"Я - кто?! Сенсей?" 2: Изменяющий судьбыю Том II. Часть 1.

Глава 27. Дела домашние (часть 1-3)

— Да какая разница?! — отмахнулась Шизуне, как от мошкары.

— Критическая. Если вы от меня что-то требуете, как частное лицо, то я просто посмеюсь и пойду по своим делам, а если как представитель администрации Хокаге, то я подумаю, — мягко улыбнулся, будто ребёнку простые истины поясняя.

— Как представитель администрации Хокаге! — с ходу влетела в расставленную ловушку раскрасневшаяся Като.

Она даже проигнорировала мимику и жесты жирдяя.

— Вы тоже поддерживаете её требование, как оценщик и работник администрации Хокаге? — спросил я активно потеющего свинтуса.

Тот замялся, промокая лоб платком, но под яростным взглядом шипящей змеёй Шизуне выдавил из себя:

— Да-да, я тоже требую… Как оценщик и работник администрации Хокаге.

— Чудно, — широко улыбнулся я. — Поговорим об этом сразу после Совета Кланов. Вот здесь, — протянул я Шизуне пухлый бумажный кулёк с уже распечатанными купюрами, чтоб не оставлять поделки Наруто где попало, — это доля Деревни — сто шестьдесят шесть тысяч хо-рье. Примите, пересчитайте и отметьте в журнале.

— Да, конечно, — засуетилась Като, будто отвиснув после короткого глюка в системе.

То ли её исполнительность взяла верх, то ли она посчитала, что такое поведение сделает меня сговорчивей, но пересчитав купюры, как банкир с огромным стажем, квитанцию она мне протянула уже спустя пару минут.

— Благодарю, — кивнул я, забирая чек.

Случайно коснувшись пальцев Като, извинился по привычке без выражения и, развернувшись на пятках, свалил.

Уходя, я оставлял позади краснеющих и охреневающих зрителей, которые поверили, что победили.

Ха! Наивные!

Заседал Совет кланов в нижнем ярусе башни хокаге (нижнем из надземных этажей), в большой прямоугольной зале без окон, напоминающей бункер бетонными полированными стенами без единого украшения. А может, он им и был, кто его знает.

На совет я пришёл одним из последних, но времени все равно хватило на то, чтобы подойти к председательствующему и спросить, как проходит голосование и как вообще тут все работает.

Оказалось, что всё просто: зарегистрировал свой голос и чужой (если есть доверенность). Потом сел и проголосовал по поводу инициатив Хокаге. Если есть своя инициатива — лучше тоже надо сообщить сразу, чтобы легче было работать с регламентом.

Старичок из клана Камадо, который вёл учёт пришедших, увидав флеш-рояль доверенностей, округлил глаза. Ещё бы! Учиха, Намикадзе, Узумаки и Морино с Курама — кто бы мог подумать, что эти голоса когда-нибудь вообще окажутся в моих руках?! Да что там в моих, просто в одних руках.

Сидевшие рядом с ним бабушки — из кланов Идзуоку и Сигэо, тоже оживились. Когда же Камадо-сан отвис, то внёс мои данные в записи, пробормотав со странным выражением, что голосов у Асумы-сана поубавится. После чего размашисто нарисовал цифру шесть на листке бумаги, присыпал мелким песком, смахнул его специальной щёточкой, а затем поставил (полупрозрачными чернилами) печать с иероглифом «огонь» и повторил ритуал присыпания. И только после контрольной присыпки и более тщательного обмахивания бумажку всё же соизволили мне передать.

— Это нужно, чтобы нам проще было учитывать голоса, — пояснил Камадо, внимательно меня осматривая. — Но количество голосов все равно называйте, чтобы не было вопросов с подсчётом. И… Умино-сан, я понимаю, что вы многое позабыли… снимите, пожалуйста, плащ с рюкзаком. Это не вежливо.

— Спасибо, Камадо-сан. Только рюкзака у меня нет, — я снял накидку, свернув её в аккуратный комок, который убрал в карточку-печать.

Как в игре, в мини-картотеке из специальных дощечек с печатями, у меня в быстром доступе были верхняя одежда, запасные сандалии, штаны, жилет и всё в таком духе. Они пришли на замену прошлой попытке Наруто создать альтернативу подсумку и рюкзаку.

Сняв плащ, я остался в броне из Страны Снега, только со сложенными крыльями, и привлёк к себе ещё больше внимания, чем ритуалом над веером доверенностей.

Многих мой прикид удивил, но прямо никто спрашивать не стал, хотя пялились многие.

Среди удивлённых взглядов я поймал один пристальный Хьюга Хиаши. Нет, он не уронил челюсть, по этой постной роже вообще что-то сложно сказать, вот только эмоции выдавали его с головой. Хьюга охреневал.

Могу понять. Вчера учитель в Академии, потом ассистент на побегушках у Хатаке, но всё равно простой и понятный слабак, с чьим мнением можно не считаться. Сегодня ко мне непонятно как относиться и чего ожидать.

Смена стандартной формы на что-то иное — это не только расходы, но и некая заявка на причисление себя к сильнейшим. Ну и риск, конечно, дополнительный. Нестандартный костюм у генинов — показатель того, что они не стали чуунинами. Отсутствие стандартного жилета у джонинов чаще всего из-за удобства использования особых техник, а уникальные дзютсу никто не любит, кроме их создателей и юзеров. А ещё нестандартный костюм — это способ показать слабакам, кто тут самый опасный, как ядовитый окрас у насекомых. Видишь? Я не ношу чуунинского жилета. Мне не нужна та защита, которую он даёт, потому что на моем уровне она уже ничего не значит. А если ты слабый, то даже не думай на меня напасть, я тебя уничтожу. По мне так это глупые понты. Да, от техники А-ранга ни жилет, ни даже моя броня не защитят, но от сенбона с ядом — спасут.

Хотя, например, Куренай совмещает сразу оба подхода: и практический, и психологический. Её костюм облегчает маскировку, использование техник гендзютсу, и минимально ограничивает подвижность владелицы. При этом её облачение не оставляет простора для фантазии. Увидев её, первым делом мужики думают не о бое, а о размножении, теряя собранность и драгоценные первые секунды, когда её проще всего выбить из строя с помощью тайдзютсу. Ну, а потом все: вы в её гендзютсу, вы проиграли.

А вот нехрен было на бабу пялиться и пытаться разглядеть панцушот. Особенно, если у вас работа — её убить, а не отлюбить на камеру.

Что можно сказать про дизайн зала для «торжества»? Да ничего особого. Казённая серость и унылость. Ни уму, ни сердцу, да и не особо удобно.

Выглядело все просто и бедненько. Просторное помещение, несколько поставленных в ряд столов для ведущих трёх членов комиссии и ещё ведущего протокол. Даже обстановка такая… Потёртая. Не убитая, нет. Видимых «увечий» у мебели не заметно, но она словно бедный, как церковная мышь, пенсионер-аккуратист. В общем, как собрание в не самом богатом ТСЖ. Только вместо председателя — Хокаге. И вообще, была заметна разница между пафосным и Большим советом, где действительно было много народа, и куда более скромным и камерным Советом кланов.

За десять минут до назначенного времени я нашёл себе место на левой стороне зала. Согласно этикету: он требовал умостить жопу пораньше, чтоб к приходу Пятой все сидели смирною толпою, а не как за пять минут до сеанса в кино, лазали по головам.

Стул пришлось ставить задом наперёд, чтоб крылья не мешали мне сидеть. Но, судя по взглядам тех, кому я не нравился, жест мгновенно заклеймили вызывающе-наглым, а меня записали в выскочки.

Пф. Пусть думают что хотят! Мне, наоборот, весело!

Приметил я тут и Шимуру, но сделал вид, что мы не знакомы. У нас был уговор, что вне катакомб и особенно на Совете Кланов я знаю его только как одного из Советников и нас друг другу не представляли. Поздоровался с Курама Оборо, та в ответ поприветствовала меня.

Она собиралась отдать мне голос после первого голосования, обучение местным подводным камням шло в комплекте. А ещё я подозреваю, что она мне не доверяла и хотела максимально чётко проинструктировать на предмет возможных союзников и противников. Только не приказами и указкой, как строгая училка, а исподволь, ненавязчиво уболтать.

Когда Пятая зашла, все встали, чинно кивнули и снова сели на свои места, и всё молча, только слышно было тихое-тихое шуршание одежды, да жалобные поскрипывания стульев, которые пододвигали по паркету к столу. Ну и ещё стало лучше слышно как гудят лампы дневного освещения, что белой полосой делили комнату на две равные части, живо напомнив мне последние пары в универе зимними стылыми вечерами.

— Приветствую почтенных глав кланов, — наконец начала свою речь Сенджу, порушив возникшую в голове картинку. — Я открываю эту сессию с надеждой на то, что мы все сделаем Конохе лучше, как того требует наш долг…

М-м-м… сессия… больное для памяти моей слово…

Как Пятая умостила зад на стул, заговорил Нара Шикаку, который после приветствия долго и занудно рассказывал, в чем нуждается Деревня, как важны денежные вливания прямо здесь и сейчас. Народ от монолога шрамированного умника откровенно потянуло в сон — долго, нудно, сложно. Я заподозрил, что на это и был расчёт. Осознание заставило меня проснуться и встряхнуться, прогнав по телу чакру. Интуиция орала и требовала проверить наличие в карманах чужих рук.

После Шикаку выступил Яманака Иноичи. Этот, наоборот — эмоционально призвал уже полусонную аудиторию поддержать инициативы Хокаге рублём, то есть деньгами. Тут я окончательно понял, что нас собираются как-то ограбить или наебать. Ощущение окрепло ещё сильнее, когда выпрыгнул радостный Асума, как чёрт из табакерки, и заявил о полной поддержке инициативы почтенной Хокаге. Было полное ощущение, что спустя мгновение он затянет что-то индийское и пустится в пляс. Утомляющая бодрость, которая только раздражает и отбивает всякое желание вслушиваться в его трёп.

А затем наш, потерянный в детстве сёстрами Зитой и Гитой индийский мальчик, призвал всех поступить также! Ну то есть отдать за так свои денежки! Потом, сука, и кровью заработанные!

"Обезьяна драная, тамада жуликоватая! — злобно пялился я на Сарутоби. — Хрен я поверю, что ты от бати свалил, чтобы не получить в наследство шапку! Скорее бегал нарабатывать репутацию, чтоб передача выглядела естественно!"

Нет, конечно, может, я и надумываю, просто потому что Сарутоби ненавижу… Но представление мне не понравилось. На лицо хорошо спланированная и продуманная операция по разводу лохов.

— Теперь можете задавать ваши вопросы, — милостиво разрешила Пятая.

Я мгновенно поднял руку, как примерный школяр, который просится к доске.

Единственное, что меня отличало от отличника, знающего урок, так это взгляд собаки-подозреваки. А ещё мой жест всполошил окружающих. Ну не принято в кругу шиноби так резко дрыгаться. Люди нервные, реакции быстрые, да условные на всякое внезапное и непонятное.

Пока остальные пытались понять, что происходит, мне уже всё было ясно. В отличие от других, у меня были нудные лектора, да и попытки залезть себе в карман я видел за километр.

На пятой секунде игнорировать мою одинокую руку стало уже неприлично и Цунаде, неприязненно посмотрев на меня, наконец сказала:

— Умино-сан, у вас вопрос?

— Да, Хокаге-сама. Несколько. Первый из них — вы хотите, чтобы все члены кланов платили лично вам дополнительно пять процентов от суммы доходов с наших миссий? Так?

— Не мне, — с видом обиженной невинности сказала Цунаде, — а в фонд Хокаге для реализации срочных проектов Конохи.

— Которым будете распоряжаться только вы, причём единолично? — уточнил я.

Уже почуявшей подвох Цунаде всё же пришлось кивнуть.

— Тогда не вижу, в чём была ошибка в моём вопросе, — прокомментировал я чуть громче, чем требовалось.

По залу пронеслись вздохи пробуждения, которые набрали в лёгкие почтенной публики побольше воздуха для лучшей работы их сонных мозгов.

— Считайте, как хотите, — фыркнула Цунаде. — Это всё?

— Нет, Хокаге-сама. Шикаку-сан аргументировал новый налог тем, что у нас есть некие клановые привилегии. А скажите, пожалуйста, вы имеете в виду право первого трофея?

— В том числе, — кивнула Сенджу.

— Тогда почему ваша же администрация заявляет, что это право более недействительно? — спросил я и положил меч Второго на стол перед собой. — Этот чудесный трофей ваша помощница и ваш же оценщик пытались отобрать у меня менее часа назад. Мою ссылку на право первого трофея они проигнорировали. Вы можете это как-то объяснить? — спросил я, улыбнувшись радостно-хищным оскалом гиены.

— Я не знаю, о чем идёт речь, — справившись с секундной растерянностью, ответила Цунаде, уставившись на меч своего легендарного предка.

— Като Шизуне, ваше доверенное лицо, как официальный представитель администрации Хокаге и Мимаки-сан, почтенный оценщик, потребовали от меня вернуть Меч Бога Грома, также известный как Клинок Молний, немедленно и совершенно бесплатно. Если вы мне не верите, ну позовите сюда этих почтенных людей или АНБУ, который там присутствовал, пусть они вам все подтвердят.

Цунаде посмотрела на меня с такой ненавистью, что я порадовался отсутствию у Пятой навыка убийства взглядом.

Я только что, одним заявлением если не убил, то сильно искалечил карьеру и доброе имя Като Шизуне и её нового холуя. И если на Мимаки Шираги Цунаде было наплевать, то вот нянька-подопечная определённо для неё что-то значила.

Больше того, если Цунаде легко могла бы пожертвовать Мимаки, потому что он ей никто и вообще достался от прошлой администрации, то Шизуне — её ученица и подчинённая, и это бросает тень на саму Пятую. Одно дело — когда ты немного злоупотребляешь своим положением в спорных вопросах, и совсем другое, когда ты при этом в открытую нарушаешь закон.

Второе — запомнится всем надолго и станет пятном на биографии. И уж совсем плохо третье — когда твоим положением злоупотребляет твой подчинённый и становится вообще непонятно: у вас так заведено и вы совсем на закон положили с прибором, или ты просто своих людей не знаешь и не контролируешь? Если совсем просто — ты беспредельщица, которая развела что-то совсем непотребное, или просто дура?

Зал затих, затаив дыхание, он ждал продолжения небывало шикарного скандала. Для них, как и для меня, это было сплошным выигрышем.

Во-первых, у всех есть время обдумать предложение, которое им впаривала клика Сенджу. Во-вторых, внимание переведено на Пятую и её администрацию, а не на её предложение.

В-третьих, плюс такого скандала для зрителей в том, что не нужно даже изображать, что тебе не любопытно, ведь я поднимал вопросы связанные, в том числе, со шкурными интересами всех присутствующих, тем самым позволяя всем сохранить лицо и приличия.

«Нет, что вы, нам вовсе не интересно перемыть косточки новой Хокаге и её помощнице! Что вы, что вы?! Мы просто рассматриваем возможное правонарушение в отношении аж целого главы клана, этого, как там его… ну, который пингвин. А, что вы говорите, не пингвин, а дельфин? Да какая, к демонам, разница?! Животное какое-то морское».

— Я разберусь, — зло сказала Сенджу, со значением и угрозой глядя на меня.

— Однако сейчас это вторично, — вмешался Иноичи, — мы обсуждаем необходимость скорейшего принятия законопроекта Хокаге-са…

— Именно это мы и обсуждаем, — нагло прервал его я. — Вы заявили, что покушаетесь на наши деньги, потому что, в отличие от бесклановых, у нас есть множество льгот и привилегий, вот и хотелось бы уточнить весь список, а то, как мы видим, право первого трофея уже поставлено под сомнение. Какие ещё льготы и привилегии более не действительны?

Взгляды присутствующих как на игре в пинг-понг туда-сюда прыгали, теперь они скрестились на Пятой, рассматривая её реакцию под лупой.

— Все привилегии и льготы действительны, — успокаивающим голосом начал Яманака, — ничего не поставлено под сомнение.

— Да ладно?! — опять нагло влез я. — Мне меньше часа назад администрация Хокаге ясно и чётко сказала обратное. И со всем уважением. Яманака-сан, а вы кто вообще такой, чтобы говорить, а тем более что-то обещать от имени Сенджу-самы?

— Я глава достойного клана! — вспылил он. — А не сборища всяких отбросов.

Меня аж скрючило от бешенства. Этот ублюдок посмел оскорбить МОЙ клан. Тех, кто признал меня своим главой, тех, кто выживал в тяжелейших условиях, тех, кто сейчас опекает Карин. Тех, кто доверил мне Наруто… Ах ты, мразь бледная, крыса штабная!

— Если вы сейчас же не извинитесь за свои слова и не возьмёте их назад, то я вызову вас на дуэль и зарежу как свинью, — процедил я сквозь оскаленные зубы. В этот момент я не угрожал — просто информировал. Я уверен, что не выпускал КИ, но многие отпрянули. Слава всем богам, шаринган не включился, хотя было близко.

— Вы поэтому в доспехе и с оружием, что к дуэли готовились? — попытался высмеять меня Нара.

— Нет, это потому, что я прямо с миссии, которая изначально заявлялась Штабом как B-ранг, но уже привычно переросла в S-ранг. Шикаку-сан, вы или наведёте порядок среди своих обормотов, чтобы это не повторялось по три раза подряд, либо это сделаю я, и вам это не понравится, — прозрачно намекнул я.

Народ явно заинтересовала ситуация с рангами миссий, но шушукаться никто не стал, чтоб не пропустить что-то ещё любопытное.

— Ну так что, Иноичи-сан, вы извиняться собираетесь или завещание писать? — спросил я блондина, пока Нара переваривал сказанное мною.

В тот момент, когда я препирался с Шикаку, блондину усиленно жестикулировали Юхи Куренай и… почему-то Курама Оборо. В ответ на мой удивленный взгляд, брошенный на старушенцию, та замерла и потупила взгляд. От Оборо хорошо так тянуло стылым ощущением страха, а Юхи будто пыталась спрятаться за щуплым дедком, который смотрел на меня не по-стариковски живыми и яркими глазами, как и многие здесь.

Это ещё что за шутки?! Я для вас кто?! Демон? Хтонь? Ктулху?! Ну ладно Куренай с башкой не дружит, но бабуля-то куда?! Маразм одолел?

Наконец старая Курама собралась и ответила на мой вопросительный взгляд:

— Умино-сан, начинать свой первый совет Глав Кланов с убийства одного из них, как мне кажется, не лучшая затея.

Да ладно! А что не так-то? Все же по священным традициям! У нас в клане всегда так делали! Есть оппонент? Зарежь его, и нет у тебя больше оппонента. Настоящая демократия, а не всякая фигня. Хорошая традиция, правильная. Полезная для выживаемости. Никаких тебе интриг и подковёрной борьбы, просто старое доброе насилие. Это же не повод меня так пугаться!

Вслух же я этого не сказал, лишь вопросительно вскинул одну бровь.

— Иноичи-сан, пожалуйста, отступитесь, — отчаянно воззвала к нему Юхи. — Этот демон вас просто убьёт!

Зал затаил дыхание, а Иноичи беспомощно посмотрел сначала на плечо Цунаде, а потом — на Шикаку. Умник отвёл взгляд.

— Я… я приношу извинения и беру свои слова назад, Умино-сан. Я не хотел оскорбить вас и ваш достойный клан.

— Ваши извинения приняты, но всё-таки извольте ответить на мой вопрос. Почему вы взялись говорить от имени Хокаге в её присутствии?

Иноичи, и так бледный, стал белым как мел. Мне его не было жаль. Ну надо же понимать, куда лезть своими грязными сандалиями не стоит. Любого бы выбесили такие комментарии об их клане! Однако тут на спасение вассала вылез Акимичи.

— Иноичи-сан в данном случае не говорил вместо Сенджу-самы, он имел в виду наш законопроект.

— В таком случае можете ли вы озвучить весь список льгот и привилегий, которые мы имеем на данный момент? Какие ещё действительны, а какие нет? Кто-то пытался понять, стоят ли они пяти процентов дохода или нет. А почему этот дополнительный побор не касается бесклановых? Зачем нужна эта выборочная дискриминация? — каждый вопрос я бросал, словно гранату — резко и выждав мгновение, которого бы хватило только, чтоб воздух набрать, но не ответить.

Теперь уже сдувшийся Чоуза беспомощно посмотрел на Нара. Умник скис.

— У нас нет такого списка. Мы посчитали, что все наши льготы известны и очевидны, их легко можно найти в сборнике законов.

— То есть никто сейчас точно не знает, какие клановые привилегии на данный момент существуют и стоят ли они хоть что-то? — продолжал давить я.

На лицах многих отразилось смятение. Они, наконец, проснулись настолько, чтобы оценить масштаб надвигающейся задницы, которую они могли проморгать из-за нежелания вникать в происходящее. И дело не в том, что все тупые, один я в белом. Все привыкли, что на этом совете не решается ничего важного, и относились к нему как к обязаловке или ритуальным, но бессмысленным расшаркиваниям. Да и сама идея о том, что у них почти нет привилегий, а те, что есть, могут ничего не стоить, реально поломала им картину мира. Похоже, никому в голову до этого не пришла кощунственная мысль взять калькулятор и подсчитать реальную стоимость этих самых льгот и привилегий в денежном выражении.

— Коноха — наша величайшая ценность. Служить её процветанию уже должно быть достаточно, — пафосно сказанул Асума.

— Раз так, то можете отдать все свои деньги мне, как клановые, так и личные. И можете дальше служить Конохе бесплатно.

— А при чём здесь мои деньги? — опешил от такой наглости Асума.

— А при чём здесь честь? — ответил я вопросом на вопрос. — Мы обсуждаем серьёзный вопрос, а вы нам рассказываете агитки, рассчитанные на шестилетних в Академии. Не нужны вам деньги? Не вопрос! Платите дополнительно хоть пять, хоть двадцать пять процентов с ваших доходов — я же не против. Но не надо лезть в наш карман, даже если вы не любите свои деньги так, как люблю их я.

Хм, а прозвучало как-то двусмысленно, будто я его деньги люблю больше, чем он сам.

— У почтенного собрания ещё есть какие-то вопросы и пожелания? — наконец попыталась взять в руки ситуацию Цунаде, сцепив пальцы в замок, чтоб не было видно, как она нервничает.

— Да, есть, — снова поднял руку я руку.

Все остальные с интересом следили за скандалом, так что уступили мне сомнительную честь портить жизнь Хокаге.

— И какой же? — скрипнула зубами Пятая, глядя на меня с перекошенным от злости лицом.

— А вы проекты, на которые вы собираетесь потратить наши деньги, нам хотя бы покажете до их реализации? Они ведь уже готовы? И все расчёты в порядке? Куда, сколько, на что планируется потратить, в какой отчётный период, кто будет участвовать в распиле, в смысле, в освоении бюджета и вот это вот всё?

— У меня нет таких бумаг для почтенного собрания, — прорычала Сенджу, подпрыгнув со своего места и треснув руками по столу. Столешница выдержала, но, кажется, я слышал хруст.

— Как это нет? Вообще нет никакой отчётности?! Какой ужас, — картинно всплеснул я руками, будто не замечая реакции Пятой. — И за что только наши чиновники получают деньги, если не способны даже обосновать, за что они дерут наши деньги… Я бы посоветовал обратиться к Морино Ибики-сану, но, к несчастью, его отправили далеко и надолго.

Зал поддержал меня одобрительным шумом и смешками.

После чего на Сенджу обрушился девятый вал вопросов и уточнений со стороны глав кланов; некоторые были вызваны искренним интересом и желанием найти компромисс, а некоторые были чистым издевательством.

Под конец Пятая стояла как оплёванная и затравленно зыркала по сторонам. Наконец она взяла минутку на то, чтобы посовещаться, а её команда зашепталась, использовав какую-то технику для искажения речи.

Через минуту Цунаде предложила, вымучено улыбаясь:

— Почтенные главы кланов, давайте сейчас сделаем паузу, скажем, на час, и все сходим пообедаем, а потом проголосуем по поводу этой инициативы?

Могло показаться, что в центре Конохи, кроме знаменитой раменной Теучи, нет других заведений общепита, куда может привезти тебя пустой желудок да капающая с голодухи слюна. Ведь в манге только туда всех и тянуло. В реальности же здесь было достаточно кафешек и других заведений с разным ценовым диапазоном. Но самым популярным был ресторанчик «Огненное сердце», куда и пошли гурьбой почти все главы кланов.

Он не был особо пафосным, напротив, пытался казаться семейным добротным заведением, где цена складывается не из дороговизны хрустальных люстр и сусального золота, а добротной простоты и качества продуктов.

На самом деле никакое это не дело поколений одной отдельно взятой семьи, а всего лишь одна из многих элитных забегаловок Акимичи с самыми дорогими стейками из говядины вагю, оленины, страуса, медведя, кабана и многого другого и… внезапно, крокодила.

Ребят, столь богатый выбор мяса для блюд рушит вашу легенду про маленький семейный бизнес, как Кьюби Коноху! Да вы же сами пишете в меню, что выращивать крокодилов морока и из-за этого такой конский ценник! Ну и конина тут тоже имелась.

В «Огненном сердце» Третий, кстати, был частым гостем, вот и стало место популярным. Потому что тут можно было с Обезьяной переговорить в неформальной обстановке. Если же Хирузену было впадлу общаться с человеком, то он просто говорил, что дедушка устал и хочет покушать один, в тишине и спокойствии. Наруто он сюда, разумеется, не водил. Ну и правильно. Нечего тут делать сироте, который ничего другого не видел и считает уличный рамен, пусть и неплохой, пищей богов. А то ещё распробует человеческую еду, да в комфортной обстановке, да смекнёт, что ему такое никогда не будет по карману. Ну, и совсем плохо, если сообразит, почему ему такая еда недоступна, и обозлится. А ещё, наверное, потому, что здесь одна порция стейка из обычной, не мраморной говядины стоит как восемь-десять порций рамена у Теучи, а Третий деньги считать умел. И не только чужие.

Оборо обменивалась с кем-то приветствиями, я же сказал ей, что займу столик, и занял место посимпатичнее у окна.

Но первым ко мне подошёл Нара.

— Умино-сан, должен сказать, мы не ожидали от вас такого выступления. Мы вас недооценили.

— Спасибо, конечно, но кто это «мы»?

— Я думаю, вы уже поняли, кто занял сторону Цунаде-самы.

— Да откуда? — удивился я. — Помимо вашего Трио и Асумы я пока никого не видел.

Шикаку поморщился.

— Нас значительно больше, — заявил он с напускной уверенностью. — И этот законопроект все равно так или иначе будет принят, с вами или без вас.

Я пожал плечами — типа ну, может быть, и примите. А сам подумал, что, похоже, интеллект Нара явно переоценивают — врать надо правдоподобнее.

— Но мы понимаем, — продолжил Нара, — что наша инициатива вызывает у вас раздражение, и предлагаем компенсировать лично вам неудобства от возможного принятия такого закона. Мы согласны заплатить вам двести… даже триста тысяч рье!

Тут я по-доброму улыбнулся.

— Шикаку-сан, — проникновенно сказал я, — только что на миссии, с которой я вернулся, я заработал миллион хо-рье. Пять процентов от этой суммы — это пятьдесят тысяч хо-рье.

Даже если мне хотя бы раз в месяц будет выпадать по такой миссии, уже через шесть месяцев я уйду в минус.

— Но вам же может же и не выпасть такой миссии, — возразил Нара.

— Может и не выпасть такой миссии, — согласился я. — Зато мне может просто попасться нукенин, за голову которого будет цена в восемь-десять миллионов хо-рье. И я тоже уйду в минус. А ещё этот закон коснётся моей уже скоро жены Митараши Анко и моего воспитанника, Узумаки Наруто, и его сокомандника — Учихи Саске. Так что триста тысяч — это мало, это очень мало. Это неприлично мало.

— Мы можем дать четыреста тысяч, но это предел! — решительно заявил Нара.

Я же в ответ лучезарно улыбнулся:

— Вы гарантируете, что налог продержится не больше семи месяцев?

Ответом мне было молчание.

— Ну тогда я вынужден остаться на прежней позиции. Приятного вам аппетита, Шикаку-сан.

Приятно уже то, что он хоть тут врать не стал. Полагаю, что у знаменитого кланового Трио есть какой-то общий проект с Пятой, на который им нужны деньги. Много денег. А для этого надо не только обложить всех клановых ещё одним налогом, но и затянуть с его снятием. Наверняка у них в планах грабить нас пять, а то и десять лет. Ну самый минимум года три. В противном случае вся эта возня тупо не имеет смысла, могли бы просто попросить нас собрать какую-то сумму на нужды Конохи. А ещё, внезапно понял я, инициаторам этого законопроекта он должен принести не только славу борцов за благо Конохи, но и миллионы. Лично им. Иначе не объяснишь такую напористость и готовность затыкать недовольных взятками из своего кармана. Только личной заинтересованностью. А значит, попытки подкупа продолжатся. Только уже не со мной. Потому что, по-видимому, Нара не сообразил, что у меня больше одного голоса, иначе бы он предложил мне не четыреста тысяч, а минимум четыре миллиона. Ну да, его интеллект явно перехвалили.

Наконец подошла сделавшая заказ Оборо. Вела она себя странно. Старалась смотреть куда угодно, только не на меня, подсела за столик и начала что-то блеять про погоду. Не, я понимаю, вежливость, приличия, манеры и все такое. Но нельзя ли отложить это на потом? Сейчас на кону стоит главное — деньги.

— Оборо-сан, я с удовольствием выслушаю ваши мысли по поводу Совета и той обдираловки, которой нас хотят подвергнуть, позарившись на святое.

— Святое? — с непонятным выражением спросила Оборо.

— На добычу и гонорар, — прояснил я

— Я надеюсь, что, к каким бы договорённостям с Шикаку-саном вы ни пришли, наибольшую пользу вы сможете из них извлечь, только если они принесут выгоду всем сторонам, включая наш несчастный клан. — При этом она опасливо взглянула мне в глаза, будто не веря, что я сказал, что буду поддерживать Курама. По эмоциям вроде искренне чего-то опасается, но, имхо, она серьёзно так переигрывает. Что я, гад какой-то неблагодарный?

— Не волнуйтесь, — абсолютно честно сказал я. — Вам не нужно уговаривать меня соблюдать ваши интересы, я ценю союзников и исполняю взятые на себя обязательства. Но давайте к делу. Пятая хочет нас ограбить, что будем делать?

— Нужно попытаться найти сторонников. И, кстати, за вашим диалогом наблюдала не только я, но и Хиаши-сан за тем столиком, — кивнула она в сторону, обозначая направление. Оттуда к нам как раз направлялась матриарх клана Инузука.

— Вы не возражаете? — спросила она, присаживаясь рядом с нами.

— Нет, что вы, — улыбнулся я. — Присаживайтесь!

Судя по всему, поесть мне спокойно не дадут. И даже заказ сделать. Интересно, хоть кто-то предложит мне сегодня что-то стоящее?

— Мы счастливы увидеть неожиданного единомышленника, — вдруг заявила Цуме, едва усевшись.

Это сразу вызвало мой интерес. Единомышленника — это сильно сказано. Ну, посмотрим, что она собирается мне предложить. И сколько.

— Как вы понимаете, — продолжила она, — этот законопроект направлен в первую очередь против бедных служивых кланов, таких, как мой или Абураме. Нас много, и наш основной доход с миссий. У нас мало недвижимости, почти нет предприятий, мы живем службой. Как и вы, Умино-сан. А эти, — неприязненный кивок в сторону Акимичи, о чем-то тихо беседовавшим с Яманака, — живут с ренты и с доходов своих предприятий.

Официант споро расставил перед Оборо миску с лапшой, овощами и каким-то мясом, так что у меня рот заполнился слюной от запахов.

Она уже было набрала воздуха для новой тирады, когда я прервал её, подняв руку:

— Мне, пожалуйста, ваше фирменное блюдо, — сделал я заказ официанту, который уже собрался уйти. — С мясом утки. Утку с рисом и овощами, овощей побольше, риса поменьше. Мотти с вишней и чай, маленький чайник. Мне нужен зелёный ферментированный чай со вкусом молока.

— Вы говорите о молочных перьях? — уточнил официант, глядя на Оборо. — Принести вам к чаю сахара, мёда или джема?

— Честно, не помню, как этот сорт называется. Сладкого не надо. Спасибо.

Курама захлопала глазами, официант сообразил быстрее и, кивнув, испарился. Фирменное блюдо этого ресторана — мясо утки или индюшки с яблоками и корицей, оно всегда есть в наличии и быстро готовится. Вкусно и дешевле, чем стейк из местного аналога мраморной говядины. Прежний я тут пару раз бывал — по большим праздникам.

Надо будет с Анко сюда сходить, а то моя прежняя прижимистая личность жопилась на любимую тратиться.

Поглядев на замолкнувшую Цуме, украдкой вздохнул. Ужасно не хотелось лезть во всё это, но союзники мне нужны были как воздух.

Конечно, я думал, что найду союзников, но не надеялся, что они найдутся настолько быстро и столь массово. Но все же надо понаблюдать за Цуме после того, как сделаю вид, что приглашаю Собачницу в свою песочницу. Баба она боевитая и прямолинейная, но я пока присматриваюсь. Я согласен быть союзником, но шестеркой быть не собираюсь, как и таскать для кого-то каштаны из огня.

— Ну, допустим, у нас с вами общие взгляды и даже интересы, Инузука-сан, — вернулся я к разговору с Цуме. — Что вы мне предлагаете? — прямо в лоб спросил я собачницу.

— Выступить в роли лидера всех служивых кланов и отвергнуть предложение Цунаде-сан, — как само собой разумеющееся выдала Цуме.

— Почему не Хиаши-сан или не вы?

Почему не Абураме — понятно. У него харизмы чуть больше, чем у стола, за которым я сижу.

— Потому что его до сих пор считают пришлым, высокомерным снобом, он… не умеет говорить с такой страстью, как вы. Ещё он представитель Великого клана, — начала перечислять мать Кибы, — выступать против инициатив, направленных… вроде как на развитие Деревни для него означает потерю лица. Но поддержать союзников он может и даже обязан.

Я молча ждал продолжения.

— А у меня конфликты с половиной Совета, — зубасто улыбнулась-оскалилась Инузука. — За мной не пойдут.

Я молча кивнул. С тобой всё понятно.

— Хорошо, я вас понял. Я выйду и стану тем, кто примет на себя тяжесть нашей общей миссии и огонь критики. А что лично я получу от нашей общей победы?

Судя по округлившимся глазам Инузука, о таком она вообще не подумала.

Странные люди — предлагают мне работу, но не предлагают за неё вознаграждения.

Что с ними не так?

— Вы же не хотите платить новый налог!

— И я проголосую против него, — согласно кивнул я. — Но вы хотите, чтобы я стал громоотводом, раздражителем и главным противником для партии Цунаде-сан, причём не только по этому вопросу, но и по другим. А ещё вы хотите, чтобы я бегал и договаривался с другими главами кланов, чтобы они поддержали вас. А что вы готовы мне предложить?

Вопрос-то, на самом деле, очень важный. Мне предлагают вступить в союз, который, учитывая мои многочисленные голоса, для них будет выгоднее, чем для меня, кроме того, меня хотят впрячь на роль фронтмена, публичного лидера. Себе, по всей видимости, эти умники оставляют роль теневых кардиналов. А стоит мне один раз выступить эдаким яростным трибуном и обозначить своих друзей, и сразу сузятся мои возможности, и я уже не смогу договориться с другими фракциями. А если и смогу, то условия для меня будут куда хуже. У этой троицы разведчиков ведь есть и враги, и конкуренты. А кланов-то в Конохе не десяток-полтора, как казалось в манге, а как минимум полсотни, а то и больше.

Цуме открыла было рот, но тут же его захлопнула и, сославшись на неотложные дела, ушла за стол к Хиаши и Абураме. Я так полагаю, сразу за ответом. Едва ли Хиаши и Шиби не услышали, что я сказал собачнице.

— Боюсь, мне нечему вас учить, — вздохнула старая Курама, когда от нас отвалила Инузука. — Вы прирождённый политик.

— Да бросьте, Оборо-сан! Это, конечно, очень лестная оценка, но увы, она далека от истины. Мне ещё учиться и учиться.

— Вы показали, что умеете думать наперёд, — возразила Курама, делая вид, что страшно занята выбором пары палочек, лишь бы не смотреть мне в глаза.

— Я просто не люблю работать за «спасибо», — пожал я плечами.

— Другой на вашем месте вцепился бы в такую возможность, опасаясь, что потеряет шанс провалить новый побор Цунаде-сан, — задумчиво сказала Курама, после чего добавила: — Или потерял бы голову от оказанной чести.

Судя по бросаемым ею взглядам в сторону компании разведчиков, разговор Оборо явно вела не просто так, а для Хиаши с жуководом.

— Новый побор Пятой, если его введут, больнее всего ударит по крупным служилым кланам, а я уж как-нибудь проживу и с ним, пусть он и осложнит мне жизнь. А честь быть говорящей головой не столь велика, особенно когда все считают, что за всем этим стоят Хьюга, а значит, именно с ними и нужно договариваться обо всем важном.

Получится примерно так: мне вся работа и все проблемы, а ему — все бонусы. Ну и нахер мне такое счастье?!

Минут через пять мне принесли еду, и едва отошёл официант, как Цуме подошла к нам снова. На этот раз не одна, а с Хиаши.

То, что они решили, что я стану с ними болтать, пока стынет моя еда, — большая ошибка! Потому я начал двигать мисочки и плошечки, чтоб было удобнее есть.

Хиаши оглядел мой стол и скривился, мазнув взглядом по сладостям и бирке на крышечке чая с указанием его сорта.

До меня быстро дошло, что такие же загоны демонстрировал Саске по поводу мужской и женской еды и напитков. Сладости Саске любил, но, чтобы казаться взрослее, отучал себя их есть и чаи пил только из тех, что, как ему казалось, пьют только настоящие мачо.

Мазохист малолетний. Я же не морочился с чужим представлениям и своим соответствием местной мужской моде. Мне вкусно — и пофиг, что кто-то там надумал, будто предпочтения в еде должны зависеть от статуса. Так что, когда чай поставили перед Оборо, переставил всё себе.

— Пожалуйста, присаживайтесь, — выдавил я из себя, без энтузиазма изображая радушие.

Блин, не могли чуть позже подойти? А, точно. Не могли. Иначе бы они показали, что могут пойти на уступки ради моих интересов. То есть буквально подождать со своими делами, пока я не поем.

Хиаши тоже был мне не рад, но я был им нужен. И он вместе с Цуме пришел договариваться.

После обмена формальными любезностями я начал наслаждаться отлично приготовленным мясом, порушив планы Хьюга показать, чьи интересы и комфорт тут важнее и чья персона весомее.

Мимолётно поморщившись, Хиаши наконец заговорил. Складывалось впечатление, что сейчас мне тут будут показывать, кто до кого снизошёл.

— Быть главой коалиции кланов — великая честь…

— А последним таким главой пытался стать, случаем, не Фугаку ли Учиха? — наугад спросил я, вклинившись в середину мхатовской паузы перед вздохом отца Хинаты.

Вдруг стало тихо, как в могиле. Похоже, что я угадал.

— Откуда вы знаете? Вас же тогда здесь не было! — удивлённо спросила Цуме.

Хьюга же стоически хранил молчание, но ему тоже было любопытно. Старая Курама молча ждала продолжения, пока её еда стыла.

Ха, тоже мне, бином Ньютона. Да понятно, что, когда нужно скинуть руководство, сначала попытаешься сделать это в рамках закона. И только если не получится — будешь рисковать всем, устраивая заговор с попыткой военного переворота.

Прожевав сочащийся соком кусочек с хрустящей карамелизированной корочкой, я продолжил свою мысль:

— Но у него, видимо, не получилось в силу, так скажем, разных причин. А потом Фугаку внезапно погиб от руки своего старшего сына. Вместе с кланом. Вот бывают же совпадения!

Главная «разная причина» в данном случае — это тупорылость Фугаку в терминальной стадии. Отдавать своего старшего сына и наследника, гениального боевого аутиста, на воспитание матерым интриганам и своим врагам… Это надо быть полным дебилом. Да, в АНБУ Итачи мог бы многое полезное для клана подсмотреть и подслушать, но для этого он должен был сохранять лояльность своему клану, а об этом никто не подумал. Посчитали, что раз родной сын, то по умолчанию верен семье и клану? Ну точно дебилы.

А между тем, пока я думал, стояла тишина. Снова никто ничего не сказал.

Я же подцепил палочками кусок брокколи из второй миски.

— И теперь вы предлагаете мне стать мишенью. Я не то чтобы сильно против, но давайте поговорим о том, что при этом получу я. Ну, помимо проблем.

— А что вы хотите? — пересилив себя, прямо спросил Хиаши.

С удовольствием похрустев куском чуть отваренной брокколи, я проглотил его и заговорил:

— Во-первых, настоящего лидерства. Я не только говорю на публику, но и могу говорить от вашего имени с другими кланами.

Хиаши кивнул и осторожно сказал:

— Это возможно.

— А ещё я принимаю решения наравне с вами и Абураме.

Хьюга немного подумал и кивнул с куда меньшим энтузиазмом.

После чего я добил его:

— И мой голос — решающий.

На лице Хиаши ничего не изменилось. Только взгляд как будто стал чуть более колючим.

— Не много ли вы хотите взять на себя, Умино-сан?

Я только пожал плечами.

— Роль лидера фракции. И вы мне вроде сами её предложили, разве нет?

Хьюга не нашёлся, что ответить. Сказать "да ничего такого мы в виду не имели, ты нас неправильно понял", он не может, Цуме на него обидится, да и со мной разговор на этом можно заканчивать.

Признать, что изначально хотели меня использовать как ширму, как заводного дурачка, тоже как-то неудобно.

— Мы можем ограничиться совестным голосованием и найти другого представителя наших интересов.

Я улыбнулся:

— Ну, это ваше дело. Но потом не обижайтесь, если мои предложения, голосования и решения могут оказаться невыгодными для вас так же, как и для Пятой.

— Это угроза? — наконец вступила в разговор Цуме.

— Всего лишь констатация факта. Как и у вас, у меня во главе угла интересы семьи, клана и союзников, а не эфемерное общее благо. И я пока не услышал от вас желания стать моими союзниками.

Собачница открыла была рот, но, подумав, молча его закрыла. Похоже, что она сообразила, что я прав и союза они мне действительно не предлагали. Стать их спикером означало для меня взять на себя обязательства в нашем общем противостоянии с Пятой, но с их стороны пусто, зеро. Никаких гарантий, никаких обещаний. Ты иди, а мы за тебя отомстим… Может быть… если не договоримся к обоюдной выгоде.

— Мы можем его заключить, — предложил Хьюга

— Звучит неплохо, — согласился я. — Но надо будет обговорить условия, а это так быстро не решается. А пока, как лидер нашей фракции, я должен походить, поинтересоваться, кому что надо и кто и чем готов заплатить. Или за сколько продаться.

От моей прямоты и цинизма Хиаши аж перекосило. Ну да, графья же не продаются. Их выменивают на стеклянные бусы. Или бриллиантовые, если продавец не лох.

Мне вот интересно, а что клан Хьюга получил за жизнь Хизаши? Явно ведь не что-то равноценное. Чтобы Третий — и не обманул… Да быть такого не может!

Хотя, впрочем, это не отменяет того, что мне надо убавить цинизма и добавить манер, просто чтобы всех не оттолкнуть от себя. Да, Хиаши у нас самый манерный и вообще аристократ каких мало, но всё-таки вести себя приличней не помешает. Я теперь, как-никак, в местном высшем обществе. Да, и ещё надо выкрутить Очарование Моря на полную катушку.

— Значит, мы договорились, — наконец выдавил из себя кислый как лимон Хьюга. — Удачи вам, лидер-сан.

Выходит, гордый Хиаши всё-таки согласился. Хотя да, деваться-то ему все равно некуда. Надеюсь только, я об этом не пожалею. Но мне, вообще-то, теперь тоже некуда деваться из-за долбанной джедайской шашки.

Отдавать её Цунаде просто потому, что Шизуне решила порадовать любимую учительницу, как-то глупо. А значит, пришлось идти на конфронтацию. Драка была неизбежна, и пришлось бить первым. Не пытаться объясниться ещё раз с Шизуне или с оценщиком — это бесполезно. И не жаловаться Цунаде приватно на беспредел и нарушения законов, а поставить их всех в такие условия, когда они публично признают моё право владения клинком. Да, это ещё сильнее испортило наши отношения. Но раз такой конфликт возник, то я должен стать кем-то хоть немного значимым, чтобы Цунаде задумалась, прежде чем попытается меня сожрать. А значит — надо идти и искать союзников и нырять в мутное болото политики, где обитают злые и вечно голодные крокодилы.

Не то что бы собачница, жуковод и бельмоглаз мне сильно симпатичны, но на безрыбье и рак рыба. Теперь после того, как они при Оборо приняли мои требования, они уже не смогут без потери лица отпрыгнуть и сделать вид, что они меня знать не знают. А это уже хоть какая-то защита и поддержка. Хреновая, но лучше, чем ничего.

Доев, я оставил деньги в книжке-счёте — ровно столько, сколько стоил заказ, потому что оставлять чаевые здесь не принято. Но я поблагодарил официанта и попросил передать комплимент повару за отличную утку, а затем вместе с Оборо потащился обратно в башню хокаге на новый сеанс церебрального секса от Цунаде, на ходу дожёвывая последний кусок мотти.

Было ещё минут пять до начала, а народ только начал собираться, так что я походил и послушал, что говорят. Моя мысль о том, что неприлично просить столько денег не понятно на что и даже не предлагая ничего взамен, ожидаемо расползлась среди аудитории и вызвала горячую поддержку. Но вот времени на то, чтобы выцепить себе новых союзников, увы, уже не хватило.

Судя по виду Пятой, ничего особо умного она в пику мне не придумала и выглядела слегка потерянной. Значит, снова за неё будут языками плести Нара и Яманака. Хотя насчёт последнего я не уверен, уж больно испуганно он косится.

У меня рога выросли или пасть, как у какодемона*?

Но сначала Пятая разразилась длинными объяснениями, из которых следовало, что все со мной произошедшее — это недоразумение, никто не пытался нарушать закон, просто Мимаки-сан ввёл Шизуне-чан в заблуждение!

Я мысленно добавил: "И в искушение. И в блуд. И в долги. Экий негодяй!"

И вот, глядя прямо на меня (пусть и с отвращением), спросила:

— Как думаете, Умино-сан, какое наказание заслуживает Мимаки?

Названный совратитель юных (и не очень) дев краснел, бледнел и вообще выглядел неважно.

Оценщик уже не казался ни вальяжным, ни спесивым. На меня он смотрел с мольбой, всем своим видом показывая, что он ни в чем не виноват и очень просит его не губить.

— Только такое, какое требуют законы Конохи, — занял я подчёркнуто официальную позицию. — Я не совсем в них разбираюсь и потому считаю, что адекватное и соразмерное наказание должен будет вынести некто более компетентный, например, вы. И как Хокаге, и как глава клана, и как его работодатель, и как человек, который определил его виновность.

Мне от наказания этого мелкого жулика ни тепло ни холодно. Я же прекрасно видел, что это Шизуне пыталась отжать мой трофей, а не оценщик. Он здесь жертва собственной слабости и бесхребетности. Да, он пытался меня обмануть, но проблему создал не он, а Като. Вот только если я сейчас начну катить бочку на Шизуне, то никто этого не поймёт, потому что сама Хокаге заявила, что во всем виноват Мимаки, а меч останется мне. И это для многих выглядит прекрасным компромиссом. Все остаются при своём, все сохраняют лицо, кроме коррупционера-оценщика, которого никому не жалко, потому что он всю дорогу был холуем Сарутоби. Так что все подумают: ты получил, что хотел, так что уймись, дурак. С их точки зрения давить дальше на Хокаге — это просто неприлично. Мне же это выйдет боком. А так я занимаю нейтральную позицию. Ты его назначила виноватым, прекрасно зная, что это косяк твоей девочки-припевочки, ты его и карай за всё хорошее, а я умываю руки.

В этот раз Сенджу справилась со своей мимикой куда лучше. По её эмоциям я чувствовал, что она все так же искреннее желает мне всего плохого, но по крайней мере её лицо ничего не выражало. А вот окружающие восприняли мою позицию одобрительно. Большая часть не поверила версии Цунаде, но публично обвинять последнюю Сенджу во лжи никто не хотел — в конце концов, это же не их сейчас ограбить пытались, а меня. А своими словами я одновременно и дал понять, что меня этот цирк не обманул, и Пятую никак публичным недоверием не оскорбил, и лишнего наказания для оценщика не потребовал. Короче, проявил умеренность, дипломатичность и здравый смысл.

Цунаде объявила о том, что Мимаки лишается должности в администрации деревни и лицензии оценщика с пожизненным запретом работы по специальности в пределах Конохи.

Я внутренне хмыкнул. Наказала она его по самому минимуму, можно сказать, что мужик отделался лёгким испугом. Ой, ему запретили работать в администрации Хокаге. Ну прям беда бедой. А что ему помешает завтра открыть свою лавку или ломбард? Или даже не свою, а под крышей Сарутоби? Да, таких денег, как сейчас, Мимаки зашибать уже никогда не будет, но и бедствовать тоже не станет. Знания и навыки есть, связи остались, наверняка и капитал скоплен немалый, а его даже не оштрафовали. Да-да! За попытку внаглую отжать трофей у главы клана сраного оценщика не то что не посадили, его даже не оштрафовали. Что там говорили про российский суд, самый гуманный к ворам и коррупционерам суд в мире? Так вот: он — сосёт. Конохское кривосудие имени Цунаде Сенджу кроет любой Басманный суд, как бык — овцу.

— Вы довольны приговором, Умино-сан? — обратилась ко мне Пятая.

Я её разочаровал.

— Если вы считаете, что это достойное наказание за нарушение законов Конохи и тень, брошенную на ваше честное имя, то я склоняюсь перед вашей мудростью, Хокаге-сама.

И понимай как хочешь, бахча арбузная.

На радость толпе торговаться с тобой, сука блондинистая, и просить для него настоящего наказания я не буду. А именно этого она и хотела, чтобы я унижался и выступал в роли просителя, чтобы всего лишь достойно наказали урода, покусившегося на мой законный трофей. А она бы мне отказала или сделала меня своим должником. Или выставила мстительным злобным уродом, что ничуть не лучше вора-оценщика. А так я дал ей понять, что если она считает подобный фарс нормальным, то значит, она не так высоко ценит свою клановую честь.

Ну что же, этот случай я запомню на всю оставшуюся жизнь. Не так часто мне столь нагло плюют в лицо. Кстати, судя по эмоциям, не понравилось такое решение не только мне. Это хорошо, с этими людьми можно работать.

Закончив с этой неприятной частью и бросив тоскливый взгляд на часы, Пятая начала пытаться сагитировать нас проголосовать за её закон. Даже какие-то спешно собранные аргументы привела и примеры проектов.

Ну мне, собственно, на этом все стало понятно. Тема для моего прошлого мира достаточно стандартная. Цунаде повышает налог на более обеспеченную, но достаточно малочисленную прослойку — клановую элиту. Мы вроде как не должны особо обеднеть, а у неё появятся деньги. Много денег. Которые она через фонд Цунаде Сенджу сначала прокрутит в разных схемах и вложит во всякие прибыльные темы. А потом, когда вложенные деньги кратно увеличатся в объёме, можно будет начинать создавать всякие социальные программы: на сироток, на дополнительные курсы шиноби для бесклановых, на медицинское обслуживание проживающих рядом с Конохой, на дополнительные курсы ирьенинов и фармацевтов и так далее… короче, отец, в смысле, мать народов. При этом её рейтинг улетит в небеса.

Народ скажет: «Вы посмотрите, как жить-то хорошо становится! И это нам умница Цунаде сделала, и другое проспонсировала, и третье организовала! И все — без повышения налогов! Как все хорошо, добро и ладно становится! Лепота! Жить станет лучше, жить станет веселее! Все расходы оплачиваются из фонда Цунаде Сенджу. Добрый доктор тратит свои личные сбережения на созданную её предками деревню!»

Ну как тут не умилиться до инфаркта миокарда?! А то, что вся эта хрень будет на деньги кланов, Цунаде разъяснить забудет или не посчитает нужным, ибо зачем народу скучные подробности? Подавив нарастающее бешенство, я поднял руку. Секунд пять поломавшись, Цунаде наконец не выдержала.

— Ну что вам опять не так, Умино-сан? — раздражённо спросила она меня.

— Грабёж мне не так. В смысле, когда грабят меня, а не я, — по залу прокатились смешки и сдавленные покашливания, скрывающие их. Я же задал вопрос.

— Цунаде-сама, если у вас нет денег на какие-то проекты, то, может, они вам не особо и нужны? Ну, а если нужны, то, может, вы поищете деньги у тех, для кого вы планируете эти проекты?

— У кого? — с искренней злостью спросила Цунаде. — У сирот? У бесклановых детей? У бедных фермеров, которые не могут оплатить медицинскую помощь в нашем Госпитале?

— У банков. У торговых кланов. У ремесленных гильдий. У бесклановых шиноби, в конце концов, — скучно перечислил я кандидатов на ограбление. После чего со злостью продолжил: — Я не знаю, Цунаде-сама, в какой реальности живёте вы, но, позвольте, я поделюсь с вами той, в которой живу я. Мои доходы ничем не отличаются от тех, которые есть у такого же, как я, специального джонина из бесклановых. Меня нельзя назвать богатым человеком, — я мысленно добавил, что и бедным нельзя, да и вообще, это как посмотреть… Отбросив ненужные мысли, я продолжил говорить чистую правду… Особенно если смотреть с определенной точки зрения: — У меня нет огромных земельных владений в окрестностях Конохи, как у некоторых, — долгий взгляд на Нара и Яманака.

Чистая правда, кстати!

— У меня нет крупной сети доходных предприятий, вассальных торговых кланов и десятков, если не сотен миллионов хо-рье в обороте, как у некоторых, — я перевожу взгляд на Асуму.

— Сотен миллионов хо-рье на счетах у меня тоже нет, кстати сказать.

В зале раздались смешки. Все знали, что клан Сарутоби во время правления Третьего просто неприлично разбогател.

А у меня только хорошая сумма на депозите, которую я пока не могу снять.

— У меня нет принадлежащего мне квартала в Конохе, как у некоторых, — тут я перевёл взгляд на Сенджу. У неё такой квартал был, правда, там осталась только резиденция и всякие торговые точки, но тем не менее. — И я не могу безбедно жить с его ренты, попутно проигрывая миллионы рье в казино, — как бы между делом добавил я, глядя на Сенджу.

Цунаде аж перекосило от злости и раздирающих её эмоций

— У меня нет даже своего дома-резиденции в Конохе, как у отсутствующего сегодня Хатаке-сана.

Да, есть здание, в которой находится Пёстрая Пиала, но это не моя резиденция.

— Кстати сказать, сети ресторанов или цветочных магазинов у меня тоже нет, — взгляд на Акимичи медленно перешёл на Яманака.

Одна забегаловка есть — но это никак не сеть.

— И даже бесценных артефактов у меня нет, — перевёл я взгляд на Сенджу, после чего, смутившись, добавил: — Хотя тут я ошибся, один вот появился, — и положил Меч Бога Грома на стол перед собой, вызвав новую волну раздражения у Пятой.

— Я, как и многие кланы, живу, а точнее, выживаю, зарабатывая на жизнь кунаем. И живу ничуть не лучше, чем многие мои знакомые того же ранга, но бесклановые. И когда они узнают, что я зарабатываю даже меньше, чем они, из-за ваших дополнительных налогов, то они все решат, что основание своего клана или вступление в чужой не принесёт им ничего, кроме проблем.

Народ перестал хихикать и мрачно прислушался.

— И через пару поколений после этого Конохи не станет.

Тут в наступившей в зале полной тишине стало слышно, как потрескивали лампы.

— Её либо физически не будет, — продолжил я расписывать недалёкое будущее, — потому что её уничтожат, либо она станет просто ещё одним провинциальным городом Страны Огня, подчиняющимся дайме. Вы все почему-то забываете, что Коноха основана кланами шиноби, для кланов шиноби и будет существовать, только пока существуют наши кланы.

Судя по озабоченности на лицах, я своего добился, но речь ещё требовалось логически завершить.

— Уже сейчас люди не стремятся войти в существующие кланы шиноби или основать свой, потому что это не так выгодно, как создать торговый клан или войти в ремесленную гильдию. Как только мы, клановые, останемся в подавляющем меньшинстве, дайме просто начнёт назначать на пост Хокаге тех, кого захочет, и мы ничего не сможем сделать. А я не хочу Конохе, своей родине, той же участи, что постигла Горячие источники. Не хочу стать дешёвой обслугой для праздных туристов. Как и не хочу того для своих друзей и близких. Спасибо за внимание.

Ответом на мою спонтанную речь стала потрясающая тишина. Но уже через пару секунд раздались первые хлопки, а следом мне зааплодировала половина зала.

Меня накрыла эйфория, с большим трудом удалось взять и сдёрнуть себя с небес на землю, напомнив самому себе, что это люди не меня, Умино Ируку, так любят и поддерживают, а просто радуются тому, что кто-то озвучил их проблемы.

Такое чувство, что все здесь находящиеся старались мысли о своём упадке гнать прочь. Но сейчас, действительно, многие кланы переживают не лучшие времена.

Третий урезал льготы и привилегии, гробил их личный состав в неудачных войнах, но люди терпели. А может, они просто считали, что это не их дело, в их-то клане всё хорошо. Или наоборот — только у них всё плохо и об этом надо помалкивать. А между тем количество и качество клановых шиноби падало, а количество бесклановых — постоянно росло.

Как и количество разных мутных организаций и их возможности. И когда я в открытую выразил опасения очень и очень многих, они меня поддержали. Не потому, что они меня особо любили, и не потому, что я такой хороший и гениальный. Нет, просто я сказал то, о чем они сами думали, и то, что у них самих сидело в головах и вертелось на языке. В этот момент я стал выразителем общих взглядов, коллективной воли элиты Конохи. Хотя, признаюсь, у меня словно крылья за спиной отросли от такой поддержки. Не удивительно, что многих подобное затягивает и они создают секты с собой во главе или политические партии, похожие на тоталитарные секты. Это опьяняющее чувство.

А Цунаде осунулась, и на её плечи словно лёг камень прожитых лет. Она поняла, что этот раунд она проиграла, полностью и бесповоротно. Но главное, что Цу тоже пусть немного, но прониклась моей пламенной речью. Я видел и чуял, что она тоже задумалась. Надеюсь, неприязнь ко мне не сильно повлияет на её решения… Ой, да кого я обманываю. Конечно, повлияет!

— Я предлагаю провести голосование по вынесенному предложению! — упрямо сказала она.

— Как пожелаете, Хокаге-сама, — кивнул Камадо.

А затем, подняв сухую печать над головой, придерживая рукав, провозгласил:

— Да начнётся голосование!

Тут же ко мне наклонилась Оборо и шёпотом подсказала:

— Сейчас начнётся. Умино-сан, сначала голосуем за законопроект, потом против.

По часовой стрелке от Пятой каждый по очереди называл фамилию, поднимал или не поднимал руку с листком, на котором цифрой обозначено количество голосов, и так пока не проголосовал ближайший по правую руку от Хокаге человек. А затем повторилось то же самое, но в обратную сторону.

Всё это время старичок Камадо быстро, но без спешки записывал что-то в богато украшенный свиток.

Результат голосования меня шокировал.

Мать моя женщина! У нас в Конохе, оказывается, семьдесят два клана при семидесяти шести голосах, потому что есть четыре великих: Сенджу, Учиха, Абураме и Акимичи. А в зале при этом было только сорок девять человек с доверенностями, представлявшими шестьдесят восемь голосов. Четверых, включая Хатаке, не было представлено ни в виде доверенности, ни лично.

Но вывело меня, конечно, не количество голосов и даже не то, кто проголосовал за грабительские поборы, а то, что у Асумы оказалась доверенность с моим голосом!

Когда возникают такие ситуации, порой мне кажется, что Прежний Умино — это какой-то альтернативно одарённый дальний родственник, который пришёл, всё изгадил и свалил, а мне — разгребай! Потому что одну фамилию носим.

Он отдал свой голос на совете кланов Сарутоби и вообще не интересовался, а что там вообще происходит. Да тот Умино даже не знал, сколько всего кланов и сколько голосов вообще есть в Совете кланов. Он думал, что кланов около полусотни. Ну, и я, соответственно, думал, что со своими шестью доверенностями крут как варёные яйца и реально могу на что-то влиять. Потому-то я и был такой борзый по отношению к Хиаши. Вот посмотрите — у меня аж целых семь голосов, если считать Курама. Я крут! Ага, «Счаз»!

Но сейчас я понимаю, что такая борзота была мне даже в плюс. Поставь я себя изначально иначе, было бы гораздо сложнее взобраться на место лидера фракции.

Ну, а не вникал я в то, у кого сколько доверенностей было в прошлые советы, потому что с одним голосом смысла рыпаться не было. Прежний Умино — дебил ещё и потому, что отдал свой голос Сарутоби в пользование бесплатно, то есть даром, надеясь подлизаться и получить благосклонность старого козла. А мне не с руки было лишний раз дёргаться и привлекать к себе внимание с подозрениями, да и других проблем было навалом, не хватало мне ещё тогда в местную политику лезть.

Вторым шок-контентом стало то, как мало голосов собрала действующая Хокаге и её клика. За инициативу Цунаде было подано восемнадцать голосов. За принятие проекта проголосовали Сенджу и Акимичи (по два голоса), Нара, Яманака, конечно же, Сарутоби аж с шестью доверенностями, Юхи. У Цунаде было ещё две доверенности от мелких кланов, названия которых мне ничего не говорили, одна была у Чоузы от клана Цукино, и ещё эту братию поддержал клан Кобе, не имеющий в Конохе ни одной завалящей лавчонки, уж не знаю, почему.

И тут первым забавным моментом было то, что Камадо, что называется, сбил на взлёте Сарутоби, сказав, что у него теперь только шесть доверенностей из одиннадцати.

Мол, бать, ты приглядись, два голоса Учиха, как и по одному от Умино и Узумаки с Намикадзе — как корова слизала. И ещё попенял Сарутоби, что вообще-то следить надо за тем, кто присутствует и от кого у тебя доверенности. А то если бы он, Камадо, сразу не заметил ошибки, то пришлось бы все голоса пересчитывать.

Морду Асумы в этот момент надо было видеть. Вторым смешным моментом было то, что клан Като проголосовал против инициативы в лице тёти Шизуне. Лень вспоминать, как её зовут, но, несмотря на преклонный возраст, шестерёнки у бабки в черепушке работали исправно.

В общем, большинством голосов Цунаде идёт на йух со своим жульём! Скатертью дорожка! Поставьте им хорошую песню группы Ленинград, с названием «Дорожная»!

Нет, я из памяти прежнего меня знал, что в Конохе не пятнадцать и даже не двадцать кланов, но целых семьдесят два клана! В укуренной манге складывалось такое впечатление, что кланов мало и каждый состоит из ярких уникальных кретинов, в смысле, личностей — с необычными глазами и цветом волос, дебильными яркими отличительными знаками, татуировками и раскрасками на мордах, супер-техниками, яркими шмотками и всем таким. Ну, видимо, чтобы врагам издалека было видно, кого нужно резать в первую очередь.

В реальности же большинство клановых внешне ничем, кроме камона на одежде, не отличались от бесклановых. Да и, честно говоря, по силе тоже, правда, только лет так до двенадцати-четырнадцати. Ну там, часто у таких клановых чуть побольше чакры, чуть лучше её регенерация, и сами они чуть сильнее, чуть быстрее или чуть ловчее, знают чуть больше техник и могут пару уникальных клановых, но это и всё.

Если бы кто-то спросил, чем отличается клановый шиноби от бескланового, я бы начал говорить про качество бойцов, но на самом деле заявить себя клановым мог кто угодно, главное удержаться на столь высокой планке и не слиться в процессе. Теоретически даже Мидзуки мог стать создателем собственного клана, но у него не было ни улучшенного генома, ни уникальных техник, ни силы, ни многочисленной родни, ни влияния, ни достойных уважения капиталов, чтобы войти в число клановых. Никто не отберёт, конечно, фамилию у очередного соискателя, но на совет не позовут и в список клановых фамилий не внесут.

Сила — это важно и нужно, но вообще-то клановым мог стать и не особо сильный шиноби, особенно при Сарутоби в начале его правления; это уже потом изменилось.

В чем же тогда главное отличие между клановыми и бесклановыми? В психологии.

Бесклановые в массе своей живут здесь и сейчас, им не важно, будут ли они выбирать Хокаге или его будет назначать дайме. Им наплевать. Им не важно, будет ли у них семья, станут ли их дети шиноби, передадут ли они им свои навыки и знания. Типичный пример — Морио, он же Маугли. Неплохой мужик, хороший шиноби, но клан ему не нужен. Ему и семья и дети не особо нужны, не то что клан. Морио живёт здесь и сейчас, исключительно для себя, любимого. Хотя чёрт его знает, как его Бунко дожмёт. Вроде бы у них всё серьёзно.

Для клановых же независимость важна, потому что это они сейчас правят в Конохе, а будет — некто чужой, а их самих из элиты низведут до цепных псов правителя Страны Огня. Клановые начали обрастать имуществом, знаниями, у них появилась недвижимость и своё дело, история своего рода со своими героями и великими людьми, они осознали важность будущего.

Я вот даже по себе могу судить — я здесь воспринимаю себя как часть рода (особенно после Каменистого), как звено между прошлым и будущим, и у меня есть долг перед моими предками — продолжить род и привести его к процветанию. Там, в прошлой жизни, у меня даже мыслей таких не было, а в этом прошлом я все это воспринимал как лишний груз на плечах. Убей это чувство рода, чувство долга перед этой землёй, перед своими предками и перед будущими детьми — и нет ни клановых шиноби, ни Конохи.

И именно это по дури сейчас пытается сделать Цунаде, оправдывая это благими целями — помощью сироткам, лечением бедных и тому подобным бредом о социальной справедливости и защите сирых и убогих. А в результате будут окончательно сформированы условия, при которых никто не захочет становиться клановым, потому что это будет банально невыгодно. При этом надо понимать, что в войнах и серьёзных конфликтах основная военная сила любой скрытой деревни — это клановые шиноби. Бесклановые тупо не тащат, а бросать их на убой глупо и нерационально. И если не будет притока свежей крови в кланы, то им наступит абзац как раз через пару поколений, даже без той херни, что намерен учинить Обито. Останется пара десятков кланов по паре человек, и на что они смогут повлиять? Ни на что. Придёт человек от дайме и скажет: вот этот бесклановый отныне ваш Хокаге, царь и бог, а на ваши желания мне насрать. И на этом закончится Коноха как независимая скрытая деревня.

Я сам от себя не ожидал ни таких открытий, ни то, как легко, просто и логично выстроится картинка. Никогда не думал, что кланы так важны и нужны Конохе, а теперь я это просто знаю.

Впрочем, ведущий собрания уже подводил его к концу. Следующее собрание собирались провести через три дня по просьбе Хокаге, чтобы рассмотреть новые варианты её предложений. Надеюсь, в этот раз она подготовится лучше, часть её идей реально годные. А деньги можно добыть не только из карманов клановых. Хотя мне не нравится, куда она собирается вести Коноху. Придётся предлагать свою повестку. Хоть и очень не хочется. Дел у меня и так по горло. А эта инициатива обещает отнять много сил…

Впрочем, её, возможно, удастся свалить на других, объяснив общую идею и концепцию, а вот что необходимо делать самому, так это выбирать союзников — вон, толпой ко мне прутся.

Нет, реально, со мной вдруг захотела познакомиться целая куча народа, перед глазами замелькали люди. Кто-то поздравлял с успешным дебютом, кто-то хотел обсудить интересную нам обоим тему или предлагал озвучить интересную идею, кто-то уже назначал встречу. Было непросто, но я вроде как никому не нахамил и у всех оставил хорошее впечатление. Хотя это станет видно только завтра, после двух, трёх, пяти встреч. Или послезавтра, после ещё пяти. Я тут не сдохну, с таким-то графиком? Я отложил карандаш и блокнот, записав время и место последней «стрелки».

Кстати, в моей же Пиале. Видимо, хотят перетереть наедине, конфиденциально. Значит, у моей забегаловки уже начала складываться нужная мне репутация. Это отлично!

В любом случае, мне придётся за три дня поговорить с кучей людей, о большинстве из которых я не знаю ничего, создать коалицию и предложить ей свою повестку, способную заинтересовать кланы больше, чем то, что предлагает Цунаде, иначе она так или иначе свою хрень протащит и налоги поднимет, это к гадалке не ходи. Пока же я чувствовал себя выжатым лимоном, будто не разговаривал, а сражался. Разумеется, планы идти в Госпиталь полетели по известному адресу. Чудо-окулиста я на рабочем месте уже не застал бы, так что решил пойти домой, к Анко!

Будто на крыльях я мчался домой, чтоб сгрести в объятья наверняка ещё не подозревающую о моём прибытии Анко. Чтоб начать целовать её у порога, лаская нежную кожу, залезть ладонями под шёлковый халатик… Естественно, я б перед этим продезинфицировал себя медицинской чакрой, будто перед операционной. Но все мои хотелки и поднявшееся было настроение ухнули в никуда.

Дома было темно… тихо… и пусто.

Громко тикали когда-то выставленные в коридор из спальни часы. Гудел холодильник, пришедший на замену тому, что Наруто использовал в бою с Кибой. Сквозь домашний барьер едва уловимо шумела улица, полная в этот вечер людьми, огнями и голосами…

Я будто бы оказался отрезан от всего мира этой давящей на мозги тишиной.

Сегодня не было праздников, просто обычная толкотня в центре, которая только ярче подчёркивала, как пусто дома…

Судорожно вздохнув, будто очнувшись ото сна, я достал новые приборы и, вымыв их, расставил по полкам. Зачем-то заглянул в холодильник. Он показал мне только стопочку пищевых свитков, которые Наруто тестировал на воздействие конденсата. Еды не было никакой.

— Так ты на миссии, моя милая. — вынужден был признать я.

О том, что Анко тут была не так давно, говорило только неубранное с раскладной сушилки нижнее бельё, да бежевые топики, которые под защитной сеткой многие принимают за обнажённую кожу. Этих топов у Любимой была целая полка по три «башенки», будто она их сразу стопкой и купила. А вот юбки разные, но все оранжевые, из-за чего складывалось впечатление, что Анко ходит в одной и той же одежде изо дня в день.

Достал коробку с подарком-кимоно, положил туда саше из чая с запахом цитрусов и цветов, так напомнивших мне запах самой Анко. Вспомнил, что комплект так и не закончен. Расстроился.

— Может, проще будет с ней самой сходить к ювелиру и подобрать то, что ей понравится, чем угадывать? Или вообще что-то с нуля создать? — я рухнул на кровать спиной, держа коробку на весу. — Агрх! Без брошки этой Анко даже не сможет выйти на улицу в этом кимоно! А я хочу, чтоб все видели на Анко камоны Умино! Уже сейчас, не дожидаясь свадьбы!

А потом меня осенило! Сделать эту брошку в виде любимого лакомства Анко! Думаю, она оценит! А потом уже сделать под заказ что-то более серьёзное и солидное.

Вот только из знакомых ювелиров у меня нет. Знаю лишь, где можно раздобыть камешки подходящих цветов — у Курама.

Так как никаких записочек я не нашёл, то решил, что Анко должна была скоро вернуться.

— Но, когда именно это «скоро»? — спросил я у отражения в ростовом зеркале в спальне, как убрал коробку на место. — Да, дожили, я уже с отражением общаюсь!

Усмешка вышла грустная.

Промелькнула было мыслишка сделать клона в виде Анко… но я её отмёл, как возмутительную похабщину, после которой я настоящей Анко в глаза смотреть не смогу.

— Я так давно не был один на один с собой, что просто от этого отвык и теперь схожу с ума. Я схожу с ума, какая досада. — веселясь фыркнул и снова скис.

В этой тиши мне хотелось услышать голос Анко… Рассказать ей о своих приключениях… Услышать её хрустальный смех, необидные подначки… Или советы… Её беспокойство обо мне почувствовать кожей, как ласковые прикосновения…

Анко бы приготовила для меня чай, а погодя позвала к столу с чем-нибудь вкусненьким из «моих» рецептов. А потом бы пришло воспоминание, что посланные готовить клоны прикасались друг к другу и оказывали знаки внимания. У них бы чуть подгорела яичница или котлеты, пока они отвлекались друг на дружку.

Воспоминание на миг вызвало улыбку, которая так же быстро увяла.

Я был один. Меня никто не ждал. И Анко могла сегодня не прийти.

А без Анко оставаться тут на ночь не имело никакого смысла, так что я, немного пошатавшись неприкаянным призраком, всё же покинул пустой дом и полетел в Никко.

— Если полечу сейчас, то успею там поспать часика четыре-пять, — прошептал я, стартуя с крыши родительского дома в сторону столицы, — а днём вернусь для встреч с союзничками. Впритык, но должно хватить.

Пролетая над ночным лесом, я внимательно слушал всё, что происходило внизу: ночная жизнь бурлила уханьем сов, каким-то шуршанием, шорохами и прочими звуками ночного леса.

Кто-то подо мной мчал верхними путями в Коноху, судя по характерному для длинных беличьих прыжков шуршанию и мягкому «тук… тук».

Пока я летел, я пытался проанализировать, что произошло на Совете Кланов и почему я реагировал именно так, а не иначе. Помимо прочего вспомнил, что чуть не убил Яманака. Была бы дуэль — именно этим бы она и кончилась.

Слова Иноичи меня взбесили, и я реально готов был его убить. Почему? Ну помимо того, что у меня пытались отобрать мой трофей стоимостью в миллионы просто потому, что Като так захотелось, а потом ограбить на пять процентов заработка, оправдывая это тем, что у меня есть какие-то льготы, назвать которые никто не в состоянии. Помимо всех головняков прошедшей недели и необходимости мотаться туда-сюда… Яманака выбесил меня, потому что, когда погибли мои родители, именно под этим предлогом меня выкинули из своего круга общения дети клановых шиноби.

«Твой клан — это сборище отбросов. Туда им и дорога — на свалку!» — говорили сопляки и соплюхи, для них это был удобный повод вышвырнуть меня из своего круга. Удобный повод воткнуть кунай в спину, поглумиться и покуражиться над тем, кого ты не смел тронуть.

Разумеется, моему клану не в чем себя упрекнуть — мы пали, сражаясь и защищая Страну Огня и своих союзников — Узумаки. Моих родители погибли, сражаясь с Лисом в неравной схватке, выменяв свои жизни на этот человеческий мусор. Но мразям не было дела до правды…

Когда окружающие поняли, что больше не перед кем стелиться, меня обобрали до нитки, я сразу стал никем. Прежние друзья, если можно их так назвать, как мои, так и моих родителей, очень быстро выжили меня с той орбиты, на которой я привык вращаться.

Как бывает у детей, тот юный Умино считал, что его жизнь всегда будет такой лёгкой и безоблачной: всегда полный кошель карманных денег, дружелюбные улыбки, на самом деле заискивающие, и готовые тебе помочь, за услуги своего отца или матери, люди. У нас было достаточно ресурсов, работников и недвижимости. Только одних доходных домов у нас было около десятка в разных частях Конохи. С кланом Умино было удобно и выгодно дружить.

Я привык покупать хорошие вещи, привык вкусно и правильно есть, дома или в приличных заведениях, привык общаться с детьми из кланов и знать, что имею право и возможность обратиться с вопросом или просьбой как в администрацию Хокаге, так и к друзьям-союзникам; привык, что имею право на доступ к знаниям, на помощь инструктора в освоении техник или тайдзютсу.

А тут в один момент всё обрубило. Оказалось, что ты никто и звать тебя никак, и никто тебе ничем помогать не будет. Для ребёнка десяти лет от роду, которым был прежний Умино, это был шок. Падение из князей в грязь. Мне эта обида аукается и отзывается, как своя собственная. Во многом потому, что я тоже на себе это прочувствовал. Пусть я не учился в элитной школе, но многое из того, что я считал обыденностью, после смерти родителей оказалось недоступной роскошью. Семья тётки — мои Сарутоби. Разве что тому Умино не вручили обязанность заботиться о ком-то вроде Конохамару и не попрекали каждой копейкой.

Было сложно без родителей, без поддержки… без денег. Жалких подачек, которые выдавала администрация, после оплаты счетов не хватало на нормальную еду даже в самой дешёвой кафешке. Пришлось учиться готовить самому и не только то, что можно приготовить быстро на костре, только чтоб набить брюхо. Помогли мамины кулинарные книги, хотя они были такими сложными из-за этих дурацких «по вкусу», «до готовности»…

Чтобы напомнить о себе и привлечь внимание, Умино начал хулиганить. Это не помогло, только сделало всё хуже. Ну так и Наруто тоже ничем такой финт ушами не помог, только из изгоя он стал клоуном-изгоем. И Умино не избежал участи быть шутом. Нас замечали, лишь пока мы могли развлечь толпу, а потом так же быстро забывали о нашем существовании. Но пока тебя замечали, казалось, что всё вот-вот станет как прежде. Не стало.

И вот теперь это блондинистое мудло в лицо заявляет, что мой клан ему не такой! Отбросы мы ему, видите ли! Тем самым козёл непрозрачно намекал, чтобы я сидел тихо и не смел рта открыть, потому что я-то здесь на птичьих правах, не то что Яманака!

Сын Иноичи, Яманака Инору, был такой же козлиной в Академии, науськивал против меня бывших одноклассников просто так, по приколу. Только помер рано. Карма, наверное.

Спускать такое было нельзя. Я вызверился и честно сказал, что буду убивать.

Тут-то у бывшего следователя, главы клана, а заодно будущего связиста засосало под ложечкой и фоном включилось «Шоу интуиция».

Дошло, что его сейчас будут забивать, как секача на охоте, действующий шиноби, который только что вернулся с миссии S-ранга живым и без видимых повреждений. Живой и жутко злой, потому что ранг миссии не соответствовал!

А когда к этому добавились предупреждения двух куноичи, мастеров гендзютсу, он решил, что с шансами всё «швах» и трусливо поджал хвост.

Как мне кажется, Яманака так решил, потому что его техники хоть и не чистое гендзютсу, но максимально к нему близки. Иноичи посылает свою инь-чакру в нервную систему цели, тем самым получая полный контроль над её телом. В результате тело жертвы будет отключено от его воли. Это если верить информации из библиотеки Корня о Яманака.

Попробуй он такой фокус на мне — так бы и помер, потому что от специфической техники доспех должен был меня защитить. Похоже, что он тоже что-то такое заподозрил, а когда ему ещё и мастера гендзютсу сказали, что в этой области меня не победить, то пришлось Яманака подавиться собственной гордостью и принести неискренние извинения. И хорошо, что все завершилось там же, словесно. Убей я Иноичи, и Нара, и Акимичи вынуждены были бы мне отомстить, и ничем хорошим это бы не кончилось. Я бы оказался в той же ситуации, что и Сакура, убей она заклятую подружку.

Но забывать или прощать я никого и ничего не собираюсь. Так что Яманака, а также пару знакомых морд из тех, что меня вчера осаждали с предложениями, я при случае обдеру как липку. По старой, так сказать, дружбе. Ну или по крайней мере попытаюсь. Если не кровью, то слезами умоются все, кто когда-то перешёл дорогу Умино Ируке!

Подумав о том, как злопыхателей буду резать, вспомнил про свой клинок.

С того момента, как мне отдали танто в тронном зале, я его даже не доставал. Так что сейчас, соблюдая все возможные предосторожности я приказал клону его проверить. На первый взгляд с клинком всё было в порядке, пока я не взглянул на лезвие шаринганом.

— Говна кусок! Мудло седое! — зашипел я разозлённой коброй. — Чтоб тебя Мадара в личные враги записал! Гнида ублюдская!

Не то что бы я только из-за меча так разорался, просто весь день был не в дугу, и выпустить пар я смог лишь сейчас.

Клон тоже был со мной согласен, хоть и не видел, что лезвие будто бы окутывает розово-красное свечение, мерцающее, как умирающее от обильного кровотечения сердце. Таким же цветом, как оружие Хидана, только ореол меньше и мерцание почти незаметно. Сектантская козлина, всё-таки сделала какую-то пакость с моим клинком. Снова помянув его матерным шипением, я приказал клону запечатать клинок обратно.

В Никко караван должен был остановиться как обычно — в караван-сарае и прилегающей гостинице, так что я знал, где искать свою команду.

Мне были искренне рады. Удивительно, но доложить о новостях первым прибежал Саске.

Он тут же сдал Рокушо. Пленник пытался сбежать и почти смог, что лишний раз говорит о его навыках. Почему почти? Аой, этот идиот, иначе не скажешь, хоть и сумел тихо деактивировать печать, но вместо того, чтоб сразу убежать, решил генинов на дорожку обобрать. Видать, мозги отшибло раньше, чем ему отбили печень. Попытку пошарить по подсумкам пресекли и отпинали пленника до кровавых соплей.

— Одобряю, — потрепал я пацанов по плечу, а про себя добавил: «Ибо нехуй!».

— А Рокуши, случаем, не Сакура охраняла? — наугад спросил я.

Парни скуксились. При всем своём двойственном отношении к Харуно закладывать они её не собирались.

— Понятно, — вздохнул я.

— Опять будешь ругаться? — спросил Наруто.

— Нет. Бессмысленно. Она что, без меня не знает, что пленных надо охранять? Знает, но схалтурила, отнеслась к своим обязанностям халатно. А свои мозги не вложишь.

Тут Наруто сознался, что это, скорее, его недоработка. Так-то печать-конвоира даже у опытного чакроюзера должна была около недели продержаться.

— Просто она сложная, и я её только в теории изучал… и нюансов не знаю…

— Мелкий, не продавай себя задёшево. Ты гений. Ты даже без пояснений мастера справился. Ну, подумаешь, — ободряюще улыбнулся я, — долго не продержалась. Зато теперь ты получил ценный опыт.

Заметив, что Учиха начал чувствовать себя лишним, я так же потрепал его по волосам, как Наруто.

— Молодец, Саске-кун, что вовремя заметил. Благодаря тебе наша миссия от Отдела дознания не провалена.

Учиха к такому панибратству отнёсся спокойно, а не шуганулся прочь, как я боялся. Хотя он и удивился.

Про себя я отметил, что у меня ушло то чувство неловкости, которое заставляло относиться к Саске настороженно. Всё же я себе могу признаться, что ожидал подвоха всё это время. Учиха Саске был не свой и не чужой, он представлял угрозу в том будущем, которое я помню из манги. Теперь же я верил, что этот Саске не станет пытаться убить Наруто. Он слишком умён для такого шага.

Если, конечно, я его не переоцениваю…

Прошло много времени с тех пор, как Учиха стал читать мои черновики и помогать выискивать слова, выражения, детали, которые было не понять местным. Пусть он и не знал реальной причины, почему в историях так много странного и непонятного, но его захватили чужие миры, иные обычаи… иная мораль. Саске частенько вступал со мной в дискуссии по поводу того, почему тот или иной персонаж поступил так, а не иначе. Порой он помогал мне самому лучше понять чужих персонажей, чьи истории я вписывал в это настоящее. И помогал понять себя и мир вокруг, поясняя разницу на примерах.

— Почему кучер соврал мальчику, что он его отец? — не дочитав и до середины черновика, судя по заложенным пальцами страницам, решил спросить меня Саске.

— Потому что у него была своя семья. До войны. Простая и понятная жизнь. Тоже был сын. Сын и две дочери. И жена, конечно же. Но во время войны их не стало. Как и родителей мальчика.

— Это только из жалости? То, что он ему соврал, — вырвал меня из размышлений о литературе вопрос Саске.

— А, что? — припомнив, я ответил. — Не только. Это отцовский инстинкт. Попытка возместить погибшим детям внимание и заботу, которую не сможет им дать, обратив её на реального ребёнка. Можно сказать, что это жалость, направленная на себя. Чувство вины, что сбежал обратно на войну, не оставшись на похороны семьи, и не вернулся в родные места после войны. Боль утраты. Отчаяние и… Поиск смысла жить дальше. Не для себя, так для других. Самопожертвование.

— Но если болезнь вернётся, то Каминоонтё-кун* останется один… Может… Ирука-сенсей… А вы можете не писать, что Юкио-сан* болен?

Тут-то я и понял, что Саске перечитывал.

— Почему? Думаешь так будет лучше?

— Не знаю, — задумался Саске, а затем неуверенно добавил: — Думаю, что лучше. Лучше, если у них всё будет хорошо.

Ещё не отдавая себе отчёт, я покивал, а затем кивнул уверенно:

— Да. Юкио-сан будет здоров, и они с Каминоонтё-куном будут жить долго и счастливо.

Этой истории определённо не хватало такого светлого финала. Пусть это и не так было в оригинале. Но разве кто-то может мне запретить его переписать?!

А название… Пусть останется прежним — «Судьба человека»*.

— Как вы думаете, Ирука-сенсей, может ли человек стать сильнее, разорвав все связи? — неожиданно спросил меня Учиха.

— Нет, Саске-кун, не может. До нападения Лиса у меня были мать, отец, родственники, друзья. А потом не стало ничего, и я не стал сильнее, я стал несчастнее. Мне хотелось лечь и умереть, просто перестать быть. У меня не было мотивации тренироваться, становиться сильнее. Ради кого, ради чего? Жизнь свою беречь тоже не было желания. Кто-то сказал бы: ты умрёшь завтра от смертельной болезни. А в ответ услышал бы равнодушное: Ладно. Умру так умру, что воздух сотрясать?!

А потом у меня появились новые друзья, Анко, вы. Мне есть что и кого защищать. У меня теперь больше мотивации развиваться и раздвигать пределы возможного для себя. У меня больше причин жить и сражаться до последнего. Лишившись всего, человек уже не боится за свою семью или друзей, и в этом смысле он станет свободнее, но не сильнее. Может, конечно, кто-то и думает, что, оставшись один, он станет сильнее, но, по мне, так человек, который так говорит, просто псих или лжец. Люди существа социальные, мы без других людей не можем.

Саске задумчиво склонил голову, но, судя по раздражённой гримасе, промелькнувшей у него на лице, он моего мнения не разделал.

— Я не раз видел людей, потерявших всё, — добавил я тихо. — Они либо находят причину жить, либо тихо уходят. Одни вступают на путь саморазрушения, будто пытаясь убить себя чужими руками, другие не ждут чужой «помощи» и сами лишают себя жизни. В любом случае они так делают не потому, что хотят силы, а потому что не хотят ничего и в этом мире их никто и ничто не держит.

Тебе есть ради чего жить. Если не собственные желания, то долг. На тебе лежит огромная ответственность — тебе предстоит возродить великий клан Учиха. Тебе есть за что и ради чего сражаться.

— Я должен убить Итачи!

— Ну, должен, значит, убьёшь, — пожал я плечами, — но это только маленькая промежуточная цель, она не может и не должна быть смыслом твоей жизни.

Наступило неловкое молчание, которое вскоре прервал Саске.

— Спасибо.

Поспав немного в Никко, я проинструктировал Седьмых и снова полетел в Коноху. Из-за этого Совета я пока не мог их сопроводить в Деревню.

— Возвращайся поскорей, — помахал мне Наруто рукой обездвиженного Аоя. — Нам будет тебя не хватать.

Судя по остановившемуся взгляду поскуливающего и синего от побоев Рокушо, этот скорее думал: «Когда это уже кончится?!»

Сегодня не планировалось продолжение заседания Совета, но со мной пообщаться тет-а-тет желало ещё много народа, с которыми я не успел переговорить в прошлый раз. Поутру я первым делом обошёл караван, помозолив глаза всем тем, кто мог бы потом сказать, что Умино Ирука никуда не отлучался и сторожил караван. А если вдруг меня станут искать, так Наруто создаст клона, чтоб забрать наши денежки. Хвост каравана обещал прибыть через сутки, а там уже наши услуги не нужны. Мы же не собираемся сопровождать караван в обратном направлении.

Была, конечно, мысль посетить издателя, но я её отложил, чтоб выкроить время для двух дополнительных встреч. Данзо я пока решил не навещать, успеется, если, конечно, он сам не потребует к нему явиться.

Переодеваться в цивильное я не стал. Пусть привыкают к моей эксцентричности. Лишь снова накинул плащ, прикрывая механизм с крыльями и шаром-батарейкой.

По итогам оказалось: кто-то будет поддерживать явно, кто-то хочет усидеть на двух стульях, а кто-то вообще хотел бы видеть меня в стане своих союзников, причём шестёркой. Мол, ну куда ты со своей дельфиньей рожей, да в калашный ряд…

Смотри какие мы крутые, у нас аж два голоса в Совете Кланов! Интересно, эти господа тупые, слепые, глухие или просто забыли сообщить переговорщику, сколько у меня голосов и сколько народа возжелало со мной перетереть о будущем союзе? И тут меня чуть не пробрал здоровый смех. Я вспомнил, как лечил родне про пауков в банке и как я там собираюсь какое-то место занять. Занял, как и обещал. Шею бы теперь себе не свернуть. А ведь хотел просто соврать, чтоб отстали со своей женитьбой…

— Однако же ты, — не стал я играть в вежливость, — Мияби-кун, считаешь, что я лягу под Сарутоби лишь потому, что Сакакибара снизошли до, как ты там говорил, «помоечного клана морских дерьмоедов»?

— Мы были детьми! — перепугавшись, воскликнул Мияби.

— Дети говорят то, чему их учат родители. А сейчас ты мне предлагаешь засунуть своё мнение поглубже в задницу и не возникать на следующем заседании. Это хоть немного похоже на раскаяние или уважение?

— Это не так! То есть, я сожалею о том, что говорил в детстве! Но ты… Вы не так меня поняли, Ирука-сан… Умино-сан!

— Ну-ну, — сложил я руки на груди, привалившись «горбом» к мягкой спинке.

— Мы предлагаем не молчать, а принять тебя вместе с кланом Сакакибара в новый союз с Сарутоби, Умино-сан!

Сделав вид, что задумался, я взглянул на свои наброски в золотистых рамках, развешенные по стенам комнатки. Сейчас мы сидели в «Пёстрой пиале», на втором этаже.

— Хорошо, Мияби-кун. Я подумаю, — нарушил я своё «тягостное» молчание.

Уходя, бывший друг прошептал: «Сука рыбья». Если бы не мой особенный слух, я бы этого не услышал. Захлопнувшаяся до конца дверь мгновенно отрезала звуки из коридора между комнатами.

Ну, я не удивлён. Мияби всегда был из тех, кто флюгером вертится за лидером, но готов его предать в любой момент, если подвернётся более выгодный вариант и кусок пожирней. Зря его семейка решила, что бывший друг — лучший кандидат для переговоров. А соврал я ему про подумать исключительно для того, чтобы Сарутоби раньше времени не возбудились и не начали гадить, пока я только-только сколачиваю альянс служилых кланов.

Одного не понимаю, чем их Сарутоби так быстро купили? Едва ли обещанием защиты и политической поддержки. После ухода Третьего очевидно, что Асума — это просто обычный джонин. Думаю, что все союзные и прочие соглашения у него в руках уже начали расползаться, как китайская скатерть-саморванка. Значит, Асума предложил Сакакибара деньги. И главное — зачем предложил? Обезьяны так сильно хотят протащить свой проект и попилить на нём бабла, что готовы бегать и подкупать глав малоизвестных кланов? Что вообще происходит?

Он что, не понимает, что подобным поведением делает всё только хуже? Что он теряет даже те остатки авторитета, которые у него есть сейчас? Он не видит, что все остальные воспримут это как признак слабости? Раз ты бегаешь и подкупаешь каких-то слабаков, то значит, реальной силы и влияния за тобой нет. Иначе они бы сами к тебе бежали с просьбой взять в свой альянс.

Кстати, очень интересно, а когда Асума и его компания поймут, что у них ничего не получаются, они попытаются меня грохнуть или сначала попробуют договориться?

Мои мысли тут же перескочили на учителя. Шимура меня поддержал, хотя изначально не собирался. При этом держим в уме, что я выступил с речью за привилегии кланов, а он всю жизнь с ними боролся. Однако же с Цунаде у него отношения явно не складываются, и Шимура точно не имеет отношения к проталкиваемому законопроекту. И в любом случае надо будет потом сбегать к Данзо, чтоб понять, как быть дальше. Он хоть и не лучший политик, но в этом кубле куда дольше моего и знать должен на-а-амного больше.

Следующий посетитель апеллировал к старой дружбе и рвался стать моим советником и вообще правой рукой. От такой наглости я промолчал, позволив бывшему другу рассказать, о том, как мы замечательно и хорошо дружили в детстве и как он мне может помочь. За что я должен взять Хасоку-куна в свои ближайшие советники. Минимум левой рукой.

На самом деле, очередной пидорас, который подумал, что при моей амнезии можно наплести с три короба, а я это схаваю и ещё добавки попрошу.

А про себя я подумал, что сегодня какой-то день придурков. Впрочем, «друга» я отшивать не стал.

— Соку-кун, как ты, наверное, знаешь, я потерял память, — изобразил я ласковую и немного виноватую улыбку, мол, ничего не могу поделать, — так что боюсь, то не очень хорошо помню наше предыдущее общение. Но стать моей левой рукой ты сможешь, если покажешь, что ты лучше, чем другие желающие.

Хасоку от такого предложения челюсть уронил и умотал.

Пускай побегает, потрудится. А там посмотрим. Доверять я этому козлу не собираюсь, но вот использовать так же, как он когда-то меня — почему бы и нет?

День подходил к вечеру, а у меня уже в животе булькало от бесконечных чаепитий, и заварка просилась наружу. Благо хоть страждущие сподобились узнать, что я не пью. Нет, были, конечно, те, кто даже справок не навёл, решив одарить меня бутылкой саке.

Уж не знаю, пьют ли тут из токкури на брудершафт, но скрепить достигнутые договорённости бухлом уже пытались. В целом результаты меня устроили: я получил четыре голоса от трёх посетителей, плюс как минимум временно у меня есть голос бывшего друга, не знаю, как будет дальше. С другой же стороны, те, кто пришел в первый день — это трое отчаявшихся людей, которые примчали ко мне потому, что лучше варианта у них все равно нет и не предвидится, и двое мелких жуликов, надеявшихся на мою амнезию и апеллировавших к прошлой дружбе.

На вторых нельзя полагаться. У первых трёх ничего нет, кроме их голосов в Совете Кланов и, соответственно, в Большом совете. Были славные предки. Есть даже какие-то методики для развития и клановые техники, но это и всё. Денег нет, реальной силы нет, какой-то значительной собственности нет, живут, как и я — с миссий. Они пришли ко мне с надеждой на то, что я сделаю что-нибудь, что изменит их сегодняшнее безрадостное положение. У этих, «отчаявшихся», даже не было времени навести обо мне справки. Да и возможности, скорее всего, не было. Они увидели яркого лидера, которые говорит об их проблемах, и нырнули с головой в омут, поставили все на зеро. Они до тошноты наелись политики Третьего, согласно которой от них постоянно что-то требовали, при этом постоянно отдаляя их от власти и вытягивая из них деньги. На Академию Шиноби, на Госпиталь, на восстановление Деревни, и так по кругу. По их словам, многие жаловались и на то, что зарабатывать вне миссий стало очень тяжело, потому что льгот и привилегий не осталось, а те, что есть — чисто формальные. Ни торговать, ни что-то производить не получится — у торговых и ремесленных кланов прав и льгот больше.

— Да какие там привилегии, — жаловался Джирочо из клана Руричи, старик явно не сильно моложе Третьего. Я его особо и не подталкивал к откровенностям, он сам охотно делился наболевшим. — Мой отец сделал большое пожертвование в создание Госпиталя, ведь нам обещали, что нас там будут лечить совершенно бесплатно, не считая стоимости лекарств. А теперь там и так лечат всех жителей Конохи бесплатно, а Цунаде хочет лечить и окрестных крестьян. На наши деньги! Да она совсем рехнулась! Каждые два года сдавали и сдаём деньги на Академию, потому что там бесплатно учатся наши дети, но и дети обычных людей тоже теперь могут учиться бесплатно по программе привлечения новых шиноби.

Старик ещё долго распинался о всех несправедливостях, и тут я понял, как это можно использовать.

— Почтенный, вы как никто знаете обо всех льготах и привилегих. Как действующих, так и отменённых, как тех, что реально нам полезны, так и тех, что лишены содержания. Только вы, Джирочо-сан, сможете собрать их все в единый список, чтобы я смог продемонстрировать его всему почтенному собранию. О вашем авторстве и проделанной вами работе я, разумеется, упомяну.

Старикан разгорелся энтузиазмом и пообещал всё сделать к грядущему собранию в пятницу. Он же, кстати сказать, похоже, самый полезный собеседник на сегодня. У него же был второй голос, который Джиро доверил сын его хорошего друга, ныне покойного. Тот тоже последний из клана, и ему некогда лезть в политику — надо тренироваться и на жизнь зарабатывать.

А мой путь лежал в госпиталь. В холле я случайно столкнулся с Кито, но, прежде чем я успел спросить, где окулист, тот меня озадачил вопросом:

— О, с возвращением, Ирука. Ты к Анко?

Усилием воли я удержал себя от спешки и вытряс из друга всё, что тот знал.

— Значит, истощение и лёгкие травмы.

— Верно, а выпишут её уже завтра.

— Спасибо, Кито! — искренне поблагодарил я и, пока не забыл, подарил чай и сладости.

— Да брось, ты бы…

— Просто дай мне побыть благодарным, — чуть успокоился я, но, получив кивок, сорвался на быстрый шаг, чтоб никого не сбить в коридоре, но и не терять время.

Знакомая палата и запах полыни, который перебил тот особый тонкий аромат исходящий от Анко, её кожи и волос. Стерев с лица скорбное выражение, попытался тепло улыбнуться.

— Ты вернулся, — осунувшаяся Анко расцвела усталой улыбкой, — я думала ты вернёшься только через две недели.

— Получилось быстрее, — присел я на край кровати, взяв в руки прохладную ладошку, — как ты?

Вместо ответа Анко доверчиво потёрлась головой о моё плечо.

— Очень хочу спать. Боюсь, что ты, — зевнула сладко Анко, — что ты мне примерещился из-за усталости.

Было видно, что ей очень тяжело держать глаза открытыми. Её истощение уже прошло этап пика, и теперь Анко неудержимо клонило в сон.

— Не беспокойся, — помог я любимой лечь удобнее, чтоб не тревожить сходящие уже синяки. — Через пару дней я буду дома. Седьмых подберу в Никко и вернусь. Прости, что не могу остаться сейчас с тобой. Поправляйся, моё солнце. — легко коснулся я губами её горячего лба. — И выздоравливай поскорей.

Не уверен, что Анко успела услышать, что я ей говорил, прежде чем уснула с улыбкой на бледных губах, так что, поправив одеяло я оставил на прикроватной тумбочке записку и один из пакетиков с цукатами.

Всю упаковку отдам позже, а то ещё Анко решит вдруг поделиться с моими коллегами и ей меньше достанется.

Посидев подле Анко ещё немного, я всё же был вынужден уйти. К нашему замечательному окулисту. Кириин Юрума встречал меня со смешанными чувствами.

— Хай! Как глаз? — с искренним интересом уставился ирьенин в шаринган, так что я даже отпрянул от такого бесцеремонного вторжения в личное пространство.

— Спасибо, я в порядке, — отшутился я в ответ, колюче прищурившись. После чего сменил тон, вкрадчиво спросив: — Дорогой друг, а откуда взялся тот чудесный глаз, который вы мне вставили?

— Все-таки пробудился?! — радостно воскликнул Юрума. — Покажи, ну покажи! Ха-ха! Я гений! Да, я знал, что у нас всё получится!

Переждав радостные визги сумасшедшего окулиста, я всё-таки активировал шаринган, после чего задал все это время не дававший мне покоя вопрос:

— Юрума-кун, — прорвалось моё раздражение, — что за херня?! Почему вы поставили мне этот глаз и молчали? Я чуть не сдох на миссии из-за чакроистощения после боя!

От вида шарингана Кириин аж подпрыгнул.

— Уже два томое! Я был прав!

Мой вопрос он, разумеется, проигнорировал. У него же радость. Захотелось пожать коллеге-доктору горло до хруста.

— В чем ты был прав, псих нелеченый? — рявкнул я, начиная терять терпение.

— Шаринган можно полноценно использовать другим людям, и все проблемы Какаши — это следствие неопытности и спешки Нохары Рин, — с обидой ответил глазнюк.

Но тут же расплылся в дебильной улыбочке снова!

— Я знал, я знал! Я целую диссертацию этой теме посвятил! — снова улетел он в свои мечты.

— Так, погоди, погоди… Какие такие проблемы у Какаши из-за шарингана? — с накатывающим ужасом спросил я. Что-то мне перестало всё это нравиться. В смысле, еще больше, чем раньше.

— Да обычные, из-за шарингана, — отмахнулся от меня как от мухи псих в белом халате.

Холодея, я выслушивал перечень «побочек»:

— Ну там, депрессия, перепады настроения, угнетения центральной нервной системы, головные боли, перерасход чакры при использовании шарингана, дисбаланс чакры, — пояснил он в ответ на мой бараний взгляд.

Я поймал себя на том, что потянулся к мечу. Медленно и осторожно убрал руку, несколько раз глубоко вдохнул, успокаиваясь. Несколько раз повторил про себя: «Я не буду убивать Кириин Юрума, я не буду убивать Кириин Юрума, я не буду убивать Кириин Юрума...»

— Ну конечно, не будешь! — поддержал меня окулист. — Я тебе такой подарок сделал!

Так, подожди, я что, это вслух сказал? Видимо, да. Биджев глазнюк, похоже, доведёт меня до белого каления.

— Другой бы меня поблагодарил!

Вспомнив, как коса Хидана свистела над моей башкой, я вскипел.

— Юр-рума! — рыкнул я. — Ты только что сказал, что у меня скоро крыша съедет. Это очень херовый подарок, как по мне.

— Да не съедет у тебя ничего… Ну, не больше обычного для шиноби, — успокоил меня окулист. — Ну, то есть не должно, — добавил он. После чего совсем тихо прошептал: — Наверное.

Но я услышал гада.

— Давай объясняй, чего там у Какаши и что может быть у меня! — схватив за грудки, припёр его к стенке.

— Ну, понимаешь, — зачастил глазнюк, — у шарингана больше каналов и нервов, чем у обычного глаза. Чтобы все работало как надо, их надо вырастить. Рин этого не сделала, вот у Хатаке-сана и проблемы с башкой. А ещё у него чакра больше к ян-типу склоняется, а для шарингана нужен инь-тип, как у тебя.

Я же стоял и молча пытался переварить, что мою и без того держащуюся на соплях и честном слове крышу решили ещё и шаринганом подвинуть. И кто? Коллеги из госпиталя!

— Давай, добивай меня, — выдохнул я, отпуская Юруму и, отступая на два шага, сжал кулаки. — Говори, чем ещё мне грозит ваш подарочек, аспиды. Кровопийцы белохалатные.

— Да чего ты тут плачешься?! — возмутился окулист, поправляя халат с таким видом, будто он бессмертный. — Да там мелочь, а не побочки! Мы тебе такой роскошный подарок сделали! И халаты у нас бежевые, а не белые!

Блин, это что, единственное, что его волнует? Цвет халатов? Значит, по кровопийцам у нас полный консенсус?

Юрума тут же посветил фонариком в шаринган, как при осмотре, и спросил:

— Ты что, зрение теряешь? Цвета нормально не различаешь?

Аккуратно отводя руку психа, все по науке, без резких движений, я ему сообщил:

— Нет, цвета я нормально различаю, но от общения с тобой уже начал заговариваться. Слушай, Юрума, я же реально чуть не сдох на прошлой миссии. Я бы посмотрел на тебя в той же ситуации, в бою против Эски. Я еле ушёл. Я же не Какаши, у меня реально каждая капля чакры на счёту.

— Это от кого? — заинтересовался окулист.

— От Хидана из Горячих Источников. Я дважды чуть не погиб на этой миссии!

— Плохо, — посерьёзнел окулист.

Что, правда? Он что, вменяемый?!

— Согласно моей теории, пробужденный шаринган должен был сразу пробудиться на том уровне, который он был у предыдущего владельца. Так что у тебя уж должен был быть, ну, если не мангекю, то три томое! А у тебя только две. И те не двигаются.

Мои надежды на хотя бы относительную адекватность коллеги развеялись как дым.

— Моя теория верна, я в этом уверен! — между тем вещал Кириин. — Значит, вся проблема в изначальном дефекте глаза.

Я почувствовал почти непреодолимое желание протянуть руки и сомкнуть их на шее ирьенина. Но нельзя… нельзя!

Я открыл рот. Молча его закрыл. От происходящего театра абсурда хотелось грязно материться. Чем дальше я лез в эту кроличью нору, тем больше было безумия.

— А что не так с глазом? — предельно вежливо спросил я, чувствуя, как морзянку отбивает нижнее веко под шаринганом.

— Да мы сами не знаем, — расстроено сказал глазнюк, — там не написано было.

— Там — это где? — продолжил я допрос психа, снова почувствовав холодок, бегущий по спине.

— Ну чего ты такой медлительный, как черепаха? В той коробке, ну которую ты нашёл. Там ещё Кабуто написал: дефектный шаринган, два томое. А больше ничего. Ну кто так записи ведёт? Что за небрежность?!

Глядя остановившимся взглядом на коллегу, я потёр лицо.

Святая кочерыжка, я как со стеной общаюсь! Кто признал этого… этого глазнюка вменяемым?!

— Юрума, а теперь объясни мне, чем именно он дефектный и что этот шаринган делает у меня в голове.

— Да не знаю я! — воскликнул Юрума. — Осмотрел я этот шаринган полностью и так и не понял, где дефект. Там наживую смотреть надо, видимо, какие-то функции нарушены.

Я ещё раз подышал несколько секунд. Мне в башку засунули бракованный бэушный шаринган, в чем его проблема, никто не знает, решили выяснить на мне. Охуенный план! Надёжный, как швейцарские часы!

— Ладно, а зачем вы мне его вставили? — задал я главный вопрос.

— Как зачем?! — удивился окулист. — Так у него же срок годности истекал! И надо было мою теорию проверить про продвинутые додзютсу! И ещё любопытно было, а чего он дефектный. А ещё он тебе по цвету подходил… — заюлил Кириин, наконец-то заметив моё выражение лица.

— Замечательно, — упавшим голосом сказал я, — он ещё и просрочка…

Это ж вообще пиздец, если он уже начал деградировать.

— Юрума, ты в шаге от суицида. Просто скажи по-человечески, как мне избавиться от вашего хренового подарка?! Я не хочу свихнуться и не хочу сдохнуть в бою от истощения чакры просто потому, что вам было любопытно! У меня, чтобы ты знал, запасы чакры обычные, а не как у Какаши.

— Да не свихнешься ты, зануда! — запротестовал окулист. — А про чакру ты зря ноешь. У тебя сейчас два и восемь, может, даже девять, а у него три и одна. Разница мизерная! А у тебя ещё и шаринган правильно поставлен, чакра не утекает вникуда. Не надо тебе ничего менять!

Я снова открыл рот. И снова закрыл. Бред сумасшедшего начал казаться мне логичным. Надо бы головой об стену постучаться, может, пройдёт.

— Ладно, тогда последний вопрос. А почему вы именно мне его поставили?

— Так ты единственный из наших, кто тогда без глаза ходил! — ответил Юрума.

Машинально отметив, что уже меня причисляют к нашим, я все же не успокоился.

— Это не должно было остановить такого энтузиаста, как ты! Почему ты себе глаз не вырезал и не поставил шаринган, раз тебе так интересно было? Подопытный всегда с тобой, если это ты сам!

— У меня жизнь скучная, — печально вздохнул Юрума, — я всё-таки не активный шиноби, на миссии не хожу.

После чего, приободрившись, псих с новым энтузиазмом заявил мне:

— А ты всё время влипаешь в истории. А это то, что нужно для активации шарингана! Да ты идеальный тестовый объект… в смысле, кандидат! По всем параметрам подходишь! И ты что думаешь, глаза на деревьях растут? У нас тут вечно дефицит запасных частей! А ты тут ещё ломаешься, хочешь другой глаз вставить. Да и у тебя глазница вся разворочена было, все разорвано. Мы все под шаринган специально наращивали и сращивали. У тебя другой глаз нормально уже не встанет, у тебя теперь слишком сложная система. Обычный глаз будет как… как будто ты им на фонарик смотрел. А назад все менять — сложно, долго и можно накосячить так, что слепым останешься.

Я потёр переносицу. Или я схожу с ума, или, что менее вероятно, но более желательно, в словах Юрумы всё-таки есть рациональное зерно. Неожиданно для себя я честно сказал:

— Я понимаю вашу мотивацию, она даже не полностью безумна, но всё равно «спасибо» не скажу, потому что о таких вещах предупреждать надо! А не устраивать таких сюрпризов!

— Да и не надо, — обиделся Кириин. — Ты, главное, записывай в дневник про глаз всё любопытное. Это в твоих же интересах.

Я поджал губы, чтоб не разразиться малым петровским загибом в оригинале, резко выдохнул носом, глядя исподлобья, потом, не выдержав, всё-таки показал энтузиасту-окулисту средний палец.

— Один палец, — ответил тот. — У меня со зрением все в порядке, не волнуйся!

Мысленно взвыв от фрустрации, я показал второй. Ну до чего же непробиваемая сволочь!

— Теперь два, — констатировал окулист.

Я не выдержал и выбежал из этого дурдома. А то если я врежу окулисту по роже, то вряд ли сумею потом остановиться.

Уже уходя по коридору, я услышал: «Тест на стрессоустойчивость — прошёл».

Усилием воли я подавил желание вернуться и всё же набить рожу экспериментатору.

Зачем я вообще зашёл в эту обитель зла? Хочется убиться фейспалмом. Меня как будто прямо в мозг изнасиловали.

Итого: время потеряно, результат не достигнут, а псих-экспериментатор вынес мне мозг, при этом выдав самый минимум информации и вытянув из меня максимум. Это… какой-то позор!

На этой волне сходил навестить спящую Анко. Просто чтоб прийти в себя. Меня один вид её спокойного и умиротворённого лица немного остудил. Судя по тому, что её не разбудило ни моё присутствие, ни взгляд, ни даже то, что я её за руку взял: Митараши спала очень крепко.

Мне очень хотелось спросить, как она получила эти травмы, и попросить так не рисковать, но… это ведь наша работа такая. Наемничество не может быть мирным делом с понями и радугой обёрнутыми пупырчатой плёнкой. И не мне спрашивать, как умудрилась: я сам с миссий S-ранга не вылезаю по вине нашего долбанного штаба. Да и не любит она распространяться о деталях работы, и я уважаю её желание.

Посидев немного, я всё же вынужден был Анко оставить. К тому же чем быстрее я закончу, тем быстрее смогу вернуться и позаботиться о ней.

Сразу из Госпиталя я направился в Никко, но не долетая и до окраин, обнаружил активно мне машущих Наруто и Саске. Последний даже выпустил в небо огненный шар, чтоб точно привлечь моё внимание.

В быстро спускающихся на землю сумерках караван «причалил» к придорожной деревушке и приготовился к бойкой торговле под светом факелов на длинных шестах. В этой темени ближайшие дома казались утопающими в тропической зелени бунгало, но стоило присмотреться и сумерки расступались, а тени теряли свои экзотические очертания, превращаясь в банальные кусты и домики-коробки из тёмного дерева, с не особо изысканной архитектурой в стиле «А тут будет окно, и пофиг, что не гармонирует». Тёмным дерево было не потому, что кто-то решил всю деревню отгрохать из ценных пород, нет. Обжигали эти люди свои домишки. А всё потому, что на пропитку, лак или краску банально не хватало денег, а огонь — вот он. Ты только руку протяни, и, главное, не передержи, а то дом станет горкой головешек. И будет тепло, но недолго.

Как оказалось, Мелкий уболтал команду прилипнуть к попутному каравану и так доехать до Конохи. А меня, если бы мы разминулись в дороге в эту ночь, предупредили бы работники гостиницы.

Я чуть не прослезился от умиления — моя школа. И о попутном заработке подумал, и о том, как мне сообщить информацию. Правда, ценник оказался маленький, но всё-таки не бесплатно. Наруто раньше за «спасибо» бы довёл торгашей до Конохи, купившись на слезливые сказочки аля «Супер-строитель мостов без гроша за душой и семеро Инари-кунов по лавкам», а тут хоть что-то заплатят.

Мой энтузиазм поломал Саске, сознавшись, что это он отправил торговаться Сакуру. Ну что же, неплохо придумано. Хоть какое-то полезное применение для Харуно. А до этого шаринганистый сообразил устроить тренировочный спарринг на глазах у потенциальных клиентов, когда Наруто думал, как подступиться со своей идеей напроситься в охранники.

— Хорошо придумано, — признал я.

— Ты сильно замотался?

В голосе Наруто сквозило сочувствие, видать выглядел я реально заёбанным.

— Нет, Наруто, — помотал я головой. — Так даже проще, потому что я теперь могу вас не контролировать. Дел дома по горло. Совет кланов — та ещё банка с пауками, — всё же нажаловался я, хотя и не хотел этого делать.

— И мне вам кое-что рассказать нужно, — огляделся вокруг и, не заметив Харуно, спросил: — А Сакуру куда дели?

— Аоя сторожит. Её очередь, — пожал плечами Саске, сев так, чтоб и меня видеть, и чтобы на книжку падало как можно больше света от факела на палке.

— Хорошо, — слегка заторможено сказал я. — Это хорошо.

И поставил Покров Тайны.

Наруто тут же поинтересовался:

— Чего это ты странный такой? — склонив голову на бок.

— Мне придётся начать издалека, — нехотя проговорил я, слегка поморщившись. — Помните, мы Госпиталь защищали от атаки Песка и Звука?

Ребята синхронно кивнули.

— В Госпитале тогда предположили, что Кабуто туда с войсками пришёл не только потому, что он сволочь и решил ударить в тыл по раненным. Мы провели обыск в том крыле, нашли коробки с биологическими материалами. Которые не перенесли бы запечатывание, как выяснилось потом.

— А! — вспомнил Наруто. — Это тот тайник, что Хьюга искали за еду? А что в коробках? — загорелись голубые глазищи.

— Я расскажу, немного терпения.

— И что дальше было? — спросил Узумаки, ёрзая на пеньке для замены, как непоседливый заяц.

— Мне Идо глаз выбил. Идо — это тот демон, который чуть клан Курама не обнулил.

Для Саске пришлось отдельно проговорить как реальную, так и официальную версию событий, чтобы у него потом не было проблем.

— Как-то слишком далеко, — всё же сдался Наруто, — я связи не улавливаю.

— У меня была пустая глазница. Так вот пока я был в отключке, мне местные экспериментаторы вставили глаз из той коробки. Там написано было, что он дефектный и мог скоро испортиться.

Наруто аж хрюкнул от смеха.

Саске же в ответ скорчил физиономию:

— За что они вас так не любят, Ирука-сенсей?

— Ну, вообще-то они мне вставили чей-то шаринган, так что будем считать, что ко мне они ровно относятся.

Про себя подумал, что Саске прав. Про то, что шаринганы ни на что не годны, мне тогда соврали. И ведь смогли обмануть сенсора. Или тот, кто мне это сказал, сам был обманут. Или хрусталики были не в порядке, но не было проблемы их заменить. Никому верить нельзя! Только мне можно.

На поляне в момент стало тихо до писка в ушах. Я же продолжил, отслеживая реакцию Саске:

— Они просто решили поэкспериментировать, пока я был без сознания и не мог возражать. Что-то странное я заметил лишь в бою с Хиданом. И только сегодня они рассказали, как им важен этот эксперимент и что я им теперь по гроб жизни обязан за такой чудесный глаз.

— Над друзьями не ставят эксперименты, — нахмурился Наруто. — Это неправильно!

— Они у вас там все такие? — настороженно поинтересовался Саске. — Или есть более вменяемые люди?

И почему-то перевёл взгляд на то место, где должна была шататься Сакура.

Похоже, он начал что-то подозревать.

— Так-так-так, не надо поспешных выводов, — попытался я отмазать подельников, вспомнив про договорённости с Енотом. — Они обычно нормальные.

На этой фразе пацаны переглянулись и затем, со скепсисом в глазах, уставилась на меня.

— Просто ирьенины — народец не от мира сего, — неловко улыбнувшись, развёл я руками. — Особенно окулист. Ну и увлеклись немного. А в целом-то они нормальные. Ну, в основном…

Я мог бы скрыть эмоции, мог бы быть убедительней, но перед пацанами просто хотелось быть честнее, что ли…

— Да, конечно, мы вам верим, — с сарказмом заметил Саске, хмыкнув.

— Так, ладно, в общем они мне вставили этот глаз, — ткнув себе в скулу, я активировал шаринган, — и ничего не сказали. Так, что обнаружил я его после боя, когда удалось отдышаться.

— То есть когда ты сбежал, — с ехидной усмешкой подколол меня Наруто, пихнув Саске в бок, и сам чуть не сверзнулся с чурки.

— Да, — не стал я упираться. — Потому что не мне с Эсками махаться в рукопашную. Не моего уровня противник. Никто не знает в чем дефектность этого глаза, я пока только заметил, что томое не вращаются. Без понятия, влияет ли это на что-то. Не знаю, достались они мне от предыдущего владельца, да будут боги милостивы к его душе... Или это от того, что Хидан, сволочь такая, меня дважды чуть не убил. Не знаю. Чакру я им вижу, ну и пока вроде всё. Не знаю, так и должно быть или я уже должен видеть сквозь иллюзии, все запоминать и воспроизводить. Пока что я просто не понимаю, что мне делать с этим сюрпризом и как им пользоваться. И стоит ли вообще…

— Шаринган очень мне помог в тренировках, когда он только пробудился, — принялся меня убеждать Учиха.

— Верю, — без энтузиазма покивал я. — Просто твоё клановое додзютсу, как инструмент или новое, незнакомое оружие, ну-у, не понимаю я его. Саске-кун, если подскажешь, что и как должно быть, буду благодарен.

Учиха задумчиво кивнул:

— По возвращению в Коноху.

— Спасибо, Саске-кун! — искренне проговорил я.

— Моя смена, — вдруг вспомнил что-то Наруто, и пояснил: — Я сейчас должен охранять Аоя!

Он создал теневых клонов и отослал их сменить Сакуру.

Оглянувшись вслед клонам, Учиха шёпотом спросил, когда я отрубил купол тишины:

— А почему вы не хотите, чтоб кто-то узнал, что у вас есть шаринган? Я ведь не буду на вас обижаться.

— Тут дело не в претензиях, — поморщился я с досадой. — А в том, что шаринган — штука редкая, и ещё больше отличительных черт в книге «Бинго» я видеть о себе не хочу.

— А вы есть в «Бинго»? — изумился Саске.

— К счастью, пока нет. Но такими темпами скоро буду, — с недовольством отметил я.

— Но ведь…

— Считаешь, что эта книжечка, точнее попадание в неё, — хмыкнул я, — показывает твою силу? Нет. Она лишь показывает на сколько рье ты отдавил кому-то любимые мозоли и насколько ты удачлив, раз страница с твоим лицом появляется из переиздания в переиздание. В идеале надо работать так, чтоб некому из недоброжелателей было рассказать про твои сильные и слабые стороны.

Уж не знаю, кто придумал эту ересь про книгу «Бинго», что мелкота прямо мечтает в ней засветиться! Этому идиоту надо язык вырвать.

— Но раньше вы говорили другое.

Тут я крепко зажмурился и спрятал в руках лицо.

— Я был дебил, забудь! Забудь всё, что я тогда говорил! — но потом убрал руки и обеспокоенно добавил: — Нет. Стой. Как руководство к действию забудь, а вот всё, что я раньше говорил, вы оба мне должны рассказать. После амнезии и нового опыта я на многое стал смотреть иначе. Многое понял и переосмыслил.

— А как мы узнаем, что тогда ты говорил глупости, а сейчас — нет? — заинтересовался Наруто.

Его вопрос услышала и подошедшая Сакура.

— Потому что после того, как вы выпишите всю ту дичь, что я вам навязывал, мы подробно разберём, где и как я был не прав и чем мои незрелые суждения в прошлом могут вам навредить в будущем!

Так как я не мог с седьмыми остаться, то снова улетел. Но прежде выдал всем троим по тонкой тетради, чтобы выписали все мои «мудрые» советы, которые они запомнили.

— Вы хотите, — хмыкнула невовремя (впрочем, как и всегда) Сакура, — чтобы мы за вас написали автобиографию вашу?

— Нет. Хочу уберечь вас от граблей, на которые я уже успел наступить. Саске-кун тебе расскажет, зачем я хочу узнать, что говорил раньше.

Оглядев пять повозок, остановившихся полукругом около колодца в центре маленького, но добротного поселения, я попрощался и взмыл вверх, стараясь, чтоб от толчка и выплеска чакры не треснула брусчатка под ногами.

Караванчик обещал прибыть в саму Коноху лишь на третьи сутки, если не на пятые, ему ещё петлять и петлять, так что я мог возвращаться обратно. Перед этими караванщиками мне светить таблом нет нужды.

И так я снова этой же ночью оказался в Конохе. Было уже темно. Всё-таки полет до столицы даже на самой высокой скорости — дело не быстрое. Сил уже не было — ни физических, ни моральных, так что потащился спать в пустую квартиру.

Немного подумав о том, куда завтра употребить свободное время, я решил после запланированных встреч поговорить с союзничками, а именно с Хьюга Хиаши.

Инициативы Пятой были хорошие, но прозрачные, как свинцовая фольга толщиной пять миллиметров. Никакой отчётности, никакой конкретики, просто скидываемся в фонд и ждём, что произойдёт то, о чем нам распиналась Пятая. Но это не точно.

Собственного, такого же мнения придерживались и мои новые союзники, все пять штук при девяти голосах. Эти люди навели справки и только один из них не спросил, работал ли я с Данзо и как это отразится на наших отношениях. Я им честно ответил — что не отразится. Стыдится мне нечего, согласно официальной политике деревне, работа в АНБУ — это честь. Работал с Данзо, да, было дело. А с ним вообще все АНБУ работали до его ухода с поста АНБУ-коммандера и половина — после. Только один из пяти посетителей не знал или делал вид, что не знал, о моих связях с Данзо.

В уставшую голову тут же ввинтился незабвенный текст песенки из «Золотого ключика», и я, мурча его под нос на свой мотив, направился к кварталу бельмоглазых.

— А Поле, Поле, Поле, Поле Чудес, Поле Чудес в Стране Дураков. Крэкс, пэкс, фэкс…

Хьюга не застать на месте я не боялся: этот затворник редко вылезал за пределы кланового квартала. Однако пришлось подождать, пока обо мне доложат.

Квартал бельмоглазых был, как картинка типично японского города, а точнее самых старых его кварталов, которых не коснулись реклама и всякие блага цивилизации вроде светофоров, круглых зеркал и автомобилей. Идеально, до скрежета зубовного, тихо и слишком скучно. Пожалуй, ещё мне квартал Хьюга напоминал дом престарелых. Не количеством пожилых (я почти никого не видел), а этой душной тишиной и шёпотом голосов, будто боящихся кого-то побеспокоить.

— Умино-доно, — кивком поприветствовал меня Хиаши, жестом показывая следовать за собой.

Однотипные домики и лужайки, одинаковые просторные комнаты и коридоры, переходы, казалось, в этих лабиринтах можно было потеряться, упусти я из виду спину Хиаши. Я чуял присутствие, затылок мне сверлили взглядом, а потом мы зашли в светлую залу, выходящую одной стороной на маленький садик, и звуки и ощущение взгляда в спину будто отрубило.

Как я знал, у Хьюга было что-то вроде своего собственного совета, однако со мной отец Хинаты решил пообщаться без них. И вообще без чьих-либо глаз и ушей.

Для начала я поздравил нас с успехом в голосовании против инициативы Цунаде.

Я рассказал о прогрессе в переговорах, о четырнадцати новых голосах к уже имеющимся у меня семи.

— Думаю, что завтра ко мне присоединятся как минимум ещё пять голосов.

— Таким образом, у вас будет около тридцати голосов, — подытожил мои рассуждения Хиаши.

— Возможно, это зависит от того, сколько голосов на самом деле есть у вас, Абураме и Инудзука, Хиаши-сама.

Хьюга, судя по эмоциям, мой вопрос не понравился, обычный человек с такими чувствами бы поморщился, но тут явно победила привычка, и он удержал покер-фейс.

— Мы продолжаем обсуждение с возможными союзниками, — уклончиво ответил Хиаши.

— И всё-таки, сколько голосов вы собрали? — надавил я.

— Семь, — сказал, как выплюнул, Хьюга.

Тут удачно принесли чай, так что у нас появилась пауза, чтобы подумать. Девушка с белой повязкой на чёрных блестящих волосах не проронила ни слова, даже не покосилась на меня и вообще казалась скорее тенью или фантомом, чем живым человеком. Только принесённый ею поднос с чаем и угощением напоминал о том, что она вообще была тут.

Стало понятно, что Хиаши воспринимает подобный результат с голосами как фиаско. И правильно делает. Также вполне вероятно, что он считает, что это пошатнёт его позиции в нашем союзе, а быть кем-то кроме равноправного партнёра он не согласен. А на него он не тянет, как ни смешно это звучит. Да, у него самый большой в Конохе клан, да, наверняка есть какие-то деньги, информация, компромат и просто военная сила, но в Совете кланов у него с его союзниками и друзьями всего семь голосов. То есть как политическая сила они ничто. Просто потому, что их семь голосов означают: ко мне не присоединятся семь, а то и десять других кланов, у которых напряжённые отношения с трио разведчиков.

Не будь они в контрах со всеми, у них бы голосов было не семь, а хотя бы пятнадцать. А так они явно токсичный актив. Или, как сказала Инузука, харизмы — как у табуретки. Ноль. Зеро. Речь, правда, шла об Абураме. Но и Хиаши не сильно лучше. Я за два дня собрал четырнадцать голосов. А глава великого клана — только два к пяти уже имеющимся, причём не за два дня, а за бог знает сколько лет. Это фиаско, братан! А нужны ли мне такие союзники? А если нужны, то на каких условиях? Ну и задачку мне подкинули белоглазые!

Кажется, что-то такое Хиаши на моём лице и прочитал. Но мудро решил не торопить события и молча пить чай.

— Великолепный чай, — искренне похвалил я. — Ну что же, всё не так плохо, почти половина голосов у нас есть. Вопрос в том, сможем ли мы их реализовать. Если меня завтра посреди улицы зарежет неопознанный злобный нукенин, то весь наш альянс рассыпется, как карточный домик, до того, как мы добьёмся результата.

Судя по эмоциям Хиаши, он почувствовал облегчение.

— Мы приложим все силы, чтобы этого не произошло.

По сути, я сказал ему следующее: вы будете моим силовым прикрытием, и мы по-прежнему союзники, как договаривались, несмотря на политическую импотенцию союза разведчиков. Два великих клана — это звучит! Других таких в Конохе нет, так что договорённости остаются.

— Итак, прежде всего я бы хотел на завтрашнем собрании предложить навести порядок в законодательной сфере Конохи, — предложил я.

Хиаши поднял брови в немом вопросе.

— Сейчас законы могут принимать два законодательных органа — Совет Кланов и Большой Совет. Во втором случае подробное рассмотрение и доработка любого закона просто невозможны из-за слишком большого количества участников и их низкой правовой и политической квалификации. Чем и пользовался Третий, постоянно протаскивая через него законы, направленные на ущемление прав и интересов кланов Конохи.

Тут Хиаши зафонил довольством, потому что я погладил его эго, превознеся главу Хьюга над торговцем или ремесленником.

— Поэтому я считаю, что все законодательные инициативы должны поступать на рассмотрение и доработку в Совет Кланов. Сам он должег проводиться на постоянной основе — раз в неделю. И только после того, как Совет Кланов примет закон, он должен поступать в Большой Совет на окончательное утверждение либо уже там будет отклонён.

Таким образом законодательные инициативы всегда будут в руках кланов. Понятно, что раз в неделю — это невозможный график для очень многих, кто, как я, живёт с миссий.

Хиаши медленно покивал.

— Однако у нас всегда есть вариант доверенностей, — продолжил я, отставив чашечку, чтоб не мешала жестикулировать, — кроме того, я предлагаю создать механизм партий. Это когда люди объединяются по интересам в партию, выбирают её председателя и лидера. В нашем случае главой нашей партии, назовём её Единая Коноха, буду я. Вы — моим заместителем, Абураме-сама — председателем. Для нашего образа в глазах жителей Конохи будет очень выгодно то, что я, являясь главой партии, постоянно пропадаю на миссиях, показывая, что я такой же шиноби, как и они.

— Но это также означает повышенный риск для вас, Умино-доно, — отметил Хиаши. В приставке «доно» от Хиаши в этот раз было не пренебрежение, а беспокойство. Меня признали очень полезным, при этом мои идеи без меня становились чем-то вроде свитков с техниками мокутона для юзверя, который никаким боком к Сенджу не относится.

Я кивнул:

— Увы. Но придётся жертвовать своей безопасностью ради политических дивидендов. Хотя, я, конечно, постараюсь брать миссии покороче.

— И позвольте узнать, а почему именно «Единая Коноха»?

— Потому что на данный момент, благодаря Третьему и его политике, наша Деревня расколота на фракции и группы, при этом все недовольны: Кланы, бесклановые шиноби, организации вроде Госпиталя, Корня и Отдела дознания, торговые и ремесленные кланы.

И если всё продолжит идти тем же путём, то скоро мы на полном ходу влетим в гражданскую войну.

Хьюга недоумённо поднял бровь.

— Я согласен, что у нас много противоречий, но гражданская война?

Я вздохнул и стал рассказывать очевидные для меня вещи.

— У нас сейчас есть два законодательных органа: Совет Кланов и Большой Совет, никак между собой не связанных. У нас есть параллельные структуры управления, тоже никак между собой не связанные. То же самое можно сказать и про экономику. Наконец, у нас есть параллельные военные силы. Совет Джонинов сейчас никого не впечатляет, но количество и качество бесклановых шиноби год от года растёт. АНБУ большей частью состоит из бесклановых, как и некоторые другие организации. Рано или поздно кто-то задаст вопрос: а зачем нам дублирующие организации? И тут же претензии «простых шиноби» поддержат торговые и ремесленные кланы, которые богатеют и набирают влияние день ото дня, в то время как кланы, наоборот, это влияние теряют. Поддержат, потому что у нуворишей тоже есть претензии на власть. Это при том, что править они не умеют. Сейчас у нас всех есть нечто объединяющее — Хокаге. А представьте, что лет через пять Цунаде-сама уйдёт на покой — цветы выращивать. И бесклановые заявят о том, что Совет Кланов более не легитимен и не нужен, как и клановые привилегии. Как вам такая перспектива? Все ещё не верите в такую возможность? А если новый каге будет бесклановым? Более того, пешкой, а не фигурой. Третий ведь хотел использовать когда-то Намикадзе-сана, как марионетку. А если попадётся кто-то сильный, но управляемый теми, кто против нас? Мы повторим путь Кровавого Тумана?

— Это очень мрачный взгляд на наше будущее, — медленно сказал Хьюга, — но, признаюсь, ваши опасения обоснованы. И вы думаете, что сможете не допустить такого сценария?

— Наша общая задача состоит в том, чтобы этого не допустить. Для этого нам надо создать центристскую партию, чтобы объединить все силы и людей различных взглядов. Склеить их в единое целое взаимной выгодой, общими интересами и проектами. Именно поэтому «Единая Коноха». Ну и просто потому, что твой образ — это тоже часть политики и нужно звучное название, которое не будет нуждаться в пояснениях.

Ну а ещё, потому что у меня перед глазами был схожий крайне удачный проект в прошлой жизни. Но этого я говорить вслух, разумеется, не стал.

— Вы упомянули Корень, Умино-доно, — очень аккуратно начал Хиаши. — Какое он имеет отношение к данному проекту?

— Никакое. Если вы думаете, что таким образом Данзо-сан хочет прийти к власти, то вы ошибаетесь. Он не политик, и для него это всё не нужно. Просто с Корнем придётся считаться, как и c любой другой значимой силой. Нужно встроить их в единую политическую систему и заставить работать в общих интересах, то есть сделать то, что Третьему было не нужно. Он предпочёл сделать вид, что организации Шимуры-сана нет. А они есть и с ними что-то надо делать, чтоб не получить оппозицию.

— Заставить? Корень? — искренне удивился Хиаши.

— Убедить, — уточнил я, — что Корню это нужно так же сильно, как и нам всем. Корни без дерева — это пень, который скоро выкорчуют, чтобы распахать поле или посадить на его месте что-то другое. Но и Коноха без диверсионных операций Корня, а точнее, без таких возможностей, тоже долго не протянет. АНБУ НЕ и сам Шимура-сан своей репутацией многих отпугивают от попыток откусить от Страны Огня кусок и от открытого вредительства нам. Все понимают, что ответ может быть очень быстрым и очень болезненным. Мы не можем дружить со всеми, значит, наши враги должны нас бояться. А кого? Цунаде-саму? Так она им, той же Кумогакуре, не страшна. А кто будет собирать для Конохи информацию? Джирайя-сама? Он уже её собирал, да так успешно, что я едва выжил при защите Госпиталя от шиноби Песка и Звука. Или мне кто-то хочет сказать, что все шиноби Конохи знали о грядущем нападении и были к нему готовы? Я что-то этого не заметил.

От моего ядовитого сарказма и неуважения к легендарным саннинам Хиаши аж передёрнуло. Ну а ещё потому, что по официальной версии, спущенной народу, Коноха была готова к вторжению, как пионер к стройке скворечника. И это при том, что все главы кланов и просто информированные люди знали, что это полная брехня, призванная укрепить пошатнувшуюся веру в руководство деревни. Отпив глоток чая, он поинтересовался.

— Так что же, по-вашему, Шимура-сан — это пугало нашего поля, что защищает его от птиц? — спросил Хиаши.

— Это не «по-моему», — не стал я плести словесные кружева, как это пытался делать мой собеседник, — это просто факт. Он может нравиться или нет, но он будет существовать вне зависимости от вашего или моего к нему отношения. Корень, при всех своих минусах, объективно полезен, это надо понимать.

— Учиха бы с вами не согласились, — ровно отметил Хиаши, тщательно отслеживая мою реакцию.

Я согласно кивнул и отхлебнул ещё чая.

— Живой и здравствующий клан Учиха мог бы решить множество из возникших сейчас проблем. Точнее, они бы просто не возникли при его наличии в составе Конохи. К сожалению, случилась огромная трагедия, и приходится иметь дело с тем, что есть.

— У вас есть амбиции стать хокаге, Умино-доно? — спросил Хьюга, неправильно меня поняв.

— Нет, — помотал я башкой с искренним недовольством на роже. — Каге — самая неблагодарная должность, которую только возможно придумать. Жаль, — отпив из кружечки, я сделал паузу, — что дети к доводам логики глухи и не понимают, насколько тяжела эта шапка.

Хиаши аккуратненько покивал с задумчивым видом. Как-то у него пока не складывалось знаменитое на всю Коноху «Я стану Хокаге…» с тем, что я сейчас вещал.

— Но если Наруто-кун не перерастёт эту мечту, — сообщил я, как что-то само собой разумеющееся, — то мне лишь останется поддержать его в этом начинании.

Держа покерфейс, я мысленно себе аплодировал. Хиаши задумчиво смотрел мимо окна.

— В общих чертах, — вывел я Хьюга из анабиоза, громким хлопком папки, которую распечатал из инвентарных пластинок, — Тут мои выкладки по поводу изменений в идеи Пятой. Так как с памятью у меня местами ещё остаются проблемы, мне нужна ваша консультация, Хиаши-сама.

Обсуждение вопросов затянулось на пару часов, и уходил я от Хьюга выжатый, как лимон. Зато с чётким пониманием того, как белоглазые умудрились собрать всего семь голосов. Хьюга — упёртые консерваторы. Хиаши не исключение, он с трудом принимал необходимость изменений и многие вещи ему приходилось разжёвывать, раз за разом с разных сторон объясняя выгоду от них. Плюс завышенное чувство собственного величия, явно не соответствующее его реальным возможностям. Но всё-таки мне удалось убедить Хьюгу, и под конец мы даже закончили проект предлагаемого нами закона.

Буду надеяться, что мне не придётся так биться из-за каждого моего предложения. Иначе он пойдёт нахер, а я найду других телохранителей для своей драгоценной шкурки.

К ребятам я не полетел — сил не было ни физических, ни моральных. Попёрся спать в пустую квартиру. Анко этим вечером не вернулась.

На следующий день я набрал на переговорах ещё семь голосов. Кто-то бы остановился, но я продолжил принимать приглашения о посиделках. Те, кого невозможно переубедить, меня просто не звали. После того, как ко мне в первый день прибежал от Сарутоби переговорщик, больше никто не пытался меня переманить. А вот подозрения по поводу работы некоторых на Цу и Ко были. Шпионы, мать их.

По-хорошему следовало бы перед завтрашним советом собрать всех из нашей партии и презентовать им мои идеи с комментариями Хиаши. Но пусть и дальше не расслабляются. Да и Пятой я не хотел давать подсказок.

Отдых от дел я устроил себе в палате Анко. Принёс ей блинчики с креветками, сыром и помидорами, а ещё её любимые данго. Блинчики я делал сам, как раз перед визитом в Госпиталь.

Пока Анко с аппетитом уплетала гостинцы, я вскользь поинтересовался, когда её выпишут.

Анко с готовностью поделилась прогнозами и даже показала аккуратно перебинтованную ногу, которую я тут же просканировал. Мой сосредоточенный вид Анко позабавил.

В общем, получалось, что кто-то ей сказал ещё немного задержаться, чтоб точно исключить любые осложнения. Это, на минуточку, совершенно здоровой девушке, которую дожидаются бумаги на выписку! Сказав, что кое-что забыл, я тут же побежал выяснять, кто это такой умный! Оказалось, Кито! Этот упавший с пенька много раз решил, что мне надо отдохнуть в одиночестве! А меня спросить — религия не позволяет?! Надо мне такое одиночество или не надо! Да я кукухой еду, когда один остаюсь! Мне теперь что, в Госпитале ночевать?! В спальнике под дверью палаты Любимой?!

Всё же сдавать коллег не стал, притворившись, что они были правы. Но злобу затаил.

— И что? — с порога встретил меня вопрос Анко.

— Завтра точно выпишут, — с беспечным видом выдал я, — Ты, главное, не перенапрягай повреждённую ногу. Хорошо?

Анко покивала и, подвинувшись, похлопала ладошкой по матрацу койки. Сказать она не могла, так как жевала шарик данго.

От уютной непосредственности Анко в груди потеплело. Она показалась мне такой беззащитной и чертовски хрупкой… Просто вот хочется побыть рыцарем для своей прекрасной принцессы. Даже если она растрёпанная со сна и одета в больничную пижамку с штанинами, закатанными на разную длину.

Смешная такая.

— Я где-то испачкалась? — спросила Анко. — Ты так улыбаешься, будто у меня соус на носу висит или… на щеке он, да?

— Нет, Солнце моё, — я убрал ей за ухо прядь, — просто я соскучился по тебе.

Анко замерла, уставившись сквозь меня. Её глаза стремительно заполняли слёзы. Я переполошился, а она, громко шмыгая носом и с набитым ртом, пробубнила:

— Я тоже соскучилась. Всё никак не привыкну, что ты такой… такой… — Шмыг! — Такой!

Сказала так, будто это её «Такой» описало вообще все случившиеся изменения.

Пряча лицо, Анко зашептала, что понимает, как я её люблю, но ей всё ещё сложно в это поверить. Умом понимает, но не сердцем.

— Я тебя очень люблю! — с жаром уверил я Анко. — Как только тебя выпишут, мы сразу же пойдём и оформим наши отношения! Сначала в ювелирный, а потом сразу в департамент, где выписывают эти бумаги. Потому что у твоего кимоно нет подходящей броши для пояса! — не знал я, что ещё могу сказать, чтоб доказать серьёзность своих намерений.

Анко шмыгала носом, а я, прижимая её к груди, немного покачивался, чтоб успокоить. Подключив очарование моря, я убеждал её, что это не сон, говорил всякие нежности, обещал подарки и вкусняшки… Только бы она перестала рвать мне сердце сомнениями и страхами. Я ведь не могу от них закрыться, выключиться, пока использую этот навык… И мой собственный червячок сомнений из-за этого превращается в что-то из бестиария Дюны. Я ведь тоже сомневаюсь, что Анко останется со мной, зная обо всех моих недостатках, из-за того каким я был раньше, из-за моих поступков в прошлом.

В какой-то момент мне даже показалось, что тихие слёзы Анко могут превратиться в горестные стенания, и я скастовал Тишину, но этого не понадобилось.

Сам я думал о том, что ей должно быть ещё сложно забыть былое и те травмы, что нанесли ей отношения с Прошлым Умино. У меня сердце разрывалось от её тихих осторожных всхлипов. Почему-то была ассоциация с плотиной, которая держится на честном слове и силе воли Любимой.

— Ну-ну, — продолжая укачивать, шептал я, — не волнуйся. Всё будет хорошо. Я тебя очень лю…

Анко булькнула погромче, у меня началась паника.

— Ну… хочешь я тебе ещё данго принесу? Или чаю? Всё вместе? Всю кондитерскую? Или твоих любимых шашлычков Акимичи? Целый пучок! Хочешь?!

Анко задержала дыхание. Я подумал, что она сейчас сорвётся и станет рыдать ещё горше, а она рассмеялась. План сработал.

— Не нужна мне вся кондитерская. Или шашлычки… Мне. Нужен. Ты, — тыкала она пальчиком мне в грудь, при каждом слове. — Мой. Любимый.

Губы Анко были сладкие от данго и одновременно солёные из-за слёз. Я сотню раз успел пожалеть, что её ещё не выписали!

Дальше поцелуев не заходили, чтоб не увлечься и не устроить кому-то показ хоум видео в реале. Но даже так я чувствовал себя счастливым. Поцелуйчики — это здорово, но мне просто спокойно на душе, что Анко жива, здорова и в приподнятом настроении.

И всё же… Забыть я уже успел, как тяжело Анко было раньше. А ведь у неё иногда прорываются прежние воспоминания, которые просто так не уйдут и вряд ли когда-нибудь по-настоящему забудутся. Проблема лишь в том, что я не знаю, как ещё утешить, когда и так окружаю её любовью и заботой без остатка.

Всё ещё сказывалось истощение, так что Анко, устав от поцелуев, сползла мне на грудь, а потом и под бок, почти свернувшись калачиком в «гнезде» из одеял и моих рук. На собственной шкуре помня, как хочется в таком состоянии спать, я сидел так с ней, пока её дыхание не стало размеренным и глубоким.

Если бы не Кито и его додумки, я бы с Анко уже сегодня был дома, но пришлось возвращаться одному. — думал я, задумчиво поглаживая лавандовые пряди, и пытаясь аккуратно их распутать. — А завтра Совет и надо выспаться.

Но вместо того, чтоб сразу пойти домой, я отлавливал по Госпиталю Кито, чтоб выпытать реальную причину, почему Анко вообще не передали мне на попечение, а оставили в Госпитале с, всего лишь, истощением.

По меркам Госпиталя — это где-то как насморк — «Иди домой. Можно».

Кит от петлял от меня по коридорам, как лисица от ищейки. Наконец, мне удалось припереть его к стенке. Друг мне не особо убедительно вещал всё ту же лапшу, что моя любимая была абсолютно здорова, и они просто так решили её придержать. Была даже такая версия, что Анко может мне помешать перед Советом. Пришлось всячески извиваясь, разными вопросами выпытывать у этой скрытной сволочи, что не так.

— Да чего ты ко мне пристал? Я тебе уже всё сказал! — не выдержал наконец коллега. Здорова, она, здорова.

— Врёшь ты мне, поэтому и пристал. Что не так с Анко?

— Ха, значит правду говорили, что ты сенсор и можешь чуять ложь, — посерьёзнел Кито, при этом не делая попыток отстраниться или отойти. — Ты знаешь, вы ещё не муж и жена, а всё-таки, посторонние пока ещё люди, и я не должен…

— Кито, не еби мне мозг. Пожалуйста, — я пристально посмотрел на этого обманщика. — Мы с ней пойдём в храм со дня на день, и я имею право знать, что с ней не так. Ты мне, может, регистрацию брака срываешь.

Наконец, вздохнув, коллега начал колоться.

— Нога полностью здорова. Просто повод нужен был. У неё ещё и отравление было. Пусть и слабое. Начали делать анализы. У неё какие-то проблемы с обменом веществ начались. Причём, похоже, ещё до отравления. Вполне вероятно, это из-за Проклятой печати. И поэтому же она значительную часть чакры использовать не может сейчас и не факт, что когда-нибудь сможет. И мы не знаем, что с этим делать… Доволен?!

— Да. То есть — нет! Есть идеи как это исправить? Только не как со мной — через жопу!

— Не знаю, сказал же, — расстроено отмахнулся коллега. — Ирука, мы правда не знаем, что там Орочимару накрутил. Чем дольше она здесь, чем больше у нас данных, тем больше шансов на то, что мы сможем помочь. Извини. У меня правда нет идей. Поверь на слово, я бы за свою любимую так же бы беспокоился.

Кито потрепал меня по плечу.

— Ты один из нас и её проблема — это твоя проблема, а значит — и наша. Мы ей правда хотим помочь.

Да, без моего решения пойти в Госпиталь это была бы не их проблема. Так бы ей просто подлечили раны и хер бы с ней, с подстилкой змеиной. Помнится в Госпитале, её так некоторые называли, пока мы были порознь. А так — делают что могут, как жене Своего.

Всё время забываю, как жесток и циничен этот мир, и он всё время мне об этом напоминает.

— Спасибо, Кито, я это правда ценю. У тебя есть пару минут? Поговорить надо, конфиденциально.

— Да. Пойдём, тут есть пустая палата неподалёку.

Стоя посреди зала с пустыми койками и убранными в сторону перегородками, я уже привычно сложил технику Покрова тайны.

— Учиха Саске тоже обладатель проклятой печати. То лечение, которое может помочь Анко, можно ли и ему предоставить?

Кито задумался.

— Ну пусть приходит на осмотр, лишним точно не будет.

— И ещё, Кито. Я понимаю, что ей вы ничем не обязаны. Но я ценю всё, что ты для меня сделал. У тебя, как я понял, с последнего нашего разговора, призыва так и не появилось?

Кито отрицательно помотал головой.

— Нет конечно. Да и откуда? Я же бесклановый. А рисковать жизнью с призывами, если ты не боевик, не каждый будет. Я не стал. Особенно после того, что ты мне рассказал, пока слепым валялся.

— Ну так вот у меня есть призывы. И я надеюсь, что хотя бы один тебе подойдёт.

— Призывы? — удивлённо посмотрел на меня Кито. — Ирука, ты серьёзно?

— Да я вроде не смеюсь. Конечно, серьёзно.

— Так ты это не просто так тогда спрашивал?! — обвиняюще ткнул он в меня пальцем.

— Я, друг мой, никогда просто так ничего не делаю. Короче, я предлагаю попробовать найти твоего тотемного зверя! Ну… из имеющихся у меня тварюшек.

Кито моего весёлого настроя не разделял.

— Я понимаю, что это серьёзное предложение. Что ты за это хочешь? — Кито старался выглядеть уверенно и независимо, но выходило не очень. — Я, конечно, готов возместить.

— Ну, раз готов... — я преувеличенно хищно улыбнулся, вот сейчас мне этот кровопийца за шуточки свои заплатит. — Заметь, не я это предложил. И не надо так на меня смотреть. Я имею представление, какие гроши ты получаешь. Натурой отработаешь!

Он скорчил такую физиономию, что я отодвинулся.

— По профилю! С Анко и Саске Учиха. Да и родича дальнего подлатать надо будет. Руки нет. Возраст пожилой, в шиноби Конохи не состоял, травма старая. Шансов поставить после лечения в строй — нет.

Чем больше я перечислял, тем более унылым Кито становился. А в конце я добавил:

— И я вообще-то по девочкам. В смысле, по Анко. Так, на всякий случай.

Кито прокашлялся.

— Шутки у тебя идиотские! И я вообще-то, друг, тоже по девочкам. В смысле по Миюри. Так, на всякий случай. Так в чём дело? Приводишь Саске в Госпиталь…

— Отдаешь его Юруме на растерзание, — перебил я Кито, — потом помогаешь Саске избавиться от трупа окулиста…

Кито запнулся и задумался.

— Да, пожалуй, ты прав, с Кириином надо будет поговорить. Ну ладно, с Саске понятно, а что мешает просто привести этого твоего родича в Госпиталь и просто оформить?

— Нет, ты сегодня поиздеваться решил, или стимуляторов просроченных обожрался?!

Если его оформлять официально, то ждать очереди на лечение он будет примерно до смерти. А учитывая динамику — скорее до моей, не говоря уже про его. Если же за деньги…

Когда начали составлять список, Кито совсем за голову схватился.

— Ты знаешь, сколько это стоит?! — напирал я. — Ты Курама младшей ветви видел?! Нет у меня таких денег! И у однорукого старика таких денег нет! И у его внука-малолетки — нет! И у нас на Каме…

— Тихо-тихо. Не ори, — Кито в сдающемся жесте поднял руки. — Понял я, успокойся. Надо посмотреть. Но если травма старая, я такую операцию сам в одиночку не проведу. Особенно если там осложнения есть. И ещё доступ к «запчастям». Сам понимаешь. Всё равно будет непросто, и кому-то придётся что-то подарить.

Я сделал несколько вдохов-выдохов в ритме успокаивающей техники:

— Если кого подмазать, можешь обещать свитки. Могу предложить запечатывающие и «тишины» качества от «значительно выше среднего» до «мастер делал». Если у кого особые запросы, можно попробовать договориться. Мне так проще, чем деньгами. Деда договорюсь привести на обследование, когда — пока не знаю, не до него пока. И вообще надо собрать нашу компанию на пикник или вроде того, просто повод пока не могу придумать, я им тоже хочу предложить призывы. Да и этим тварюшкам я обещал.

Губы Кито расплылись в неуместной улыбке:

— А мне?

— А тебе призыва не хватит?!

— А Араигума…

— И ему взятку?! И призыв ещё? Ты обалдел?!

— Нет, я в смысле, если он засечёт.

— Глава Госпиталя бескорыстный и добрый человек! В отличие от моего лучшего друга! — приложил я в порыве руку к груди. — Если засечёт, можешь валить на меня. Думаю, он сможет закрыть глаза на небольшое нарушение. Особенно, если вспомнит, что теперь может рассчитывать на голос в Большом Совете!

— Ладно. Договорились. — Улыбку скрыть уже не получалось никак, Кито поймал удачу за хвост.

— И да! Я не гарантирую, что кто-то из призывов обязательно польстится на такого корыстного и беспринципного шиноби!

Уже в дверях Кито обернулся, улыбнулся ещё шире, и сказал:

— Не переживай, тогда свитками отдашь.

И быстро выскочил. Вовремя. В дверь влетела Микуру со свежими одеялами и подушками, новому постояльцу обеспечивать уют.

И раздался мой вопль из глубины души, в спину другу:

— И эти люди смеют называть Умино жадными!

Да, вот такие проблемы просто вылечить своих, клановых! А эта дура с сиськами пятого размера мечтает к этой очереди ещё и посторонних добавить. Хотя она и так уже с длиной с Царя змей Манду. Итак уже лечимся за взятки!

Впрочем, справившись с чувствами, пошёл договариваться о встрече на завтра — придётся тащить его на полигон Призраков-Узумаки. Больше и негде смотр монстриков делать, чьё прибытие в черте города и сенсоры могут заснять. А в квартале Узумаки хороший барьер, его Наруто очень высоко оценивал.

С прошлого моего визита на собрание Совета Кланов ничего не поменялось в интерьере, зато в атмосфере витало чувство предвкушения и капелька раздражения.

Данзо мазнул по мне взглядом и сделал вид, что потерял интерес. Ну да, я ж решил переговорить с ним по итогам, чтобы Учитель не сковал мне руки своим консерватизмом. Убедить Данзо будет проще постфактум, ведь проще показать на примере, чем расписывать теории.

До официального начала я подошёл к старику Камадо и, после приветственных расшаркиваний, поинтересовался:

— Могу я выступить с предложением законопроекта, Судзин-сан?

Камадо даже отложил кисть, которой быстро и чётко делал какие-то записи, касающиеся прогнозов по голосам, слишком пристально смотреть было бы слишком нагло.

— А вы знаете, как это делать? — посмотрел он с искренним любопытством.

— Не особо. Просветите меня, Камадо-сан?

Старичок степенно кивнул с лёгкой улыбкой на губах.

— Советую говорить просто и понятно. Формулировки закона мы можем сообща поправить, но только если нас он заинтересует.

— Я так и думал, — сказал я, кивнув.

Будет им презентация.

Выйдя перед аудиторией, я сложил печать, и в воздухе повис полупрозрачный экран-но-дзютсу, который молчаливо всех спросил: «Кто главный?»

На лицах присутствующих читалось недоумение.

Прежде чем кто-то начал бы выкрикивать из зала или тянуть руку, я начал свой монолог:

— Прямо сейчас у нас есть два параллельных законодательных органа — Совет Кланов и Большой Совет, которые уже напринимали прямо противоречащие друг другу законы. Этот бардак надо прекращать. Так же очевидно, что рано или поздно встанет вопрос, а на кой биджу нам два Совета, если хватит одного?

Зал замолк, задумавшись над моим вопросом.

— Чтобы этого не произошло, я предлагаю создать практику двухпалатного совета. Первой, нижней палатой выступит Совет Кланов. Только после принятия им законов он пойдёт дальше — в Большой Совет, который может его принять либо же отклонить. Таким образом мы защитим наши интересы. Больше не будет законов, направленных против нас, принятых Большим Советом в обход Совета Клана.

Раздался одобрительный гул.

— Более того, — продолжил я, — это поможет и самой Конохе. Повысив продуманность и качество принимаемых законопроектов. Намного легче обсудить законопроект небольшим количеством грамотных специалистов, чем толпой случайных людей.

После чего я снова сложил печать и добавился второй пункт: "Время — деньги".

— У меня, как представителя нашего политического союза «Единая Коноха», есть план, как уменьшить расходы, а при полном успехе — извлечь прибыль из текущего положения дел. Для чего я прошу выслушать анализ ситуации, план и обсудить поправки, которые позволят его принять.

Главной причиной провала заседания во вторник было отсутствие понимания, что мы все вместе, — я обвёл жестом всех присутствующих, — делаем, зачем и какая нам от этого выгода. Такое положение дел происходит от недостатка коммуникации. Но если уделять коммуникации достаточно времени, то его придётся забирать у других дел. Положение усугубляется тем, что нас много и мы не согласованы. Для малочисленных кланов такое положение вещей лишает их возможности извлекать прибыль из статуса клановых. Тут хорошо бы при своих остаться.

Несколько человек в зале кивнули.

— Как известно, число отношений между кланами, с учётом внутриклановой политики, растёт пропорционально квадрату от числа кланов.

Тем временем за спиной у меня появилась цветная диаграмма с четырьмя треугольными метками, и между ними нарисовались стрелки. За ней возникла вторая диаграмма, но уже на пять меток, а стрелок стало ещё больше. Третьей возникла жуткая мешанина из десятков меток и огромного количества стрелок.

— Нас здесь много, и если каждый будет согласовывать с каждым, то на другие дела времени не останется. Потому первая часть плана состоит в том, чтобы объединиться в союзы, назовём их партиями. Объединяться желательно на основе союзов сюзеренов и вассалов…

На этом первая и вторая диаграммы исчезли, а третья изменилась, теперь вместо множества меток появилось несколько перевёрнутых деревьев в кружках и стрелки между ними.

-… а также на основе общих видов деятельности. Последнее звучит непривычно, но как мы сами видели на сегодняшнем примере, кланы, живущие кунаем, не только конкуренты, но также имеют общие интересы, когда речь заходит о деньгах. Это же касается торговцев, производителей, рантье. Если у них нет желания входить в чужой союз, можно создать свой. Я, пользуясь случаем, приглашаю всех в свой союз «Единая Коноха».

Диаграмма изменилась ещё раз, часть меток вышли из старых кружков, и создали новые.

— Это позволит отталкиваться от небольшого числа позиций вместо того, чтобы утрясать десятки. Таким образом, кланы смогут быстро готовить предложения от союзов (назовём их партиями) и согласовывать позиции. Вторая часть плана состоит в том, чтобы создать механизм комитетов. Один из них, назовём его техническим, будет принимать предложения и вести прочую организационную работу. Предлагаю назначить его главой Камадо-сана и назначить ему и его помощникам денежный оклад, поскольку объем работы и уровень ответственности у них резко увеличится.

Всё, у меня плюс несколько союзников. Просто потому, что я признал заслуги стариков, считавших голоса, и предложил им официальный статус. При этом затрат лично для меня — меньше, чем табличку на дверь повесить.

— Принимать инициативы он будет, — продолжил я, — не только от Хокаге и присутствующих, но и любых желающих. Другое дело, что обязательно будут рассмотрены и приняты к голосованию только те инициативы, которые будут предложены Хокаге или главами кланов. Все остальные будут просто учтены в журнале, — тут в воздухе появилась картинка школьного журнала, — и отложены для ознакомления

После чего в воздухе появилась картинка, как журнал кладут в шкаф.

— Разумеется, это тяжёлый труд и тут придётся брать помощников и платить председателю Совета Кланов. Для этого и других расходов нам понадобится создать комиссию по бюджету, чья обязанность будет состоять в подсчёте, как затрат Совета кланов, так и разных инициатив. Аналогично, такая работа должна оплачиваться отдельно.

Ещё один способ завоевать несколько голосов. Люди захотят возглавить этот бюджетный комитет. И они все проголосуют за него, надеясь, что туда выберут именно их. Деньги любят все, а работа кажется непыльной на первой взгляд.

Спину мне пронзил полный ненависти взгляд Цунаде. А я продолжил:

— Ещё один назначенный кланами комитет, назовём его исполнительным, будет прорабатывать и согласовывать проекты решений, которые по возможности устроят и Хокаге, и большинство глав кланов. В него должны войти специалисты по праву и административным делам, которые будут понимать, какой закон отвечает действующему законодательству, а какой нет, и будут заранее думать о его имплементации в правовой практике. Такой подход позволит экономить время, а значит, его останется больше для зарабатывания денег. Разумеется, эта работа тоже будет оплачиваться. Третья часть плана состоит в том, чтобы как можно быстрее обкатать союзы и комитеты и выйти на Большой Совет с согласованными позициями. Это позволит присутствующим здесь за счет лучшей координации продавливать выгодные нам решения, а это уже живые деньги.

Впрочем, я не настаиваю именно на таких названиях. Я говорю о том, какие и кому должны быть присвоены функции, чтоб все мы работали сообща, как единый механизм.

В зале снова прошла волна оживления.

— Четвёртая часть плана потребует согласованных действий от кланов и Хокаге. Нужно ввести в обиход открытое лоббирование. Это позволит решить сразу несколько целей. Во-первых, неорганизованные члены Большого Совета будут знать, кому заносить деньги, чтобы закон был озвучен здесь, и чтобы кланы проголосовали, как надо. То, что голосование отдельных партий не гарантирует принятия решения с первого раза, я думаю, очевидно. Во-вторых, открытое лоббирование подразумевает налоги, которые пойдут в бюджет, можно даже в отдельный фонд Хокаге, если мы договоримся о том, какие проекты мы будем на эти деньги финансировать и как это будет происходить. В-третьих, открытое лоббирование, а как следствие — уплата налогов и полная прозрачность отчетности помешает слишком хитрым и наглым из нас отщипывать себе по капле, лишая большинство из нас крупных прибылей. В-четвертых, в этой, так скажем, лотерее должен быть открытый и прозрачный розыгрыш, чтобы участники видели, почему сыграла или не сыграла та или иная ставка. Если этого не сделать, то болото Большого Совета самоорганизуется вместо того, чтобы платить нам. Не надо жадничать и надо соблюдать правила, и тогда мы все разбогатеем. Ну, и как я уже говорил, это повысит доходы Конохи.

Нужно, чтобы неизбежными вещами были лишь налоги и смерть.

В зале захихикали, а вот несколько человек, включая Оборо, смеяться не стали.

— По поводу самоорганизации все серьёзно. На примере Страны Чая видно, что возникновение местных партий Земли и Моря есть результат именно такого процесса. Если безобразие нельзя прекратить, то его нужно возглавить. И я считаю, что нам в Конохе самоорганизовавшиеся конкуренты в Большом Совете не нужны, но они возникнут раньше или позже, если мы не предложим эти услуги сами. Кроме того, присутствие двух параллельных законодательных органов, как сейчас, приведёт к очень большим проблемам в будущем, вплоть до гражданской войны. Подумайте об этом, прежде чем голосовать. Прошу присутствующих обдумать и поддержать эту инициативу.

— Вопросы, — подсказал Камадо.

— Да, конечно, — добавил я. — Задавайте свои вопросы.

— А что, если Большой совет не согласится на такое урезание его полномочий, Умино-сан? — с ехидной улыбочкой спросила Пятая.

— Пусть не соглашается. — пожал я плечами. — Согласно закону о создании Большого Совета его административную сторону определяет Совет Кланов, поскольку он его когда-то и создал. Этот пункт до сих пор не отменен. Так что всё строго по закону.

— Меня зовут Коджи Фудзибаяси и у меня вопрос. А что могут заработать на этом лоббировании главы кланов, не являющиеся членами комитетов или лидерами партий?

— Зависит от того, как вы у себя договоритесь. Всем, кто вступит в мой союз, будет начисляться доля от доходов согласно количеству его голосов.

За моей спиной появилась новая запись.

Пассивный доход.

— Так получается, что в новом формате нам всем придётся заседать чаще, не реже раза в две недели, а то и чаще, и не все могут это себе позволить. Кому-то ведь и работать надо.

В зале раздались смешки.

— Поэтому союз как раз позволит вам зарабатывать на вашем голосе, отданном главе партии или вашему доверенному лицу.

Через еще примерно минут десять разных вопросов, последовало примерно полчаса уточнений формулировок. После чего записанный мной и Хиаши законопроект переписали начисто с учетом внесенных поправок и было принято решение о немедленном голосовании.

И это не я кого-то торопил, а люди, почуявшие прибыль. Говорят, напуганное стадо буйволов способно снести все, что встанет у них на пути. Ну так вот стая глав кланов, почуявших прибыль, снесла бы этих копытных на раз-два в лобовом столкновении.

За мой законопроект проголосовали шестьдесят четыре из семидесяти шести голосов. Причем из общеизвестных, на слуху, фамилий, против были только Сарутоби и Сенджу, чем навсегда похоронили свою политическую карьеру. А вот трио Акимичи-Нара-Яманаки также проголосовали за принятие законопроекта. Отлично! Налицо раскол среди союзников Цунаде. А значит, ее оппозиционная партия станет еще более ничтожной. По факту Сенджу и Сарутоби станут маргиналами, которых просто терпят, но слушать не будут. Все союзники от них быстро разбегутся, и останется у них три, ну пусть пять, да даже семь голосов. С таким они ни один законопроект не протолкнут.

Можно смело сказать, что переворот в родной скрытой деревне прошел успешно. Причем без шума, пыли и без крови. Просто подгорела пара-другая клановых задниц. В первую очередь, конечно, у Цунаде. Она планировала потратить деньги на все хорошее, а пока получается, что деньги из взносов, собранных с каждого клана, уйдут на организацию работы Совета кланов и созданных при нём комиссий, а прибыль с лоббирования еще неизвестно когда будет. Знала бы ты, грядка арбузная, как меня жаба душит платить за все свои доверенности. У Наруто и Саске денег нет и не предвидится, с Морино в ближайшее время ничего не стрясешь — он в Стране Чая. Но ничего не поделаешь, надо инвестировать в будущее.

___________________

Игра "DOOM" Бестиарий.

Какодемон — летающий демон процентов на девяносто состоящий из зубов — остальные десять — это: глаз — одна штука, рудиментарные ручки-ножки и шипы с костяными наростами.

https://doom.fandom.com/ru/wiki/%D0%9A%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%B4%D0%B5%D0%BC%D0%BE%D0%BD

Каминоонтё - Иван – (благодать Божия) – 神の恩寵 – Каминоонтё.

Юкио - Андрей – (мужественный, храбрый) – 勇気 オ – Юкио.

"Судьба человека". Рассказ Михаила Шолохова