Разжигая пламя

Глава 3

В окно настойчиво постучали. Потом ещё раз. Сон уже пропал, но открывать глаза не хотелось. Керс повернулся к стене и накрылся покрывалом с головой. После ночной попойки единственное, чего хотелось, — тихо сдохнуть.

Забарабанили уже сильнее, но он стойко продолжал притворяться мёртвым.

От открытой двери повеяло морозом, послышались лёгкие шаги, совсем рядом скрипнула половица. Надежда, что незваный гость проявит сочувствие и по-тихому отвалит, быстро испарилась — видимо, о сострадании в Исайлуме не слыхивали.

— Доброе утро, златоглазый! — покрывало грубо сдёрнули.

Опять эта заноза! Хорошо, что поленился ночью портки снять, неловко бы как-то вышло, ребёнок всё же.

— Отвянь, малявка, — Керс уткнулся лицом в подушку. — Дай поспать.

— Вождь твой приехать, тебя звать, — обиженно сообщила Агот.

Чёрт, как невовремя! Новость, конечно, отличная, но толку от него сейчас меньше, чем от хромой кобылы. Проклятый арак! Гореть ему ярким пламенем…

Он с трудом поднялся, стараясь сосредоточить взгляд на одной точке. В голове гудело так, что мысли в ужасе разбегались; в горле сухо, как в Мёртвых Пустошах под палящим солнцем.

Глаза девчонки коварно заблестели, и она оглянулась на стол. Кувшин с водой, раскачиваясь, поднялся в воздух, медленно подплыл к нему и завис над головой.

— Пить хотеть? — с невинной улыбкой поинтересовалась Агот.

— Хотеть, хотеть, — передразнил он. — Давай сюда.

— Держи!

Сосуд наклонился, и всё содержимое выплеснулось прямо ему на голову.

— Ну, шельма малая, — незлобно прорычал Керс и, поймав за рукав уже норовившую смыться проказницу, подхватил на руки.

Кувшин грохнулся на пол, разлетелся на части.

— Отпусти! — заверещала она.

Не обращая внимания на её крики, он с лёгкостью закинул девчонку на плечо и направился к выходу.

— Что, мать вашу, здесь происходит?! — подскочил ничего не соображающий спросонья Бродяга.

— Утренние процедуры, — пояснил Керс и, распахнув дверь, вышел на порог.

— Отпусти, я сказать!

— Как скажешь.

С визгом Агот рухнула в сугроб и, отряхиваясь от снега, принялась ругать его на уруттанском. Хмыкнув, Керс уклонился от снежка и закрыл дверь изнутри.

— Севир здесь.

Бродяга провёл ладонями по заспанному лицу и, кряхтя, принялся одеваться.

— Чёртов арак, в последний раз пью эту дрянь, клянусь всеми шестью пальцами на правой руке.

— Где-то я это уже слышал.

— Этот раз точно последний! — прозвучало это как-то неубедительно, да и сам Бродяга вряд ли верил в сказанное.

Керс наспех оделся и вышел из дома. Агот ждала его у крыльца. Её щёки пылали, глаза задорно блестели. В раскрасневшихся от мороза руках она мяла снежок, давно превратившийся в ледышку.

— Слушай, не до твоих игр сейчас, — Керс предупредительно поднял ладонь. — Где они остановились?

Девчонка разочарованно вздохнула и отшвырнула каменный комок:

— Иди за мной, — утопая в снегу по колено, рыжеволосая резво поскакала по сугробам.

Остановившись у самого большого дома, Агот смерила его задумчивым взглядом:

— Орм сказать, ты отметиться тьмой. Как это?

— Мне откуда знать! Вот у него и спрашивай.

— Он сказать, держись подальше от этого танаиш, — заговорчески зашептала малявка, — но я не хочу! Я понимать, он просто боится за меня.

— Может, стоит его послушать?

— Нет, златоглазый, ты мне нравиться. Хочу дружить, хочу научиться говорить хорошо. Ты меня учить будешь.

Керс озадаченно посмотрел на девчонку. Упрямо вздёрнутый нос, усыпанный веснушками, раскраснелся от мороза. Губы плотно поджаты, а в глазах даже не вопрос — требование.

Нет, ну что она прицепилась? Агот, конечно, забавная, и даже привязаться к ней успел, но, если шаман прав и ей грозит опасность, будет безрассудно позволить девчонке ошиваться рядом. С другой стороны, она не из тех, кто так просто отстанет. Да и что может с ней произойти здесь, в Исайлуме?

— Подумаю, — буркнул он и, уже приоткрыв дверь, обернулся. — Возвращайся в юрту, околеешь ещё — потом ходи-выслушивай за тебя…

Дом изначально строился как гостевой. В нём временно селили новоприбывшие семьи, но чаще всего он пустовал. Севир изначально отказался от собственного жилья и позже занял здесь одну из комнат. Со временем дом стал вроде регнумского Сената. В нём проводились собрания, строились планы, и даже иногда устраивали застолья в честь какого-нибудь праздника.

Завидев Керса, Севир добродушно усмехнулся:

— Здорово, малец! Ну как, освоился?

— Угу. Когда приехал?

— Ещё до рассвета. Уже и выспаться успел, а вы всё дрыхнете. Что, ночка удалась на славу? — Севир придвинул дымящуюся кружку. — На вот, выпей. Полегчает.

Керс с сомнением взглянул на содержимое, но видя, что командир пьёт то же самое, решился попробовать. На вкус терпкое, с кислинкой: то ли настой из ягод, то ли травы какие, но аромат приятный. Не отрава — да и ладно.

— Анник в травах толк знает, пей смело. Кстати, слышал, ты с Альмодом общий язык нашёл.

— Есть немного, — признался Керс, ища подвох в вопросе.

— Отлично! Он неплохой малый, вспыльчивый, правда, но что с вас, молодых, взять! Сейчас остальные подтянутся, обсудить кое-что нужно.

Сделав очередной глоток, Керс не без удивления отметил, что в голове стало проясняться, а озноб, что не покидал ни на минуту, так и вовсе исчез.

— Видел Семидесятого, — помолчав, сообщил Севир. — Он теперь тоже с нами, так что, если всё пойдёт по плану, скоро со своими встретишься.

— Как они там? — Керс с трудом сдерживал волнение: лучшее, что довелось услышать за все эти месяцы.

— Живы, расслабься.

Новость вселяла надежду. Ту, которую раньше он так ненавидел, а теперь едва ли не жил ею. Что там должно было пойти по плану — понятия не имел, но уже пообещал себе сделать всё возможное, чтобы так оно и было.

В дом вошёл шаман. Коротко поприветствовав Севира, Орм занял свободное место:

— Хорошо у вас здесь. Чистая земля, добрая.

— А как иначе! Для своих же старались! — ухмыльнулся Севир.

Орм бросил задумчивый взгляд на Керса и неодобрительно покачал головой:

— Запрещать Агот общаться с тобой не могу, но тебе, как старшему, скажу: не нравится мне, что за тобой хвостом бегает. Ребёнок она ещё.

— О чём ты?! — непонимающе моргнул Керс, но тут же дошло: — Да и в мыслях не было! Сам её гоняю, а толку-то!

Шаман испытующе посмотрел ему в глаза и удовлетворённо кивнул:

— Вижу, не лжёшь. Нет в тебе этой грязи, только знай, дружба ваша к беде приведёт.

Севир недоверчиво нахмурился:

— О какой беде ты говоришь, Орм?

— Пока не знаю, да и знал бы — не сказал. Не имею права. Но она мне как дочь, не прощу себя, если случится что.

— Я буду начеку, — пообещал Керс.

Дверь снова скрипнула, на пороге показался Альмод. На удивление выглядел бодро, будто и не глушил всю ночь свой треклятый арак. За ним почти сразу вошли Клык с Бродягой.

— Ну, раз все в сборе, — Севир дождался, пока усядутся, — тянуть не стану. Времени не так уж и много, а поразмыслить вам будет над чем. Клык здесь единственный, кто имеет представление, о чём пойдёт речь, так что начну сначала, чтобы было всем понятно.

Он заговорил о принцессе, объяснил, кто такая, хотя большинству из присутствующих это особо и не требовалось. Керс жадно ловил каждое слово, ещё не до конца осознавая, что всё, о чём говорит Севир, не вымысел. Верилось с трудом, что кто-то из свободных готов пойти против системы, против государства, уклад которого веками не менялся. Что натолкнуло принцессу на такое и хватит ли ей духу пойти до самого конца? Не обманет ли, заполучив корону? Вопросов накопилось больше, чем ответов, но его дело малое — молча выполнять приказы. Оставалось надеяться, что командир знает, во что влез.

Закончив, Севир отпил из кружки.

— Не понимаю, а мы здесь при чём? — нахмурился Альмод. — Это ваша война.

— Не забегай вперёд. Это всего лишь предыстория, а вот теперь о самом важном, — Севир бросил на Орма многозначительный взгляд. — Принцесса предлагает земли в обмен на вашу верность. Поддержите её, и степи станут вашими.

Лицо Альмода вытянулось в удивлении. Он недоверчиво глянул на Севира, потом на Орма, молчащего всё это время, будто его это и вовсе не касалось.

— Что от нас требуется? — с сомнением спросил Альмод.

— Соберите всех, кто может сражаться. Чем больше, тем лучше. Не факт, что ваши топоры действительно пригодятся, но земли вы получите в любом случае. Разве они не стоят того, чтобы пролить немного уруттанской крови?

— А если девчонка обманет?

— Перо готово выступить гарантом. Есть рычаги, на которые мы можем надавить в случае, если пойдёт на попятную.

— Мало верится, — скривился Альмод. — Особенно после того, что ты натворил.

— Ничего другого предложить не могу, — на лице Севира проскользнула едва заметная тень. — Можете не соглашаться, но предложения получше вам ждать ещё лет триста.

Альмод откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на шамана:

— Что думаешь, Орм?

Тот с сомнением покачал головой:

— Ничего. Мне нужно увидеть её, тогда что-то и смогу сказать.

— Я не могу рисковать своими людьми, — Альмод провёл рукой по бороде. — Да и другие племена спросят то же самое. И на гарантии Пера им плевать, они о вас, может, и не слышали никогда.

Севир пожал плечами:

— Решайте сами. Моё дело предложить.

— Ответа тебе никто не даст, пока не увидим эту твою принцессу, — отрезал Орм.

— И как ты себе это представляешь? — скептически приподнял бровь Севир. — Тебе её сюда привезти?

— Можно и в городе. Если хочет наших воинов на своей стороне — найдёшь способ.

Керс мысленно поддержал уруттанцев. Требование вполне справедливое. Не принцессе придётся проливать кровь — так пусть снизойдёт до встречи с теми, у кого просит поддержки.

— Хорошо, что-нибудь придумаю, — после некоторого молчания отозвался Севир. — Дайте мне время.

Альмод кивнул и поднялся:

— Не подведи нас на этот раз, или, клянусь, твоя голова украсит вход в мою юрту.

Клык свирепо оскалился, глухо зарычал.

— Невежливо угрожать хозяину дома, в котором тебя приютили, — шаман грозно посмотрел на молодого вождя. — Прости его, Севир, рана от утраты ещё не до конца зажила.

Молодой вождь с досадой пнул стул и, печатая шаг, покинул дом. Севир горько ухмыльнулся, глядя тому в след.

— Предложение принцессы выгодно уруттанцам, — признался Орм, поднимаясь из-за стола. — Они пойдут за ней, но только если будут уверены, что не обманет.

— Понимаю, — кивнул Севир. — Будет вам встреча.

— Я этому сосунку кадык вырву, — прорычал Клык, когда дверь за шаманом закрылась, — только пусть попробует рыпнуться.

— Остынь, — небрежно отмахнулся Севир, — пустые угрозы. А ты что притих, малец? Какие мысли?

Керс удивлённо посмотрел на командира, не ожидая, что спросят о подобном:

— Не знаю. Мутно всё как-то. Не верю я свободным, даже твоим друзьям.

— И правильно делаешь, но другой возможности не будет. Перу давно пора сделать что-то стоящее.

— А Исайлума тебе недостаточно? — нахмурился Бродяга. — Оглянись, Севир: скольких ты спас! И скольких ещё можешь спасти в будущем, если не станешь влезать в это дерьмо.

— Жалкие крохи! Не на то я рассчитывал.

— Ты главный, тебе и решать, — Бродяга с досадой сплюнул. — Как бы только хуже не стало.

— Мы носим клеймо больше века, — напомнил Клык. — Разве может быть хуже?!

— Не поверишь, но может, — невесело ухмыльнулся Керс. — Например, если Исайлум обнаружат, что будем делать?

— Кому будет дело до нас, — возразил Севир, — когда знатные начнут грызню между собой за свою драгоценную корону? У нас есть шанс хорошенько встряхнуть Легион изнутри.

— И как же?

— Есть пара мыслей. Сначала твой дым на деле проверим.

Керс пожал плечами. Севир явно что-то удумал и пока раскрывать свой замысел до конца не собирался. Его дело, конечно, но до весны ещё дожить нужно, ведь поганки под снегом не растут.

— Какое принцессе вообще дело до осквернённых? — не удержался от вопроса он.

— Сердце доброе, — многозначительно подмигнул Севир. — В отца пошла.

— Да власти она хочет, — пробурчал Бродяга, — за наш счёт. Чего тут непонятного? Знаю я свободных, наобещают с три короба, а потом поимеют во все дыры.

— Спорить с тобой не буду, — Севир покрутил пустую кружку, — но осквернённым нужна надежда, понимаешь? А она именно та, кто сможет её дать.

— С чего бы? — моргнул Керс. — Никакая мне надежда не нужна, тем более в её лице. Я бы даже о ней слушать не захотел.

— Как раз наша задача сделать так, чтобы другие не просто захотели слушать, а согласились пойти за ней.

— С хера ли? — сплюнул Бродяга. — Тебе поверят куда охотнее!

— Что ж до этого не поверили? — парировал Севир. — Нет, дружище, я на эту роль не гожусь. Ровена куда лучше подходит для этого, и мы должны убедить в этом остальных.

— Непросто это будет, — Бродяга почесал затылок. — Пока, кроме недоверия, она ничего больше не вызывает. Даром, что дочь Урсуса.

— Подкрепить действием нужно, — задумчиво произнёс Клык. — Может, от её имени сделать что?

— Ага, раздать деревянных солдатиков всему Терсентуму, — Керс прикрыл глаза рукой.

Бродяга поперхнулся и закашлялся в кулак, Клык недовольно насупился.

— И что ты предлагаешь? — Севир скрестил на груди руки и откинулся на спинку стула.

— Пока она чужая, никто и слушать о ней не станет, — пояснил Керс. — Нужно её как свою представить, так хоть чем-то заинтересуем. Легенду, может, какую выдумать? Вроде: «Жила-была принцесса, всю жизнь провела в заточении в замке у страшного дракона-короля и повстречала на балу осквернённого…» Который, ну… не знаю, например, убил злодея, влюбил в себя красавицу, а потом убедил бороться за свободу своих собратьев.

— Сказочник хренов, — фыркнул Клык.

— А я бы послушал такую сказку, — хохотнул Бродяга, — особенно ту часть, как он её будет пялить на королевском ложе.

— А что, мысль, — задумчиво проговорил Севир. Послышался смешок, и он, глянув на расплывшегося в улыбке Бродягу, раздражённо поморщился. — Да я не про это, мать твою! Значит так, выдумывать нам ничего не понадобится: девка-то из наших будет.

— В смысле? — нахмурился Клык. — Хочешь сказать, она тоже осквернённая?

— А я как-то не так выразился? Пора бы ей из тени уже выходить, раз хочет нашей помощи. Но пока всем держать языки за зубами, усекли? Иначе повыдираю с корнем. Если раньше положенного пронюхают, всё полетит псу под хвост.

Бродяга присвистнул:

— Вот это новость!

— Раз она из наших, как её раньше не раскрыли? — Керс недоуменно посмотрел на Севира.

— Потому что у девчонки мозгов побольше, чем у некоторых из вас. Ей, конечно, опыта не хватает, но дело это поправимое. Думаю, она станет достойной правительницей, если власть не развратит её.

Керсу она уже начинала нравиться. Чертовски сложно, должно быть, всю жизнь скрываться от Легиона, особенно будучи у всех на виду. Вот почему командир не сомневался в ней: такое действительно заслуживает уважения.

— Ещё вопросы имеются? — Севир обвёл собравшихся издевательским взглядом.

Бродяга покачал головой.

— Мы тут на охоту собрались, — Клык поднялся. — Альмод и ещё трое уруттанцев. Присоединяйтесь.

Керс кивнул, даже не понимая, о чём речь. Все мысли заняло услышанное. Если и впрямь удастся убедить собратьев, Легион сотрут в порошок. Разве не об этом втайне мечтает каждый осквернённый?

Но больше всего радовала новость, что скоро Четвёрка снова будет в сборе. Тоска по братьям и Твин так и не отступала ни на шаг, разве что, может, немного приутихла, но стоило услышать о Слае, как тут же вернулась с новой силой.

Часто по вечерам размышлял, каково им там, в замке: как живут, о чём мечтают, вспоминают ли о нём? Странно, что Слай даже слова не передал. Может, конечно, не до того было, но гаденькое чувство несправедливости всё равно начало подтачивать изнутри. Вдруг он больше им не нужен? Свыклись, что теперь их трое, а может, и совсем забили на семью? И ладно Слай с Твин, они всегда вместе, а вот Харо один совсем одичает.

Вспомнилось, как завязалась с ним дружба ещё в Южном Мысе. Харо тогда и тринадцати не было. Угрюмый, всегда сам по себе, маску почти не снимал. Жили в разных казармах, как-то до этого не особо пересекались, а потом их перевели в часть к старшим, тогда и скорешились: общий враг объединил.

Старшаки там сильно зарвались, младшим очень непросто приходилось. Бывало, по нескольку суток без еды оставляли. Особенно сильно доставалось Харо — за то, что огрызался, не прогибался ни под кого. Этим, наверное, и привлёк к себе его внимание. Вдвоём отбиваться стало проще, но выгребали порой по полной, да так, что, бывало, в медчасти неделями торчали. Потом уже подловили главного их шайки, отделали так, что едва не сдох, но намёк тот всосал — во всяком случае, после их уже не трогали.

В Регнуме было проще, да и опыт со старшаками имелся, но выводы он сделал ещё там, в Южном Мысе: самое важное — тот, кто идёт рядом. Даже на охоте от напарника зависит, выживут ли в туннелях или в пустошах. Что тогда говорить об остальном…