Развод. Вспомни, как мы любили

Глава 54. Закроем эту страницу

— Это неправильно!

— Да ты надоела!

Я врываюсь в гостиную. На безымянном пальце — кольцо из белого золота с крохотным и изящным цветком лилии. Я в очередной раз пытаюсь его снять, а оно не снимается.

— Я выйду за тебя, а ты опять в кого-нибудь влюбишься! — разворачиваюсь к Виктору.

— Так ты этого боишься?!

— Да! И ты не можешь мне обещать, что этого не произойдет! — взвизгиваю я. — Появится какая-нибудь краля, когда тебе станет опять скучно!

— Это… — Виктор выдыхает и рычит. — Довод!

— Ага!

— И это довод для любых отношений, — поскрипывает зубами.

— Твоя правда, — цежу сквозь зубы. — Поэтому я и не хотела связываться с мужиками!

— Тогда чего ты от меня хотела?!

— Где, сволочь, гарантия того, что ты не заскучаешь после моих родов? В тебе сейчас, возможно, говорит эгоизм и желание бывшую обратно загнать в угол!

— Да черта с два тебя сейчас загонишь в угол! — Виктор пинает столик по резной ножке. — Да и не надо мне этого!

— А чего тебе надо?!

— Тебя мне надо! И тогда ты была мне нужна!

— Что ты несешь?!

— Да! Была нужна той, кто выпнет меня и даст прийти в себя! Без мести через наших дочерей! Ты ведь могла!

— Могла!

— Почему не стала?!

— Потому что ты был хорошим отцом и мужем! И я уже это говорила! Но это не отменяет того кошмара, что ты устроил!

— Ничего этого не отменит, Маш, — в отчаянии шепчет Виктор. — Это часть нашего прошлого. И представь себе, я не хочу его отменять или забывать. Или игнорировать. Потому что это урок для меня. Потому что я теперь знаю, что я могу быть унылым придурком и что скука в жизни бывает! Бывает! И что не надо бояться быть для своей жены обычным человеком! Нет, Маша, не могу и не хочу тебе обещать, что я буду идеальным, только прими меня обратно! Потому что это будет вранье! Я не идеальный! И в некоторых вопросах так себе вариант!

— Ну, офигеть! — охаю я. — Тогда почему я должна хотеть за тебя замуж?!

— Не знаю! Тогда возьми и откажись от меня!

— Да я уже отказалась от тебя! И что? — развожу руки в стороны. — Я беременна! От тебя! Ты же не уйдешь в закат!

— Не уйду.

— Да ты просто вынуждаешь быть с тобой! Опять будешь тут шататься с пледами и жасминовым чаем! Да? И опять появится твой кофе на кухне!

— И тебе опять завязывать мне галстуки! И не тем узлом, который тебе нравится!

— Да щас!

— Тогда привет, галстуки на резиночках!

И я кричу. В бессилии и ярости перед мужчиной, которого боюсь и которого хочу рядом. Так больно сейчас и так непонятно с ним.

— Я бы сказал, что люблю тебя, — хрипло говорит он, когда я замолкаю, чтобы отдышаться, — но это банальная банальность. Нет такого слова, чтобы описало, что у меня к тебе, Машуль. Это проклятие и благословение, и они убивают и возрождают меня. И я тебе с уверенностью могу сказать, что второй такой женщины в моей жизни не будет.

— Да где же ты еще такую дуру-то найдешь? — горько усмехаюсь.

— Никто из нас друг без друга не умрет, — Виктор делает шаг. — И это бесит, потому что тогда вообще не было вопросов, почему мы должны вновь сойтись. Чтобы спасти друг друга, да? А у нас все иначе. Нам не надо друг друга спасать.

— Нет, не надо… — шепчу я.

— Мы можем быть вместе только, если этого хотим, — Виктор делает еще один шаг. — Если хотим видеть друг друга по утрам. Любыми. Довольными и недовольными. Простое желание, но какое сложное.

— И не хочу я, чтобы ты был идеальным, — опускаюсь на подлокотник кресла. — Это же потом мне тоже надо быть идеальной, чтобы соответствовать такому королю, — поднимаю взгляд. — Задолбало. То идеальная жена, то идеальная разведенка, и в итоге в сорок лет я буду пятнистой, пузатой и во второй раз замужем за тем же мужиком?!

— Нового ты не нашла, — хмыкает Виктор. — У тебя было время.

— Я идеально страдала!

— Ну вот, настрадалась!

— Да чтоб тебя, — сжимаю переносицу.

— Я люблю тебя, — глухо отзывается Виктор.

— Да ты минуту назад говорил, что это банальная банальность! — поднимаю на него взгляд. — Передумал?

— Ну, сейчас вот вырвалось.

— Да, господи!

— Хорошо, давай не будем вступать в брак! Давай! — повышает голос.

— Ты как себе это представляешь?

— Буду у себя в логове сидеть и по первому зову срываться и бежать к тебе, когда тебе что-нибудь понадобится, — пожимает плечами. — Родишь, то… не знаю, блин! Вахтами будешь меня к себе пускать! Надоел, выпинываешь!

Да я его сейчас не хочу никуда выпинывать. Хочу упасть на диван, вытянуть ноги и получить от Виктора массаж.

— И каждый раз я буду приходить с надеждой, что ты скажешь мне “оставайся”, — сглатывает.

Подходит и садится у моих ног, привалившись к креслу спиной.

— Когда я в первый раз сделал предложение, Маш, я не думал, что нас ждет. Не совсем представлял, что такое быть мужем, что такое семья, что такое обычные будни с рутиной. Я был на подъеме, восторженный, а сейчас я дядька, который, как и ты, боится себя. Я прекрасно осознаю, что сделал тебе больно, нашим дочерям и даже моей маме. Я не отмахиваюсь от этого, Машуль. И я никак не могу все это перекрыть. На это потребуется много времени и честности с самим собой. Согласен, новый мужчина был бы для тебя вариантом получше.

Я сползаю к нему на пол:

— Да вот сдался мне новый мужик с новыми тараканами, — фыркаю я. — И что ты заладил-то про нового мужика?

— Потому что я хорошо помню все свои слова, — смотрит перед собой.

— Тебе повезло, что я непослушная девочка, — хмыкаю я, — и не стала претворять в жизнь твои пожелания о новой любви, — Откидываю голову назад. — Какой ты козел, Вить.

— Прости меня, — сжимает мою руку.

— Прощение — это тоже банальность, Вить, — тяжело вздыхаю я. — Но вместо него… — всматриваюсь в его глаза, — я могу сказать, что я поняла, почему мы пришли к такому итогу. Мы оба к нему пришли, Воронин. И у нас бы иначе не вышло, увы. И как бы я ни страдала по тебе, но мне этот урок тоже был важен. Произошла полная переоценка жизни. И теперь я не спрошу, кто я без тебя. И второй раз я не буду громить дом, Вить, поэтому мне бессмысленно бояться, что ты опять влюбишься.

Задумываюсь над своим внезапным выводом, и одобрительно киваю сама себе.

— А теперь, — касаюсь его щеки и улыбаюсь, — вспомни, как мы любили, Вить, и закроем эту страницу, чтобы жить иначе и любить иначе. Второй раз я такое не вытяну. Нафиг. Я уже не молодушка.

— Да я тоже не сказать, что жеребец, — с наигранной печалью вздыхает Виктор. — Ты меня за сегодня вымотала, что я теперь хочу спать.

— Тебя еще ждет разговор с дочерьми, — зеваю будто в издевку. — Ты все это заварил, вот теперь и сам объясняйся.