Разжигая пламя

Глава 2

Лучик прижималась всем телом, даже сквозь форму Слай чувствовал манящий жар. Он приподнял её рубаху, коснулся губами набухшего соска, нежно сжал ладонью грудь. Она застонала от наслаждения, ритмично задвигала бёдрами, доводя до точки кипения.

Голень внезапно пронзила острая боль. Он недоуменно уставился на побагровевшую от злости Твин:

— Эй, за что?!

— Ненавижу тебя! — она вновь врезала по ноге и выбежала из казармы.

«И что на неё нашло! Занимаешься своими делами, никого не трогаешь — и вдруг резко становишься объектом для пинков и ненависти.»

Лучик недовольно скривила пухлые губки, глядя той вслед:

— Что это с ней?

Не ответив, Слай грубовато спихнул её с себя и бросился из казармы, на ходу застёгивая ремень.

— Ну ты и мудак, Семидесятый! — донеслось в спину.

— Прости, — он оглянулся, виновато выдавив улыбку, и выбежал во двор. Твин нигде не было.

Давно же её такой злой не видел! Похоже, узнала о Двести Девяностом. Засранец давно тёрся рядом с ней, пришлось немного вправить мозги. Пусть походит со сломанной рукой — в следующий раз хорошенько подумает, прежде чем клеиться к кому не положено.

Твин чётко дала понять, что они просто друзья и всё такое, но Слай не мог спокойно смотреть, как какой-нибудь придурок подбивает к ней клинья. Где-то на задворках его сознания ворчала совесть, упрекая в собственничестве, но он успешно игнорировал внутренний голос, какого чёрта он должен делить её с кем-то!

Поиски успехом не увенчались: ни за бытовкой, ни за столовой её не обнаружилось.

Терсентум заполнился оглушительным звоном колокола. Скоро отбой. Слай поспешил назад в казармы, вернётся, куда же ей деться.

Твин объявилась за несколько минут до того, как заперли двери. Молча пройдя мимо, она плюхнулась на койку и повернулась к стене.

Нужно выждать, пока все улягутся, потом он попробует поговорить. Пусть злится, со временем спасибо скажет. Да по роже этого утырка легко было понять, что ему нужно. Двести Девяностый точно ей не пара. И когда же она научится разбираться в других! Слишком доверчивая, слишком наивная, ею легко воспользоваться.

Казарма постепенно погружалась в сон, где-то рядом громко шептались наперебой с чьим-то храпом. Он уже было собрался спрыгнуть с койки, как Твин вдруг поднялась и направилась к душевым.

Прикинувшись спящим, Слай выждал, когда за ней закроется дверь, и замаскировался: сперва не мешает выяснить, что она задумала.

Твин сидела на полу, прислонившись к стене. Взгляд задумчивый, отсутствующий, даже не заметила приоткрывшейся двери.

Слай бесшумно опустился рядом и, понаблюдав за ней некоторое время, снял невидимость:

— Может, объяснишь, что это было?

— Какого чёрта ты следишь за мной?! — она вздрогнула от неожиданности и возмущённо толкнула его в плечо.

— Если это из-за Двести Девяностого — зря ты так. Заслужил.

Она непонимающе вскинула бровь:

— А что с ним не так?

«А вот это неожиданно! Если ничего не знает, в чём же тогда дело?»

— Да всё с ним нормально, — небрежно отмахнулся он, надеясь, что она не придаст значения его словам. — Может, тогда объяснишь, что произошло?

Её щёки смущённо запылали, она отвернулась.

— Не, так не пойдёт! Отвечай на вопрос.

— Ну извини! — в голосе послышалась досада, может, даже негодование. — Давай забудем, ладно?

— В смысле забудем? — возмущение быстро сменилось растерянностью, кажется, он начал догадываться. — Погоди, это из-за Лучика, верно?

Твин поджала губы, насупилась.

Похоже, угадал. Вот это поворот! Чем она ей не угодила? И почему пинки достались ему, если уж на то пошло?

— Не молчи, — Слай коснулся пальцами её подбородка, повернул к себе. — Скажи хоть что-то.

— Я же извинилась! — выпалила она, ещё больше краснея. — Лучше забудь. Тебе самое время вернуться к твоей подружке, заждалась, поди.

— Да ты ревнуешь! — опешил он. — Сама же говорила, что я тебе как брат.

— И никого я не ревную! Просто… — она запнулась. — Да что ты пристал, какая тебе разница?!

И вот как её понять? То злится непонятно за что, то чуть ли не нахер посылает. Потому и не решался заговорить об этом. Чуть что, она сразу отдаляется, будто бежит от чего-то.

Нет, пора завязывать с этим и уже определиться, кто они друг для друга. И сейчас самое подходящее время.

Он собрал всю смелость, на которую был способен, и наклонился к её губам, уже готовый выгрести по самое не балуй. Твин взволнованно сжалась, её напряжение чувствовалось даже в дыхании. Она застыла на мгновение, словно борясь с чем-то, и нерешительно ответила на призыв. Ничего восхитительнее до этого он ещё не испытывал. Нет, это был не просто поцелуй — договор, что будут вместе до самого конца.

Лицо обожгло ледяным. Сквозь глухую пелену услышал собственный стон, попытался открыть глаза. Получилось только с одним. Руки онемели, запястья невыносимо зудели. Сколько его уже здесь держат? Три часа? Всю ночь? Счёт времени давно потерял.

Подвал, куда его приволокли гвардейцы, пропах сыростью и гнилью. Воздух тяжёлый, спёртый, оконце под потолком плотно задвинуто ржавой заслонкой.

Выждав, пока окружающее пространство приобретёт резкость, посмотрел на ухмыляющуюся рожу.

— Очухался, — стражник расплылся в злорадной ухмылке и отшвырнул ведро в дальний угол.

Проведя языком по разбитым губам, Слай попытался пошевелиться. Руки скованы над головой кандалами, цепями крепившимися к крюку на потолке.

Тело нещадно ныло, в боку отдавало острой болью. Били долго, с особым азартом. Когда отключался, приводили в себя и продолжали, то и дело прерываясь на допрос.

Слай молчал. Сколько продержится вот так — без понятия, но выдавать своих не собирался. Ещё не хватало прослыть слабаком и предателем! Лучше сдохнуть.

Нет, страха перед смертью не было, уже смирился: живым отсюда если и выйдет, то сразу в сторону Площади Позора. Давно стало всё равно, что дальше и какая разница, как умирать — медленно и мучительно или быстро, даже не сообразив, что уже мёртв.

Слай наблюдал за происходящим с отстранённым безразличием. Мучило только одно: больше не увидит Твин. Не успеет попросить прощения, не коснётся её кожи, не обнимет, вдыхая её запах.

Вернуться бы назад, в тот день ссоры, плевать на сраный поцелуй — тоже, мать его, нашёл трагедию! Да простил бы и сотню измен, лишь бы провести последние месяцы рядом с той, ради которой ещё хотелось жить.

Быть может, там, После, сумеет вымолить у Твин прощения. Решено, так и поступит: без неё в Земли Освобождённых ни шагу, будет ждать у Входа, там, где начинается дорога в вечность.

На пороге показалась тощая фигура, в которой Слай не без труда узнал Хорька.

— Ну как успехи? — надменно поинтересовался он.

Шед, поджав губы, покачал головой:

— Как язык проглотил. Говорю же, господин советник, этих кулаками не напугать. Могу предложить несколько безотказных вариантов, быстро заговорит.

— У каждого есть слабое место — главное, вовремя его нащупать, — Хорёк недобро оскалился.

Что он имел в виду, Слай не знал, но тон, каким он это произнёс, заставил содрогнуться. Если пронюхал о Лии, то вмиг узнают о Седом. Старика, может, сломать и непросто, но ниточка уже потянется. Тогда зря сдохнет, всё равно выйдут на Перо.

Советник открыл тонкую папку и принялся зачитывать документ:

— Осквернённый номер Пятьдесят Девять. Пол: женский. Категория: первая. Способности: замедление времени, усиление удара за счёт энергии неизвестного происхождения… Мне продолжать?

«Какого хера!»

Слай будто проснулся после долгого, тяжёлого сна. В висках от напряжения застучала кровь, сердце бешено заколотилось.

«Как он вообще пронюхал о Твин?!»

Нужно было действовать, но много ли сделаешь подвешенным, как разделанная свиная туша! Чёрт, ему бы силу Триста Шестого, камня на камне бы здесь не оставил, но воображением делу не помочь.

Блеф, вот что должно сработать. Как тот прознал о Твин, наверное, и не важно, но лучше пусть пытает хоть раскалённым железом, лишь бы её не тронули!

— Да как-то насрать, — выдавил Слай с напускным равнодушием.

— Неужели? — усмехнулся Хорёк. — Какая жалость. Смазливая девчонка, не хотелось бы портить ей мордашку перед казнью. Уилл, найдите Пятьдесят Девятую, да поживее.

Гвардеец злорадно осклабился и не спеша направился к выходу. С каждым его шагом Слай всё больше убеждался, что здесь с ним никто шутить не собирается. Блеф не помог.

— Стойте! — отчаянно вырвалось из груди.

Советник жестом приказал стражнику остановиться и приторно улыбнулся:

— Ты хочешь мне что-то сказать?

— Если не тронете её…

Хорёк потёр подбородок, делая вид, что решение даётся ему с трудом:

— Что ж, многое зависит от тебя. Думаю, я дам тебе одну попытку, и молись, чтобы звучало убедительно.

— Мне приказали вывести принцессу из замка, — каждое слово давалось тяжело, клеймом выжигая в разуме презрение к самому себе, — и сопроводить в штаб Пера…

— Нет, с самого начала, — перебил Хорёк. — Как ты оказался в Пере?

Неспроста спросил, хочет выйти на вербовщиков, не иначе. Что ж, прости, Керс, но до тебя-то они сейчас вряд ли доберутся.

— Друг помог.

— Что за друг? Где он сейчас?

— Из Терсентума. Сбежал.

— И как давно?

— После торгов.

— Интересно, — протянул советник. — Продолжай.

— Ко мне подошёл какой-то мальчишка, передал приказ, — Слай отвечал быстро, чтобы не заподозрили во лжи.

— Ты знал, что Ровена с ними заодно?

— Нет.

— А принцепс?

— Я его видел только один раз, на смотре. Откуда мне было знать!

Советник задумчиво зашагал из стороны в сторону:

— О чём говорил твой главарь с принцессой?

— Да я и не слушал особо, — выпалил Слай первое, что пришло в голову, и хоть как-то звучащее более или менее правдиво. — Вроде, о мёртвом короле и пустошах. Потом про нынешнего короля, говнюком его называли. А что, за это казнят, да?

Хорёк, наконец, перестал мельтешить и уставился на него сверлящим взглядом:

— Ты меня за идиота держишь?

— Нет, господин. Я правда не слушал. Мне давали инструкции, а потом и вовсе приказали ждать внизу.

— Он лжёт, — фыркнул Шед.

«Чёрт, прокололся. Значит, этот, с ехидным рылом, всё видел, но о чём шла речь — не знает.»

— Жаль, а я ведь дал тебе шанс, — разочарованно вздохнул советник, — глупо было не воспользоваться моим великодушием. Пожалуй, перед казнью позволю желающим поразвлечься с твоей подружкой. Чего добру пропадать?

«Вот ублюдок! Если бы не оковы, разорвал бы на части.»

Слай ухватился за цепи и со всей дури рванул вниз, сам не понимая, на что надеется. Ярость жгла изнутри, будто выпил залпом полную флягу синего дыма. От бессилия хотелось выть, что те туннельные псы.

— А вы не прогадали со слабым местом, господин советник, — хмыкнул Шед. — Скорпионья любовь, значит? Да я сейчас разрыдаюсь от умиления!

— Ты потратил моё время, выродок, — презрительно бросил Хорёк. — Нужно было сразу отправить тебя на плаху.

Слай принялся судорожно перебирать в уме варианты: может, ещё не поздно. Про легион говорить нельзя — это уничтожит не только Твин, но и всех, кто хоть как-то замешан в планах принцессы. Нет, нужно что-то весомое, но ведущее по ложному следу.

— Они собираются взять в заложники короля, — Слай почти выкрикнул в спину Хорька.

Тот остановился, обернулся. На лице промелькнуло торжество:

— Говори.

— День ещё не назначен. Когда захватят короля — заставят его признаться в убийстве брата и предадут суду.

Шед прочистил горло, бросил полный сомнений взгляд на советника. Слай сжал зубы до скрипа: третьей попытки уже не будет. Хорёк должен поверить, ведь принцесса так и хотела поступить. По сути, даже выдумывать не пришлось.

— А это уже интересно, — пробурчал советник себе под нос. — Кто ещё из осквернённых с вами заодно?

— Как-то не удосужился спросить, — сплюнул Слай. — Обязательно потребую список при следующей встрече.

— Не забывай, с кем говоришь, мразь! — гвардеец занёс кулак…

— Это лишнее, — остановил советник, — вы и так перестарались.

Слай подозрительно нахмурился: теперь понятно, почему до сих пор относительно цел, даже зубы на месте. Получается, Хорьку что-то нужно, если не поленился разузнать о Твин. Шантаж — вот его цель. Дурак, как же раньше не догадался!

В глубине его души появилась надежда, что не всё ещё потеряно. «Возможно, найдётся способ выбраться из этого дерьма.»

— Хочешь сказать, никто из королевских скорпионов не участвует в заговоре?

— Нет. Я единственный.

— И ты даже не пытался никого завербовать?

— Приказали держать язык за зубами. Я же не самоубийца!

— Положим, но вот как быть с тобой? — советник сдвинул брови, стараясь придать своему виду пущей суровости. — Ты предал своего господина, раб, и за это следовало бы тебя казнить немедля. Болезнь, что распространяет Стальное Перо, заражая умы таких как ты, хуже чумы. Вам дали шанс стать частью общества, служить свободным, приносить пользу, а вместо того, чтобы ценить этот великий дар, вы ненавидите своих благодетелей. Кто всё это построил? Кто воздвиг города из пепла? Осквернённые? Нет, вы — паразиты на теле общества, непоправимая ошибка предков. От вас отреклись даже те, кому вы обязаны своим жалким существованием. Живи Прибрежье по старым Заветам, не стоять бы тебе здесь передо мной, мерзкое ничтожество.

Слай с ненавистью наблюдал за Хорьком, брызжущим, как тому казалось, праведным гневом.

Какой же он убогий в своём высокомерии! Неужели считает собственной заслугой — родиться с чистой кровью? Напыщенный кретин. Да любой из собратьев в десятки раз лучше этой падали!

— Но казнить тебя пока не стану, — продолжил советник. — Так уж вышло, я человек богов, а они учат давать оступившимся второй шанс. Даже таким как ты. Будешь выполнять всё, что прикажу, и тогда, быть может, твоя Пятьдесят Девятая останется цела и невредима. И не сомневайся: любая оплошность с твоей стороны — и я не задумываясь насажу ваши головы на кол на Площади Позора. Надеюсь, я доходчиво объяснил?

— Да, господин, — процедил сквозь зубы Слай.

— Превосходно. Уилл, отпусти его.

Брезгливо сплюнув, стражник покрутил ключи на пальце и с нарочитой медлительностью снял оковы.

Слай размял затёкшие руки и потёр воспалённую кожу на запястьях. От резкого шага нешуточно закружилась голова, и он опёрся о стену.

— Шевелись, выродок! — гвардеец нетерпеливо толкнул в спину.

Слай пристально посмотрел на него.

— Что пялишься, мразь? — тот навис над ним тенью и угрожающе ощерился.

— Запоминаю, — ухмыльнулся Слай и неспешно побрёл к выходу.

— И ещё кое-что, — добавил Хорёк. — Если проболтаешься о нашем разговоре или попытаешься сбежать — казню всю вашу свору в замке.

Слай не ответил. Что тут непонятного! Может, пустая угроза, а может, и впрямь так и сделает. То, что на своих двоих уходит — что-то да значит, но радоваться рано. Его не прихлопнули только потому, что нужен. Беда в том, что эта неприкосновенность может продлиться не так долго, как хотелось бы.

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Когда узнал про Перо, думал, что хуже быть не может. Может, месмерит их всех задери, и, кажется, это только начало…

А если и вправду сбежать? Куда угодно, да хоть в пустоши. Даже там больше шансов выжить. В первую очередь придумать как, потом поговорить с Твин, попробовать уломать на побег. Плёвое дело! На хрен антидот, проживут сколько смогут, зато спокойно, не боясь быть втянутыми в очередную задницу!

Слай поднялся по бесконечно длинной лестнице, еле переставляя ноги, и наконец вышел в небольшой дворик. На морозе от мокрой одежды защипало кожу. Он поёжился и огляделся, гадая, в какой стороне казарма.

— Я бы с таких, как ты, живьём шкуры снимал, — гвардеец остановился в дверном проёме, с неприкрытой ненавистью глядя на Слая. — Проклятые выродки.

— Угу. Начни со своих детёнышей. Как знать, может, кто из них такой же выродок, как и я.

Пропустив мимо ушей возмущённую тираду стражника, Слай вышел в соседний двор. В окне башни промелькнуло девичье лицо в маске. «Наверняка кто-то из сервусов. Жаль, не спросить дорогу.»

Минут двадцать плутал по бесконечным коридорам и дворам, пока не столкнулся с дозорными, наплёл им какой-то дичи, что заблудился после тренировок, и те нехотя указали дорогу.

Голова отказывалась соображать, но придумать легенду нужно. Восемьдесят Третья наверняка спросит, да и другие тоже. Никто не должен знать, во что он вляпался. Сомнений в угрозах Хорька не появлялось ни на минуту: осквернённые для свободных — грязь под ногами, казнили и за меньшие провинности. Далеко ходить не нужно, стоило только вспомнить Пятого. Да что там, месяц назад повесили одного из сервусов только за бочонок вина, украденный из королевских запасов. Вот она — цена жизни любого из них.

Замаскировавшись, он пробрался мимо стражников у ворот, чтобы избежать лишних вопросов, и направился прямиком в санчасть: нужно привести себя в порядок, переодеться.

От горячей воды тело ломило, щипало кожу, но вскоре полегчало, даже мысли стали связаннее, а дрожь в руках постепенно сошла на нет.

Побег теперь казался единственным верным решением. Проскользнуть мимо стражников незамеченными вдвоём не составит труда. Сперва к Седому пойдут: тот поможет связаться с Пером, а они с Твин переждут в туннелях. Город рядом, припасы как-нибудь раздобудет. С его способностью — плёвое дело. Пока Легион отправит ищеек по следу, они давно уже будут в Исайлуме.

Конечно, Севир может и отказать, но свет клином на Исайлуме не сошёлся. Вон, уруттанцы ведь как-то живут в степях! Можно и к ним податься, вдруг примут. Кому помешают лишние руки, способные держать меч?

Осталось уговорить Твин. Она, конечно, порой бывает упряма до безобразия, но если сказать правду — должна согласиться. Чёрт, да их ждёт свобода! Об этом раньше и мечтать боялись, а вот оно как оказывается: стоит только захотеть.

Вот только если Хорёк сдержит обещание и казнит остальных… Как жить с этим? Всех освободить не получится, силёнок не хватит, да и не согласятся. У них есть принцесса со своими россказнями о светлом будущем. Разве что Харо захочет пойти, но тоже под большим вопросом, особенно после той драки…

Непростой выбор. Чья жизнь ценнее: одна или десяток? Конечно, любой другой сказал бы, что десяток, ни на минуту не сомневаясь, но для него жизнь Твин стоит сотен тысяч чужих жизней. Пусть это решение будет на его совести, как-то смирится со временем.

С мыслями о предстоящем Слай, наконец, пришёл в себя, даже дышать стало свободнее. Надежда — чудовищно сильная штука. Она способна разжечь не просто огонёк — неудержимое пламя, дай ей только волю. И он дал. Теперь дело осталось за малым.

На подходе к казарме кто-то тихо окликнул. Слай заглянул за угол, с удивлением обнаружив там Лию.

Только этого не хватало, месмерит её подери!

— Что ты здесь делаешь?

— Ты где пропадал?! — она схватила его за руку, требовательно глядя в глаза. — Что с лицом? Кто тебя так?

— Король бои устраивал.

— Правда? И когда же?

— Вчера.

Лия недоверчиво сощурилась:

— Странно. Как раз вчера я видела его собственными глазами, когда в кабинете прибирала.

— Да что ты пристала! — он выдернул руку. — Уходи, не до тебя сейчас.

— Пойдём со мной, — Лия обвила руками его шею, — выпровожу остальных, побудем наедине.

Слай небрежно отцепил её руки:

— Держись от меня подальше, Лия. Мы не пара, поверь.

— Всё из-за этой сучки, да?

— Не твоё дело, — грубо, но иначе не получилось бы, слишком она к нему привязалась.

К тому же, давно пора это прекратить. Твин — единственная, кто ему нужен.

— Пошёл ты, говнюк! — Лия с размаху влепила ему звонкую пощёчину и выбежала из части.

В глубине души кольнула совесть: зря он так с девчонкой, можно было и мягче от неё избавиться, но ни сил, ни времени на расшаркивания не было. Переживёт как-нибудь, жизнь вообще чертовски несправедлива и даже минуту счастья приходится чуть ли не выдирать зубами.

Замаскировавшись, он пробрался в казарму. Все уже отдыхали после очередного длинного дня. Разве что Триста Шестой о чём-то спорил полушёпотом с Девятнадцатым. Твин крепко спала, уткнувшись носом в скомканное покрывало. Слай склонился над ней, коснулся губами щеки.

«Никто не посмеет тронуть тебя даже пальцем, клянусь! Мы сбежим, только ты и я, плевать на остальных».

Бесшумно забравшись на своё место, он накрылся с головой, радуясь, что удалось остаться незамеченным, закрыл глаза и мгновенно провалился в тяжёлый, тягучий как смола, сон.

***

— Только не говорите, что поверили ублюдку, — Шед скрестил руки и прислонился плечом к дверному косяку.

— Не неси чушь, — отозвался Корнут, выдвигая ящик стола. — Мальчишка даже лгать толком не умеет.

— Я бы мог развязать ему язык.

— Мне это не нужно.

Шед озадаченно почесал затылок:

— Тогда для чего весь этот спектакль, господин советник? Я целый день провёл в этом чёртовом подвале, даже поесть толком не удалось.

Корнут покрутил в пальцах пузатый мешочек, под завязку набитый золотыми, и швырнул детективу. Тот ловко словил его на лету и небрежно сунул в карман куртки.

— Узнаешь в своё время, — Корнут устало опустился в кресло, — а пока свяжись с Брайаном. Пусть даст тебе стрелу из своей хвалёной коллекции. Припрячь её в надёжном месте, скоро понадобится. И поторопись с поисками, я должен знать всё об этом проклятом Исайлуме.