Разжигая пламя

Глава 23

Солнечные лучи слепили даже сквозь закрытые веки. Керс нехотя открыл глаза и потянулся. Впервые за дни пребывания в Регнуме ему удалось нормально выспаться.

Ночевать приходилось где попало. Одну ночь так вообще на окраине прямо под открытым небом. К счастью, полицейских здесь и днём с огнём не встретишь — район не из благополучных, мягко говоря — но местные к ним не лезли: зверьё чует угрозу издалека, обходит опасных чужаков стороной.

Бесконечные скитания по городу отбирали кучу сил, но Севир прав: задерживаться на одном месте слишком опасно, несмотря на то, что за штабом слежки как таковой не обнаружилось, а ищейка если и была на хвосте, то себя никак не проявляла.

Но на этот раз командир арендовал целый дом, чтобы хорошенько отдохнуть перед предстоящим. Ночь обещала быть весёлой.

Пока Керс спросонья соображал, что к чему и куда подевались остальные, внизу послышались знакомые голоса и лестница заскрипела под тяжёлой поступью, а уже через секунду в комнату заглянул Клык.

— Поднимай свою задницу, все уже в сборе, — он зловеще оскалился, — Наконец-то развлечёмся на славу!

Керс неохотно выбрался из тёплой постели и, наспех освежившись под ледяной водой, спустился вниз, где уже ждали остальные.

Командир сидел во главе стола, уткнувшись носом в газету; Спайк с Косым негромко спорили о чём-то. Сегодня к ним присоединились ещё четверо, оставленные дожидаться назначенного дня в пустошах вместе с уруттанцами. Голодные с дороги, они молча поглощали завтрак.

— Ну как там наши дикари? — Керс опустился на свободное место и, взяв ломоть свежего хлеба, придвинул ближе тарелку с вяленым мясом.

— Как обычно, — отозвался один из новоприбывших. — Им-то что? Где юрту раскинул — там и дом. Альмод, кстати, тебе привет передаёт. Сказал, чтоб побыстрее возвращался, а то не с кем арак пить.

— Любопытно, — Севир хмыкнул и, сложив газету, подтолкнул её к Керсу. — Взгляни, малец.

«Скверна — проклятие древних или оправдание рабству?» — гласил огромными буквами заголовок.

Расправив смятый лист, Керс окинул беглым взглядом заметку.

— «…и мы клеймим их, хотя они зачаты свободными мужчинами и рождены свободными женщинами! Мы не зовём их людьми, однако каждый из нас самообманывается, закрывая глаза на вопиющую несправедливость Кодекса Скверны. Мы не хотим задумываться, но спросите себя: может ли кобыла породить ягнёнка? Способна ли дворовая псина выносить во чреве кролика? Так почему же мы называем осквернённых чудовищами? И не являемся ли таковыми сами?» — прочёл Керс вслух и недоуменно посмотрел на Севира. — Не понял?

— Хрена себе поворот! — шмыгнул носом Клык.

— А что тут понимать! — Севир ткнул пальцем в подпись. — Этот Шарпворд — известный любитель мутить воду. Короля, видно, ему уже недостаточно, теперь и за Кодекс взялся.

Спайк озадаченно почесал затылок:

— Это что, выходит, он нас людьми назвал?

— Да нет, просто в лужу пёрнул, — поморщился Керс. — Даже если он сам верит в то, что написал, кто ж его услышит?

— Кому надо, тот и услышит, — хохотнул Клык и, обведя рукой вокруг шеи, дёрнул кулак вверх, изображая повешение.

— «Мы ещё можем добиться прощения тех, кого угнетали больше века. И этим остановим неизбежное восстание, способное утопить Прибрежье в крови…» — Керс закатил глаза и отшвырнул газету. — Теперь всё понятно!

— Боятся… — задумчиво протянул Косой. — Правильно, пусть боятся. Придёт день, и они за всё ответят.

— А спрашивать ты с них будешь? — Севир насмешливо приподнял бровь. — Или ты, Керс? А может, ты, Клык?

— А почему бы и нет! — огрызнулся тот.

— Тогда вы втройне кретины, — командир сердито выдохнул. — С кого вы спрашивать собираетесь? С трудяг, что горбатятся всю жизнь за кусок хлеба? С женщин, у которых отбирают младенцев сразу после их рождения? Или с того же Шарпворда, который вполне оправданно опасается восстания? Нет! Есть конкретный враг, которого мы призовём к ответу, и сделаем это так, чтобы не пролилось ни единой капли невинной крови. Только тогда свободные перестанут видеть в нас монстров и признают равными.

Керс даже жевать прекратил, не веря своим ушам. Может, Севир в чём-то и прав, ведь среди свободных тоже есть поддерживающие Перо, но и у тех есть на это одна весомая причина — их осквернённые дети. Только, если разобраться, это сильно попахивало лицемерием, но никак не борьбой за справедливость. Не затронь их эта беда, так бы и жили, закрывая глаза на Легион и шарахаясь от «выродков».

— Мы для них всегда будем монстрами, — возразил Керс, — А невинных здесь найти сложнее, чем богомола в Мёртвых пустошах. Хотя бы потому, что свободные позволяют существовать Легиону.

Севир смерил его осуждающим взглядом:

— Если судить так, тогда мы ничем от них, свободных, не отличаемся. Подумай об этом на досуге, малец. А сейчас куда важнее кое-что другое. Эта ведь статья не просто так всплыла, есть на то причина: принцепс сознался. Так что, бойцы, придётся нам этой ночью хорошенько поднапрячься. И предупреждаю заранее, дело рисковое. Если честно, я надеялся до последнего, что обойдётся.

— А как же принцесса? — нахмурился Клык. — Я думал, она у нас на первом месте.

— Так и есть. Мы разделимся. Вы двое, — Севир указал на двоих из новоприбывших, — сопроводите её к Западным воротам. Там вас уже встретят уруттанцы. Остальные со мной. Керс, сколько скорпионов пойдёт за принцессой?

— Шестнадцать или около того.

— Отлично. Вот и проверим, насколько крепки стены Материнской Скорби.

***

Ровена уже час не отрывалась от окна, любуясь безмятежной гладью бескрайних вод. Штиль Рубинового Моря успокаивал её внутренний шторм, приятным бризом разгонял мрачные мысли, мерным прибоем нашёптывал, что всё обойдётся, что всё будет хорошо.

Но стоило только подумать о предстоящем, как руки снова предательски задрожали, а внизу живота разлился леденящий страх. Не подведут ли осквернённые? Смогут ли прорваться через охрану замка? И как быть, если вдруг Севир станет препятствовать задуманному?

Вряд ли он так легко отпустит её в Опертам одну. По плану, она должна была ехать туда с Максианом, но теперь его ждёт казнь, и, если даже каким-то чудом он вырвется из лап Юстиниана, Легион даже не станет слушать бывшего принцепса с подмоченной репутацией. Только ей одной удастся убедить магистров Легиона не отказываться от союза, и для этого придётся сыграть роль невинной жертвы, подло использованной врагами в корыстных целях.

Ровена тяжело выдохнула: не просто же это будет, но на кону стоит слишком многое.

И всё же отказываться от поддержки Пера весьма опрометчиво. Их помощь с агитацией осквернённых будет бесценна. К тому же будет куда спокойнее знать, что за спиной какая-никакая сила, способная дать защиту и убежище в случае непредвиденного. Значит, придётся найти способ уговорить Севира.

А если не удастся — что ж, в таком случае останется рискнуть и отправиться в Опертам с теми немногими, кто верен ей, а не Перу. И здесь преданность Харо окажется как нельзя кстати.

Интуиция всё же не подвела: Сорок Восьмой — именно тот, кто нужен. И он пойдёт за ней хоть на край света, если понадобится. В этом можно не сомневаться ни на секунду.

Ровена вспомнила поцелуй — первый в её жизни — и по телу разлилась волнительная истома. Харо был так осторожен с ней, так нежен… А ведь и не скажешь, что он вообще способен на нечто подобное. И если потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к его внешности, то с его замкнутостью и отстранённостью пришлось куда сложнее.

Теперь же он целиком и полностью принадлежал ей — разве не этого она желала? Правда, тревожило, что он вдруг стал ей небезразличен…

Ровена усмехнулась. Забавно! Маркуса она знала достаточно давно и даже была уверена, что тот ей нравится. Неудивительно, воспитан, обаятелен, хорош собой — о таком ведь мечтает каждая! Но Харо…

Он лишь одним своим появлением в её жизни будто надсмеялся над устоявшимися правилами — прекрасная принцесса создана только для прекрасного принца. Будучи полной тому противоположностью, он умудрился не просто обратить на себя её внимание, но каким-то непостижимым образом заставил думать о себе. И чем дольше Ровена пыталась добиться его расположения, тем сильнее её влекло к нему — к невольнику с внешностью какого-нибудь демона Тейлура и мрачным, не менее отталкивающим нравом.

Он должен был стать для неё преданным слугой, защитником, но не более того. С другой стороны, быть может, это и не так уж плохо… Во всяком случае, сейчас её меньше всего заботила мораль и привычные устои.

Уже завтра она приблизится к своей цели ещё на один шаг! Если, конечно, переживёт побег.

Ровена подобрала со стола портрет отца и нежно провела по стеклу пальцами:

«Видишь, папа, я продолжаю твоё дело! — прошептала она. — Так помоги мне! Пусть эта ночь не станет для меня последней!»

***

С самого утра Твин только и думала о предстоящем побеге. Вырваться из замка — дело одно. Куда больше волновало, что будет дальше. Вдруг у Керса не получится убедить Севира в невиновности Слая? Если их просто не примут в Перо, ерунда — что-нибудь, да придумается. Но нужно готовиться к худшему…

«Всё верно, подруга. Держи ухо востро! — Альтера злорадно хихикнула. — А то прирежут твоего дружка, как вшивого пса. Предатели нигде долго не живут.»

«Слай никого не предавал! На его месте я бы поступила точно так же. Тем более откуда ему было знать, чей это дом?»

«Это мы с тобой знаем, пойди теперь им докажи… Стоп! Поверить не могу! Это что, жалость?!» — голос Альтеры наполнился презрением.

Твин попыталась избавиться от навязчивого образа принцепса. Сама не понимала, с чего ей вдруг стало жаль горе-папашу.

«Ты отвратительна! — Альтера была в бешенстве. — Напомнить, что стало с мамой?»

Твин будто вживую увидела бледное лицо матери с кровавой полосой на горле. Жалость тут же испарилась, как капля воды на раскалённом солнцем камне.

«Ты права! — Твин стало стыдно за свою слабость. — Пусть отвечает по заслугам!»

Так называемый отец всего дважды появлялся в её жизни, и оба раза ничего, кроме беды, не принесли. Из-за него она уже потеряла маму, а теперь рискует лишиться самого дорогого, что сейчас есть.

«Нет уж, ублюдок! — Твин в ярости сжала кулаки. — Слая тебе у меня не забрать!»

Если понадобится, убьёт и Севира! Убьёт каждого, кто посмеет навредить ей или Слаю!

Альтера одобрительно хмыкнула. Порой её жестокость была вполне оправданной. В этот раз уж точно.

— Ты в порядке? — Слай вопросительно приподнял бровь.

— Просто задумалась.

Чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей, Твин переключила внимание на беззаботную болтовню соратников.

— А Сто Четырнадцатого помнишь? — Нудный брезгливо скривился. — Тот ещё говнюк, если разобраться.

— Да-а… Был такой, — Шестьдесят Седьмой запрокинул руки за голову. — Может, конечно, и говнюк, спорить не стану, но ловкач, каких поискать ещё надо! В один прыжок от стены на крышу казармы как нефиг делать забирался.

— Тоже мне способность! — насмешливо фыркнул Шустрый. — Если потренироваться, то каждый сможет. Какая там высота? Метров пять от силы?

— Ну, где-то так, — подтвердил Шестьдесят Седьмой, — только вот насчёт каждого — сильно сомневаюсь.

— Почему же, вполне реально, — вмешался Триста Шестой. — Да здесь и тренироваться особо не нужно.

— Ага, с твоей-то тушей! — скептично ухмыльнулся Слай.

Твин улыбнулась, представив Триста Шестого, проламывающего в прыжке крышу казармы. Шутка ли — пара сотен кило против несчастных досок и глиняной черепицы!

Триста Шестой вызывающе оскалился:

— Проверим?

— А что! Это мысль! Сколько здесь? — Шустрый прикинул высоту потолка, — Метра четыре до балки вполне наберётся.

— Не, допрыгнуть до неё и коротышка сможет, — Слай кивнул в сторону Морока. — Нужно что-то посущественнее.

— В штанах у тебя коротышка! — обиженно проворчал Двадцать Первый.

Твин не сдержала смешок, но, встретившись с укоризненным взглядом Слая, приняла серьёзное выражение лица и прокашлялась.

Задумчиво потерев подбородок, Шестьдесят Седьмой расплылся в предвкушающей улыбке:

— Эй, Харо, швырни-ка кинжал вон в ту деревяшку, — он указал на массивную балку под потолком. — Сможешь?

Бросив быстрый взгляд на указанную точку, тот презрительно хмыкнул и, не слезая с койки, небрежно швырнул кинжал. С громким хрустом лезвие вошло в дерево по самую рукоять. Шестьдесят Седьмой придирчиво оценил результат и удовлетворённо потёр руки:

— Ну что, кто первый? Триста Шестой?

— Не, я пока за неудачниками понаблюдаю.

Твин устроилась поудобнее. Худо-бедно, но хоть какое-то развлечение, а то все скисли, будто на казнь собрались. Впрочем, может, так оно и есть…

— Трепло, — Шустрый сплюнул и, приблизившись, взглядом рассчитал траекторию прыжка. — Учитесь, как нужно, сосунки.

Громко выдохнув, он разбежался, оттолкнулся от стены и, мазнув пальцами по рукояти, тяжело бухнулся на пол.

По казарме пронеслись смешки и улюлюканье.

— Так ведь почти достал! — принялся оправдываться Шустрый, но, поняв, что его даже не слышат, махнул рукой и вернулся на место.

Ни у Сто Восемьдесят Второго, ни у Девяносто Четвёртого, ни у двух других даже допрыгнуть не получилось.

Следующим вызвался Шестьдесят Седьмой. Размяв ноги, он разбежался, подпрыгнул и, промазав всего на сантиметр, разочарованно выругался.

Незаметно для себя Твин тоже втянулась в игру. Даже в какой-то момент и самой захотелось попробовать — больно уж у Харо довольная рожа. Наверняка уверен, что кинжал никто не достанет.

— Да его хрен вытянешь! — возмущённо пробубнил Шустрый, будто прочитав её мысли.

— Ага, конечно! — хмыкнула Твин и подмигнула Слаю. — Покажем этим желторотикам, как нужно прыгать?

— Давно пора, — кивнул тот.

Твин отошла к противоположной стене, слегка присела, упёрлась ладонью в колено. С вызовом взглянув на Харо, она рванула вперёд и, чуть ли не пробежав по стене, оттолкнулась и вцепилась в рукоять. Попытка вытащить кинжал закончилась тем, что пальцы соскользнули, и она едва успела приземлиться на ноги.

Харо едва заметно ухмыльнулся. Твин, раздосадованная неудачей, отошла в сторону, уступая очередь Слаю.

— Неплохо! — присвистнул Девятнадцатый.

— А силёнок-то не хватило, — злорадно протянул Шестьдесят Седьмой.

— Зато на тебя хватило! — огрызнулась Твин и повернулась к готовящемуся к прыжку Слаю, — Я его немного расшатала, просто дёрни посильнее.

Слай кивнул и уже было собрался атаковать злополучный кинжал, намертво слившийся с балкой, как появился Триста Шестой, бесцеремонно оттолкнув его в сторону:

— А ну рассосались! Сейчас папка покажет, как надо!

— Смотри не обделайся! Папка, мать твою… — незлобно проворчал Слай.

Пропустив колкость мимо ушей, Триста Шестой размял шею и, повторив за Твин чуть ли не каждое движение, повис на балке.

С показной лёгкостью вырвав кинжал, под одобрительные возгласы он вытянул руку с трофеем и издал победный клич. Видно, для многострадальной балки это было уже слишком. Раздался сухой треск, и Триста Шестой вместе с перекладиной рухнул на пол, только и успев прикрыть голову.

Оглушительный гогот и выкрики заполнили казарму. Никто даже и не заметил, как двери распахнулись и в проёме нарисовался гвардеец.

— Какого чёрта здесь происходит? — рявкнул он и обвёл притихших скорпионов суровым взглядом. — Совсем охренели?!

Чёрт! Кинжал!

Твин метнулась к валяющемуся на виду оружию и носком сапога зашвырнула его под кровать. Стражник подозрительно сощурился и шагнул внутрь, намереваясь проверить, что там она спрятала.

Внезапно гвардеец как-то не по-гвардейски взвизгнул и попятился. Не сводя глаз с чего-то перед собой, он потянулся к кобуре, но так и не достал револьвер, оставшись перепуганно моргать глазами.

— Кажется, дерьмом несёт, — Морок наигранно сморщился и помахал перед носом рукой, прогоняя воображаемый запах. — Паучка какого-то испугался.

— Проклятые выродки! — сплюнул стражник, смекнув, что его разыграли. — Чтоб вам всем подохнуть на арене!

Под вновь поднявшийся хохот он отступил, пропуская сервусов с обедом.

Едва дверь захлопнулась, Лия стянула маску и гневно сверкнула глазами:

— Вы что творите, придурки?!

Каждый раз при её появлении Твин едва сдерживалась, чтобы не свернуть этой суке шею. Мало того, что та вешалась на Слая, так ещё и выставила его предателем. А теперь вообще возомнила себя непонятно кем.

— А что не так? — искренне удивился Шестьдесят Седьмой. — Подумаешь, деревяшку сломали!

— Вы сейчас должны как мыши сидеть! Что будете делать, если проверку устроят? А? — Лия в отчаянии посмотрела на Харо, — А ты! О чём ты вообще думал?!

Тот равнодушно пожал плечами:

— Что такого?

Поняв, что объяснять бесполезно, она тяжело вздохнула и раздосадованно покачала головой:

— Скорпионы… Какой с вас спрос!

Твин вызывающе оскалилась:

— Тебя что-то не устраивает, подруга? Напомнить, где твоё место?

— Похоже, вы так ничего и не поняли! — проигнорировав её угрозу, Лия смерила собравшихся разочарованным взглядом. — Теперь в ваших руках не только жизнь принцессы. В ваших руках — и моё будущее! И её! И её тоже! — она указала на пришедших вместе с ней помощниц. — А ещё будущее десятков тысяч осквернённых! И, глядя сейчас на вас, кучку недоумков, мне даже страшно представить, что нас всех ждёт.

Твин едва заметно улыбнулась:

«Не знаю, что там с другими, а тебя, дрянь, точно не ждёт ничего хорошего. Уж об этом я позабочусь…»

***

Хантсман спрыгнул на иссохшую землю. Под подошвой хрустнула галька, поднятая пыль тут же осела на ботинках, окрасив их в рыжий.

Всего в паре десятков шагов гигантской пастью в скале зиял вход в туннель — последний и единственный шанс попасть в лабораторию. Если и этот окажется тупиком, задание можно будет считать проваленным. Впрочем, оно и к лучшему, хоть торчать в этих гиблых землях не придётся! Вилл, конечно, не обрадуется, но непреодолимые обстоятельства ещё никто не отменял.

Рядом возникла Элис. Постучав кулаком по шлему, она повертела головой:

— …меня? Капитан?

— Слышно.

— Наконец-то! — выдохнула она. — Связь что-то барахлит.

— Проверю, когда вернёмся, — отозвался Механик, вытаскивая из пассажирского отсека дрон. — Не знаю, на сколько сигнала хватит, кэп, железа слишком много.

— Плевать. Если и здесь эти твари засели — лучше об этом узнать заранее. Хватило с меня уже сюрпризов.

— Мне до сих пор кошмары снятся, — Элис поёжилась. — Столько навидалась, а от этих теней прям мурашки по коже!

Хантсман невесело хмыкнул. В чём-то она права. С мутантами проще: доза свинца, и разговор окончен. Но эти твари явно не мутанты, а для аномалии слишком уж разумно себя вели. Чем бы они ни были — их точно стоит обходить стороной. Может, именно о них и говорил советник? Хотя не факт, возможно, тени явление сугубо локальное и к лаборатории не имеют никакого отношения. Во всяком случае, хотелось бы в это верить.

Механик достал из рюкзака планшет и, покопавшись несколько минут, запустил дрон. Тот, покачиваясь, поднялся над землёй и устремился к зеву туннеля.

Едва тьма поглотила аппарат, Хантсман встал рядом с Механиком и начал всматриваться в чёрно-белое изображение. Гладкие стены, низкий свод, пару раз промелькнули ржавые таблички, о содержании которых теперь можно было только гадать. Ничего такого поначалу в глаза и не бросалось, но уже спустя минут десять на полу всё чаще стали встречаться кости и не до конца обглоданные трупы представителей местной фауны.

— Поднимись повыше, — посоветовал Хантсман. — От греха подальше…

Едва дрон пересёк дверной проём, в глубине туннеля показалось движение, две точки на секунду вспыхнули белым и исчезли в черноте.

— А вот и местные жители, — прокомментировал Рэй, заглянув в планшет.

С каждой минутой белые точки вспыхивали всё чаще и чаще. Пока ещё плохо различимые силуэты застывали на мгновенье и быстро пропадали в темноте. Но вскоре растревоженные внезапным вторжением твари перестали прятаться.

На дисплее показалась массивная туша с четырьмя короткими лапами и длинным тонким хвостом. Плоский крупный череп украшала пара острых ушей, глубоко посаженные глаза зло смотрели прямо в камеру, будто пёс знал, что за ним наблюдают. Оскалив клыки, он угрожающе зарычал. За ним из-за поворота показались ещё несколько. Ощетинившись, они провожали дрон прерывистым хриплым лаем, отдалённо напоминающим собачий. Из глубины тоннеля донёсся ответный вой, протяжный, тоскливый, от которого в жилах стыла кровь.

— Сколько же их здесь! — Хантсман нахмурился, наблюдая за кишащим белёсыми телами проходом.

Псов становилось всё больше и больше — десятки тварей жались друг другу, огрызались на незваного гостя, повизгивали, вертясь волчком.

— Да там ступить негде! — обескураженно выдавила Элис. — На всех и патронов не хватит!

— Огнемёт бы! — мечтательно вздохнул Оскар.

Хантсман не мог не согласиться. Мутантов не просто много — бесчисленное количество, и с каждым ярдом, преодолённым дроном, их становилось всё больше и больше. Живой рекой они растекались по туннелю, грозя затопить собой любого, кто посмеет сунуться на их территорию.

Неожиданно один из псов подпрыгнул в попытке достать зубами пришельца. За ним подпрыгнул другой, потом третий.

— Может, вернуть его? — встревоженно предложил Рэй. — Собьют же!

— Не собьют, — заверил Механик и поднял дрон почти до самого потолка.

Перед камерой промелькнула здоровая лапа, аппарат накренился и стремительно полетел вниз. На дисплее показались клыки, быстро сменившиеся помехами.

— Не собьют, говоришь? — хмыкнул Рэй, стукнув Механика по шлему.

Тот оторопело посмотрел на Хантсмана:

— Нельзя его там оставлять, капитан. Мне за него головой отвечать!

— М-да… — Элис перекинула автомат на другое плечо и отошла в сторону.

— Успокойся, спасём мы твою пташку, — Хантсман обвёл взглядом свой отряд. — Псы охотятся по ночам. Обычно держатся крупными стаями, так что туннель будет относительно свободен. Лезть туда придётся так или иначе, а псов можно легко прогнать. Пара световых гранат и короткая очередь — быстро забьются по углам и носа не высунут. Проходили, знаем. Ну что, бойцы, пока отдыхаем. Ночка предстоит весёлая.

***

— Мои поздравления, господин принцепс! — Юстиниан поднял чашу и осушил её до дна.

— За вашу победу, Ваше Величество! — Корнут пригубил вино, смакуя терпкий ягодный вкус.

Мог ли рядовой служитель Храма Песен представить, что через десять лет будет наслаждаться дорогущим букетом опертамского с самим королём?

Сейчас же радость победы омрачало лишь одно — разочарование в том, кому с непоколебимой верностью служил все эти годы. Вот он — правитель прибрежья, идеал и спаситель в глазах большинства граждан. А там, в одном из подвалов замка — едва остывшее тело совсем ещё юной девочки со слипшимися от крови золотыми волосами и теперь уже пустыми как бездна зелёными глазами. Несчастная жертва порочной страсти, повинная лишь в том, что родилась слишком красивой и слишком похожей на ту, что буквально свела Юстиниана с ума. Точнее, не она, а та жажда, которую он никак не мог утолить. Не мог или не хотел?

— Невероятно! Всего за час вы добились того, для чего Максиану не хватило и половины года! — король снова наполнил чашу вином.

— Пожалуй, просто не хотел, — натянуто улыбнулся Корнут.

— Давать показания он тоже не хотел, — хмыкнул Юстиниан, — но кое о чём он всё же забыл: я всегда добиваюсь своего! Кстати, Корнут, может, откроете секрет, как вам удалось развязать ему язык?

Корнут скользнул взглядом по руке короля. Довольно глубокая царапина едва успела затянуться. Перед глазами предстали неподвижные тонкие пальчики с поломанными ногтями, под которые забилась свернувшаяся кровь…

— Никакого секрета нет, Ваше Величество. У каждого из нас есть слабые места. Порой их сложно нащупать, а иногда они весьма очевидны.

Юстиниан сделал большой глоток и, причмокнув губами, откинулся на высокую спинку кресла:

— И какие же слабые места были у Максиана? Семья? Дочери?

Корнут сжал кулаки. Бордовая длинная борозда, прочерченная сталью на мертвенно-бледной коже, от груди до низа живота. Не глубокая, не смертельная, но заставляющая жертву страдать от невыносимой боли. Он невольно вздрогнул и попытался отогнать мучительное видение.

— Гордость, Ваше величество. Его погубило самолюбие.

Юстиниан задумчиво пригладил бороду и расплылся в злорадной ухмылке:

— А так ли гордо будет смотреться его голова, насаженная на кол посреди Площади Позора?

— Вопрос риторический, я полагаю?

— Пожалуй. Подготавливаю речь для народа. Кстати, о народе… Что там у вас с этим выскочкой Шарпвордом? Вы видели его заметку об осквернённых? Потрясающий бред!

А вот смерть ей принёс кинжал, с невероятной жестокостью вогнанный в её женское естество… и оставленный там, будто в насмешку. Над чем? Для чего? Эти вопросы будут терзать его до конца жизни, потому что такое точно не забывается.

Когда Юстиниан переступил эту черту? Не стал ли он, Корнут, катализатором, преподнеся власть на золотом блюде и спустив этим зверя с цепи?

Корнут одним махом осушил чашу, пытаясь утопить в вине так и стоящее перед глазами, а вместе с ним и совесть.

— Шарпворд? Да-да, конечно, я поручил начальнику полиции отыскать наглеца. Думаю, это не займёт много времени, Ваше Величество.

— Великолепно! — король опустил на стол пустую чашу. — Нам столько ещё предстоит сделать для Прибрежья, мой верный друг! Мы вычистим от плесени и гнили каждый, даже самый тёмный уголок и вырвем с корнями все сорняки. Вот увидите, моё имя будут славить веками!

Корнут с тревогой взглянул в сторону правителя, на которого ещё не так давно чуть ли не молился. Гаденькое предчувствие неустанно твердило, что это только начало, что худшее ещё только впереди. Нужно найти способ укротить кровожадность Юстиниана. И, возможно, он уже есть… Не мешало бы навестить старого друга и справиться о процветающем семейном деле. Может статься, среди мяса и сыров найдётся кое-что действительно любопытное…