"Я - кто?! Сенсей?" 2: Изменяющий судьбыю Том II. Часть 1.

Глава 26. Переговоры и переплетения судеб (часть 5)

— Не знаю… — это Наруто протянул задумчиво. — Подожди. У меня, что… есть право голоса в Совете кланов?! Ого! А Старикан-Третий мне ничего не говорил!

Узумаки эта новость так поразила, что у него из-за уха выпала запасная кисточка.

Порой, когда за ушами не хватало места для писчих принадлежностей, Наруто начинал «строить» забор, запихивая карандаши и кисти сверху под хитай-атэ. Из-за чернильных потёков даже пришлось заменить бандану на хитай-атэ с синей на чёрную, чтобы не приходилось её так часто стирать. Да и не выводилась эта особая тушь, если хоть немного замешкаешься с растворителем. Проще кровь отстирать, чем эти маслянистые кляксы и разводы. Руки Наруто иногда до второй фаланги окрашивались в цвет свежего гуталина, а отмываясь, становились фиолетовыми, будто он методично каждый палец дверью прищемлял. В порыве вдохновения Наруто даже временами забывал про кисть, рисуя печати прямо так, руками.

— Третий говорил, что опекает меня, — сказал Саске, после чего посмурнел и сцепил руки в замок. — Где-то дома сохранились бумаги… Я думаю, это право перешло к клану Сарутоби.

От упоминания обезьяньей стаи я поморщился, как от зубной боли.

— Нехорошо, — протянул я, мрачнея, — что ваши голоса стали собственностью клана Сарутоби. Вероятнее всего, ими попробует воспользоваться Сарутоби Асума. По-хорошему, это право у них надо бы отнять и вам двоим вернуть. Проблема в том, — потёр я раздражённо шею, — что у вас ни по возрасту, ни по рангу ещё нет возможности самостоятельно влиять на политику Деревни. А ваш голос — это голос опекуна.

— Чтобы ими могли воспользоваться вы, Ирука-сенсей? — хмыкнул без издёвки Учиха.

Я не отреагировал на мелкую провокацию:

— Только от вашего желания зависит, дадите вы мне такое право или нет. В любом случае прав на ваши голоса у Сарутоби быть не должно. Они и при Третьем не имели законных оснований распоряжаться ими, а сейчас тем более. И то, что они о ваших интересах не думают, в доказательствах не нуждается, всё и так очевидно.

За окном нашего номера пролетела птица, на мгновение перетянув общее внимание.

Скоро уже должно было стемнеть, так что я закрыл жалюзи, закрепив на них печать, и включил ночник, поставив его так близко к низкому столику, заваленному бумагами, как только позволял довольно короткий провод.

Пока было светло, мы могли бы заметить чьё-то присутствие по теням, сейчас же мы бы сами стали отличной целью для наблюдения, если бы оставили всё как есть.

Пока я развешивал печати, каждый припомнил свой список претензий к обезьяньему клану. Даже всепрощающему Наруто нашлось что сказать про несправедливое отношение, когда я зачитал по памяти, что входит в обязанности опекуна по закону.

Настроение скакало от «Смерть всем Сарутоби!» до «Век меня помнить будете!» то ли из-за эмоций пацанов, то ли из-за собственных горьких воспоминаний, чуть более, чем полностью состоящих из обид, бессилия и затаённой, как камень за пазухой до лучших времён, злобы.

— А напомни мне, Саске-кун, когда в последний раз почтенный Профессор или кто-то из его клана учил тебя техникам? — ответ я знал, но ничто не мешало уточнить.

— Никогда. Третьего я после… — запнулся Саске и склонил голову так, что за волосами не стало видно глаз, — после тех событий Третьего я видел только в Академии, когда он заходил ко всем нам.

Саске избегал называть резню в квартале Учиха хоть как-то. Для него те события ещё свежи были в памяти и бередили душу.

— Ну, он всё-таки был Хокаге… — неуверенно начал Наруто, — может, он занят был…

Я горько рассмеялся, мельком покосившись на чуть истлевшие за это время печати.

— По привычке оправдываешь Третьего…

— Нет. Просто понять хочу. — задумался Узумаки, а затем прямо взглянул мне в глаза: — Понять, чем они будут оправдываться.

Тут я с удивлением и уважением кивнул:

— Здраво. Наука Анко определённо пошла впрок.

Мелкий заулыбался.

Митараши свою работу любила, а ещё она любила о ней рассказывать. Естественно, не секретные моменты, а что-то вроде детективных былин, которые неизвестно когда, неизвестно где и неизвестно с кем произошли. Ну, как говорится, это было давно и неправда. В общем, Анко своей работой болела в хорошем смысле этого слова.

А вот я детективами особо не увлекался, так, временами поглядывал ролики в сети с криминальными историями из разных стран, пока готовил или ел, просто чтоб не в полной тишине сидеть и пялиться в стену. Всякого детективно-криминального я в детстве насмотрелся до тошноты: «Криминальная Россия», новости-сводки НТВ… Даже лайтовый «Следствие вели» с Леонидом Каневским всё равно был про всякую жесть.

Наруто же внимал историям про местных маньяков и убийц со шпионами и жуликами-проходимцами, открыв от восхищения рот. Естественно, его не восхищали уроды-ублюдки, он восторгался тем, как отдел Морино Ибики смог даже самых хитрожопых подловить и поймать. А значит, нанести добро и причинить справедливость, чтоб никто не ушёл обиженным! Вот такое возмездие Наруто очень импонировало.

Призадумавшись, я создал клона, заставив того принять облик копии Хирузена размером с мелкую сявку. А ещё он был не точной копией Третьего, а тем уродливым хенге-карикатурой, что когда-то получилась у Наруто.

— Ну, начнём тогда с того, что если ты такой занятой, — потыкал я тыльной стороной перьевой ручки в грудь плотной копии, заставив пошатнуться, — то зачем вызвался быть опекуном? Чтобы что? — закинул я удочку.

Саске просто промолчал, а Наруто только голову поднял от узких бумажек, придерживая ладонь лодочкой под кистью, а потому просто пожал плечами, показывая, что ему нужна подсказка.

— Очевидно не затем, чтоб выполнять свои обязанности как замена родителям, — жестом разрешил я клону «сознаться», и тот с готовностью «запел»: — Ни в случае Саске, ни в случае Наруто закон не соблюдался.

— А не можешь быть опекуном — назначь того, кто сможет! — поддержал разговор уже я сам, раз пацаны упрощать мне задачу не захотели. — И что-то мне подсказывает, что имуществом вашим обезьяний клан распоряжался тоже не в ваших интересах.

— Мой квартал остался моим, — хмуро сказал Саске.

— А что, у твоего клана не было доходных предприятий или доли в них? — своим дурацким голоском спросил карлик с огромным носом и с бородавкой, как у злой колдуньи из детской сказки. — Вы не сдавали землю или дома в аренду? У вас не было счетов и депозитов в банке? Не было сбережений на чёрный день? Дорогого оружия, брони, артефактов и антиквариата? У вас клан был нищий и обездоленный? Ты меня извини, но по тебе не видно, чтобы ты сейчас в деньгах купался.

— Вы думаете… Их украли? — медленно спросил Саске, с трудом подавив вспыхнувший было шаринган.

Покосившись на шкодливого и вредного карлика, я усмехнулся, а затем, сгорбившись, сцепил руки в замок:

— Я не думаю, я в этом уверен.

— Саске, а ты вообще спрашивал Третьего про наследие клана и деньги? — внезапно поинтересовался Наруто. — Я вот спрашивал, но Старикан всегда уходил от ответа. Он так и не признался, что квартал Призраков — это собственность клана Узумаки.

Учиха выглядел растерянным.

— Я-я… слышал что-то такое про Узумаки, но не думал, что это твоё… Третьего почти не видел после той ночи… И не мог его спросить. Мне приходили каждый месяц деньги, и мне этого хватало.

Тут я тяжело вздохнул: «Ясно-понятно».

Перспективы вырисовывались, мягко говоря, не радужные.

С минуту я думал над тем, в какой заднице оказался и чем мне всё это грозит, и, вздохнув, простонал, зарываясь пальцами в волосы:

— Как же меня эти обезьяны достали. Даже после смерти Третий умудряется поднасрать! Даже формальностей не соблюдали, скоты!

Клон, всё ещё находящийся в роли, попытался прикинуться мухомором, натянув шапку пониже и плотно прижав лапки к бокам. Ну, что тут поделать, он всего лишь был создан под настроение и не сориентировался.

— Ирука, что-то ты злой какой-то, — сказал Узумаки, отложив кисть на подставку, — да что случилось?

— Жопа случилась. Видишь ли, Наруто, как опекун, Третий должен был следить за собственностью Саске, отчитываться ему о том, куда уходят деньги, интересоваться о его нуждах, давать советы относительно того, как лучше распоряжаться собственностью, и тому подобное. С тобой та же ситуация, между прочим, Наруто. Узумаки, жившие в Конохе, не были нищими и кроме квартала имели много другого имущества и активов, и долей в чужих делах. А в итоге вас обобрали и выдавали жалкие подачки! Законы Конохи напрямую нарушены и всем пофиг! — с силой взъерошил я волосы.

То, как я себя вёл, мальчишек поразило, но они молчали, ожидая продолжения откровений.

— Ладно вопросы имущественные, там можно было закрыть жопу бумажкой и нарисовать задним числом заботу об имуществе, — отмахнулся я от своих мыслей, будто те были назойливой мошкарой. — Вы двое всё равно не знаете всех активов своих кланов, и обвести вас вокруг пальца не составило бы Сарутоби труда. Но ведь Третий даже видимость опекунства не пытался создать! Опекунство — это ответственность, которую нельзя отложить! Это обязательство воспитывать и учить, защищать интересы прямо здесь и сейчас, каждый день. А не приходить раз в год по великим праздникам просто рожу свою показать!

Наруто хихикнул, но тут же притих, заметив, что это была не шутка, а всего лишь язвительная ругань.

— Я же, как капитан-наставник, весьма ограничен в возможностях. И вы сейчас, по сути, существуете вне закона. Не достигшие шестнадцати лет, не чуунины, а значит — не взрослые, но тогда вопрос: а где ваш опекун?

Я демонстративно огляделся по сторонам и констатировал.

— Что-то я никого не вижу.

— Я здесь!

— Ох-ех… — покачал я головой и тычком чакроскальпеля упокоил карикатуру. — Замолкни. А если нет опекуна, то вы официально должны быть признаны взрослыми и дееспособными. Парадокс. Из всего этого следует, что отвечаю за вас один я, но только как джонин-сенсей. У меня нет возможности говорить от вашего имени и хоть как-то представлять ваши интересы. Вот же дерьмо! — тут я не столько пояснял, сколько высказывал мысли вслух. — На нашем примере это выглядит так: во время миссии или на поле боя я несу за вас полную ответственность и отвечаю за вас и ваши решения головой, но всё ограничивается заданием. Вне работы никто не обязывал меня о вас заботиться как опекуна или воспитателя.

— Э? В смысле? — не понял Наруто, всё же оставив в покое ворох листочков с черновиками — кусками печатей, которые появлялись у него из печатей в рукавах, словно цветы у фокусника.

Секунду назад руки пустые, а вот он уже опять что-то пишет или перебирает, ища подходящий вариант.

— Кто вас экипирует к заданию или бою, обучит тому, что не рассказал джонин-сенсей, озаботится защитой ваших интересов? Это все официально не ко мне, хоть я этим и стараюсь заниматься, как хороший командир и джонин-сенсей. Но вообще это не входит в мои должностные обязанности — следить, как вы живёте вне работы. Это ваши несуществующие опекуны обязаны смотреть, чтобы вы были сыты, одеты, обуты, здоровы и обучались тому, что вам важно и нужно, а не только тому, что вам нравится и что вы сами добыли. Они же должны помогать вам распоряжаться финансами, договариваться о помолвке с родителями выбранной вами девушки или девушек и так далее.

На этой части оба пацана покраснели от смущения.

Я лишь пожал плечами.

— Помолвки до сих пор часто заключаются в двенадцать-тринадцать лет, и если долго медлить, то всех хороших невест разберут. И останется вам только Сакура… Одна на двоих! — замогильным голосом протянул я, будто рассказывал ужастик. Всё же атмосферу стоило немного разбавить и приглушить негатив.

Не получилось. Оба вздрогнули, как от скрипа двери в заброшенном склепе.

— Вы же шутите, Ирука-сенсей? — неуверенно сказал Учиха.

— Да-да, скажи, что шутишь! — поддержал его Узумаки отводя кисть в сторону.

Опять отвлекался, «Цезарь», пытаясь успеть всё.

— Увы, это чистая правда. Живите теперь с этим, — со скорбным видом вздохнул я, выдержав мхатовскую паузу.

Пацаны посмотрели на меня с осуждением.

За что?! Правду же говорю!

Наруто быстро нашёлся и, схватив Учиху за плечо, проникновенно сказал:

— У меня родственников много… Уступаю её тебе, Саске! Тебе нужнее!

— Так она тебе нравилась! — возразил Саске, испуганно лупая глазами.

— Что было, то прошло… — с нарочитым трагизмом протянул Наруто, а затем резко закончил: — Забирай!

Я ржал до слёз и смеха, переходящего в бульканье. Не знаю, что там придумает Учиха, но Наруто твёрдо решил уболтать Хинату на помолвку. Ох… будет мне головная боль, мы ж из клана наследницу увести собрались…

Не знаю, в какой точно момент грёзы Наруто об идеальной Сакуре разбились окончательно, но точно знаю, что отправной точкой стало то спонтанное путешествие в память.

Вот теперь я, наконец, поверил, что Узумаки оставил в прошлом образ милой девочки с розовыми волосами и наивными испуганными глазами. И понял: её больше нет.

А может, никогда и не было. А была лишь нынешняя Харуно — эгоистичная и жестокая к чувствам других, с которой глупо надеяться на прежние отношения или хотя бы их тень, какой бы лживой она не была.

После того, как она обложила меня матами в девять этажей, даже до всепрощающего Узумаки дошло, что с розовой нужно быть аккуратнее и вести себя не так, как раньше. Соответственно, и отношения надо выстраивать новые — как с членом команды и с будущим ирьенином, который, кстати, очень любит не по делу распускать руки и открывать рот.

— Пу-пу-пу, — взглянул я на придавленные каменной фигуркой льва листки Наруто и снова загрузился.

А ведь и со снаряжением парням ни одна свинья помогать не собиралась, хотя должны были. В идеале опекуны обязаны помогать несовершеннолетним генинам со снаряжением. Но тут уже как они договорятся с джонином-сенсеем. Поскольку родителей у парней нет, я не только Наруто, но и Саске тоже помогал готовить снарягу и покупал на него расходники.

Благодаря оптовым покупкам и своему рангу кунаи, сюрикены и всё остальное я приобретал на десять-двадцать процентов дешевле, чем мог бы купить сам Саске, не говоря уже про Наруто. Логика у торговцев была такая. Генин — создание тупое и неопытное, ему можно впихнуть маленький набор с необходимым ему минимумом за хорошую цену. И он этот набор купит как миленький. Потому что альтернатив у него все равно нет, ведь на миссии за пределы Конохи они ходят редко, а в самой деревне все друг друга знают и о правилах ведения бизнеса давно договорились. Со взрослыми шиноби и с теми, кто уже чуунин, этот фокус, как правило, не прокатывает. Люди посерьёзней покупают ровно то, что им надо, и, как правило, оптом. Более того, если завышать цены на какие-то товары, то тут можно и без клиентов остаться. Такие клиенты и в другом месте купить могут. В Конохе всё снаряжение физически не может стоить дешевле, чем в местах, где его производят и где его может купить шиноби, поэтому приходится снижать норму прибыли и давать людям скидки. И чисто в силу этих факторов мне ходить по магазинам для себя и для генинов выгоднее, чем им самим пытаться закупиться. Меня не наебёшь, да и торговаться умею.

Тут я завис, размышляя.

Если так подумать, то Какаши, конечно, неблагодарная свинья по отношению к Четвёртому и Кушине Узумаки, но свои обязанности капитана команды он хоть еле-еле, на тройку с минусом, но выполнял. Да, меня это тогда бесило, потому что Саске и Наруто по всем параметрам заслуживали помощи и реального обучения, а не того фарса, который устроил одноглазый козёл, но по факту, если отбросить эмоции, то он был в своём праве.

— К сожалению, то, что Какаши — неблагодарная свинья и плохой учитель, ещё не делает его преступником, — вслух сказал я, когда пацаны уже начали думать, что мой «виндовс» завис к чертям, показав синий экран смерти.

Мальчишки, недоумённо переглянувшись, пожали плечами, но решили послушать, что будет дальше. По лицам было видно, что мои откровения не перестают их шокировать.

Похоже, пришла пора для новой лекции, подумал я.

— То, что Хатаке не привык платить долги перед умершими — тоже не делает, к сожалению. Долг-то моральный, да и предъявить его к оплате некому. То, что он сам вас ничему не учил, пока его не припекло, и мне запрещал — это плохо, но он был в своём праве. Увы, — пожал я плечами.

Саске подозрительно уставился на меня. Могу его понять, ему-то Какаши от своих щедрот дал Райкири и Чидори.

— Перед какими умершими? — спросил Учиха.

Саске болтать не станет, так что я решил уточнить:

— Перед Намикадзе Минато и Узумаки Кушиной — своим джонином-сенсеем и его супругой. Родителями Наруто. Хатаке был вхож в дом Четвёртого, они с Кушиной опекали Какаши после смерти Хатаке Сакумо и вплоть до самой своей смерти. И твоему клану Какаши должен. Кто-то ведь подарил ему шаринган?

Глаза Саске приближались по форме к идеальному кругу:

— Наруто сын Четвёртого хокаге?!

Мелкий спокойно кивнул, показав, что для него это не новость. Как и то, что Какаши его родители опекали. Я Наруто рассказывал много всякого, а не только сказки на ночь.

— Только если решите обсудить тему родства Наруто с Четвёртым, сделайте это там, где вас Сакура или кто-нибудь ещё не подслушает, — устало отмахнулся я. — Потому что эта тема запретна для распространения. Ещё одна мерзотная инициатива Третьего — скрыть информацию о происхождении Наруто, якобы для его защиты.

Можно подумать, что джинчуурики будет находиться в меньшей опасности, если никто не будет знать, что он сын Четвёртого.

Сакуру я специально отселил отдельно, чтоб не видеть её лишний раз. А нам один на троих номер — чтоб экономнее вышло. Взгляд, проскользнув по стенам, наткнулся на активированные печати тишины, которые Наруто сделал на коленке и успел заменить, пока я тупил. Это я понял по тому, что печати снова тлели с самого краешка, будто их прикрепили минуту назад.

Саске покивал, что согласен не распространяться, и снова на Наруто покосился, будто у того бы успели вырасти рога и хвост, пока Учиха на меня смотрел.

— Возвращаясь к долгам Хатаке, — продолжил я. — Этого кого-то, кто отдал свой глаз, звали Учиха Обито, и он был в команде Какаши. Разумеется, погиб. Хатаке тогда в бою ранили, тот шрам у него на лице именно из того боя, и Учиха перед смертью вроде как завещал оставшийся целым шаринган Хатаке. Хочется верить, что глаз вытащили из трупа, а не из живого человека.

Пацаны скривились.

— Если джонин-сенсей хочет заслужить уважение и благодарность своих учеников и окружающих, то он ведёт своих подопечных до тех пор, пока они не становятся чуунинами. И обычно ему есть что предложить своим подопечным даже без техник: поставить им тайдзютсу, если это нужно, научить тактике, объяснить, как правильно применять ловушки и разные хитрости, определить их элемент, предложить им пути развития, дать упражнения на контроль, раскачку резерва или отработку стихии, обучить основам работы с оружием или даже дать базовые основы фуиндзютсу. Все эти вещи, как правило, не то что джонинам — почти всем компетентным чуунинам известны. Ну, в основном, в большей или меньшей степени. А самое главное — сенсей может показать, куда идти и где искать.

— Искать дзютсу? — спросил Наруто.

— Или знания в целом? — уточнил Учиха.

— И то и другое, и можно без риса, — извратил я присказку, заменив хлеб на не менее распространённый продукт. — Глупо давать технику, пусть даже C-ранга, в открытый доступ в публичной библиотеке или даже в Академии шиноби. Тем же огненный шаром, не говоря уже о чем-то куда более серьёзном, можно зажарить сразу нескольких за раз, и давать такие знания непроверенным людям просто нельзя, это опасно.

Про себя подумал, что в оставленном мною мире тоже было как-то не принято раздавать всем желающим ранцевые огнемёты, автоматы и гранатомёты.

— А вообще забавно: и вроде кланы трясутся над своими секретами и тщательно следят за тем, чтоб в открытый доступ, — фыркнул я, — не утекло что-то ценное. Но при этом большинство шиноби Конохи вполне себе владеет необходимыми им знаниями и навыками, ну, кроме совсем уж неудачливых, неуживчивых и бесталанных.

— И почему же? — спросил Наруто.

— Это обычно бывает примерно так: команде бесклановых для выполнения какой-то миссии их сенсей или клановый сокомандник, или даже сам Хокаге от щедрот своей библиотеки выделил пару техник с запретом на их дальнейшее распространение. Команда выжила, пусть даже не целиком. Техники остались с ниндзя, и в какой-то момент логика обстоятельств оказывается сильнее логики намерений и данных обещаний, после чего начинается бойкая торговля знаниями вопреки запрету. Ну, а про изобретённые, трофейные, клановые и семейные техники и говорить глупо: они мои, как хочу, так ими и распоряжаюсь. Есть еще пограничный вариант — когда изначально дарованную технику модифицировали и вроде как она теперь уже не подпадает под запрет.

— А если дзютсу запретные? — спросил Саске.

— Хороший вопрос, Саске-кун! Как вы знаете, техники бывают запретными или потому, что они очень опасные для окружающих, или потому что опасны для пользователя. Или есть риск того, что они попадут в руки врага. А ещё техники могут быть запретными, потому что были даны исключительно самому шиноби и не должны быть никому переданы, включая его детей, если такие есть или будут, и это обычно отражается в досье ниндзя. В таком случае эти знания по закону распространять нельзя. Но в реальности нет способа это проконтролировать. Слишком сложно предотвратить, да и поймать за руку не легче.

Пацаны загрузились, но в свои мысли не закопались, требовательно сверля меня взглядом.

— Так-то, по идее, учителя должны бдительно следить, чтобы их знания не попали в руки врагу или психу, или тому и другому, как в случае с Кабуто или Орочимару, но по факту обмен знаниями в Конохе происходит примерно всегда. Даже запретными, которыми вроде как меняться — ни в коем случае нельзя. И даже вроде бы бесконечные проверки лояльности от служб внутренней безопасности не решают проблемы.

Точнее, они должны были быть бесконечными, но, глядя на ситуацию с Мидзуки, как-то слабо в это верится. Да даже меня пасли всего-то пару недель, а потом слежку сняли. Смешно, но кажется, что боеспособность Конохи — это не заслуга Третьего и его команды, а их недоработка. Скорее даже предприимчивость, добрая воля, а порой и щедрость людей, что готовы делиться и меняться знаниями, и слабость нашей службы внутренней безопасности, которая не может это предотвратить, поэтому предпочитает просто не замечать подобных вещей, даже когда они уходят далеко за рамки законности.

— Но в любом случае я должен вас предупредить, что давать техники посторонним — это плохая идея, потому что отвечать за последствия будет не только преступник, но и вы тоже.

— То есть если я обучу, скажем, Конохамару Расенгану, а он им случайно стукнет сокомандника или сам покалечится, то я тоже буду виноват? — возмутился Наруто. — Да почему?!

— Потому что это следует из наших законов. Наруто, не я их принимал, не смотри на меня так. Я согласен с тем, что это бред. У людей есть свобода воли, и они сами выбирают, что им делать. И за последствия своих действий тоже отвечать должны только они, но это не всегда работает, и порой отвечают посторонние. Поэтому с посторонними техниками делиться не рекомендуется.

Наруто надулся, но не на меня, а просто на несправедливую, по его мнению, ситуацию.

— Другое дело — твои ученики, ты их знаешь, ты им доверяешь и можешь либо показать какую-то технику, либо найти Наставника или инструктора. Ну, или хотя бы найти того, кто готов за недорого поделиться знаниями — в Конохе это тоже не проблема. Деревня шиноби у нас большая, в ней много людей, ушедших с пути ниндзя по старости, из-за болезни или инвалидности и готовых за вменяемые деньги поделиться знаниями. Конечно, генинов в таком варианте могут обмануть, подсунув им фальшивку, или не рассказать о каком-то важном нюансе техники, который потом придётся оплачивать отдельно, но тут-то и пригодится сенсей.

Саске кивнул, принимая к сведенью. Ему подобное не нужно — у него шаринган.

— Отсюда и такое уважение к сильным шиноби, которые становятся учителями для генинов, как к людям, которые делятся своими знаниями и из заготовок для шиноби растят будущие кадры, не жалея сил и знаний. В Конохе из-за многочисленных секретов шиноби, порой, вот честно, нафиг ненужных, если ребёнок сирота, то зачастую только от джонина-сенсея зависит, станет ли его подопечный мясом и вечным генином или вырастет в джонина. Но все это возможно, если только учителю не похер, как было Какаши. В конце концов, что мешало ему в приказном порядке отправить Сакуру в Госпиталь учиться на ирьенина, как это сделал я? Блин, да он мог бы её даже на уроки к Куренай определить — та бы не отказала, я видел, как Юхи на него смотрела. Какаши ей был куда симпатичней, чем Асума.

Ребята загрузились ещё пуще, я почти слышал, как шуршат у них в мозгу шестерёнки.

— А что, проблема была дать Наруто технику воздуха или огня? Ладно, допустим, что из-за примерно нулевого сродства с воздухом Хатаке не мог воспроизвести ни одной техники воздуха. Ну допустим. А что, он за свою жизнь ни одного свитка с техниками воздуха в руках не держал? И не знает где достать? Ну бред же! И пусть у Наруто предрасположенность к огню слабее, чем к воздуху, но есть же! А значит, её надо развивать. Да, Какаши не обязан был делиться своими техниками, но что ему мешало дать пару техник сыну сенсея?

Ты элитный джонин, скопировал кучу всего, наследник клана, живёшь один, ты богат, семьи нет и неизвестно, будет ли когда-нибудь, хрен ли ты так держишься за эти техники?! Хотя, о чем это я? Хатаке даже не поинтересовался, какая у Наруто стихийная предрасположенность. Где тут хотя бы простая благодарность в ответ на заботу, за крышу над головой и участие в момент, когда Какаши был уязвим? Ещё не взрослый, потерявший всю команду и друзей, которые его могли терпеть, зато с чужим шаринганом и поганой репутацией, и где благодарность? А нет её. Наруто и Минато будто бы никто друг другу для Какаши, посторонние люди. Может, он вообще воображал себя сыном Минато, кто его ушибленный мозг знает.

Про себя добавил, что у меня шарингана нет… в смысле, не было, чтобы скопировать тысячу дзютсу, и ничего. Я делился — и с Саске, и с Наруто. Вслух же я добавил.

— Я бы и с Сакурой знаниями поделился, не будь она таким хамливым деревом. Сейчас просто не могу — буду выглядеть идиотом, а в Конохе это опасно для жизни, здоровья, кошелька и карьеры. Потому что ещё поискать надо дегенерата, который будет бегать с руками, полными свитков с ценными знаниями и техниками, и упрашивать какую-то соплюху их взять и выучить. Меня же в дурку сдадут за такое явно безумное поведение.

Саске хрюкнул от смеха, а Наруто заржал в голосину, видимо, представляя, как меня пакуют санитары.

Успокоившись, ребята замолчали и уставились на меня, ожидая продолжения. Вздохнув, я добавил:

— Да и я, дебил, об этом раньше не подумал, о проблеме вашего опекунства, когда принимал седьмую команду. Учитель хренов! Из-за правового казуса за любое дерьмо, которое с вами случится, отвечать буду только я, хотя у меня нет возможности ничего изменить. Больше того! Может получиться так, что я буду отвечать даже за то дерьмо, которое случилось до того, как я стал вашим джонином-сенсеем. За все то, о чем я ни ухом, ни рылом и вообще не имею представления.

Мальчишки недоумённо склонили голову.

— Меня могут спросить: «А почему вы не предприняли никаких мер для защиты ваших подопечных?». И что характерно, ни одна падла не задаст такого же вопроса Какаши или клану Сарутоби.

— А почему? — уточнил Саске. Судя по его эмоциям и общему виду, его бесило то, что он выглядел в глазах посторонних как идиот, и он хотел как можно скорее оставить этот эпизод позади.

— Потому что я более удобная цель, чем сильный Клан или шиноби S-класса из древнего и славного клана, отец которого был невинной жертвой травли окружающих. И если будет повод хоть в чем-то меня обвинить, значит, именно это мои враги и сделают.

Наруто погладил меня по плечу, предварительно проверив, есть ли на ладошке пятна:

— Ты же не знал. У тебя память до сих пор не восстановилась. Ты сам говорил.

— Это ничего особо не меняет. Должен был если не вспомнить, то вычитать и выучить заново. А теперь, когда Цунаде меня на этом подловила, надо как-то выкручиваться. Иначе меня однажды спросят, а почему я не озаботился жизнью своих подопечных вне миссий. Почему не доложился, что у Саске и Наруто нет опекунов?

Ребята посмотрели на меня как на идиота.

— Так они же сами это знают! — выкрикнул Наруто.

— А они скажут, что не знают, — отбрил я. — Что вот только недавно в Коноху пришли, откуда же им знать про личное дело каждого сироты. Что тогда?

Ответа от парней не последовало. Но посмотрели, как на параноика… А я не стал им говорить, что даже по Сакуре могут быть претензии. У неё же родители не шиноби, откуда им знать все тонкости? Ты почему не объяснил все уважаемым людям?

— Меня ещё все это так сильно бесит, потому что в детстве я был примерно в той же ситуации, как вы двое. И меня также обобрали. Я уже говорил, — отмахнулся. — Вот это меня и злит. Когда-то моему клану принадлежало несколько предприятий. Их продали за бесценок явно своим. Дом, в котором я живу, когда-то принадлежал моему клану. Весь дом. Сейчас у меня только квартира. Да, хорошая, на двух этажах, в ней когда-то жили мои родители. Но только одна квартира вместо всего дома. При том, что он был одним из немногих, что не пострадал во время атаки Кьюби, я бы мог спокойно сдавать квартиры и жить на ренту, а вместо этого все квартиры были официально распроданы за бесценок. А разницу положили себе в карман Сарутоби. И на эту разницу обычный человек может безбедно прожить жизнь, и ещё его детям останется. Это вам не мелочь на рынке по карманам тырить! И самое поганое, что я сейчас даже не имею возможности выкупить эти квартиры, потому что они стоят очень дорого. Как и любая недвижимость практически в центре нашего города. У нас ведь от скрытой деревни только название, а на деле — крупный город.

— Но если он обычный вор… То почему он бился с Орочимару и пожертвовал своей душой? — спросил Саске.

— Не-е, Саске. Ты не путай. Обычный вор — это тот, кто на рынке по карманам шарится. А Третий был очень талантливым коррупционером и вообще фигурой масштабной. А с Орочимару он бился, я так полагаю, потому что выбора ему бывший ученик не оставил. И Бога Смерти Сарутоби призвал потому, что за свои грехи многочисленные Третьего все равно ждало брюхо Шинигами. А так хоть отомстил Орочимару и свой клан обезопасил своей жертвой. Кто же теперь им что предъявит за правление Сандайме после такого подвига Хирузена Сарутоби? Кто же теперь скажет, что он предал союзников — Узумаки, и не только их, воровал, как не в себя, что при нем были уничтожены два многочисленных и сильных ранее Великих клана-основателей, что он не выполнял базовые обязанности опекуна для сирот-наследных глав кланов и творил прочие непотребства? Да никто. Потому что все Сарутоби завизжат стаей бешеных макак о великом герое, что ценой своей жизни и даже души спас Коноху от полного уничтожения, хотя об этом вообще речи не шло. Змей явно пришел за головой Третьего, а войска Звука и Песка использовал как отвлечение, чтобы никто не вмешивался в разговор учителя и ученика.

Я бы мог ещё долго песочить Сарутоби по своей и старой памяти, но вместо этого прикрутил эмпатию и посоветовал ребятам, ради их собственной безопасности, пока что придержать такие сведенья при себе. По крайней мере, пока Третий для народа герой и пока Сарутоби имеют в Конохе слишком много власти и влияния. Вроде к этой просьбе и Саске и Наруто отнеслись с должной серьёзностью и пониманием.

— Кстати, чтобы вы знали, самые большие пожертвования храм получал от клана Сарутоби. Это мне рассказал коллега, чья сестра в нашем храме оракулом работает, — добавил я больше в шутку, чем всерьёз.

Наруто похихикал над формулировкой «работает оракулом».

— Зря смеёшься, Наруто. Работа как работа, хоть и выглядит при ближайшем рассмотрении как мошенничество. Кстати, на будущее. Многие люди суеверны, и это можно использовать против них.

— А вы верите в богов и духов, Ирука-сенсей? — внезапно спросил Саске.

Я пожал плечами.

— Скорее да, чем нет, но я не думаю, что они мелочны и их можно оскорбить любым случайным чихом. И не думаю, что они определяют судьбы людей. Я считаю, что каждый человек сам создаёт свою судьбу.

— А я думал, что вы раздавали селянам награбленное бандитами, чтобы получить милость богов, — сказал Саске.

Тут я хмыкнул, веселясь:

— Нет, о богах я думал в последнюю очередь. Просто для этих людей очень важны эти инструменты и памятные вещи. Они сами по себе могут очень мало стоить, но людям дороги — и для того, чтобы работать и выживать, и для того, чтобы хранить память о близких. И они запомнят то, что шиноби Конохи избавили их от бандитов и даже раздали селянам их вещи. А ещё я сделал это потому, что посчитал такой поступок правильным.

— И всё-таки, Ирука-сенсей. Что вы планируете делать с нашими голосами? — спросил Учиха.

— Пока ничего. У меня нет никаких планов на голосование. Я вообще не имею представления о том, что там будет происходить и за что надо будет голосовать. Но я не хочу, чтобы вашими голосами пользовались недостойные люди и принимали решения, направленные против ваших же интересов. Впрочем, даже если мне вы голос не отдадите, — тепло улыбнулся я, — то я всё равно буду действовать в ваших интересах. Не потому, что мне это выгодно, а потому что это правильно, учитывая мухлёж Сарутоби и его последствия для всех нас, — а потом я легкомысленно развёл руками: — Ну, или можете думать, что это такая месть за всё, что они сделали, и мне не важно, что я не смогу говорить от вашего имени, главное, чтобы этого не смог сделать тот же Асума.

— Я вам верю, — просто сказал Саске. — Подскажите, как нужно писать доверенность.

В общем, Саске написал мне доверенность от имени Учиха, а Наруто — от имени Намикадзе и Узумаки. Я рассудил таким образом. Если Минато Намикадзе и был бесклановым (а этого я не знал), то даже так, став хокаге, он стал основателем нового клана. А как иначе бы там присутствовал — на Совете кланов? В качестве кого? Приглашённого гостя без права голоса?

Отдавая мне бумагу с фамилией «Намикадзе», Наруто испытывал комок эмоций, которые сложно было разобрать. Наверное, эта бумага была, в каком-то смысле, первым публичным вещественным доказательством родства Мелкого с Четвёртым, которое тот держал в руках.

— Ирука, а ничего, что именной печати нет?

— Ставь ту же, что и на доверенность от клана Узумаки. Я уж как-нибудь выкручусь.

Кроме обычной именной печати (она же повседневная), которую он на самом деле редко использовал, у Наруто была ещё и печать для документов и расчётов в банке (гинкоин), а также клановая печать, копия той, что есть у главы Узумаки в Каменистом, она же самая редкая печать, которую используют только в самых важных случаях (дзицуин, что дословно значит зарегистрированная печать). Вот её он и поставил. Печати Намикадзе у нас все равно нет.

Я теперь не только человек-зоопарк, но и человек-доверенность. Или человек-шкаф с доверенностями?

На следующий день караван входил в город Симоносеки-си. В городе меж трёх портов (наконец припомнил, как он называется), городе-рынке, караван обещал задержаться на сутки для торгов, так что детвора всё же упросила меня отпустить их за покупками… Точнее, Наруто решил и тут купить подарки, и себе найти что-нибудь интересное, чтобы комнату обставить.

Дело в том, что из своего старого дома он смог принести только стяг с символом Конохи, который больше напоминал детское одеяльце, и кроме него да пары свежих постеров в комнате всё осталось так, как было в моей юности. Не удивительно, что мелкому захотелось почувствовать себя дизайнером и что-то поменять.

Посмотрел на кислую рожу Сакуры. Которая, похоже, вспомнила, что денег у неё вообще нет. От слова «совсем». Живо напомнив своим несчастным видом, как прежний я относился к Анко. Вздохнув, я пошёл рыться в карманах.

— Сакура-чан, здесь — тридцать тысяч рье. Отдашь, когда сможешь, — показал я бумажный пакет, чтоб не привлечь воришек.

Харуно было протянула руку, но затем быстро её одёрнула.

— Зачем? — подозрительно прищурилась она.

— Затем, чтобы ты не портила остальным настроение, — честно ответил я. — Это не попытка тебя задобрить или подкупить. Это, считай, беспроцентная рассрочка.

Негоциантская душа быстро прикинула и смела пакет, испарив его где-то в районе широких рукавов.

Ни тебе «спасибо», ни «вы меня так выручили, Ирука-сенсей». Схватила и усвистала. Я лишь надеялся, что Сакура будет достаточно честной, чтобы когда-нибудь вернуть эти деньги.

— Ха, какая щедрость, — на грани слышимость фыркнул Аой, за что получил приказ жестом следовать за мной.

Так как сбагрить Аоя Ибики не удалось, бесил он меня просто тем, что дышал. Вру, на самом деле он бесил меня возложенной ответственностью: случись что, а виноват буду я.

Поняв, что хотя бы его жизни ничто не угрожает, Аой осмелел и заявил, что раз я обязан доставить его в Коноху целым и невредимым, то его надо кормить, поить и пылинки сдувать.

Тогда мне в голову ничего хорошего не пришло, и я предпочёл отмолчаться, чем ляпнуть что-то от досады.

И тогда Наруто предложил вариант поставить печать и в красках расписал, как она действует, явно припомнив бой с дядей нынешней Даймё Страны Снега.

Если бы не скованные наручниками руки, со стороны Аой показался бы нашим товарищем, а не пленным. Аоя не сажали на цепь, не обвязывали за пояс веревкой. Всё это было бы излишне, учитывая выжженую на спине печать-бомбу. Стоило только отойти слишком далеко от того, кто печать тебе поставил, как направленный внутрь тела взрыв вынесет тебе внутренности погулять вместе с позвоночником, в стиле мини Чужого. Даже странно, что в Конохе такой классный способ конвоя забыли. Хотя, может, дело в том, что эту печать деактивировать нужно нанесением определенной печати ключа, которую выбирает мастер-конвоир? То есть если Наруто забудет ключ или убежит далеко, то Аою хана. Взломать и деактивировать печать сможет разве что мастер Рей, сенсей Наруто, да и то не факт. Ведь нам эту печать показывали в клане.

— А если он напортачит и печать меня случайно взорвёт? — спросил меня тогда Рокуши, сильно побледневший от перспектив во время обсуждения этой идеи.

— Не переживай, отмажемся, — отмахнулся я. — Скажу, что ты стащил взрыв-печать и от стыда ею подорвался, потому что был не в силах пережить своё падение. Или погиб во время попытки побега. Чего-нибудь придумаю.

— Я вообще-то про себя говорил! — возмутился Аой, с чего-то вдруг решивший, что я ему друг.

— Так и я о тебе это напишу, если взорвёшься. И вообще, ты как никто должен понимать, что наука требует жертв. В данном случае — от тебя. Я рад, что ты стал добровольцем. Надо ведь Наруто на ком-то учиться? Вот и я так думаю!

Ну, и усыпил Рокуши — чтобы не возражал и не дёргался, когда мы свои опыты на нем ставить будем.

Богатство Симоносеки-си могло сравниться разве что с рынком в столице Страны Огня, который имел своё собственное название Тюбу Хо (Центральный огонь), а вот ассортимент был гораздо обширнее. Здесь можно было купить если не всё, то очень многое. С удивлением я обнаружил лавку, торгующую бытовой техникой: холодильники из Снега, допотопные микроволновки из Страны Луны, электрические рисоварки и мультиварки откуда-то с приграничья между Страной Железа, куда свободно пускают чужеземцев.

— М-м-м, — тут же вспомнил я любимую серию игр, — Квартал чужеземцев Вивека.

— Чо? — переспросил Аой, подумав, что я к нему обращаюсь. — Эй, твои генины ушли! Эй! Да не стой же ты! Я же взорвусь сейчас!

— Если бы, — тяжко вздохнул я.

Просьба генинов доставила Аою массу «приятных» ощущений, когда седьмые испарились, растворившись в рыночной толчее, как капля воды в стакане. Аой с ужасом в глазах попытался последовать за Узумаки, но я придержал его за плечо:

— Не дергайся, Аой. Печать ставил я.

Уточнять не стал, что, вырубив его снотворным, мы поставили совсем не шахид-печать.

На самом деле спину Аоя украшала рабская печать, и она не взрывалась.

Поступив то ли в союз, то ли в услужение к Узумаки, Умино совсем не спешили отказываться от работорговли, грабежей и прочих «милых шалостей». Они были молоды, им нужны были деньги… Так что предки Наруто, скрепя сердце, всё же создали для моей родни печать-шокер. Она перегружала мозги жертвы её же чакрой, как шокер, вырубая человека за нарушение периметра или дистанционно по щелчку пальцев конвоира, но настоящий ток не генерировала.

Вот только Рокуши побледнел ещё сильнее. Вспомнив, наверное, что всю дорогу после пробуждения старался держаться поближе к Наруто.

Я придирчиво осматривал ассортимент в одном из магазинов, пока за мной семенили Аой с накинутым плащом и консультант. Лавка техники оказалась длинным прямоугольником со входом на другой стороне улицы, так что посмотреть и выбрать было из чего.

Холодильники, в основном, были классические одностворчатые, но иногда попадались раритеты, по стилю напоминающие 70-80 года своим глянцем и хромом, сглаженными линиями и яркими весёленькими цветами. Реже попадались двустворчатые монстры, похожие на обитые отполированным железом шкафы. Микроволновки тоже не выглядели современными, у некоторых даже стекла с сеточкой не было, просто глухая дверца и ручки-крутилки цвета слоновой кости. Да и размеры техники разнились, от американских «Всего, да побольше», до миниатюрной а-ля Европа «Мне тут только круассанчик разогреть».

В итоге я остановился на покупке сносно выглядящих мультиварки и микроволновки, будто бы родом из семидесятых. Стоили они, как крыло от самолета. А ещё я зажал денежку на покупку такого же глянцево-красного миксера и мясорубки. Но перфекционизм с его идеей собрать набор остановила жаба, напомнив, что шинобскими ручками можно и взбить/порубить в фарш едва ли не быстрее, чем это может техника. Но потом всё же за миксером вернулся, не люблю монотонную работу руками.

В рацию сообщив генинам, где меня искать, как они набегаются, я решил зайти в книжный — посмотреть, что и как. Заодно, пока клон сторожил Аоя снаружи лавки, я глянул сборник законов Конохи в разделе опекунство, не собираясь его покупать.

Нет, всё правильно и ничего не изменилось. Джонин-сенсей имеет определённые права в отношении своих подопечных и может выступать в роли опекуна, если они согласны и у них нет родителей и опекунов либо те не являются шиноби. Так что у меня есть, чем жопу себе прикрыть.

После трат, понесённых моим кошельком, жабу в обмороке я пришёл успокаивать в кафешку. Хотелось чего-то новенького, а то на остатки еды в свитке-кошельке уже смотреть было тошно. Не примирил меня даже подарок в виде трёх книжек с рецептами для мультиварки.

— Эй! — снова осмелел Рокушо, нагло подсев ко мне за стол. — Я тоже жрать хочу. Или ты думаешь, что я до Конохи от голода не подохну?

Да ещё повернулся, мол, а есть мне как, если руки за спиной связаны.

Кормить Рокушо с ложечки я не хотел.

Аой воодушевился, хоть виду и не подал, мельком подумав, что я лох и терпила.

— Учти, — не меняя тона, продолжил я, связывая руки ему заново, но спереди, — когда терпение моё лопнет, в Коноху ты отправишься сильно похудевшим.

Аой скорчил недоумевающую рожу.

— Я говорю, что будешь выёбываться дальше, отрежу руки и ноги, — рассказывал я Рокушо свои планы, будто делился скучными новостями. — Простора для пыток меньше, конечно, но меня это как-то не волнует. Лишь бы то, что от тебя останется, могло говорить.

Жути я нагнал такой, что даже персонал забегаловки избегал смотреть мне в глаза и изображал очень услужливых полтергейстов.

— Как раз детишек надо с чёрным рынком познакомить… — размеренно без выражения рассказывал я, что ждёт Аоя, вздумай он и дальше наглеть, — И что на пленнике можно подзаработать, даже если тот нужен живым. На чёрном рынке хорошо заходят качественные живые запчасти. А у меня полный набор, и не разные. Удобно.

А будешь выделываться, кроме рук и ног сдам ещё и член на протезы. Все равно он тебе уже не понадобится.

Гревший уши Саске, который вернулся раньше всех, поперхнулся воздухом, вытаращив на меня шаринган. Он заметил, что я не врал.

— Ты только повод дай, Аой, — разрезал я чакроскальпелем вместо ножа свой стейк.

После этого Рокушо стал, как тихо лето. Даже место Наруто уступил, чтоб отсесть от меня подальше. Как будто эти полтора метра и стол могли спасти его от расправы.

Пока ждали заказ мелких, Наруто поставил на стол потрёпанную жизнью коробку.

Наруто где-то купил кресло-мешок оранжевого цвета и электрический чайник… просто потому, что тот умел менять цвет в стеклянной чаше из-за светодиодной подсветки. Ох, и стоил он больше, чем все мои покупки вместе взятые. Но это были деньги Наруто, и я не хотел портить ему впечатление от его первой взрослой покупки за свои деньги.

— Вместо ночника поставлю, — крутил Узумаки в руках чайник, пытаясь понять, откуда в нём возьмётся разноцветная подсветка, ведь сами лапочки выглядели бесцветными в небольшом зазоре за молочно-белого цвета рассеивателем.

— Ночник для чая, — весело фыркнул я, — оригинально. Главное через удлинитель не убейся, розетка в твоей комнате с другой стороны.

Сакура было попыталась похвастать обновками, но внимание к себе приковала покупка Саске. Учиха купил себе исторические хроники, где описывался его клан. Это были, в основном, общеизвестные истории, но Саске, судя по покупке, о них никто не рассказывал.

— Вы говорили, Ирука-сенсей, что взглянуть на себя чужими глазами полезно.

— Это так. Просто не забывай, что часть рассказов — истории выживших врагов и они склонны твоих соклановцев демонизировать. Моих, вон, тоже постоянно чёрной краской мажут.

Из-за того, что караван двигался, а время поджимало, мне пришлось перекинуть «поводок» Аоя Наруто, а самому расправлять крылья, чтоб лететь в Коноху.

— Аоя не убивать, хотя можно мучить, а также морить голодом и жаждой, посторонних людей без причины не бить. Караван охранять. Я вернусь скоро. Удачи, — на одном дыхании выдал я последние инструкции и взмыл вверх.

К сожалению, пришлось оставить идею донести Рокушо до Конохи, но я не беспокоился. Ведь Аой вряд ли решит бежать.

Увидав ворота Конохи, я почувствовал, что хочу разорваться на части: я хотел бежать к Анко и в Госпиталь. Ничего из перечисленного доверить клонам я не мог. Клона к Анко я не пущу, я не хочу потом довольствоваться просто воспоминанием о первой встрече после разлуки, да и коллегам я хочу лично рожи начистить! Но немного подумав, я решил, что Госпиталь тут вообще не к спеху, а вот кого реально придётся посетить первым делом, так это Пятую. А затем я планировал заскочить на совет, и только потом домой к Анко. Потому что день должен закончиться на хорошей ноте и обратно я не спешу. Ну а затем лететь обратно к Седьмым, чтоб вернуться вместе.

Перед кабинетом Хокаге в приёмной меня ждала та же самая секретарша, что и при Третьем. Я только внутренне усмехнулся.

Мило расшаркавшись с секретаршей, я спросил у себя ли Пятая, мол, Умино Ирука её страсть как хочет оповестить лично о своих делах.

Женщина заулыбалась и ответила:

— Хокаге-сама, в данный момент, отсутствует, но Шизуне-сан на месте, — прощебетала мне в ответ секретарша.

— Тогда, пожалуйста, доложите Шизуне-сан обо мне.

Секретарша клацнула на кнопочку интеркома и важно сообщила:

— Шизуне-сан, к вам Умино Ирука-сан с докладом о миссии.

В ответ донеслось недовольный бубнеж и «ждите». Но секретарша почему-то просияла и предложила мне приземлиться на диванчик. Качество звука, как по мне, у этого селектора было препаршивейшим. Будто микрофон на той стороне стырили у человека, что объявляет на перроне прибытие поездов, елозя им себе по лицу. Хотя, может, я слишком предвзят. Но всё же, могли бы и обновить аппаратуру, чем каждый день с такой фигней мучиться.

Сидя в абсолютно пустом коридоре, без единого просителя, мне надоело гипнотизировать часы уже спустя пять минут. А ещё нервировало, что вскоре начало совета, а я тут торчу, соплю на нос наматываю от скуки.

— Окура-сан, — по фамилии её нового мужа позвал я секретаршу (все уши им прожужжала), — не могли бы вы передать Шизуне-сан, что я должен идти на собрание глав кланов, и что после этого доклад будет только завтра.

Из динамика раздалось недовольное бормотание Като, секретарша улыбнулась мне

— Она вас ожидает.

В кабинете Пятой в этот момент были Шизуне и жирный чёрт — оценщик, из тех, что давно и прочно лежали под Сарутоби. Вдвоём они разбирались с ворохом бумажек. Прежний я пару раз видел этого оценщика. Имя я его никогда не запоминал, потому что работал он исключительно с особо ценными вещами и кадрами. Ну то есть заботился, чтобы правильные люди, с хорошими лицами (как у Сарутоби) в полной мере получали свое вознаграждение. Не моего полёта птица. Но как по мне, так с его потными глазками и красной кожей только шелуху перебирать — ни намёка на представительность. Зато жадности через край, по мерзкой роже видно!

Анбушник в тенях прятался только один. Наверное, второй с Цунаде или сбежал стучать Советникам, чтоб им пусто было!

Вежливо поздоровавшись, я положил на стол папку с отчётами о миссии, моими и теми, что написали пацаны.

— Обе миссии успешно выполнены. Вот благодарственное письмо от дайме Страны Чая. А вот его же жалоба на прошлую команду, которая занималась расследованием заговора против Накатоми-но-Каматари. Седьмая команда, в данный момент, сопровождает торговый караван, и находится рядом с Никко.

— Вы бросили свою команду? — удивилась Шизуне. — Вы уверены, что они справятся?

— Я уверен, что сопровождение каравана рядом со столицей намного легче и безопаснее, чем выживание в Лесу Смерти во время чуунинского экзамена, — сухо ответил я.

Она не нашлась, что ответить. Я не стал ей помогать.

— Если у вас больше нет вопросов, то я пошёл, — развернулся я.

Уже на выходе меня окликнула Шизуне, — Умино-сан, вы забыли вернуть меч.

— Какой ещё меч? — удивился я.

— Меч Второго, который у вас на поясе. Вы же пришли вернуть его Цунаде-саме? — пояснила непонятливому мне Като.

Я в ответ посмотрел на неё как на идиотку.

— Нет, даже не собирался. Это мой трофей согласно законам Конохи.

Шизуне открыла рот и снова закрыла. Она явно не поверила своим ушам. Оценщик закашлялся.

— Но… Вы же н-не можете! Это же собственность клана Сенджу! — наконец обрела дар речи Шизуне. — Вы обязаны вернуть ей наследие предков! — и требовательно посмотрела на жирдяя за поддержкой.

— Это… это же артефакт Деревни, он очень важен для Хокаге-самы, поэтому вы должны его продать! — поддержал её оценщик.

— Неизвестный мне господин, вы, видимо, пропустили момент, когда я представлялся, — вежливо сказал я, усилием воли подавив вспышку злобы. — Меня зовут Умино Ирука, и я глава клана. Свой трофей я никому не обязан отдавать или продавать. Вы будете настаивать, что вопреки закону я должен отдать или продать вам свой трофей? — уставился я прямо в глаза мужику. От моего прямого злобного взгляда тот замялся и нервно вытер платком внезапно вспотевший лоб. Он явно уже пожалел, что открыл рот, но под требовательным взглядом Шизуне не мог сдать назад.

— Ну. Э-э-э… Вы просто забыли. Там есть подпункт о необходимой продаже в случае, если это необходимо деревне… Ну вы же понимаете… Здесь особая ситуация… Мы согласны купить у вас меч. Мы хорошо заплатим.

— Хорошо — это сколько? — чисто для интереса спросил я.

— Сто тысяч хо-рье, — сказал мужик с видом, будто предлагает мне пол-царства и принцессу в придачу.

— Я по вторникам не подаю, — сказал я, как отрезал.

— В смысле не подаёте? — не поняла Шизуне.

— В смысле милостыню не подаю. А отдать этот бесценный артефакт за такие копейки — значит подавать милостыню, — любезно пояснил я. — А сегодня вторник.

— Ну. Может мы можем как-то договориться? Ну, в другой день? — с надеждой спросил жирдяй.

— В другие дни я тоже не подаю, — прояснил я свою позицию.

— Да что вы несёте! — взорвалась Шизуне. — Верните Цунаде-саме её собственность немедленно! И прекратите этот дурацкий цирк!

— Вы это сейчас требуете, как кто? — вежливо уточнил я.

— Неважно, верните мне меч Второго! — взвизгнула Шизуне.

В первый раз я видел её такой нервной и взбешенной.

— Вы требуете от меня Меч Второго как представитель администрации Хокаге или как частное лицо? — уточнил я.