Развод. Вспомни, как мы любили

Глава 38. Идиоты

— Я хотел быть тебя лучше, чем я есть, — хрипло говорит Виктор, прижимаясь до боли к моему лбу. — И мне нельзя было быть рядом с тобой слабым, — закрывает глаза и крепче стискивает мое лицо в ладонях. — Нельзя было сказать, что мне все надоело.

Мне кажется, что он сейчас раздавит мою голову.

— Мы ведь столько всего достигли, и у нас все хорошо, — он усмехается. — Мы же идеальные. Мы пришли к этому, поэтому нечего ныть.

— Вот как, — едва слышно отзываюсь я. — Проблема в том, что ты не мог мне поныть? Ты ждал от меня не поддержки, а презрения?

— Нет, — всматривается в глаза. — Не в тебе проблема, Маш. Я сам этого себе не позволял. В итоге я устал от всего, а ты и была моим всем. И ведь остаешься. Слишком глубоко засела. Ничего не изменилось. Просто живем по разным углам…

— То есть ты, по сути, ты так и остался женатиком, но теперь с любовницей.

Молча всматривается в мои глаза и хмыкает:

— Да не было у меня ничего с Ларисой.

— Чего? — Я удивленно приподнимаю бровь.

— Если я еще в мыслях женат, то о какой любовнице идти речь, Маш?

— Вить, да что с тобой не так? И в который раз я задаю тебе этот вопрос. Ты можешь мне внятно объяснить, чего ты от жизни хочешь?

— Я тебе говорил, что хотел бьющегося сердца, воздыханий, потому что все это было бы понятным, — щурится. — То, что между нами, Маша… это что-то глубокое, темное и вросло в каждую клеточку. И никто из нас не прав в словах о мамке-сестре-дочери.

Резко отстраняется, убирает руки с моего лица и отступает.

— Ты слишком глубоко, Маша, но вместе с этим… только сейчас я могу с тобой откровенно говорить.

— Да ты не пытался со мной говорить…

— Да потому что изначально не было никакой конкретики, ясно? — повышает голос. — Муторно было! И как такое объяснить жене, с которой все хорошо? Когда есть достаток, когда дочери умницы-красавицы? Давай честно, ты бы поняла меня, если бы я начал втягивать в свое состояние, что мне не хочется просыпаться?! Не было у меня конкретной проблемы, которую можно было сесть и обсудить!

— Вот ты ее и придумал? Придумал Ларису?

— Выходит, что так! — смеется. — Только так вышло встряхнуть это уютное и благополучное болото, в котором тобой распределены роли!

— И тебя эти роли устраивали!

— И моя роль не подразумевала того, что мне может быть тоскливо, Маша! Ведь так?

Я молчу, потому что он прав.

Мой сильный муж — скала. И если я рядом с ним, то его жизнь — сказка, в которой нет места меланхолии и сомнениям.

Ведь все сложилось так, как мы и хотели в начале нашего пути.

И я бы не поняла его. Может, сымитировала, что понимаю, но на по факту… по факту я все проигнорировала.

Я спрятала голову в песок. Сделала вид, что все хорошо.

Я лгала себе, что этот год перед его признанием на кухне был идеальным и что якобы ничего не предвещало. И, видимо, ждала, что Виктор сам вернется в свою норму, просто надо подождать. Сам разберется, а я не буду лезть к нему вопросами, акцентировать внимание на его “выпадах” из реальности, отсутствующем взгляде и молчании в потолок после близости.

Он же в этот момент меня обнимал, а разговоры лишнее. Я лучше усну в его руках побыстрее.

— Я хочу тебя сейчас прогнать, Вить, — сипло шепчу я.

— А чего не выгоняешь? — усмехается.

— Я видела, что меняешься, Вить, — едва слышно отвечаю я. — Видела, но… я решила все это проигнорировать.

— Почему?

Я поправляю плед на плечах и возвращаюсь на диван. Откидываюсь на подушки, смотрю на люстру и усмехаюсь:

— Разве имеет мужчина право скучать с такой королевой, как я? — вытягиваю ноги. — С жиру бесился, — кошу взгляд на Виктора. — И только другая баба могла быть для меня оправданием всего этого идиотизма. И я думала тут… Я бы не пошла с тобой к семейному психологу.

— Почему, Маш?

— Потерять корону с головы было бы больно, — хмыкаю. — Меня устраивал сценарий, в котором мы разведены, а я — гордая обманутая женщина и страдалица с чувством собственного достоинства, — смотрю на Виктора прямо. — И я ведь хорошо справлялась с этой ролью, Вить. Идеальная разведенка.

И стоит мой Виктор посреди гостиной обычным уставшим мужиком, а я на диване сижу грустной теткой.

И видим мы такими друг друга впервые. Два человека скинули все маски, стерли тряпкой грим, который рисовали все эти годы, и смотрят друг на друга.

— Это другие устают от брака, друг от друга, — слабо улыбаюсь я. — Сомневаются, запутываются и теряются среди прожитых лет. А мы не такие. Мы особенные, ведь любовь у нас была другой. Не такой, как у остальных. А в итоге мы те же живые идиоты, Вить, только с раздутым самомнением.

Виктор шагает к дивану и садится рядом. Накрывает мою ладонь своей, а я кладу ему голову на плечо.

— Спасибо, что поехал за мной, — закрываю я глаза. — И я боюсь, что будь я на твоем месте, то… гордо отправилась бы по своим делам.

— Но на крыльцо ночью ты же вышла, — тихо отзывается Виктор.

— Если бы не вышла, то не было бы вулкана?

— Нет, — коротко отвечает Виктор.

— Мы обречены, Вить, — вздыхаю я.

— Определенно.

— И почему мы решили, что все будет иначе?

— Мы же идеальные, — Виктор усмехается, — а идеальные разводятся правильно.

— Ага, и идеальные не ходят в суд, за них все решают адвокаты. Может, поэтому мы не чувствуем себя разведенными?

— А ты считаешь, что мы бы без адвокатов развелись? — мягко разворачивается ко мне.

— Ну, вероятно, без адвокатов ты бы кому-нибудь обязательно морду набил.

— Судье, — серьезно отвечает Виктор.

— За что?

— Я бы нашел причину.

Хочу поцеловать его. Но уже не как Виктора из прошлого, а как настоящего и реального.

С расцарапанным лицом, с тонкими морщинками вокруг глаз и бровями, в которых пробились редкие седые волоски. Такого сложного и непонятного.

Но не ошибкой либо это будет?