало, что-то не получалось.

И все бы ничего, но на половину его вопросов я ответить не мог. Он теорию на своем уровне базы Академии знал лучше меня. Точнее, я ее знал откровенно плохо. Потому что учился совсем по другим учебникам. А разбираться в той мешанине правды, полуправды и откровенного вранья, которой учили ребят в Академии, у меня не было никакого желания.

Выматывался я так, что постоянно хотел спать и временами с трудом соображал.

Иногда я даже на свиданиях втихаря пытался что-то заучивать, пока Анко не видела. Все же оставлять девушку совсем без внимания было нельзя, потому что размеров кредита доверия, обеспеченного Ирукой, я не знал. Да и не мог я в лоб сказать: “У меня не хватает времени, и я хочу отменить наши встречи, которые у меня его отнимают”. Это было бы свинством с моей стороны.

Но Анко приятно удивила, сама предложив повременить со свиданиями, когда заметила у меня под столом карточки-шпаргалки. Было удивительно, что она никак не показала своего недовольства. Более того, она стала приходить в госпиталь и приносить мне бенто. Я тогда ей намекнул, что можно и попроще что-то делать, мне жаль было ее времени, убитого на морковных осьминогов и рисовые шариков в виде зайчиков, а она смутилась и пролепетала, что ей не трудно. Если бы было можно сдохнуть от умиления, я был бы уже трупом.

Анко снова сидела со мной в одном из закутков коридора, пока я жевал, ненавязчиво допытываясь, что я учу.

— Зачем? — спросил я ее тогда. — Ты же не ирьенин.

А она пояснила, что, растолковывая кому-то, гораздо легче понять и запомнить. Правда, Анко никогда по теме ничего не спрашивала, наверное, чтобы с мысли не сбить. Золото, а не девушка!

Да к тому же с ее бенто мне не нужно было готовить перекус на себя. Экономия времени не сильно большая, но все же экономия!

Как-то раз она спросила, почему у меня всегда ни на что нет времени.

Я начал перечислять:

— Ну, наверное, больше всего времени сейчас у меня уходит на учебу. Хочу стать полевым ирьенином. Хотя бы B-ранга. Потом — задания. Нельзя без присмотра мелких оставлять. Да и без миссий никак нельзя. И мне, и генинам надо на что-то жить. Это у Сакуры есть родители, которые ее содержат, а у Саске в семье — он сам себе добытчик. Потом — мои тренировки, как индивидуальные, так и с ребятами…

Прикусив от неожиданности кончик языка, я резко замолк с перекошенным лицом. Сам от себя не ожидал, что так легко сболтну лишнего.

— В чем дело? — спросила Анко. — Больно?

Я помотал головой и залечил язык. Пока проходила боль, решил, что оговорку без внимания оставлять не стоит.

Приготовившись и подобравшись, как перед прыжком в ледяную воду, я тихо сказал:

— Анко-чан, о том, что я тренирую Наруто и Саске, никто не должен знать. Даже если спросят — ты не знала. Хорошо? — как можно более просительно и доверительно сказал я, заглядывая ей в глаза.

— Почему? — искреннее удивилась она, положив палочку с данго обратно на тарелку. — Ты же сам говорил, что ты ассистент сенсея седьмой команды. Ты просто делаешь свою работу…

Я недовольно поморщился, а девушка замолчала.

— Все не так! Я делаю свою работу, которую мне запретили выполнять, — выделил я слово голосом.

— Как запретили? — захлопала ресницами Анко.

Беспокойно оглядев комнату кафе, я шепотом пояснил:

— Устно, а потом письменно. Прямым приказом. Сначала Какаши, а после и Сандайме.

— Но почему?! — тоже шепотом возмутилась девушка.

— Не знаю. Никто не снизошел до объяснений.

Я даже практически не соврал. Объяснение Данзо не считается — он-то мне ничего не запрещал.

Немного помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил:

— Но я точно знаю другое. Если с детьми, упаси Ками-сама, что-то произойдет, крайним буду я, а никак не элитный джонин и сын Хатаке Сакумо, и, разумеется, не Третий.

Анко сидела с широко раскрытыми глазами. Кажется, что-то из того, что я ей сказал, слегка потрясло привычную ей картину мира. Или не слегка.

Какое-то время мы просто молчали, а меня раздирало пожаловаться. В итоге я не стерпел:

— Вот ты помнишь, что уже умела перед первой своей серьезной миссией? А теперь представь, что у тебя тогда были только академические дзютсу и, допустим, катон: шар огня. Ты даже по деревьям и воде ходить не умеешь. А против твоей команды кто-то вроде Забузы и его помощника-боевика уровня специального джонина.

Ошалелый и выразительный взгляд говорил сам за себя.

— Пока я Какаши не пнул, тот вообще ничего не делал. Даже, собака этакая, не научил ребят, как ходить по деревьям и воде. Да и потом только дал свиток с основами преобразования стихийной чакры и парой примитивных техник. Хатаке и сейчас на команду время не тратит. И еще... — замолкнув, я подумал и удрученно покачал головой. — Это у меня больная тема. О которой я тебе ничего не говорил. Давай о чем-нибудь другом поболтаем?

Как обнаруживалось немного свободного времени, я просил Наруто позвать Саске на полигон. Оставив дубля наблюдать за ребятами, сам я ушел на полянку среди деревьев — тренировать свои собственные техники, просто чтобы не заснуть. Да и не хотел я, чтобы Саске скопировал шаринганом мой маленький арсенал.

— Закончили, — доложил мне дубль, — сюда идут. У них уже лучше получается.

Ничего не ответив, я развеял клона и, распечатав из свитка очки-маску, подождал, пока подойдут пацаны.

— Са-а-аске, — зевнул я, прикрыв рот рукавом, — извините, не выспался. Нашел тут кое-что твое, — и протянул ему свой трофей, — я бы тебе ее раньше отдал, но не знал, что эта вещь из твоего клана.

Учиха недоуменно заморгал, силясь понять, что происходит, но очки-маску все же взял.

— Здесь, — указал я на значок в виде красно-белого веера.

— Откуда это у вас? — спросил он, с подозрением рассматривая меня.

— Эту вещь я нашел в вещах убитых нами шиноби из Деревни Дождя, — я закрыл рот рукой, чтобы всласть зевнуть. — И уже в Конохе обнаружил клеймо твоего клана. Похоже, что нукенин из Дождя, владевший этой вещью, изнутри прикрыл его подкладкой. Думаю, что герб твоего клана его раздражал, — я устало усмехнулся. — Из-за лишней прокладки в маске было душновато.

Учиха покрутил очки и уже менее недоверчиво посмотрел на меня.

— Вряд ли удастся узнать, как к ним попал этот артефакт, но зато он теперь снова обрел законного владельца.

— Пф. Я не буду их носить.

Бэушными вещами брезгует, что ли?

— Очень зря, — весело фыркнул, — пусти чакру в пальцы и коснись их, — стекло стало матово-черным, хотя оно и до этого особо не бликовало. — Ты все еще думаешь, что они бесполезны? Противник не будет видеть, активен ли твой шаринган или нет, но самое главное — глаза будут защищены от механического воздействия: песка, пыли, мелких осколков, снега и града. А может, и от чего посерьезнее — стекло явно ударопрочное. Но если тебе эта маска не нравится, могу оставить ее себе, — сказал я, привстав и протянув руку.

Саске неосознанно отпрянул, прижимая к груди клановую вещицу.

— Я так и думал, — рассмеялся я, открыто улыбнувшись, — носи на здоровье.

— Почему «на здоровье»? Я на голове их носить буду, — не понял меня Учиха.

— Это выражение такое, пожелание, чтобы предмет приносил пользу, — отмахнулся — Не бери в голову.

Видя, что и второй оборот речи разобрал только Узумаки, я вздохнув пояснил:

— Не бери в голову, значит — «забудь, это не так важно».

А ведь не так давно я объяснял то же самое Наруто.

Когда мы собрались уходить, я попросил у Саске разрешения запечатать очки в одноразовую печать, пояснив, что будет лучше, если меня с возвращением артефакта клана Учиха никто не свяжет.

— Нашел в пыли под фундаментом, когда искал оторвавшуюся пуговицу. Или кунай отскочил и ты его искал. Или ты сам упал куда-то, куда давно не лазил. Придумай что-нибудь.

— Хорошо, Ирука-сенсей, — нахмурившись, кивнул Саске. — Я запомню.

— Вот и славно, — я потер виски, пытаясь унять начинающуюся головную боль, — вот и славно. До встречи.

— Ирука-сенсей, — окликнул меня Саске, когда одной ногой я уже был снаружи барьера, — я приду сюда завтра.

Покоробило то, что Саске не спрашивал — он ставил перед фактом.

— Погоди, — шагнув обратно, серьезно сказал я мелкому Учихе. — Тренировать тебя и Наруто я могу только тут. И знать об этом никто не должен. Понятно?

— Но, как же… но я… а вы… — растерялся мальчик.

— Когда можно будет прийти, тебе скажет Наруто. Мы сами сюда не каждый день приходим, а одному тебе сюда не попасть.

— Но я же прошел?

Неосведомленность Учихи меня поражала.

— Только потому, что рядом был Наруто. А меня сопровождал его клон. — Наруто поморщился, явно хотел было что-то сказать, но все-таки промолчал. — Грубо говоря, ключ — это он сам, — встав с корточек, я положил руку на голову Наруто.

— Понятно. До свидания, сенсей, — кивок-поклон в мою сторону, — Наруто.

А затем Саске вышел через «мыльную» пленку барьера. Саске постоял, потрогал барьер, явно пытаясь продавить его плечом, покусал задумчиво губу, попинывая преграду, но, так ничего и не добившись, ушел. Наруто рукой помахал, даже покричал, но уходящий мальчик на той стороне его не заметил.

— А что, он нас не видит?

— Нет. Не видит и не слышит.

Хмуро кивнув своим мыслям, Узумаки серьезно насупился и сложил руки на груди:

— Ты зачем соврал? Я ведь могу и его тоже в барьер вписать!

— Рано, — тихо ответил я, — Саске пока еще не доказал, что мы можем ему полностью доверять.

— Как ты такое можешь говорить?!

— Легко. Потому что Саске, как говорится, себе на уме. Я абсолютно его не знаю. А вдруг он сюда не один придет? Сейчас это только наш полигон, а станет — общим. А нам этого не нужно. Или, наоборот, Саске придет сюда один. И сломает себе что-нибудь или сознание потеряет во время тренировки, просто потратив слишком много чакры. Найти его сможем только мы. И будем в ответе за его смерть. А что, если он влезет в печать барьера ради интереса? «Доверяй, но проверяй», — так говорил один мудрый человек, и этот совет не единожды помогал мне.

— И меня ты тоже проверял? — недоверчиво спросил Наруто.

— А смысл? — легко улыбнулся я, взлохматив светлые волосы. — Ведь ты и без проверок показал, что тебе можно доверить и жизнь, и любые другие важные вещи. Ты прошел эту проверку и перевыполнил ее, — я рассмеялся. — Как всегда, перевыполнил план.

— Это как понять?

— Я расскажу, но по дороге домой. Вон, Саске уже убежал.

В госпитале, как обычно, меня загрузили по полной, так что сваливший куда-то Кито был мне в радость. Своим исчезновением он добавил к обеденному времени еще целых тридцать свободных минут! Потому как без него соваться к больным не было никакого смысла.

Блаженно лыбясь, я чуть ли не урчал от удовольствия, когда пальчики Анко почесывали мой скальп. Растрепав мои волосы, она рассмеялась.

— Ты похож на взъерошенного воробья.

— Почему? — получилось как-то обиженно и по-детски, несмотря на улыбку. В общих чертах я представлял, что у меня творится на голове.

Несмотря на то, что отстригать крашеные волосы я не стал, а отросли они уже прилично, их длины все равно не хватало, чтоб надежно стянуть их в хвост. Бросив попытки привести себя в порядок при помощи одних рук, я полез за расческой. Митараши выхватила щетку и жестом показала повернуться. Только не учла разницу в росте. Поэтому она скинула обувь и встала на скамью.

— Анко, а когда у тебя день рождения?

— Он был два месяца назад, — больно дернула она спутавшиеся пряди, но тут же извинилась.

Сдержав шипение, все же поморщился:

— Прости, мне неоткуда было узнать, — я осторожно улыбнулся в зеркало напротив. — А число?

— Двадцать четвертое, — натянуто усмехнулась она и снова дернула. — Двадцать четвертое октября.

— Я обязательно запомню, — сказал я, уже думая о том, что можно подарить девушке, зная о ней так мало. К своему стыду я понял, что за все это время не удосужился спросить, какие цветы ей нравятся, какие цвета… что вообще кроме данго она любит. Но расспрашивать сейчас и раздражать ее еще больше было просто глупо.

— Ирука, пойдем поможешь, — выглянул из-за угла Кито и мимолетно нахмурился. Завидовал он, потому что у него с Миюри общение так и не сдвинулось с мертвой точки, а у меня такая вот идиллия в суперкороткие сроки.

Идиллия-то идиллия, а вот дальше поцелуйчиков и обжимания по темным углам я не продвинулся. Дело было не в том, что Анко против, а в том, что графики у нас были сильно разные, а также в том, что после госпиталя и тренировок у меня едва хватало сил доползти до своей комнаты. Иногда я засыпал в гостиной, а утром на автомате, даже не просыпаясь, по будильнику делал клона и отправлял его на кухню. Казалось бы, клоны должны были быть такими же зомби, как и я, но нет. Утренние дубли были мерзопакостно бодры и веселы, в отличие от меня самого. Только отчего-то выглядели они как Иго-нукенин. Я подозревал, что это из-за того, что этот образ ассоциировался у меня со Страной Волн. Мне сейчас казалось, что там было гораздо легче и нагрузка на мозги была меньше. Возможно, так оно и было. А может, это просто такой самообман.

Несильно пихнув дубля под зад, я буркнул:

— Шкурку смени и дуй в магазин. И попроси понаряднее обернуть.

— Бу сделано, шеф. Одна нога тут, другая там!

Этим дублям можно было доверить что угодно: выполнят, но при этом — не переставая раздражающе лыбиться.

Передавшуюся от клона усталость я почти не ощутил, зато прибавилось немного чакры, а в руках была теперь не просто коробка с неизвестно чем, а подарок.

После чего я ее запечатал и опять поперся на занятия и на практику.

В какой-то момент меня, что называется, переклинило, и я стал сомневаться, где именно подарок. Было бы неудобно распечатывать перед Анко что попало, поэтому я стал искать, куда же я запечатал ее подарок.

— О, нашел! — я стал аккуратно выводить бирку Анко. Собрался прилепить ее к банту на коробке…

И тут ее у меня начала отбирать Миюри. Коробку, не бирку.

Я от удивления потерял дар речи и только хлопал глазами.

— Ирука, ты такой милый! — настойчиво вытянула Акисато коробку. — Спасибо.

— Что значит «спасибо»?! Что значит «милый»?! — очнулся я от шока и, выдернув подарок из рук ирьенинки. — Кто вообще сказал, что это тебе?!

Миюри постояла как истукан секунд десять, а потом безобразно заревела, как это делают маленькие дети!

Из ординаторской в коридор меня за шиворот затащил взбешенный Кито, и, старательно удерживая неподвижное как камень лицо, процедил:

— Ирука, если ты решил пошутить, то шутка тупая! У Миюри сегодня день рождения, ты ее до слез довел!

Из-за дверей все еще был слышен вой со всхлипами.

— А что!.. что она схватила?! Не ей покупал! — заговариваясь, возмущался я, когда до меня наконец дошло, что мне только что сказали. — Как день рождения?

— А так! Говорили ведь… Ладно, все с тобой ясно… — вздохнув, махнул рукой ирьенин. Немного подумав, он спросил, уже начиная успокаиваться: — А кому подарок? Анко?

После моих пояснений Кито рассказал, что когда я распечатал коробку с бантом, то все посчитали, что это для Акисато, и направили ее прямо ко мне. Будто в этот день ни у кого, кроме Миюри, не может быть праздника!

— Тут даже бирка есть, что это для Анко! — я сунул картонку другу под нос.

Тот удивленно похлопал глазами, смутился, поправил мой воротник и кашлянул:

— Слушай, иди домой. Отдохни... — он немного подумал, — сегодня. А лучше — дня два-три. А то ты сейчас настолько неадек… хм-м… уставший, что я боюсь тебя не то что к пациентам — к другим учащимся подпускать.

— Кто бы говорил, — я закатил глаза и отмахнулся. — Не разобрался и на меня гнать начал. Но ты прав, мне действительно нужно передохнуть.

В ответ на это Кито только закатил глаза и покачал головой:

— Иди уже отдыхай, жертва амнезии. Бирку он сделал…

Забрав коробку, я быстро запечатал ее и, переодевшись, навострил лыжи домой, но был остановлен окликом:

— Ирука! — крикнул Кито мне вслед.

— Да?

— Отдых — это значит без изматывающих тренировок и миссий! Это еще когда высыпаешься. Возьми себе выходной, не порти нам статистику смертями пациентов!

И ведь сказал он это, гад, нарочито громко, чтобы другие услышали. Аж весельем потянуло откуда-то из-за дверей.

Я только вздохнул:

— Очень смешно! — и громко добавил: — Ты около реанимации свой пассаж повтори, пациенты будут в диком «восторге»!

Но устыдить его так и не удалось. Печаль…

Однако советом друга я воспользовался. И пару дней брал для команды только короткие миссии D-ранга, подзабив на тренировки и учебу. Освободившимся временем я решил воспользоваться на полную катушку: выспаться, отдохнуть и, конечно, уделить больше внимания своей девушке.

Но сначала я урвал немного времени, чтобы притормозить и подумать.

С момента попадания в этот чокнутый мир чем дальше, тем больше выматываюсь.

Да я в жизни так не пахал, как в последние месяцы! Сначала влиял страх, что я погибну в Стране Волн — свои шансы на выживание я оценивал невысоко, и ранить Забузу мне тогда удалось только чудом. Или, скорее, это были удача и отчаяние загнанной в угол крысы. Потом короткой передышкой была работа на Гато. А вернувшись в Коноху, я снова стал похож на белку в колесе. Зачем мне это надо? А затем, что я официально, по бумагам — специальный джонин. И пошлют меня однажды на миссию, где моих навыков, не дотягивающих сейчас даже до чуунинских, просто не хватит. И меня убьют. Вот и приходится изворачиваться и постоянно бояться, что я не успею вспомнить навыки Ируки или стать сильнее самостоятельно.

Записав в блокноте несколько идей о том, как стать сильнее в ближайшее время, я засобирался на встречу. Не хочу опоздать.

— Это мне? — пораженно замерла Анко с крышкой от коробки в руках.

— Тебе, — вытащил я палантин и обернул вокруг ее шеи и плеч. — Я хотел подарить что-то практичное, что можно каждый день носить. Нравится?

В темно-оранжевом кашемире спряталась улыбка, но пылающие щеки все равно было видно.

— Да, очень!

— Я не знал, какой выбрать…

Сказать, что под бумагой еще бежевый и лиловый палантины, я уже не смог, сложно разговаривать, когда тебя целуют.

Что мне нравилось, так это то, что вещь не только закрывала грудь моей девушки от холода и ветра, но и от сальных взглядов.

Да-да, я уже считал Анко своей и несколько раз ловил себя на мысли, что жажду начистить рожу чересчур активно заглядывающимся на нее мужикам. А сейчас, когда на улице один из таких созерцателей с кислой миной прошел мимо, захотелось гаденько похихикать.

Заметив, что мы подошли к парку около моего дома, я решил пойти ва-банк:

— У тебя снова холодные руки. Может, зайдем ко мне погреться? Музыку послушаем, чай попьем. Я из Страны Волн патефон с пластинками привез, — хвастал я честно спертыми богатствами. — А еще здоровенную карту мира на шелке.

— Зайдем, — мило улыбнувшись, сказала Анко, прильнув к моему плечу.

Пока я отдыхал, Наруто все так же ходил на занятия к Каруйи, и потому пересечься с Анко у него бы не получилось. Все было прекрасно. Только я и она...

— Ирука-сан! — приземлился перед нами АНБУ в маске птицы.

— Слушаю вас, — мрачно сказал я, уже предчувствуя, что из-за этой «птички» мне сегодня ничего не обломится.

— Вас срочно хочет видеть Хокаге-сама!

Да чтоб вас, ироды, черти покусали!

— Ясно.

Попрощавшись с Анко, помчался по крышам в сторону резиденции. Я не Какаши, мне задерживаться нельзя.

К моему удивлению, в кабинете Хирузена были Саске и Наруто, а самого Хокаге не наблюдалось. Переговорив с пацанами, выяснил, что они тоже не понимают, зачем их позвали.

Не люблю неизвестность. Она заставляет меня думать о самом худшем.

И только когда к нам присоединилась Сакура, из боковой двери вышел Сарутоби и какой-то мужчина в темно-синем явно не дешевом кимоно. Несмотря на некоторую полноту, незнакомец не выглядел безобидно, как хрестоматийный толстяк-добряк. Жесткий волевой взгляд зеленых глаз внимательно ощупал нас, примечая только ему понятные детали.

Как было положено по правилам, я отрапортовал, что команда прибыла, Хирузен благосклонно кивнул.

— Томэо-сан, именно эта команда сопровождала вашего племянника. К сожалению, сейчас командир группы отсутствует, о чем я вам уже рассказал.

Указав на каждого, каге представил нас этому Томэо, а потом наоборот:

— Тора Томэо, первый министр при дворе дайме, — торжественно сказал Хирузен.

Я приложил чудовищные усилия и все равно чудом удержался от того, чтобы не открыть рот от удивления. Ребятам мой подвиг повторить не удалось. Перед нами был, по сути дела, премьер-министр Страны Огня. Формально — третий человек в ней после Дайме и Хокаге. Как оно было на самом деле, я не знал.

Сановник сдержанно засмеялся, наблюдая за нашими обалдевшими лицами.

— Все нормально. Я привык к такой реакции.

Сарутоби тоже лукаво и добродушно улыбался. Хотя, судя по эмоциям, был сильно раздражен.

И все-таки дайте «Оскар» этому «доброму дедушке». А то он на Ди Каприо похож: столько ролей, а «Оскаров» — ни одного!

К моему шоку стали примешиваться подозрения. Не слишком ли ты благодушный, товарищ первый министр?

В моем прошлом богатые люди очень трепетно относились к родственникам, и за них, даже если те были сами виноваты, вполне мог огрести потерпевший или просто посторонний.

Подойдя ко мне, мужчина сделал короткий поклон:

— Благодарю за урок, который вы преподали моему нерадивому племяннику, и за спасение его жизни.

После чего он тихо, практически про себя, добавил:

— И не только ее.

— Это было честью для нас, Томэо-сама, — я глубоко, стараясь не выдать настроения, поклонился.

Пацаны тут же последовали моему примеру, а Сакура из поклона умудрялась посматривать на Тору.

Но на этом наше общение не закончилось, сановник попросил нас проследовать за ним, открыв дверь в комнату, из которой к нам вышел.

Обстановку можно было описать одним словом — шик. Стол из темного дерева окружали подушки со спинками (дзабутон) и шелковыми сиденьями, а на нем самом лежали свежие фрукты и дорогие сладости. Наруто же заинтересовал поднос, на котором стоял чайник и ряды полных чашек с горячим чаем. Ароматный пар щекотал нос, но чихать от него не хотелось, как от курева Третьего, что и неудивительно. Чай тоже был экстра-класса.

— Присаживайтесь, угощайтесь, — широким жестом пригласил он нас за столик, сев напротив.

Дав нам пожевать и расслабиться, он сказал:

— Я уже многое слышал о вашей миссии и удивлен тем, насколько мало она походила на обычное сопровождение клиента и насколько — на историю о героях древности, — он, улыбнувшись, отпил из чашки.

Лесть достигла своей цели, и ребята залились краской от смущения. У меня появилось нехорошее предчувствие, что все это не просто так.

— Тора-сама, хоть ребята и хорошо себя показали, я бы не сказал, что мы проявили себя как древние герои, — почтительно сказал я. — Но нам действительно пришлось непросто из-за того, что миссия оказалось страшно далекой от своих первоначальных параметров.

Судя по эмоциям, первый министр немного насторожился. Впрочем, на его лице это никак не отразилось.

— Двор дайме весьма велик, при нем много талантливых людей, — сказал Томэо и, вполне искренне опечаленно вздохнув, добавил: — Но, к сожалению, при нем бывают и люди недалекие, недостаточно опытные и слишком куда-то спешащие, да и просто проходимцы. Мне искренне жаль, что договоренностями и работами относительно моста между Страной Огня и Страной Волн руководил не я, а правый министр Эю-теки Кои.

— Это печально, — продолжил министр после мхатовской паузы, дав нам оценить и запомнить имя виновного в той нестандартной миссии, — что недостаток внимания к этому проекту со стороны дайме и двора чуть не навлек на вас беды. Но, к счастью, само Небо явило нам свою милость, и все кончилось благополучно.

Не знаю, каких титанических усилий мне стоило удержать лицо. Премьер-министр Страны Огня только что указал на того, кто был виноват в нашей миссии со стороны двора дайме.

В особо великую благодарность за не особо нужного родственника я не верил. Значит, от нас сейчас что-то потребуют взамен.

— Умино-сан, — обратился ко мне первый министр, — вы не могли бы посвятить меня в некоторые детали ваших приключений?

Мне поплохело.

— Я бы с радостью рассказал вам все, что знаю, но мне неизвестен уровень вашего допуска, Тора-сама … Наруто, пожалуйста, поставь это на место, — зашептал я, заметив, что Наруто крутит в руках поднос из-под чая, рискуя задеть выставленные в рядок чашки.

Тору мой пусть и вежливый, но почти отказ совершенно не побеспокоил, а выходка Наруто еще и развеселила.

— По договору между Конохой и дайме, — с улыбкой сказал он, — первый министр может знать все, кроме секретов S-ранга.

Вот же засада! И непонятно, что говорить и как выкручиваться.

Все дело в том, что секретность миссии оценивалась ее рангом, если не оговорено иное. Нашу миссию, в конце концов, оценили как ранг А плюс, но из-за договоренностей с Забузой и документов Хироки Гато ее засекретили как S-ранг. О чем я и сказал первому министру, добавив, что был бы счастлив пролить свет на интересующие его вопросы, если это будет возможно без нарушения секретности.

Тора понимающе покивал, умело скрыв свое разочарование. Не будь я эмпатом — ничего бы не заметил. Да сколько же здесь потенциальных претендентов на «Оскар»? Не протолкнуться! Я чувствовал себя жалким неумехой на фоне Сандайме, а теперь — еще и первого министра. Это хорошо еще, что зритель в «театре Страны Волн» был невзыскательным. А то, боюсь, освистали бы меня… И закидали бы чем-нибудь острым и опасным.

— Но я надеюсь, что вы хотя бы сможете подтвердить мои догадки? — спросил Томэо.

— Конечно, Тора-сама, — с готовностью кивнул я.

Долги надо отдавать. А с учетом того, что первый министр раскрыл мне информации о том, кто курировал бардак в Стране Волн и нашу там миссию, то лучше отдать этот долг, раскрыв бесполезную, в общем-то, информацию, чем остаться должным этому Толстому Тигру.

— Мне очень жаль, что, как оказалось, люди, похитившие сына моего брата, работали на такого вроде бы достойного человека, как Хироки Гато.

— Это действительно печально, — согласился я.

И понял, что все внимание Тора сосредоточил на реакции детей. Видимо, его удовлетворило то, что было написано — крупными буквами и с ошибками — на лице Наруто, и без ошибок — на лице Сакуры. Саске же, как обычно, попытался сделать покер-фейс, и пусть у него это получалось еще не идеально, но это было хоть что-то.

— Я слышал версию, — медленно сказал Тора, став чем-то неуловимо похожим на напрягшегося перед прыжком хищника, — что похищение Юсуо было бы невозможно без людей из нашей страны. Не попадались вам информация о связях работорговцев или Гато с кем-то в Стране Огня, приближенным к двору дайме?

— К сожалению, не попадалась, — совершенно честно ответил я. — Единственная связь работорговцев со Страной Огня — через Хироки Гато. А его и Страны Огня — это мост, который Гато мешал строить. Ничего иного я не знаю.

— Хм… — задумался первый министр. После чего заговорил, внимательно отслеживая нашу реакцию: — Однако вы, как шиноби, вполне могли оценить уровень работорговцев и охраны Гато. Рассуждая чисто гипотетически, — сановник взял одну из чашек из-под носа Наруто, — могли бы они устроить заказное похищение? Например, неплохо охраняемого феодала из защищенного имения, неподалеку от Никко и двора дайме, затем насильно увезти его, умеющего пользоваться мечом и обладающего не самым мирным характером, через Страну Огня в Страну Волн?

Наруто довольно громко рассмеялся, Сакура задумалась, а Саске выдал свое коронное «пф».

Мне оставалось только подтвердить то, что и так стало понятно:

— Нет, Тора-сама. Работорговцы в Стране Волн ничего из себя не представляли. Мелкие сошки при Гато. Формально они ему не подчинялись, но были очень тесно с ним связаны и без его разрешения ничего серьезного не сделали бы. Пустое место. Они могли только держать безоружных людей в клетках. Не думаю, что они могли бы осуществить и организовать что-то подобное тому, что вы описали. Я не знаю, как ваш племянник к ним попал, но они точно не сумели бы ни организовать его похищение, ни выкрасть его самостоятельно. Возможно, Гато смог бы организовать подобное, но мне сложно судить о том, насколько широки были его связи в Стране Огня.

Задав еще несколько вопросов об обстановке в Волнах и о том, как относятся ее жители к Стране Огня, Тадзуне и дайме Огня, первый министр внимательно выслушал мои ответы, а затем встал из-за стола.

— В благодарность за ваше служение интересам Страны Огня и за спасение моего племянника вы все заслуживаете премии, — сказал он, протянул двумя руками конверт, запечатанный красным сургучом, на котором стоял оттиск личной печати и в котором явно был чек. — Извините за причиненные неудобства.

И попал бы я впросак, если бы в голове не щелкнуло после «ритуального извинения дарителя» воспоминание, а мог ведь оскорбить министра, схватив бумажку одной рукой. Фух, хорошо хоть, вовремя вспомнил, как правильно нужно принимать такие дары. У нас ведь тут почти официальное мероприятие, так что надо соответствовать и вести себя как глава клана и взрослый человек.

— Благодарим вас, Тора-сама, — ответил я, с поклоном принимая дар.

Коротко и сдержанно попрощавшись, он вышел, оставив нас наедине с едой, — дожидаться Хокаге.

Когда Тора закрыл за собой дверь, я аккуратно вскрыл конверт, чтобы не повредить сургуч. Как оказалось, сумма на чеке была весьма приятная. Вместо того чтобы заплатить как за С-ранг, о чем Какаши договорился с его племянником, первый министр заплатил нам как за миссию А-ранга той же продолжительности.

Пока я любовался на чек, Узумаки, воровато глянув на дверь, достал небольшой свиток и, поддерживая ток чакры в печати, засыпал в него печенье с одного из подносов. По бокам от чайного сервиза стояли две внушительные кучки печенья, которые возвышались над остальными тарелками на высоту ладони взрослого человека.

— Наруто-бака! — тут же вскинулась на него девчонка.

— Я поделюсь, Сакура-чан — ослепительно улыбнулся мальчишка, — просто тебе некуда сложить эти вкусности.

Харуно побагровела и с перекошенной физиономией широким, богатырским размахом попыталась через Саске достать до Наруто. Я не сдержался и, дотянувшись, быстро отвесил ей подзатыльник:

— Хватит нас позорить! Сказать: «Наруто, не жадничай и оставь Хокаге печенья» можно было и без рукоприкладства, — зашипел я на нее. — А, кроме того, никто не запрещал нам взять угощение с собой.

Узумаки понял меня слишком буквально и последнее печенье вернул на тарелку, аккуратно положив его ровно посередине. Все остальные сладости он возвращать не стал — про них речи не было. Сакура скуксилась, будто собираясь расплакаться, но, заметив брезгливую гримасу Учихи, перестала пытаться выдавить из себя слезы.

Уже на улице я спросил:

— Наруто, а чем тебе этот поднос так приглянулся?

— На нем был символ Водоворота и печать необычная. А еще Рей-сенсей говорил, что серебро, золото, платину и фуин очень сложно совмещать. Такое только мастера из Водоворота делали, вот.

А печеньем Наруто потом со всеми честно поделился.

Пока Какаши где-то получал свою дозу адреналина, я решил устроить после миссии общую тренировку. Сейчас мы находились недалеко от Конохи, и слежки за нами не было: идеально для моей задумки. Тренировки всей командой можно было пересчитать по пальцам одной руки, запрет на них никто не отменял, потому приходилось выкручиваться.

После короткого спарринга пацанов я подозвал Саске:

— Саске, будешь комментировать их ошибки, так что активируй шаринган.

— Их? — подозрительно прищурилась Харуно. — А что буду делать я?

Наруто посмотрел на меня с легкой опаской и еле заметно покачал головой, будто говоря: «Не надо».

— Сакура, — я тяжко вздохнул, — а теперь подумай еще разок. Если Саске комментатор, кто остается? В этом бою ты против Наруто. Куртки можете повесить сюда, — добавил я, указав на деревья рядом.

Плечи Узумаки поникли, будто я его на казнь отправил.

— Я не хочу сражаться с Сакурой-чан, — тихо сказал он и отвел взгляд.

Харуно победно хмыкнула, точно уже победила.

— Наруто, нет, — твердо проговорил я. — Это не просто бой, вы оба должны будете из него вынести урок. Какой — я скажу после тренировки. Теперь о правилах, их два: далеко не разбегаться. Бой останавливаю я. Начали.

Спарринг начался с атаки Харуно. Наруто так и не решался ее атаковать и только защищался, даже несколько раз чувствительно получив по ребрам. Это было похоже на избиение младенца, будто Наруто забыл все уроки Монтаро-сенсея.

Пока Наруто держал оборону, Сакура быстро выдохлась, ее движения стали неточными, широкими и размашистыми. Что-то мне подсказывало, что у нее был правильный академический стиль, движения она выполняла четко, но без плавной текучести и легкости движений, характерной для опытных рукопашников. Скорее она была похожа на новичка-танцора, который только-только заучил новую схему и продолжает думать над своими движениями, временами притормаживая. Еще одной проблемой маленькой куноичи была ее сила, а точнее — ее отсутствие. Потому в ее голову пришла идея, что ей не хватает размаха, и в результате чем дальше, тем больше она походила на мельницу под сильным напором ветра. Кроме того, Харуно оглядывалась на Учиху, будто играла на публику, что тоже не шло ей в плюс.

— Наруто, хватит поддаваться! — рявкнул я. — Тебе еще не раз придется драться с куноичи. Соберись и дерись, как должен!

Из-за моего выкрика Наруто отвлекся и пропустил целую серию атак, а затем, раньше чем мальчик успел подумать, сработали рефлексы.

Следующая атака Харуно была заблокирована, а она сама получила сильнейший удар под дых, который легко прошел сквозь тонкий свитер, и закашлялась.

Сакура застыла, задыхаясь от боли и ярости, глядя на Наруто.

— С-сакура-чан? — встревожено и робко протянул к ней руку Наруто, похоже, не совсем понимая, что и как произошло.

Быстро подойдя к розовой, я несильно хлопнул Харуно между лопаток, чтобы она снова могла дышать. Меня этому Монтаро-сенсей научил. Я сам на тренировках не раз так же получал в «солнышко» и отлично понимал, какие у нее сейчас «чудесные» и незабываемые ощущения.

— Т-ты, — вызверилась девочка. — Тебе конец!

Наруто аж отпрыгнул от нее подальше, но нападения не последовало. Все еще держась за солнечное сплетение, девчонка выкрикивала угрозы, прожигая оппонента яростным взглядом.

Видя, что, никаких действий Харуно не предпринимает и не собирается, я встал между Наруто и Сакурой, объявив:

— Бой окончен.

Мальчик и девочка недоуменно уставились на меня.

— Но почему? — хрипло спросила Сакура, тяжело дыша.

— Саске-кун, ты можешь ответить ей на этот вопрос?

— Да, — кивнул Саске, но ответил мне: — Сакура проиграла, она не могла дышать после удара. И дальше драться не сможет. Она уже устала, — в эмоциях Учихи промелькнуло явное презрение, — и тяжело дышит.

Ей хватило одного удара, чтобы проиграть. Саске явно подумал о ней что-то вроде «слабачка».

— Не мне, — покачал головой. — Ты рассказываешь ошибки ей. Повтори, пожалуйста, но уже Сакуре.

Саске недоуменно взглянул, но просьбу выполнил:

— Ты выдохлась. Тебе хватило одного удара, чтобы проиграть.

— А теперь, Саске, скажи, пожалуйста, Наруто, какие ошибки допустил он.

Смерив Наруто недоумевающим взглядом, Саске неторопливо сказал:

— Он допустил только одну ошибку, Ирука-сенсей, — когда мальчик моргнул, его глаза снова стали темными. — Он не дрался.

— Чего?! — раненым носорогом взвыл Наруто. — Возьми свои слова назад!

— Наруто, Саске прав, — сказал я, положив руку на плечо Узумаки.

Яростно зыркнув в сторону хмыкнувшего Саске и обиженно взглянув на меня, Наруто задумался.

— Советую подумать над тем, как исправиться. Скоро стемнеет, так что задерживать вас я не буду, деньги заберете завтра. Да, и о том, как можно исправить ситуацию, Сакура расскажет всем завтра.

— Почему только я?!

— И Наруто тоже, — добавил я.

Попрощавшись, мы разошлись: Саске припустил по веткам, покрытым вытоптанным снегом, в Коноху, так что Сакура опомниться не успела, а его уже след простыл. Обернувшись к нам, она на миг задумалась, а потом поджала губы и побежала догонять своего принца. Одной-то под вечер страшно. На всякий случай отправил следом за ней клона, чтобы тот проследил, а то еще потеряется, а мне потом отвечать. Отчет о миссии сдам сам, деньги им на следующий день вручу. Не в первый раз уже так.

Уже дома я снова поднял тему о сегодняшнем спарринге после миссии и получил неожиданное откровение.

Оказалось, что Наруто проигрывал все бои, в которых его ставили против девочек, потому что не хотел их обижать.

— Все?!

— Они же слабые, — оправдывался Наруто, в перерывах между уничтожением печенья, стараясь не смотреть на меня.

— Сексист малолетний, — проговорил по-русски и схватился за голову, которой мне хотелось постучаться об стол или стену.

И ведь вроде не дурак Наруто, но кривое, с дикими пробелами, воспитание временами настолько искажает его логику, что просто диву даешься. Ну как?! Как можно делать такие глупости?!

А против мальчиков из кланов шиноби у Наруто не было шанса, поэтому вскоре он прослыл ни на что не годным слабаком. Подготовка в Академии для вип-детей, насколько я успел понять, была достаточно широкой и не акцентировалась только на техниках или тайдзютсу. Так что неудивительно, что Сакура и Наруто вынесли оттуда не так уж и много практических навыков.

— Хотел, как лучше, а вышло, как всегда, — сдавленно вздохнув, прокомментировал я. — Ты пойми, что в бою без разницы, какого пола твой противник. Не вздумай поддаваться. Никогда. Враг не оценит. Если в настоящем бою с куноичи ты будешь вести себя так же, то ты умрешь. Или я, пытаясь тебя спасти.

Судя по расширившимся глазам Наруто и его эмоциям, его наконец-то проняло.

Мальчик серьезно покивал, и я решился сказать пару слов о Харуно:

— Знаешь, ты Сакуре медвежью услугу делаешь, поддаваясь ей каждый раз.

— Что значит: медвежья услуга?

— Услуга, которая превращается в беду для того, кому ее оказали.

— А почему медвежья? Расскажешь?

— Тему не переводим, — сказал я, укоризненно покачав пальцем перед любопытным носом. — Расскажу вместо сказки.

— Ладно, — изобразив вселенскую тоску, вздохнул мелкий. И я его прекрасно понимал: вместо сказки получить объяснение фразеологизма — это обидно.

— Вернемся к нашим баранам, — эту фразу я объяснил уже давно, — Сакура необъективно судит о своих возможностях и подвергает себя неоправданному риску.

Не уверен, но вроде бы Наруто меня понял и обещал в спаррингах девочке не поддаваться. Благо от пинков и тычков он давно научился уворачиваться, но лучше бы сразу давал сдачи. Можно даже авансом.

Однако поговорить о тренировочном бое со всей командой нам так и не удалось, потому что вернулся Хатаке. Пришлось следовать указаниям Собакина и снова под него подстраиваться. Под его опоздания. Под его попытки угодить заказчикам, щедро одаривая их бесплатным генинским трудом, под случайный выбор миссий и тому подобное. В общем, все как раньше. Мы тратим на миссии больше времени и нервов и получаем меньше денег. Единственное, что во всем этом меня порадовало — так это его взгляд, эмоции и выражение лица после того, как я вручил ему чек, на котором осталось двадцать процентов от суммы, которую нам вручил премьер, и пояснил, откуда они взялись. Судя по всему, он очень ждал этой встречи. Но, как говорится, кто не успел, тот опоздал. Как я узнал от всезнающего Маугли, первый министр и так был разочарован тем, что ему удалось встретиться с нами только со второго раза. В первый раз Какаши все еще был на миссии, а я как раз «очень вовремя» слег с отравлением. Интересно, это совпадение или нет?

А конверт я зажал себе — потом дома повешу в рамочку.

На этот раз Анко пришла в наглухо застегнутом плаще и шарфике, который я подарил, ей только фетровой шляпы и темных очков с газетой не хватало, чтобы быть похожей на стереотипного детектива из кино.

— Куда идем? — улыбнулся я и наклонился, чтобы получить поцелуй.

— В гости, — промурлыкала Анко, пристраиваясь сбоку.

— К кому? — недоуменно переспросил я, встав как вкопанный, а потом до меня дошло: — А-а! Ко мне в гости!

Удостоверившись, что дома никого, я оставил клона под дверью и увлек девушку в квартиру. От предвкушения по коже мурашки, голова кругом, словно все в первый раз… И уже не важно ничего, кроме открывшихся глазу приятных округлостей. Несмотря на то, что Анко часто бывала на заданиях за пределами Деревни, на ней почти не было шрамов, а те, что были, сливались с молочно-бежевым атласом ее кожи.

— А ты раздеваться не будешь? — насмешливо, но совсем не обидно сказала она, когда я возился с замком жилета, но, встретившись со мной взглядом, осеклась и отгородилась от меня большой диванной подушкой.

— Буду, — облизав губы, я сдернул водолазку и бросил не глядя вместе с отобранной подушкой. Я не обратил внимания на звон, только потому что передо мной была та, о ком я грезил каждую ночь. Не чужое воспоминание, которое исчезнет с рассветом, а настоящая Анко.

На миг я остановился, залюбовавшись ею: совершенство плавных чувственных изгибов нарушали только следы от кружевного белья. Эти чуть покрасневшие полоски хотелось стереть с нежной кожи, бережно разгладить и, чем черт не шутит, лизнуть.

Брезгливость еще что-то пыталась пикнуть, но я, не слушая, покрыл поцелуями линию от родинки на плоском животике до ложбинки ее высокой груди. От первого касания губ Анко удивленно охнула и попыталась оттолкнуть меня холодными лапками, зачем-то пихая меня в лоб.

Обиженно засопев, я сгреб ее в объятья, целуя нежную шейку и зализывая засосы, за которые позже, скорее всего, мне будет стыдно. Будь это не первый раз с ней, возможно, я бы остановился, но у меня уже отказали тормоза. Во сне я целовал Анко только в губы и никуда больше и теперь хотел наверстать упущенное. Со стоном Анко выгнулась, но я успел заметить и ее мутный-ошарашенный взгляд, и закушенные губы. Изящные пальчики обожгли холодом плечи и шею, как ледышка, попавшая за шиворот. Я даже невольно зубами застучал, а она рывком прижалась ко мне всем телом, жадно целуя в губы.

Уставший и довольный после второго захода, я почти засыпал, когда услышал:

— Давай я сделаю тебе массаж, — ни с того ни с сего предложила Анко, а я, пожав плечами, согласился и перевернулся на живот.

Девушка мастерски размяла мне плечи, шею и спину, а меня так развезло, что я не заметил, как уснул. Когда же я разлепил глаза, она копалась в моих волосах на затылке, как это делают обезьяны, выискивая друг у друга блох.

— Эм, вшей у меня нет, — как бы невзначай заметил я, щурясь спросонья и балдея от почесываний.

— Что?! — оторопела девушка и тут же возмущенно добавила: — Я тебе волосы распутываю, — и в доказательство провела по ним пальцами, как гребнем.

— Расческой удобнее, — высказал я очевидную мысль, но, сладко зевнув, разрешил: — Но ты продолжай, мне нравится.

— Сейчас, — хихикнув, потянулась она к столу, на котором были свалены шмотки, и застыла пораженно охнув.

Оторвавшись от дивана, привстал на руках, чтобы окинуть взглядом натюрморт из перевернувшегося кувшина с компотом и наших нарядов. Тяжко вздохнув, я уже мысленно представил, как печально мы с Анко расстаемся. Она одета в мою форму, я передаю ее вещи, сложенные в пакет… и тут в голову пришла гениальная идея!

— Раз тебе не в чем уйти, — я рухнул обратно и перевернулся на спину, радостно лыбясь, — может, останешься на ночь?

Анко недоуменно поморгала и переспросила:

— «Останешься на ночь»?

Я рьяно покивал и подложил руки на белые бедра.

— Да, — ерзая на моем животе, томно промурлыкала она, несильно сжимая коленями бока.

Идиллию нарушил возглас дубля:

— Босс! Скоро Наруто придет!

С неохотой я создал еще одну теневую копию. Тот должен был прибрать в гостиной после нас, второй — в спальне. Там я свитки раскидал и книжки, которые еще не дочитал, на одной половине кровати спал я, а на второй — моя библиотека.

Наруто пришел позже обычного, еле слышно и устало крикнул, что он дома, и тут же пошел на кухню. А у меня особо громко и гнусно заурчало в животе.

Так я понял, что хочу есть. Хотя нет, есть я хотел, наверное, час назад, просто не замечал этого, упиваясь близостью с красавицей-Анко под боком. Теперь же я зверски хотел жрать!

Тихо выпутавшись из-под одеяла и стараясь не разбудить ее, я наскоро оделся и прокрался на кухню.

Наруто, ничего не замечая, копался в холодильнике. Он так сильно вымотался, что никак не мог выбрать что схватить первым.

— Возьми мясо и рис. На двоих как раз хватит.

Мелкий улыбнулся, выгребая названную еду, а потом достал еще коробку с яйцами.

— И яичницу!

— Хорошо, давай, — я потянулся за коробкой и вполголоса заметил: — Все спят, а мы ночью жрем. Эх… вредно это.

— Если очень хочется, то не вредно!

— Не так, — я помотал головой, — “если нельзя, но очень хочется, то можно”.

Пока я стоял у плиты, узнал у Наруто, чего он такой замученный и отчего он так поздно вернулся.

Оказалось, что, долго просидев со сложными новыми печатями у Рея, они оба устали и уже хотели было расходиться, когда по каким-то неизвестным причинам вышло из строя несколько крупных комплексных печатей в госпитале, без которых его функционирование и безопасность были под угрозой. Сенсей обвинял во всем чьи-то кривые руки, но виновника то ли не нашли, то ли вовсе не искали. Пришлось спасать ситуацию. Разумеется, Наруто вызвался помочь учителю. Они кое-как залатали брешь, но…

— Окончательно привести все в порядок мы сможем только завтра. Ой! — поторопившись, Наруто обжегся о поставленную на стол сковородку. — А у тебя что нового?

— Ничего, кроме Анко в моей спальне, — похвалился я, гордо скалясь. Больше-то некому рассказать, а похвастать хотелось ужасно!

Мальчик покраснел как помидор и заикаясь попытался что-то сказать:

— А вы… а ну, то есть… пара?

Наруто заалел еще сильнее и, замолкнув, стал быстро жевать, глядя куда-то мимо меня.

— Да, мы с ней вместе, — улыбнулся я еще шире. — Ну, что ты так покраснел? — я засмеялся. — Все нормально. И еще, чтобы не смущать Анко, не заходи без стука, ладно?

— Ага… Конечно! Датте… — сам исправился Узумаки. — Угу.

Судя по его эмоциям, он был в полном раздрае и не знал, что и думать.

— Ну и молодец, <i>братишка</i>, — потрепал я его по желтому ежику и забрал грязную посуду.

Я бы мог и по-местному называть Узумаки младшим братом, но меня это «отоуто» раздражало. Это отоуто звучит почти как ути-пути. Нафиг!

— Иру-у-ука… — задумчиво и одновременно просительно протянул Наруто, улыбаясь. — А ты мне историю на ночь расскажешь?

— Конечно расскажу, я же не занят.

Запихав печенье в рот, Наруто пулей рванул в ванную, а потом так же быстро, но тихо — к себе.

Как примерный школьник на уроке, мелкий ждал, сложив руки на одеяле, но нетерпеливо раскачивался и заглядывая в блокнот с записями. Чтобы не запутаться, я делал пометки о том, какие истории уже рассказал.

— Эта история называется «Дайме-аист», — подменил я «халифа» близким по значению словом. — Достались ему в наследство оазис в пустыне, который был его страной, очень спокойные подданные и целая куча толковых сановников.

— В Стране Ветра? А сановник, как Тора?

— Возможно. Да, как Тора, — согласился я. — Они мудро правили, пока их дайме изнывал от скуки. Он мечтал, смешно сказать, о свободе. Хотел стать аистом и уметь говорить с птицами.

И вот однажды в сад <i>Халифа</i> пробрался наглый, грязный и вонючий вор-браконьер, чтобы изловить редких зверей.

— Харифа? Это так дайме звали?

Учить Наруто русскому я не прекращал, так что выговаривать букву ”Л” он уже научился, хотя произношение у него было пока еще ужасным ("Л" скорее похоже на "Р"), а словарный запас — небольшим.

Я чуть подвис от внезапного и сильного «укола» удивления, но быстро сориентировался:

— Да. Халиф приказал поймать вора и привести к нему. Но вор был немой и ничего сказать не мог. Тогда его обыскали, и в вещах нашли странный порошок в маленькой шкатулке, от которого у людей на миг менялась внешность, а в самой коробочке — листок с непонятными письменами.

— Порошок-хенге! Вот здорово! А листок — это инструкция?

— Решил Халиф, — кивнул я в ответ на догадку мальчика, — что порошок волшебный, и пообещал мешок золота в награду тому, кто переведет для него этот листок. Многие пытались, но язык этот никому не был известен. И когда все отчаялись, появился незнакомец, неуловимо похожий на того вора, но чистый и богато одетый, а потому никто не посмел сказать о своих догадках.

Этот незнакомец перевел загадочные письмена так: «Кто понюхает порошок из этой коробки и при этом произнесет волшебное слово «му-та-бор», тот сможет превратиться в любого зверя, а также будет понимать язык зверей. Когда же он захочет снова принять человеческий облик, пусть произнесет то же слово; однако, будучи превращенным, остерегись смеяться, иначе волшебное слово навсегда исчезнет у тебя из памяти, и ты останешься зверем до конца своих дней»…

— А почему фея-саламандра отказалась выйти за него замуж? — спросил в конце Наруто. — Халиф, наверное, не стал бы ей мешать спасать других.

— Кто знает, почему, — пожал я плечами и потушил свет в комнате, — может, он страшный был.

— Кто?

— Халиф-аист. Спокойной ночи, — сказал я и, услышав то же самое в ответ, закрыл дверь.

В спальне я осторожно забрался под одеяло и обнял спящую девушку, зарывшись лицом в густые мягкие волосы, от которых все еще пахло моим шампунем. Но уже через минуту пришлось лечь повыше, сопеть Анко в затылок стало душно и тепло от дыхания, а жару я не любил.

Так как следующий день был у Анко выходным, я решил ее не будить, пока сама не проснется. Но дождаться этого момента мне не удалось, потому что Наруто поскребся в дверь. Нам пора было собираться на работу.

— Опять D-ранговая ерунда будет, — жаловался Наруто, ковыряясь в тарелке. — В Стране Волн круто было. А с Инари весело.

— Я бы не сказал, что там было круто, — покачал я головой. — А с Инари, ты сам знаешь, если Цунами-сан не передумает, то он приедет к следующему учебному году.

— Угу.

— Придумал уже, что ему покажешь из достопримечательностей? Только не говори, что сразу в Ичираку-рамен его поведешь, — посмеялся я.

— Привет, — почему-то осторожничая, на кухню заглянула Анко.

Наруто что-то буркнул про «я собираться» и протиснулся мимо нее.

— Привет, есть будешь?

Грибы с картошкой девушка ела палочками, рассматривая блюдо, как какую-то диковинку, но ничего по этому поводу не сказала, зато поинтересовалась, откуда коврик у нас под ногами.

— Я раньше этого ковра тут не видела.

— Ирука его спер у Гато, — ехидно пропел Узумаки, высунув нос из зала.

— Мог бы для приличия соврать, — деланно расстроился я, убирая со стола под недоуменный взгляд Митараши.

А Наруто будто какая-то муха укусила:

— И карту мира, и патефон упер. На работе ты не гость…

— Кх, — кашлянув, перебил я и с укором взглянул на мальчишку, намекая что это лишнее, — ты все собрал? А проверил?

И только после этого, похихикивая и держась за живот, Наруто ушел.

— Он тебя не раздражает? — вдруг спросила девушка.

— А должен? — отвернувшись к раковине, спросил я с улыбкой. — Нет. Наруто меня не раздражает. Можно сказать, что я сам пригласил его жить со мной. И не пожалел об этом.

— Ты серьезно?

— Вполне. Не зная элементарных вещей, жить совсем непросто. Я бы даже свою квартиру самостоятельно не нашел. Без него мне бы было намного сложнее освоиться, и это заняло бы больше времени. Ведь я не помнил... — я задумался. — Да много чего не помнил. И не было рядом никого, кто бы рвался мне помочь. Никого, кроме Наруто.

В отражении начищенной до блеска сковородки отразилась моментально покрасневшая Анко.

— Я бы обязательно помогла, — пряча глаза, виновато сказала девушка, — но я была на миссии. Я не знала, — она осторожно посмотрела и тут же отвела взгляд. — Я ничего не знала.

— Можно?

Дождавшись кивка, я забрал пустую тарелку из-под носа Анко и передал клону.

Я легко отмахнулся:

— Да все нормально, правда. Я сам во всем виноват.

Как несчастный неприкаянный призрак, который не может найти себе места, она встала из-за стола и замерла около дверей, не зная, куда деть себя в небольшой кухне, чтобы не мешать мне и клону. Кинув дублю полотенце, я прикрыл дверь и обнял оторопевшую девушку.

— А тебя я ни в чем не виню, — медленно проговорил я ей на ушко и почувствовавл, как, отмерев, Анко прильнула ко мне. Идиллия длилась ровно до тех пор, пока я не почувствовал ее пальцы у себя под майкой.

Я ж наивный, думал меня лапать будут. Угу, счаз!

Дернувшись, отскочил от девушки и, столкнувшись спинами с клоном, свалился на пол с перекошенным лицом.

— Зачем? — как я ни пытался скрыть настоящие эмоции, а все равно получилось по-детски обижено.

— Опоздаем, достанутся самые... — приоткрыл Наруто дверь и, моментально нахмурившись, глянул на девушку, так и не закончив фразу.

Чтобы не обострять ситуацию, я солгал, сказав, что просто оступился из-за дубля.

Когда мы уходили, все вместе, Анко была странно задумчива, даже попрощалась как-то рассеянно. А я сделал в памяти пометку: «Взять с Анко обещание никогда больше меня не щекотать».

— Она тебя ударила? — вдруг спросил Наруто.

— Нет, — я помотал головой, — щекотать начала.

— Щекотать? Это же приятно.

— Не всем. Некоторым, как, например, мне, так неприятно, что даже больно. Я тебе уже об этом говорил. Некоторые люди, например, начинают нервно хихикать…

— А я забыл.

— Ну, вот, — я рассмеялся, — теперь и у тебя провалы в памяти. Я на тебя плохо влияю.

А на следующий день появился угрюмый Хатаке и осчастливил новостью, что через пару дней он снова отправится на длительную миссию.

Немного порадовавшись, я задумался о том, какую все-таки безразмерную наглость проявляет Чучело, в открытую забивая на свою команду. Похоже, он уверен, что бы он ни делал, ему все сойдет с рук. И для меня это плохая новость.

Из башни нас снова послали на склад, но стоило только закончить, как я заметил Морио. Конечно, помахал, что вижу его, и снова взялся за коробки, но Маугли не спешил уходить. Предчувствуя неприятности, я подошел и оказался прав в своих подозрениях. Меня снова хотел видеть Данзо.

“Ну что ему еще нужно?!” — мысленно вопрошал я, теряясь в догадках. Нервируют меня такие вызовы от начальства. Неужели что-то очень страшное было в документах? Все, что отдал Данзо, я прочитал. Вроде интересно, конечно, но ничего такого суперсрочного и страшного там быть не должно.

В этот раз к кабинету мы вышли из лаза прямо за складом, который начинался под плиткой около заброшенного колодца. Сама шахта колодца была из камня, но не круглая, а квадратная, сложенная, словно пазл, из восьми крупных, ровно обтесанных фрагментов-валунов. Синий навес с массивной черепичной крышей еще стоял, но опоры облезли, показав старую, изъеденную насекомыми, древесину, а веревки и ведра нигде не было видно, хотя ржавые кольца все еще оставались на месте.

— Ксо, это не серьезно! — возмутился я, спустившись под землю. — Тут прямо видно, что плиту часто двигают и трава под ней примята! Колодец доверху мусором забит! Конспирация дерьмовая!

Морио вкопался так внезапно, что я чуть нос о его спину не сломал. А потом он заржал, как конь.

— Что ты ржешь?

— Ты невозможный зануда! — и опять гоготать.

Причем он так заразительно хохотал, что к Шимуре я зашел чуть ли не с улыбкой, как у Наруто. Благо вовремя опомнился и состроил серьезную рожу.

— Данзо-сама, вы звали?

Как и в прошлый раз, Леший начал без приветствия:

— Да. Присланные тобой бумаги были очень важны. Благодаря им у наших «коллег» из Облака очень скоро возникнут большие проблемы. Для некоторых, надеюсь, несовместимые с жизнью. В следующий раз не забывай о таких вещах. Твои находки окончательно убедили меня в том, что тебе можно доверить следующее задание, — подвел итоги Данзо.

— Смотри, — поманил он меня рукой к карте на стене, — что ты знаешь об Ива но Каиган?

Это название — Каменистое побережье — звучало так знакомо, будто я знал об этом месте.

— Если не ошибаюсь, — я нахмурился, силясь вспомнить все, — то это пограничный пункт между Водоворотом и Страной Огня и место, где когда-то проживал мой клан.

— Верно. Возможно, ты уже знаешь, что твой клан проживал там долгие годы не просто так.

На большой протяженности восточного побережья Страны Огня немного бухт, пригодных для стоянки кораблей, зато много скал, рифов и небольших каменистых заливов, где легко спрятаться пиратам. После того, как Водоворот и твой клан погибли во второй Мировой войне шиноби, когда-то оживленный торговый маршрут пришел в запустение. Сейчас там даже пиратов почти не осталось — им некого и нечего грабить, — Леший закончил говорить и пронзительно посмотрел на меня. — Не догадываешься, к чему я веду?

— Нет, Данзо-сама.

— Недавно на связь с нами вышел Сакана Куро(3)по просьбе уже знакомого тебе Юкайо Шина и предложил восстановить этот торговый маршрут.

“Все еще не понимаю, чего тебе и твоей черной рыбе, Леший, от меня надо”.

— Извините, Данзо-сама, но я все еще не понимаю, какое отношение это имеет ко мне, — я почтительно озвучил слегка отредактированную мысль.

— Все просто, — так же ровно сказал Шимура. — Сейчас на месте уничтоженного поселения твоего клана находится аванпост шиноби Конохи под контролем Корня.

Я покивал, но спрашивать ничего не стал, ожидая продолжения.

— Если ты это еще не вспомнил, то напоминаю. Твой отец, Кохаку-сан, сдал нам эти земли в аренду до тех пор, пока клан Умино не восстановится достаточно, чтобы самому контролировать побережье. Но теперь нам предстоит строительство порта, складов, верфей, прокладка новых дорог. И все это требует согласования с владельцем этих земель, то есть с тобой.

— То есть вам нужно, чтобы я подписал разрешение на строительство?

— Не только. В последнее время у нас постоянные трения с представителями дайме на местах и местными феодалами. Поэтому нужен ты, чтобы договориться с ними и поставить на место всех несогласных. Или ликвидировать — если понадобится. Просто поставить одну подпись недостаточно, — подытожил одноглазый.

— Данзо-сама, а в чем суть их недовольства и чем они могут быть опасны?

— Они недовольны тем, что не могут разделить между собой земли твоего клана, — все так же монотонно пояснил Леший. — Они считают, что твоего клана больше нет и Коноха узурпировала не принадлежащие ей земли. Они не представляют никакой опасности как реальная военная сила, но периодически шлют жалобы на пустующие земли и на то, что клан Умино никак не выполняет свои обязательство перед дайме, потому как вымер.

Отжать у меня земли решили, ур-роды?!

— Как бы они сами не вымерли, — злобно процедил я, не уследив за языком.

Судя по эмоциям, старого убийцу моя реакция слегка порадовала, будто он ждал, что меня это разозлит.

— После гибели Водоворота и большей части клана Умино твои предки решили, что в ближайшее время они не смогут нести службу, за которую дайме пожаловал им земли и привилегии. Они передали контроль над обезлюдевшей и больше не приносившей доходов территорией нашей организации. Сейчас этим пытаются воспользоваться феодалы, убеждая двор дайме, что земли клана Умино надо конфисковать и разделить между ними.

Сам понимаешь, — усмехнулся Леший краем губ, — в твоих интересах не допустить того, чтобы наследие клана досталось кому-то еще.

— Данзо-сама, — обратился я к главе Корня, разрываясь между страхом перед незнакомым заданием, жадностью и злостью на чинуш-захватчиков, — вы сказали, что там будет проложен торговый маршрут.

Молчаливый кивок.

— На какой-то процент от доходов я могу рассчитывать?

— Посмотрим по твоей работе, — лицо главы Корня исказила кривая, едва заметная усмешка. — Но если у тебя все получится, то ты будешь получать пять процентов от чистой прибыли в год. Со временем это будут очень большие деньги, так что постарайся.

— Так мало?! — вырвалось у меня, но я тут же опомнился: — Прощу прощения, Данзо-сама…

— Лучший из клана Кедоин не смог бы изобразить твою жадность, — едва заметно улыбнулся Леший.

Мысленно я процедил: “Я очень-очень «рад», что вас это веселит”.

Видимо, что-то такое отобразилось на моем лице, потому что Данзо усмехнулся шире и даже позволил себе коротко посмеяться. Я на это смотрел широко открытыми глазами.

— Выступаешь через десять дней, — снова стал он привычно серьезен. — Возьми у Хокаге отпуск на два месяца. Через неделю получишь дополнительные инструкции. Пойдешь вместе с отрядом, направляющимся туда же для усиления гарнизона. Вопросы?

В голове пронеслось их тысячи, но задал я всего один:

— Данзо-сама, могу ли я взять с собой на эту миссию Узумаки Наруто?

Кажется, я смог удивить главу Корня. Об этом я догадался по выразительному взгляду Лешего и заминке перед вопросом:

— Зачем он тебе?

— Опасаюсь оставлять его без присмотра.

— Боишься потерять повышение? — впилось в меня глазом начальство.

— Да, Данзо-сама. И опасаюсь потерять репутацию из-за смертельных для генинов пробелов в образовании. Если что-то случится с ними на миссии, то виноватым буду я, а не Хатаке, хотя именно он их не учил и мне запретил. Не сомневаюсь, что меня ждать Какаши не станет и попрется на очередную миссию, переходящую из С в А-ранг. В прошлый раз я смог спасти ситуацию, а в этот раз меня не будет.

Это, конечно, далеко не вся правда, но и не вранье, которое старый шиноби мог бы почуять. Я почему-то понял, что вот такая псевдооткровенность со страшным стариком — самая правильная стратегия. Уверенность в этом мне явно досталась от Ируки.

Данзо задумался, хмуро всматриваясь в мое лицо.

— Твои опасения понятны. Надеюсь, ты не собираешься брать с собой обоих? — на мой немой вопрос он пояснил: — Саске.

— Нет, Данзо-сама. Это было бы непозволительной наглостью.

Кто же мне позволит-то?!

И словно в подтверждение моих мыслей, хмыкнув, заговорил Леший:

— Это хорошо. Потому что подобное тебе бы никто не разрешил. Даже твое влияние на джинчурики начинает некоторых беспокоить. Если они увидят, что ты можешь повлиять и на последнего Учиху, то проблем будет не избежать.

— Я это понимаю, Данзо-сама.

— Хорошо, — благосклонно кивнул Леший. — Я подумаю над твоими словами, можешь идти. Мое решение тебе передадут.

По дороге наверх я спросил у Маугли о своей малой родине.

— О, там как через месяц-другой начнется жара, как здесь летом, — мечтательно улыбнулся друг Ируки. — Я б тоже туда рванул встречать весну. А ты что-то вспомнил?

— Не, меня Данзо туда послал.

— А, ну да, — легкомысленно отозвался шиноби, — точно. Ты же Умино.

На свидание с Анко я безнадежно опоздал, ее не было около кинотеатра. На втором месте встречи, у ее дома, она тоже не появилась. В такие моменты жалеешь об отсутствии мобильников. Уже оказавшись в квартире, я тихо прошел в гостиную и, рухнув там на диван, уставился в потолок. Мои появление, разумеется, не осталось незамеченным.

В ответ на традиционное «я дома» (Наруто настоял, чтобы быть как все), услышал два голоса:

— С возвращением!

Когда я сел, из кухни вылетел Наруто, а следом вышла Митараши. Мелкий был не сильно рад компании и сразу метнулся поближе ко мне, а девушка, чмокнув меня в нос, облокотилась на спинку дивана.

— Анко? А что ты тут делаешь?

Оказалось, Митараши обманом заставила Узумаки ее пустить, сказав, что забыла что-то вчера. А потом заявила, что намерена меня дождаться, так как я мог спрятать ее вещь.

Несмотря на то, что гостья была незваной, Наруто угостил ее чаем и печеньем, прежде чем попытался ее выпроводить. Первое ему удалось, а вот второе — нет.

— Нагло, — с укором протянул я, стряхнув с ее шарфа мелкие крошки.

— Не наглее, чем не прийти на свидание, — парировала девушка.

Тут-то я и вспомнил, из-за чего задержался. Сложив три печати, активировал барьер против прослушки. Удивил этим обоих.

— На счет причины: меня посылают на Ива но Каиган, это на побережье Страны Огня.

— Как долго? — насторожилась Анко.

— А я? — переполошился мелкий.

— Стоп, — я выставил руки. — Давайте по порядку.

После подробного, но короткого рассказа о том, что мне предстоит, счастливый Наруто вприпрыжку отправился собирать вещи, а вот девушка явно была не в духе и напряженно что-то обдумывала. Придвинувшись к ней, я приобнял ее за талию.

— У меня есть еще неделя.

— А после ждать тебя два месяца? — она взглянула с сомнением и вдруг сказала: — Я пойду с тобой!

Пока я ошарашено хлопал глазами, Анко, смутившись, пояснила:

— В ближайшее время у меня нет заданий за пределами Конохи. А работы у Ибики так мало... — к концу фразы энтузиазм практически сошел на нет, и она как-то неуверенно закончила: — Что моей пропажи никто не заметит.

Сделав вид, что крепко задумался, я сказал:

— Не уверен, что за два месяца тебя не хватятся, — и, пока девушка окончательно не скисла, добавил, перестав сдерживать улыбку: — Все же возьми отпуск!

Когда за ней закрылась дверь, я все еще чувствовал вкус ее губ. Не помады, а именно губ, потому что Анко ею не пользовалась, да и вообще косметики на ней я не видел даже во снах-воспоминаниях.

— Она с нами пойдет?! — переспросил Наруто.

Я рьяно закивал, а мелкий совсем по-взрослому скептически осмотрел меня и тихо вздохнул.

Я хотел было взъерошить ему волосы, но он увернулся со словами:

— Не-а. Ты руки не помыл после улицы, — и язык показал, довольный собою.

Поначалу, когда мальчишка только вселился, временами было трудно заставить его мыть руки, чистить зубы дважды в день и вообще держать себя в чистоте. В ход даже пошли уговоры в стиле: ”Вот сидишь ты в засаде, а от тебя потом разит. Тебя по запаху без следопытов обнаружат!”

В итоге Наруто постепенно становился чистюлей номер два — после меня. Хотя порой прежние привычки еще было видно.

Я написал Третьему о том, что собираюсь покинуть Коноху на два месяца по делам клана, Анко черканула своему начальству заявление на отпуск на тот же период. А затем я помог сочинить просьбу о тренировочном походе с младшим ассистентом седьмой команды Ирукой-сенсеем от имени Наруто.

У меня были большие сомнения, что Третий возьмет и так просто отправит со мной джинчурики. Нужна была очень веская причина. И лучше не одна. Немного подумав, я понял, что надо делать.

Активировав технику защиты от наблюдения, я дал Наруто два листа.

— Прочти это внимательно.

— Ага, — кивнул Наруто и серьезно насупился, читая текст.

Первый лист был черновиком и на обороте красовались только два предложения: "Этот доклад нужен, чтобы тебя отпустили со мной в Ива но Каиган. Если тебя вызовет к себе Третий, подыграй мне, хорошо?"

Узумаки кивнул и взялся за чистовик, который вскоре должен был оказаться у Хирузена.

Чем меньше иероглифов оставалось до края листа, тем больше глаза Наруто увеличивались в размерах.

— А? Э-э-э? Это действительно надо?

— Надо, — буркнул я.

Если коротко, там был длинный список элементарнейших навыков, которыми должен владеть каждый шиноби и которыми Наруто не владел или якобы не владел. Вторых, к его чести, было значительно больше.

В конце доклада было резюме о том, что Наруто Узумаки не сможет ни замаскироваться под гражданского, ни даже найти самостоятельно дорогу в Коноху, если из-за ошибок Хатаке-сана седьмая команда будет уничтожена, а джинчурики уцелеет.

— Даже немного обидно, — тихо сказал мальчик.

— Так нужно сказать.

Наруто нехотя согласился и даже вроде бы задумался.

Подтянув к себе большой поднос, Наруто сконцентрировал чакру огня на пальцах.

Пока он аккуратно дырявил черновики, выжигая круглые дырки, стараясь сразу не спалить бумажки и не раскидать пепел, я еще раз перечитал доклад.

Он получился на загляденье красив, увесист и крайне официален, чтобы не допустить разночтений.

Я рассчитывал на то, что Сандайме был опытным политиком и едва ли станет портить себе репутацию, в открытую нарушая законы деревни. Генин просится в учебный поход с наставником? Имеет право. Наставник хочет подтянуть отстающего? Это даже поощряется законом. Отказывать им просто так, наплевав на все? Можно. Но Третий вряд ли будет это делать без веской причины, правда?

И все бы было гладко, если бы через пару дней меня не попросили зайти к Хокаге на огонек. Естественно, не просто так.

— Добрый вечер, Хокаге-сама, — поприветствовал я с порога старикана, а он меня поманил пальцем, что б не стоял в дверях. Разговор обещал быть долгим.

Третий явно был не в духе, он не скрывал мрачного взгляда и не улыбался. Он курил за рабочим столом с таким видом, будто я ему по мозолям протоптался и теперь должен ответить за это.

— Ирука-кун, — сухо и жестко прозвучал скрипящий голос старика, — я понимаю, что тебе необходимо покинуть Коноху по делам клана и не могу, да и не хочу этому препятствовать.

Раскуривая трубку, Хирузен выпустил изо рта белесый вонючий дым, от которого горло начало тихо зудеть, как перед кашлем. Я отошел на шаг, но сделать еще один не посмел, старик пригвоздил меня тяжелым взглядом, а затем, как ни в чем не бывало, продолжил смолить трубкой.

— Но я не понимаю, зачем ты берешь с собой Наруто-куна в эту пародию на тренировочный поход, — фраза прозвучала как упрек, будто я в игрушки играюсь, пока все остальные работают в поте лица. Играя свою роль, Хирузен, похоже, ожидал, что я буду мучиться от чувства вины или хотя бы испытывать смущение и неловкость.

Изредка он сам верил в то, что говорил. Отличить правду от лжи было очень тяжело даже несмотря на то, что я чувствовал его эмоции. А без них я бы поверил всему, что услышал — старик был весьма убедителен.

Вместо ответа я закашлялся, и лишь после этого смог озвучить заранее отрепетированную речь:

— Сандайме-сама, при всем уважении, я не согласен с вами насчет пародии. Как показала миссия в Стране Волн, — я снова закашлялся, — Наруто-кун почти не знает, как живут люди за пределами Конохи и окрестных деревень. Его навыки ориентирования на местности, распознавания следов и многое другое нужно подтянуть на хоть сколько-нибудь приемлемый уровень.

Третий поморщился и, как назло, перед вдохом выпустил в мою сторону весь дым:

— Ирука-кун, все эти навыки Наруто-кун мог бы подтянуть без двухмесячного путешествия через всю страну. Не нужно держать меня за старого дурака. Я хотел бы услышать истинные причины того, почему ты хочешь взять с собой Наруто в путешествие на Каменистое побережье, в противном случае я не смогу дать разрешение на этот поход.

— Сандайме-сама, — с поклоном проговорил я, — у меня много причин, чтобы взять своего ученика в этот поход, и те, которые я вам назвал, также являются истинными, но, конечно, есть и другие.

— Какие же? — пыхнув трубкой, спросил Хирузен.

— Безопасность. Хатаке-сан уже доказал, что ему нельзя доверить седьмую команду без угрозы их жизням. Даже на рядовой миссии D-ранга при его попустительстве один генин чуть было не зажарил Великим Огненным шаром другого. А на первой же миссии за пределами Конохи седьмая команда лишь чудом, невероятной удачей и моими стараниями осталась в прежнем составе.

Судя по эмоциям, Третий мысленно усмехнулся, впрочем, внешне он никак эту реакцию не проявил, наоборот, скорчил скорбную физиономию:

— Я должен попросить тебя перестать... прекратить, — явно в последний момент заменил слово старый шиноби, — вашу глупую и детскую ссору с Какаши-куном, — он глубоко затянулся, выдерживая паузу, раздул тлеющий огонек и примял табак в трубке.

В тишине отчетливо зашуршало что-то на потолке, а в окно застучал дождь, вызывая желание поскорее закончить разговор, пулей добежать до дома и завалиться в теплую постель с книжкой и кружкой горячего чая.

— Ирука-кун, — замечтавшись, я вздрогнул от голоса Хирузена, — не следует недооценивать Хатаке-сана только из-за возникшей между вами неприязни. Хатаке-сан — элитный джонин и один из лучших шиноби Листа. Я полностью доверяю его решениям относительно миссий и его команды. А ваша с ним вражда зашла слишком далеко. Я понимаю, что тебе не понравилось, что он избил тебя почти сразу после выписки из госпиталя, даже не дав тебе время залечить свои раны. Я тебя понимаю.

Хоть я и молчал, но мысленно отвечать мне никто не запрещал: “Ни черта ты не понимаешь”, — молча и бесстрастно «прокомментировал» я старого лицедея.

— Но и ты должен понять, что у Какаши-куна был приказ проверить, на самом ли деле ты Ирука. Пусть его спарринг перешел в драку между вами, но его доклад освободил нас от подозрений в твой адрес. Никто доподлинно не знал, что было на поляне, когда Мидзуки применил скрывающую технику. К тому же у Какаши были и другие причины так поступить, — каге сделал затяжку.

Насчет того, что никто ничего не знал о том, что там было с Мизуки, Третий врал не краснея. Хорошо быть эмпатом!

Тем временем, старик продолжил:

— Возможно, ты помнишь миссию в Стране Горячих источников два года назад, когда из-за того, что ты не дал ему знать о контактах Корня, он чуть не провалил миссию?

Я недоуменно глянул на старика и осторожно помотал головой.

— Жаль, — сделал вид, что огорчился, Третий. — Тогда ты поступил не лучшим образом. И Какаши-сан воспринял это как предательство. Он считал, что ты его друг и что ты так же, как и он, покинул Корень. А еще он очень не любит проваливать порученные ему миссии.

После слова «друг» скрыть искренне недоумение пополам с недоверием я не смог и лишь погодя помотал головой.

“Какаши и я — друзья?! — мысленно возмущался я бреду престарелого шиноби. — Это шутка такая? Если да, то не смешная! И что значит — Какаши покинул Корень?! Он что, и там успел отметиться?”

— Не припоминаешь?

— Простите, Сандайме-сама, но ничего такого я не помню.

Хирузен вздохнул, добавив еще дыма под потолок. Казалось бы, кабинет не маленький, а один старпер так надышал, что топор можно вешать!

— Я не думаю, что брать Наруто с собой будет хорошей идеей. Он будет тебе мешать. Лучше реши свои проблемы и быстрее вернись.

— Со всем уважением, я остаюсь при своем мнении, Сарутоби-сама. Я не могу доверить Хатаке-сану седьмую команду. Я боюсь за них. Боюсь, что возвращаться придется на похороны, — я кашлянул, чтобы продолжить уже спокойным и ровным голосом: — И я намерен восполнить пробел в образовании Наруто. Если джинчурики и Сакура продолжат позорить Деревню своей тупостью, то нанимать будут только одного Хатаке. Без седьмой команды. Мне дорога моя репутация ответственного сенсея и шиноби.

Мне показалось, что Третий сказал «ясно, деньги» и хмыкнул.

— Тебе будет тяжело рассказывать об истории своего клана, не упомянув о погибшем клане Узумаки, — внезапно заметил старик, — а это крайне нежелательно.

— Почему, Хокаге-сама? — прикинулся я валенком.

— Потому что это вызовет ненужные сомнения у Наруто-куна и может поколебать его верность Деревне. Этого допустить нельзя, — прямо и с угрозой посмотрел на меня один из самых опасных пенсионеров Конохи. — Это понятно, Ирука-кун?

— Вы запрещаете мне говорить с Узумаки-саном о его клане? — подчеркнуто-официально поставил я вопрос.

Третий выдохнул и затянулся. Курил он долго, может, минуту или около того, а потом все же сказал:

— Это повредит интересам Деревни и твоей карьере.

“Прямо запретить он не может, — ярился я под маской молчаливой задумчивости, — не может нарушить законов и правил Конохи. А вот угрожать ему ничего не мешает! Скользкий ублюдок!”

— Я понимаю, Хокаге-сама, — не скрываясь, хмуро ответил я. — Буду осторожен и не скажу лишнего.

— Так ты не передумал брать Наруто-куна с собой?

— Нет, Хокаге-сама.

Тяжело вздонув, старый интриган вытащил лист и, ничего в нем не заполняя, поставил печать.

— Жаль, — он подвинул к себе набор для письма. — Ты получишь разрешение, но только если он сам захочет с тобой отправиться. И учти, — ткнул он в мою сторону кистью, — за вами будет наблюдать тройка АНБУ.

— Благодарю вас, Хокаге-сама, — сказал я, замерев в поклоне и ожидая, когда меня пошлют.

— Пусть Наруто сам заберет разрешение. Мне надо с ним поговорить. Можешь идти.

Я, конечно, ожидал, что будет охрана, но три сразу? Странно. Весьма странно. По-хорошему, и одного человека хватит, чтобы наблюдать за мной и Наруто и следить, чтобы один обнаглевший чуунин не брякнул чего лишнего. Ну, хорошо, один может не справиться и чего-то упустить. Пусть надзирателей будет двое. Но зачем отправлять троих? Командная тренировка? Еще какая-то причина? Работа каждого шиноби стоит приличных денег, так что все это еще и подозрительно. Непонятно еще, зачем было предупреждать меня о наблюдателях? Мда, умеет старый крысо-свин и скрысить, и насвинячить — этого у него не отнять.

Утром следующего дня Наруто радостно всучил мне знакомую бумажку, и мы пошли брать задание. По пути он тихо и недовольно буркнул:

— Ты был прав. Дед не хотел меня отпускать с тобой.

За пару дней до нашего отъезда, если можно так сказать про путешествие на своих двоих, мы взяли очередную миссию, но выполняли ее втроем, потому что Сакура пришла с посиневшей кистью и в середине дня. Мало того, что опоздала, так еще и ждала, пока мы закончим. Я сначала хотел отругать ее, но вместо этого сначала взглянул на ее руку.

— Так, — присвистнул я, проводя диагностику, — лежать в больнице ты должна была еще вчера. Стоять, — окликнул я мелкую куноичи, которая решила воспользоваться своим положением, чтобы свалить.

Поморщившись, она все же вернулась.

— Так как с такой рукой и повреждениями чакро-каналов тебя не выпустят, минимум, еще два- три дня, так что я хочу заранее кое-что вам с Саске-куном сообщить: меня и Наруто не будет около двух месяцев и…

Учиха повел себя неожиданно: вспылил, что мы его бросаем без тренировок и заданий. А вот Харуно просияла:

— Саске-кун, а можно я буду тренироваться с тобой?

— Нельзя! — чуть не заорал Учиха. — Чему ты радуешься?! Тренируйся сама, бесполезная дура! — выплюнув эту фразу, он обжег нас взглядом красных глаз и тут же, потушив их, развернулся и быстро пошел прочь.

— Саске! — крикнул я, но тот уже был далеко.

Пришлось послать за ним клона, чтобы тот позвал Саске на полигон Призраков. Отослав дубля, я перевел взгляд на тихо стоящую Харуно, которая явно была в шоке. Она, не мигая, смотрела в даль, роняя крупные слезы, и даже не шмыгала носом.

— Сакура-чан? — я помахал рукой перед остекленевшими глазами девочки, — Сакура? Ты в порядке?

Когда ко мне подключился Наруто, осторожно дотронувшись до ее плеча, девочка, наконец, ожила. Моргнув, она процедила сквозь зубы:

— Да пошел ты! — и вдруг, сорвавшись на крик: — Ненавижу! И тебя ненавижу, тупой урод! Все из-за тебя! Все из-за вас двоих! Ненавижу! Ненавижу! — истошный яростный вопль.

Мотыляя покалеченной рукой, Сакура убежала — надеюсь, что в больницу. А мне пришлось утешать Наруто, который неожиданно принял ее слова слишком близко к сердцу.

— Са… Сак-кура?! — заикаясь, заторможенно повторил Узумаки, словно не в силах поверить в то, что он только что услышал. Я чувствовал его разочарование и бессилие, будто меня самого расстроили слова девчонки.

Постояв какое-то время, сжимая и разжимая кулаки, он глухо спросил меня:

— Она же не со зла это сказала? Ирука, скажи, это же не так?! Правда же?! — последние слова захлебнулись в бульканье. Он стоял спиной ко мне, но я был уверен, что он плакал.

Неожиданно. Раньше он относился к ее взбрыкам спокойнее… или он просто не принимал их всерьез?

Отбросив в сторону непрошенные и ненужные мысли и проглотив много нецензурных слов, я, как умел, принялся успокаивать мальчишку:

— Она просто очень расстроена, — я погладил его по голове. — А еще у нее стервозный характер и она ищет, на ком бы сорвать раздражение. Конечно, она тебя не ненавидит на самом деле.

От Наруто повеяло надеждой и радостью…

— Просто не ценит и не любит, — продолжил я. — Она успокоится и пожалеет о своих словах.

Радость у Наруто как ветром сдуло.

— Правда? — особенно громко шмыгнул мелкий носом, явно еще продолжая на что-то надеяться.

— Правда.

Сакура всего лишь терпеть не может Наруто. Но едва ли ненавидит… Наверное. А о своих словах она точно пожалеет. Я об этом позабочусь.

Саске мы нашли около полигона, где он пытался что-то доказать клону громким и гневным шепотом.

— Зачем было доводить Сакуру до слез? — не удержался я от вопроса, стоило нам только зайти под купол.

Наруто, стоявший неподалеку, явно заинтересовался, о чем я говорю с Саске на повышенных тонах, но почти сразу вспомнил мою просьбу дать нам поговорить с мелким Учихой наедине и отошел подальше.

— Пф, — насупился Саске. — Это же очевидно! Она бесполезная. И меня разозлила ее тупая радость. Я остаюсь без тренировок, хотя вы мне их обещали, а эта розовая дура радуется! — под конец мелкий Учиха почти шипел.

Достойный ученик для Орочимару, шипеть уже умеет.

— Саске, хочется тебе этого или нет, но пока что она твоя сокомандница. И ты не должен был так унижать ее. Тем более — без повода. Просто потому, что ты раздражен и зол.

— Пф. Но вы же называли ее идиоткой, — заметил пацан.

— У меня было для этого куда больше оснований, — я вздохнул, — но я не должен был так ее называть при вас. Я погорячился. И после того, как ты взял с меня пример, я начинаю подумывать, что тогда был неправ.

Саске раздраженно фыркнул, а я вздохнул:

— Саске, понимаешь, ты можешь повлиять на Сакуру в лучшую сторону. Убедить ее научиться хоть чему-нибудь. Ты единственный, кого она послушает. Не надо обращаться с ней как с мусором, лучше убеди ее заниматься.

— Зачем? — агрессивно спросил Учиха. — Для меня она бесполезна. Я должен стать сильнее и не могу тратить на нее свое время.

— Хотя бы затем, чтобы она перестала быть этим бесполезным балластом и чтобы мы однажды из-за нее не погибли, — старательно сохраняя спокойствие, ответил я. — Дохлых сокомандников, знаешь ли, в личное дело заносят, и красоты такие пометки ему не добавляют.

После чего замолчал, чтобы не сказать еще чего. Да, Сакура, честно говоря, и святого доведет до белого каления, но и Саске с ней обошелся по-свински. Вот что ему стоило хотя бы попытаться мотивировать ее к обучению? А теперь и того хуже. Она старалась, гробилась на тренировке, а что ей в ответ сказал кумир? Что она бесполезная дура. Что, если она решит после этого больше не тренироваться, раз это все равно не помогает?

— Почему вы не берете меня с собой? — спросил, поджимая губы, Саске, прервав мои размышления.

— Потому что ты последний Учиха в Конохе и потому, что где-то там, за границами Деревни, — я указал в сторону главных ворот, — бродит твой брат. Некоторые опасаются, что он может завершить начатое и убить тебя. Без команды тебя не выпустят. Точнее, без Хатаке.

— Я сам его убью! — вспыхнул гневом Саске, подразумевая Итачи.

— Мы это уже обсуждали, — не выдержав, зло отрезал я.

Мелкий Учиха оторопел от подобного и замер. Воспользовавшись его заминкой, я, не дав и слова вставить, принялся давать инструкции:

— Эти книги тебе на два месяца, — я передал свиток. — Если закончишь до этого срока, возьмешь еще из списка. Список найдешь внутри. О том, что тебе его дал я, никому не рассказывать. Свободен!

Удивительно, но возмущаться Саске не стал, а, ошарашено покивав, тихо ушел. Наверное, потому, что я в первый раз говорил с ним в таком тоне.

Пока я разговаривал с Учихой, Наруто на пруду наковырял льда, чтобы потом сложить из него что-то похожее на домик.

— Наруто, — окликнул я, — руки не отморозил?

— Не, — помотал он головой, отбросив в сторону льдинки, — расскажешь, о чем с Саске говорил?

— Да. Я же обещал.

Оставшееся время пролетело незаметно, так что визит Маугли стал для нас сюрпризом.

— О, привет, красотка, — обратился он к Анко, а меня по-дружески приобняв за плечо, шепотом спросил: — Ты действительно возьмешь ее с собой?

— Да, возьму, — так же тихо ответил я.

— Понятно, — Маугли сунул листок мне за воротник жилета, — там все, что тебе нужно знать. Выходите завтра в четыре утра к Северным воротам, вас уже будут ждать.

— А как я их узнаю?

— Тебя узнают, — сказал Морио и, пожелав мне удачи, ушел, сославшись, на внезапные дела.

Анко даже говорить ничего не пришлось, она все поняла, но для виду мы еще погуляли немного, прежде чем разойтись.

— Переночуешь у меня?

— Только вещи возьму, — она чмокнула меня в щеку и исчезла в вихре зеленых листьев, оставив после себя пьянящий «привкус» радости, который лег поверх моего хорошего настроения.

Дело было в том, что недавно Наруто испытывал в квартире технику сканера, которую ему под шумок дал Рей, и обнаружил в стенах спальни и детской не только барьерные печати, но и звукоизолирующие. А я-то удивлялся, почему дома так тихо и с улицы ничего не слышно, несмотря на безобразно тонкие стены и отсутствие стеклопакетов.

Расплывшись в довольной улыбке, я пошел домой, насвистывая веселую мелодию и тихо радуясь, что не только я, а вообще все Умино страдали от слишком чуткого слуха.

1) Хакама (Hakama): широкие плиссированные штаны-юбка, традиционно носились мужчинами, но теперь их иногда носят и женщины. Также традиционно используются в некоторых видах воинских искусств, типа айкидо, кэндо, нагината-до и др. В хакама выделяют дополнительно такие части, как косиита (koshiita); жёсткая или подбитая часть сзади, чуть пониже спины) и химо (himo); длинные полосы ткани, повязанные вокруг оби).

2) Хаори-химо (Haori-himo): плетёный ремешок-завязка для хаори. Официальный вариант всегда белого цвета.

3) 黒魚 (Kuro sakano) — черная рыба