Растим братьев и сестер: кн. для хорошей семьи

Глава 14

Родная кровь

Уникальная связь. — Как братья и сёстры становятся друзьями. — Разорванные узы и попытки воссоединения.

День, когда на свет появился второй ребёнок, ознаменовал рождение уникальной связи ребёнка с его братом или сестрой. Эта связь феноменальна, потому что только дети, рождённые от одних и, тех же родителей, знают, что это значит: быть детьми именно этих родителей, каково расти именно в этой семье.

Наша неоспоримая лояльность по отношению к родителям ни при каких обстоятельствах не позволит нам обсуждать недостатки или скверные поступки отца с матерью за стенами нашего дома. Уважение к старшим, страх перед родителями или опасения за их здоровье не позволяют детям говорить родителям в лицо многие неприятные вещи. Даже в зрелом возрасте дети в абсолютном большинстве случаев не говорят с престарелыми отцом и матерью о серьёзных разногласиях и огорчениях, о глубоких эмоциональных ранах, о подлинных страданиях, которые дети претерпели от родителей. Иногда все накипевшие обиды выливаются в скандалы из-за единственного неловкого движения или опрометчиво брошенного слова. Но крайне редко даже сами дети догадываются, что именно вызвало у них такую бурную реакцию, что именно их возмущает или бесит в маме и папе.

Преимущество братьев и сестёр в том, что только они обладают удивительной привилегией обсуждать родителей, сплетничать о них, смеяться над ними, тепло вспоминать добрые моменты детства, вслух критиковать, сравнивать, благодарить, негодовать, жалеть, оплакивать… И таким образом осмысливать собственное детство.

Связь с братом или сестрой может стать самыми важными узами в жизни человека, заняв почётное место в одном ряду с привязанностью к супругу и собственным детям. Либо стать сетью, сотканной из череды непримиримых конфликтов и мгновений полного понимания и единения. А то и кандальными цепями зависти и ненависти. Бывает, что эта связь утрачивается на время или на всю жизнь…

Во власти родителей сделать всё, что в их силах, чтобы дать отношениям между братьями и сёстрами здоровые, крепкие корни и научить детей ухаживать за ростками братской любви, сестринской нежности. Однако родителям не дано предвидеть всех жизненных коллизий, которые будут происходить с их детьми, и трудно предугадать, как сложатся отношения между детьми через пять лет, десять, двадцать. Одна из самых драматичных сторон отношений между братьями и сёстрами заключается в том, что они проводят бок о бок свои детские и отроческие годы, а в юности или ранней молодости, как правило, под влиянием внешних обстоятельств оказываются далеко друг от друга — учатся, работают, создают собственную семью. Сегодня многие братья и сёстры могут жить на разных континентах. Нередко образовательный, профессиональный, социальный и семейный статус человека уводит его настолько далеко от брата или сестры, что сохранить близость и теплоту отношений становится подчас очень трудно.

Отношения братьев и сестёр — эти самые хрупкие семейные узы — на протяжении жизни претерпевают всевозможные метаморфозы. В некоторых случаях заветная мечта родителей, чтобы их дети стали близкими друзьями и были друг другу постоянной опорой и поддержкой, находит своё воплощение в реальности.

Володя старше Сергея на два года. «Пока росли, всё было, как у всех: дрались за игрушки, ссорились. Потом у каждого были свои дела, свои друзья. Не скажу, чтобы мы уж очень много общались. Когда мне исполнилось семнадцать, я свалил в Москву учиться, а Серёжка остался с родителями. По-настоящему мы сблизились, когда я начал приезжать на каникулы. Всё как-то склеилось — мы стали не просто братьями, а близкими друзьями. Он журналист. Я биолог. Отучился, вернулся домой. У меня своя компания, у Сергея — своя, но эти компании тоже как-то переплелись, — все со всеми закорешились. Стали мы офигенно тусоваться, по-взрослому. Но там, где всё круто, — обломы бывают крутыми. Разругались мы с братом. Не разговаривали. Совсем. Из-за чего — неважно. Два лба: мне 23, ему, соответственно, 21. Так и кантовались полтора года. Один еду купил — второй к ней не притронется. Один телевизор врубил — второй уже не подойдёт. Вот такая молчаливая война. Но по-прежнему крутились в одной компании. Потом дурь прошла. Мы поговорили по-взрослому и задружили пуще прежнего.

Мне сорок девять. Брату сорок семь. Сперва младший брат женился. Ну, там проблемы не было, его жена — из наших самых проверенных друзей, ей и объяснять ничего не надо было. А я когда решил жениться — Лене сразу объяснил: жить будем поблизости от брата. Видимся мы с ним часто. Хочешь — присоединяйся. Нет — никто не неволит. Но встревать между нами даже не вздумай. Так и живём, встречаемся чуть не каждый день, хоть на минутку да пересечёмся. У брата детей нет, наш к ним бегает как к себе. Они его любят, развивают. Жена моя поступает по-честному: будучи домоседкой, старается не мешать нам общаться. Родители уже умерли. Была большая любящая семья: деды, бабки, тётки, родители. Все ушли — мы одни остались».

Опыт показывает, что наибольшая близость бывает у однополых детей — в разные периоды жизни эта близость перерастает из отношений опекуна и подопечного в отношения ученика и гуру, а затем в дружбу равных с взаимной помощью и поддержкой. У однополых детей близкие отношения окрашены большей интимностью — сёстрам проще говорить друг с другом о мужьях, беременностях, женских недомоганиях, сплетничать и хихикать. Братья вспомнят былые похождения, прежних подружек, сходят в баню или уедут на пару дней на рыбалку.

В семьях, где растут однополые дети, первенец лучше понимает все этапы взросления младшего и может предложить ему более адекватную поддержку.

Возрастной интервал между Марой и Татой во многом диктовал первый период их отношений: Маре было двенадцать лет, когда на свет появилась Тата. «Я в ней души не чаяла. С первого дня я относилась к ней как собственному ребёнку. Вернее, так мне хотелось думать на тот момент. Мне казалось, что она мне как дочь! Но вся прелесть роли старшей сестры в том, что можно уехать на море с подружками, можно влюбиться и забросить сестрёнку на недельку-другую — родители отведут на музыку, заберут из школы, почитают на ночь. Я обожала возиться с ней, играть, прыгать с ней под дождём. Любила важничать и прикидываться молодой мамой.

Тата подросла и стала из-за моего плеча кокетничать со взрослыми мужчинами. Я отгоняла от неё назойливых ухажёров, заботиласъ о ней, защищала. Ей было примерно шестнадцать, когда она начала переходить границы и флиртовать с моими кавалерами. Из-за этого у нас произошло два больших скандала. Только много лет спустя я поняла, что её поведение было самым правильным и безопасным для подрастающей девушки, которая пробует свои женские чары, заручившись стопроцентной защитой — старшая сестра волей-неволей не даст её в обиду. Но тогда по молодости я очень расстраивалась и считала её вероломной сучкой.

Сейчас Тате тридцать четыре. Сколько мне, можете не высчитывать. Живёт она в другом городе. Видёться нам удаётся раз в полтора месяца, но тут уж мы оттягиваемся, дня три-четыре к нам не подходи! В остальное время — рука на пульсе, перезваниваемся ежедневно: она мне про детей, про мужа, про работу. Я ей про работу, про мужа, про детей. Порой посплетничаем, похихикаем. Ссоримся? Бывает. За последние пятнадцать лет трижды ссорились. Самый серьёзный разлад — два дня не общались, всё плакали, сердились друг на друга.

У меня нет друга более близкого и преданного, чем моя сестра. Ей и только ей я доверяю все свои переживания и секреты. Она хоть и моложе меня, но мудрости и уравновешенности ей не занимать. Я многому учусь у неё: спокойствию, выдержке, ровному и объективному отношению к близким, умению прощать обиды, способности не увязать в проблеме: решила задачку — и забудь!

А вот муж её — беспокойный «ботаник». На вопрос, как его дела, начнёт повествование от Адама, чуть что не так — переживает, места себе не находит. Ребёнок чихнёт — зять мой по потолку бегает, готов вызывать неотложку. Он скрупулёзный до занудства, выискивать блох — это по нём. При этому него прекрасное чувство юмора, он добрый, щедрый и надёжный как скала. Рассказать о себе? Да Таткин муж — это и есть мужской вариант меня».

Но даже самые светлые, самые сильные и добрые отношения между братьями и сёстрами постоянно проходят через горнило мощных противоречивых чувств: безраздельной любви и острой вражды, взаимопомощи и соперничества, восхищения и разочарования.

В этом отношении показателен рассказ Таты, младшей сестры Мары. Воспользуемся возможностью познакомиться с двумя точками зрения, двумя отражениями, преломлёнными в сознании обеих сестёр.

«Когда я родилась, моей сестре было двенадцать. Я помню, что всё в ней меня восхищало. Одно из самых ранних воспоминаний детства — мои попытки копировать Мару во всём: в том, как она ходит, как говорит… Помню, я ещё не умела читать, да и не особо стремилась научиться, — но я переворачивала страницы, подражая ей, чтобы окружающие думали, будто я люблю читать. Позже я внимательно наблюдала, как она красится, бывала польщена, когда она просила меня повязать ей шарф, застегнуть пуговку или змейку на платье. Я хотела быть нужной, потому что сама нуждалась в ней, но, как мне казалось, сестра во мне не нуждалась. Я боялась за неё. Я воспринимала её как хрупкого, болезненного, чувствительного человека, и, вставая ночью, проверяла, дышит ли она. Родители заботили меня куда меньше. Я знала, что родители любят меня, но воспринимала это как данность. Я всегда была на стороне сестры. Мне доставляло огромное удовольствие подрывать родительскую коалицию в пользу сестры. Мара была моим идеалом вплоть до моего отрочества.

Когда мне исполнилось 12-13, она, будучи молодой женщиной 24-25 лет, опекала меня. В то время мне казалось, что она не хотела, чтобы я становилась женщиной, видела угрозу в моей свежести и привлекательности. Я же стремилась меряться с ней силами. Внезапно из кумира сестра превратилась в соперницу. Я старалась избавиться от её влияния, стряхнуть с лица её мимику, искоренить из речи её словечки, — словом, стать личностью. В это время у нас с ней было особенно много конфликтов, которые закалили меня, сделали сильной. Чаще всего мы конфликтовали из-за мужчин. Мне нравились все мужчины, к которым была неравнодушна моя сестра. Уже на исходе подросткового возраста я встретила парня, к которому впервые испытала сильное чувство. Он же был первым, который изначально не ухаживал за моей сестрой. Родители были против наших отношений. Сестра одобрила мой выбор.

Мне тридцать четыре. У меня два сына, пяти и шести лет. У них свой язык. Один начинает предложение, второй его заканчивает. Когда они ссорятся, то причина ссоры известна только им. Сегодня мне кажется, что мои отношения с сестрой очень похожи на те, которые сложились у моих мальчиков. Я в ладу с собой. Мне по-прежнему импонирует одобрение моей сестры. В чём-то она преуспела больше меня. В чём-то я опередила её. Мы прекрасно дополняем друг друга. Мы ценим друг друга. Мы не идеализируем друг друга. И ещё: оттого, что в детстве я старалась быть ею, а в отрочестве чувствовала притяжение к мужчинам, с которыми она была близка, — я думаю, что очень хорошо её понимаю. Я знаю, что сестра оказала на меня огромное влияние (и позитивное, и негативное). Мы можем положиться друг на друга в самых сокровенных вещах. Я бы хотела, чтобы у моих сыновей были такие же отношения, когда они станут взрослыми».

Порой связь между старшими и младшими, очень крепкая в детстве, с возрастом обрывается. Чаще всего такое происходит с разнополыми детьми.

Николаю 48. «Сестра старше меня на 11 лет. Она поступила на филологический факультет, когда мне было лет семь. Все её студенческие годы в доме собирались её подруги и приятели. Сестра была необыкновенно красива. Приятели старались завоевать её сердце, завоевав сначала моё расположение. Подруги осыпали меня женскими милостями: тормошили, обнимали, говорили всякую приятную чушь. Словом, был я у них как сын полка. Ну, старался соответствовать. Умный вид на себя напускал, проводил с ними ночи напролёт. Как сейчас подумаю, сколько полезного времени разбазарил. Мне бы со сверстниками дружбу водить да детскими делами заниматься. Потом жизнь нас с ней развела. Сестра нарожала детей, филологию свою забросила. Видимся мы с ней редко. Перезваниваемся раз в полгода. Так сложилось».

Николай даже не пытается восстановить распавшуюся связь. Однако нередко братья и сёстры стремятся «подружиться заново», и обычно инициатива исходит от младших.

Лидии 35. Она мало знала старшую сестру, которая ушла из отчего дома, когда Лидии было лет восемь. С тех пор сёстры практически не общались. Но Лидию не покидала мечта встретиться и подружиться с сестрой. И вот сестра решила переехать в Москву, где Лидия обитает уже 15 лет. За эти годы она стала преуспевающим адвокатом, купила квартиру в центре города, где любят собираться друзья. Лидия жизнелюбива, великодушна и любознательна. И друзья у неё собираются под стать: каждый занят интересным делом, жизнь кипит, времени на уныние нет ни у кого.

Новость о приезде сестры обрадовала Лидию, она принялась обустраивать своё жилище так, чтобы выделить сестре самую просторную и светлую комнату. Драила, кашеварила, прихорашивалась, в сотый раз проговаривала какие-то важные вещи, которые непременно скажет сестре при первой же встрече.

Нина неловко отстранилась от горячих объятий младшей сестры. Беседа за ужином всё время прерывалась, и Лидия старалась заполнить паузы лёгкой болтовнёй.

«Понимаете, я думала: она не обязана быть, как я. Она другая. Я практически мгновенно её приняла такой, какая она есть. Она же критиковала всё: мою работу, друзей, квартиру, кухню… То я сумку не на место положила, то я не ту чашку ей дала, то ей холодно, то жарко… Но я так люблю её, я всю жизнь так хотела с быть с ней рядом, говорить с ней… Тут у неё как раз день рождения. Сорок пять. Я ей: “Скажи, кого хочешь позвать, составь меню, еду закажем в ресторане, в каком пожелаешь, — и будем пировать!” Она ответила, что в Москве у неё пока друзей нет, поэтому сойдут и мои. Про еду сказала, что любит суши. Я позвала гостей, поехала за город, на лучший цветочный базар, у отпадного флориста такой букет заказала — просто сумасшедший букет!

Собрались гости, стол накрыт, в центре цветы эти — вазу к ним пришлось отдельно покупать! А Нина всё не идёт. Нет её и нет. И телефон мобильный, которым я её снабдила по приезде, отключила.

Приехала она к десяти вечера. Всех обхамила. На цветы даже не взглянула. Кто-то ей сказал, мол, посмотри, какой букет тебе Лида подарила. Она буркнула, что лучше бы наличными, чем такие деньги на ветер выбрасывать.

Слово за слово — я сорвалась. Рыдала как маленькая. Я так люблю мою сестру…»

Далеко не каждая попытка восстановить отношения заканчивается столь плачевно. Порою проходит немало лет, прежде чем братья и сёстры почувствуют необходимость в более тесном общении и «вспомнят прежнюю любовь», ту, что связывала их в детстве. Если повезёт, и старший с младшим разовьют и укрепят позитивные отношения во взрослом возрасте, то у обоих (а особенно у младшего) будет присутствовать чувство спокойного удовлетворения, ощущение надёжного тыла даже когда родители одряхлеют и умрут. При добрых отношениях братья и сёстры даже в пожилом возрасте будут ощущать себя защищёнными людьми с глубокими семейственными корнями.

Домашнее задание

Как бы вы охарактеризовали свои отношения с братьями и сёстрами?

Есть ли что-то, что вы бы хотели изменить и улучшить? Что именно?

Хотели бы вы, чтобы ваши дети относились друг к другу так, как вы относитесь к своим братьям и сёстрам? Что вы для этого делаете?

Как вы прививаете детям азы братской любви? Что в вашем подходе приносит наилучшие плоды? Что требует пересмотра?