Развод. Вспомни, как мы любили

Глава 23. У тебя с бывшей проблемы?

— Привет.

Дверь распахивается и в салон грациозно ныряет Лариса. В ушах вспыхивают искрами небольшие сережки.

На плечах поверх черного платья белое пальто с меховым воротом. Легкий макияж, улыбка на лице.

И я ее целую, но только в бархатную щеку.

Хочу большего, но не могу отвязаться от ощущения того, что на заднем сидении сидит Маша и с укором смотрит на нас, скрестив руки на груди.

Лариса тоже хочет большего, потому что я замечаю в ее глазах разочарование.

— Куда едем? — спрашивает она и вновь улыбается.

Я имею полное право сейчас задушить Ларису в объятиях, поцеловать ее глубоко и жадно, но тень Маши презрительно вскидывает бровь.

Правда, можешь?

Ну, целуй, Воронин, а я посмотрю.

С тем же выражением, когда ты, Воронин, пытался покрасоваться в девятом классе передо мной и решил спрыгнуть со второго этажа в сугроб.

А потом ногу сломал.

Только в этот раз к тебе никто не кинется и не вызовет скорую. И не разрисует гипс цветочками и солнышками.

— Поужинаем, — завожу машину и медленно проворачиваю руль.

Какой же ты дурак, Воронин. Какой тебе ужин? Ты же уже поужинал.

Вези ее сразу в отель.

У тебя ширинка вот-вот лопнет. Не ужинать ты хочешь, идиот. И что ты как девственник?

И где цветы, Воронин?

Вот ко мне ты всегда с цветами подкатывал, с безделушками. Никогда с пустыми руками не приходил, а тут растерял все навыки обольщения? Я разочарована.

— Что-то случилось? — спрашивает Лариса.

— Нет, все хорошо.

Врешь и не краснеешь, Воронин. У нас тут некрасивая ситуация. Я, ты и твоя новая зазноба. Это какой-то изврат, милый.

Думал, избавишься от меня, получив штамп о разводе? Ты смешной. Разве от меня можно избавиться? Я столько лет была с тобой.

И, кстати, дорогой, тебе придется постараться, чтобы не повторить наши с тобой горизонтальные утехи. Все, что ты умеешь, ты научился со мной.

Весь твой опыт — это я.

— С бывшей женой проблемы?

— Давай не будем о ней, — сжимаю руль.

Маша в моей голове презрительно хмыкает. И какая же она стерва сейчас.

— Я ее видела на днях.

— Лара, я же попросил, — глухо отвечаю я.

— Мне она показалась разбитой.

Маша в голове закатывает глаза. Врет она, Воронин. Ты, что, меня не видел сегодня? У меня все хорошо. Я живу дальше. Открываю свое дело.

И ты живи. Ты же этого хотел. Жить. Со мной ты умирал. По крайней мере, тебе так казалось. И знаешь, у меня идея. Как всегда гениальная, как я сама.

Не на ужин ее тащи, а к себе в квартиру. Пусть ее сладкий парфюм прогонит мой дух. Отымей ее во всех углах. Особенно в сауне.

Но вот незадача. У нас с тобой и в сауне было. Не в твоей нынешней, конечно, но несколько раз в прошлом хорошенько так попарились.

— Прости, Вить, — Лариса вздыхает. — Я больше не буду. Как девочки?

— Все хорошо.

— Слушай… — Лариса делает паузу. — Может, ты нас познакомишь?

Да, Воронин, познакомь свою красу с нашими дочерьми.

Провожу языком по внутренней стороне верхних резцов.

— Рано, — коротко отвечаю я.

— Мы с ними подружимся.

Маша в голове хохочет так, как никогда не хохотала. Медленно выдыхаю. Это я сам смеюсь над “подружимся”. Какой подружимся? Я знаю своих дочерей, и они сейчас пытаются развернуть нас Машей опять друг к другу с детской непримиримостью и упрямством.

— Вить…

— Ты торопишься, Лара. У меня была первая неделя без истерик и скандалов с девочками.

Я бы, конечно, хотел, чтобы мои дочери приняли в моей жизни новую женщину спокойно и разумно, но я же понимаю, что это все из грани фантастики. И я вынужден сейчас держать женщину, которая занимала все мои мысли последний гол, на расстоянии от дочерей.

— Я тебе не говорил, что все будет просто, — постукиваю пальцами по баранке руля.

— Возможно, не стоит так потакать детям? Да, я понимаю, что у них сейчас все непросто.

— Лара, я люблю дочерей, — тихо проговариваю я, мрачно глядя на дорогу. — И они будут в моей жизни. И терять их я не намерен. И они должны это понять. Понять, что я останусь их отцом и что не исчезну из их жизни.

— То есть…

— То есть, Лара, я мужик с тремя дочерьми, которые скоро войдут в веселую фазу подросткового гона.

— То есть я буду на втором месте?

— Будь у тебя дети, то я бы тоже был на втором месте.

Воронин! А это было хорошо! В самое сердечко бездетной женщины! О, ты еще не потерял остроту своего языка?! Резанул так резанул. Так ты не только со мной сволочь честная?

— Прости, Лара… — понижаю голос до шепота.

— Это я зря начала, — едва слышно отвечает Лариса, глядя в окно. — Ты же просил… И говорил, что все будет непросто.

— Лар. Мы сейчас только сами друг друга узнаем. И я не хочу слышать от тебя после приветствий вопросы, есть ли у меня проблемы с бывшей женой. Не сейчас, Лара. Я хочу отдохнуть, поужинать… Расслабиться. И нет, моя бывшая жена не доставляет мне проблем, Лара. Она не лезет ко мне, не мотает нервы, если ты об этом. И я уверен, что она будет идеальной бывшей женой. Потому что вот такая она, Лара. И с тобой она будет себя вести ровно и спокойно.

— Я буду для нее врагом в любом случае, — Лариса вздыхает. — И эту враждебность она передаст вашим дочерям. Я об этом беспокоюсь.

— Лар, их враждебность будет оправдана прежде всего тем, что это я ушел из семьи. Я был инициатором развода. И я разрушил их уютный мирок с мамой и папой. И сейчас я яростно лавирую среди детских обид и эгоизма. И да, если я сейчас тебя познакомлю с девочками, то острой враждебности нам не избежать. И я повторяю, — медленно выдыхаю. — Я люблю своих дочерей. Я нянчил, менял подгузники, ночами не спал. Я не был отцом для галочки, который только сюсюкал пару минут над колыбелькой, а потом уходил по своим делам. И не буду я таким сейчас, Лара.

Притормаживаю на перекрестке и пялюсь на светофор. Маша в моей голове недобро щурится.

Что, стерва, думаешь, что я лукавлю? Что я оправдаю твои слова насчет того, что совместная опека с моей стороны сойдет на пару часов раз в месяц? Что только ты останешься в жизни наших дочерей? Нет, дорогая.

— Прости, — Лариса поддается в мою сторону, ласково вглядываясь в мой профиль. — Давай дружить. М?

Я разминаю шею. Шейные позвонки похрустывают под кожей, связками и мышцами.

— И я согласна, — шепчет она. — Нам надо расслабиться, — протягивает руку и пробегает пальцами по моей шее от уха до ворота рубашки. — Обещаю быть хорошей девочкой.

Воронин, — воркует голос воображаемой Маши, — может, тебе предложить хорошей девочке сейчас нырнуть к твоей ширинке, как однажды это сделала я посреди пустой ночной трассы? Давай, милый, хочу посмотреть на ее лицо. Выпускай своих демонов, любимый.