Развод. Вспомни, как мы любили

Глава 25. Зануда Воронин

— Слушай, Виктор, — кутаюсь в теплый и толстый халат и поправляю шапку на голове. — Ты же мог этот чертов вулкан привезти сразу в школу.

— Не подумал, Маш, — стоит у открытого багажника.

Весь при параде такой.

Закрадывается нехорошая мыслишка, что его доченьки выдернули со свиданки. От него тянет терпким парфюмом.

Я женщина любопытная, и не всегда отвечаю за свои порывы.

Я могу разгромить дом и еще могу шагнуть к бывшему мужу почти вплотную, наклонится и втянуть носом воздух.

— Что ты делаешь, Маш? — глухо спрашивает Виктор.

Под его парфюмом я улавливаю сладкие нотки, которые выбиваются из строгой древесной композиции.

Точно.

На свиданке был. И хорошо так наобжимался, раз от него тянет женскими духами.

Сердце чернеет и съеживается в крохотную изюминку ярости.

— Маша, — говорит Виктор.

Поднимаю взгляд и медленно отступаю. Лицо лижет холодный влажный ветер.

— Не подумал? — вскидываю бровь.

В открытом багажнике лежит целая зеленая долина с крохотными деревцами и вулканом из глины. Опять смотрю на Виктора.

— Видимо, мозги были заняты другим, да?

— Слушай, обещал дочкам, что буду всегда на связи и не буду отмахиваться от их просьб, — он хмурится. — Лиза плакала и… очень волновалась, Маш. Они часами сидели над этим проектом.

— Завтра сразу в школу и привез бы, — чеканю каждый слог.

— Не подумал!

Отворачиваюсь, сжимаю переносицу до боли и минуту молчу, а затем опять в гневе смотрю на Виктора.

— Ты понимаешь, что они сейчас делают? М? Они нас сталкивают лбами, Виктор! — повышаю голос. — А ты им потакаешь! Не подумал он! Они мне сегодня такого нагородили, Вить!

— Им нужно время.

— Тебе не пора уже Ларису знакомить с девочками?

— Нет, не пора.

— Ты какого черта тянешь кота за яйца? Чтобы что? Ты даешь им ложную надежду! Что это за любовь такая у тебя?

— Ты меня сейчас будешь учить, что ли? — Виктор вскидывает бровь. — Тебя вообще это не должно касаться.

— Но меня это касается, Вить! Касается! Потому что наши дочери решили, что я должна за тебя такого прекрасного я бороться! — в отчаянии всматриваюсь в его глаза. — Понимаешь? Бороться! За тебя!

— Они — дети, — Виктор не отводит взора. — У них свой взгляд на жизнь.

— И это ты должен донести до них, что мы разбежались с концами. Ты, Вить. Не я. Это ты все устроил.

— Я не раз беседовал с ними на эту тему, Маша. Не раз.

— Да женись ты уже на своей Ларисе! — перехожу на крик. — Заделайте ребенка! В жопу твои беседы! Они не работают! Господи, Виктор!

— Я повторюсь, Маш, — голос Виктора твердый и тихий, — это только мое дело. И еще я вижу, что девочки не готовы. Я не буду себя закапывать на радость тебе.

— Ну что ты, — цежу я сквозь зубы, — я желаю тебе счастья. И верю, что наши дочери примут вашу любовь с Ларисой. И они с ней подружатся.

— Я слышу в твоем голосе сарказм, — Виктор ухмыляется. — И мне наши ангелочки четко расписали, что ждет Ларису. И это не магия дружбы.

— Ты, что, жертвуешь любовью?

— А должен пожертвовать дочерьми?

— Да ладно тебе, — фыркаю. — Новых заделаете, если поторопитесь. Дочек, сыночков. Может, с Ларисой в этом вопросе не будет таких проблем, как со мной? Я-то бракованная. Со мной-то сколько возни было!

— Что ты несешь, Маш? Ты не была для меня бракованной, — Виктор медленно выдыхает густой пар.

— И, что, сына не хотел и не хочешь? М? Может, подумаешь над тем, что Лариса может тебе наследника родить?

— Это уже твои личные тараканы, Маш. Не мои, — Виктор качает головой. — Да, наследника у меня нет, но есть три наследницы.

— И Лариса собирается ждать, когда раздуплишься? — вскидываю бровь. — Серьезно? Не люблю это выражение, но часики-то у нее тикают.

— Я не буду отвечать на этот вопрос.

— Разве ради любви не бросают весь мир к ногам?

— Возможно, — Виктор пожимает плечами. — Только что это за любовь, ради которой я затопчу своих детей?

— Да ты уже по ним прошелся катком, Виктор.

— Вот я и учел свои ошибки.

Я в ответ глухо рычу и сжимаю кулаки:

— Какой же ты… какой же ты… зануда, Воронин. Еще и не очень умный! В школу бы привез. В школу.

А затем я рывком наклоняюсь в багажник, подхватываю картонку с вулканом и слышу:

— Только аккуратно, Маш…

Я разворачиваюсь слишком резко. Картонка под наклоном, и вулкан с долиной с этого наклона слетают на асфальт.

На картонке остается несколько зеленых пятен и пара деревцев. Вулкан на асфальте развалился на две части, а внутри него был засыпан какой-то красный порошок.

Я шмыгаю и сглатываю, а затем перевожу взгляд на Виктора, который молча приподнимает брови и медленно выдыхает через нос.

— Да пошло оно все! — пинаю половинку вулкана из сухой глины, откидываю картонку, разворачиваюсь и шагаю к калитке. — Приперся. Посреди ночи. От шлюхи своей, — оглядываюсь. — Ты бы душ хотя бы принял. Или опять не подумал?

Открываю калитку и скрываюсь с глаз Виктора, который лишь щурится в ответ. Меня встречают наши дочери. Насупленные, в шапках и куртках поверх пижам.

— Двойки завтра получите. Переживете, — шепчу я, — а теперь марш спать.

Но кто будет меня слушать? Демонстративно вскидывают подбородки, обходят меня и выныривают к Виктору. Калитка за моей спиной скрипит. Я смотрю на ночное небо и стискиваю зубы.

— Девочки… — говорит Виктор. — Вы специально забыли вулкан?

— Нет, — с вызовом отвечает Даша. — Просто забыли.

— Девочки, быстро домой! — в бессилии рявкаю я.

— Мама права, — отзывается Виктор.

— Нет, — голос Лизы дрожит гневом. — Не права. И ты не прав. Ты должен быть дома. С нами. С мамой!