Рядовая темная лошадка

Глава 35

Манопа просигнализировала, что ничего не изменилось с момента прошлого сканирования. Подслушивающие и наблюдающие устройства либо отсутствовали, либо она их не наблюдала. Импланты и улучшения в живых не слали непрерывно информацию закрастянам, хотя и доносили всякую статистику. Также они, по приказу владельцев, отключались и уж точно ничего не могли сообщить.

— Михаил? - осторожно спросил Трорг. - Мне врубить глушилку?

— А ты можешь? - повернулся к нему Лошадкин.

— Я отдельно попросил об этом улучшении, якобы в память о прошлом, когда меня держали в ошейнике.

Лошадкин оскалился и кивнул, Трорг включил что-то в себе и уж точно заглушил любое электронное подслушивание. От обычного их защищали стены выделенного им жилья, одного из частично разрушенных и пустых домов ближе к окраине. Выживших военных разобрали к себе по домам или отправили куда-то на подземные этажи, а может и на курорт в море, Михаил даже спрашивать не стал.

— Нас все меньше, - заговорил он, думая, что тут не помешала бы голограмма огня.

Впрочем, предыдущие возлияния и память о павших тоже годились. Михаил обвел взглядом тех, кто сидел рядом. Трорг, изменившийся и не совсем уже равнодушный, но все такой же серый и готовый биться. Аласкопея, смотревшая на него глазами-бусинами и словно обнимавшая согнувшегося, пытающегося свернуться в клубок Харжаща. Гаргх и Гавей пали, Шум выбыл, и вместо них напротив Михаила сидела Букарина, смотрела напряженно, словно ожидала, что ей сейчас раскроют главный секрет жизни. Компанию ей составлял трехглазый гуманоид, которого, как оказалось звали Буль-Дынь.

— Прошлые долги нам списали не до конца, в отличие от закрастян, - продолжил Лошадкин. - Можно ожидать, что нас кинут куда-то еще, затыкать очередной прорыв или просто на погибель, чтобы не портили своим видом традиционалистам жизнь.

— Правильно нам говорил инструктор - держитесь подальше от политики! - пропищала Аласкопея.

— К сожалению, политика сама пришла к нам, - вздохнул Михаил. - На нас смотрят, ну может не вся Закраста, но ее часть. Те, кто хочет реформ и обновления, будут пихать нас дальше, а традиционалисты... не знаю, честно говоря. Вряд ли они пойдут на прямое убийство, но вот на косвенное вполне могут.

— Это как? - поинтересовался Харжащ, высовываясь из клубка.

— А вот как сейчас, - Михаил взмахнул рукой. - Вроде все верно, нужно спасать город, кроме нас некому, и мы летим, на верную погибель. Чуть не так и нас бы просто всех размазало еще на высадке, согласитесь. Такие миссии ничем не отличаются от косвенных убийств. В то же время, мы не слишком далеко продвинулись в своем плане, скажем так.

— Заговоре, - прямо сказал Буль-Дынь. - Пора уже сунуть хороший заряд в жопу не только ысынгунам, но и Закрасте!

— Все бы тебе что-то совать в жопу! - возразила Букарина.

Буль-Дынь, хоть и продавался "вольником", но в то же время ненавидел Закрасту чуть ли не сильнее, чем тех, от кого он бежал. По-хорошему, здесь следовало бы сидеть и Цаке, Карраху, Бантроду, но они сейчас отвлекали закрастян, Цегаха и Мидону.

— Потому что мы и сами в ней! - засмеялся трехглазый. - Но, если хочешь, можешь засунуть и мне!

— Вот еще! - фыркнула Букарина. - Давайте отомстим им как-то иначе!

— Взорвем флагман флота, - пропищала Аласкопея.

Михаил задумчиво жевал губу, словно не имелось под боком синтезатора пищи. Изначальная идея заключалась в подрыве самой программы по покупке рабов на "мясо", но как-то так вышло, что, стремясь подняться, Михаил укреплял эту самую программу и показывал, что от нее может быть польза. Предлагаемые варианты убийства закрастян вызывали у него легкое отвращение и вовсе не потому, что горожане улыбались Лошадкину и благодарили.

Бить следовало куда-то наверх, по тем политикам и военным, что затеяли саму программу. Но для этого следовало подняться выше, а значит пройти еще пару миссий, выполняя невозможное и совершая невероятно, получить гражданство Закрасты. Сколотить пирамиду сторонников и начать подъем к власти, примерно то, что ему предлагала Дрея у пиратов, только теперь всерьез и в большем масштабе. Опереться на военных, вроде Цегаха и бывшее "мясо", кто сумел пробиться и выжить.

Доказать свой талант в военных делах, разгромить Ысынгун, нет, это слишком, дать отпор и спасти Закрасту и оказаться на самом верху, так? Так. Фактом подъема туда доказать, что программа "мяса" эффективна и нужна, ладно, это Михаил еще мог пережить, но ради чего? Чтобы, оказавшись наверху, начать скидывать политиков и военных и отменять программу? Окончательно стать своим для Закрасты и может даже возглавить ее, победив в гражданской войне традиционалистов?

— Это слишком явно, - заметил Трорг. - Надо им незаметную диверсию устроить, а свалить потом на ысынгунов.

— Незаметная диверсия не поможет нашим братьям и сестрам, кого продают сюда, - вздохнул Михаил.

— А те, кто продается сам? - уставил на него верхний из трех глаз Буль-Дынь.

— Смотря, как они относятся к рабству. Те, кто любит Закрасту и лижет ей задницу, они нам не братья.

— А если Закраста сама лижет им задницу? - не унимался трехглазый.

Михаил лишь пожал плечами. Закраста... может и лизнула ему разок, но лишь затем, чтобы лучше выпихнуть вперед, под жвалы ысынгунов. Похоже, слухи не врали и положение у них было отчаянное, раз они хватались за такое, нет, за все подряд, пытаясь выжить, продержаться, не упасть в глазах Траска. Тот флот над луной Кренцаша, он, наверное, стоил им репутации? Или нет? Насколько сильно и открыто воинственный Траск сражался с Ысынгуном?

— Говоря твоим языком, Буль-Дынь, если Закраста и лижет мне задницу, то лишь затем, чтобы туда лучше зашел заряд чего-нибудь взрывающегося, - добавил Лошадкин, подумав. - Я понимаю, что мои сомнения выглядят странно. Я взбаламутил всех, воззвал к жажде мести, рассказав историю Хлои и теперь, словно продался Закрасте.

— Хлоя! - воскликнул Харжащ, разворачиваясь. - Ты бился за нас, а мы за тебя!

— Да! Когда армейцы обосрались! - добавила Букарина.

Она, похоже, всегда была сердита, возможно, ей просто не хватало чего-то, возможности расслабиться и вытянуть корни в почву или пошуметь ветками. Останься Шум с отрядом, можно было бы спросить его, но увы. Потери, потери, пусть не всегда смерти, но живые уходили и это словно обессиливало.

— Дослушайте, - повел рукой Михаил. - Истории Хлои с ее трагической концовкой не было бы, начни я действовать раньше, не пытайся получить все и сразу.

— Тебя... всех нас обманул Нессайя, - бросил Трорг.

— Обманул, но это не оправдание.

Михаил вздохнул, понимая, что у него все равно не вышло бы. Дионара сообщила бы о каждом шаге, замысле, идее, ведь он сам нашептывал все ей, пока их тела сливались в страстном экстазе. Симулировала ли она любовь и оргазмы, или ей действительно нравились такие игры с рабами?

— Не оправдание, - повторил он. - Собственно, у нас сейчас есть два... нет, три пути. Первый, это продолжать плыть по течению, получить гражданство Закрасты и дальше действовать уже свободнее. Или улететь, тогда уже никто не остановит. Кто из нас доживет до того момента - неясно, вполне возможно, что нас раз за разом будут слать на смерть под видом миссий. Второе - сделать то, о чем сейчас говорили. Ряд диверсий, кого-то поймают и казнят, кого-то нет, но в общем, мы ставим целью не помощь и свободу, а убийство как можно большего количества закрастян.

— Я против, - поморщила Аласкопея, прижалась к Харжащу. - Убить верхушку? Да! Но уподобляться ысынгунам? Нет.

— Эти ысынгуны вокруг ходят, смотрят на нас как на животных, поддерживают армию и всю систему порабощения, программу по которой Закраста скупает нас! - возмутился Буль-Дынь.

— Ты же сам продался сюда, - словно прищурилась Аласкопея.

Нос и хвост ее подергивались, рука удлинялась, будто готовилась ухватить трехглазого гуманоида за шею.

— Это было ошибкой! Я думал, тут типа вольных наемников...

Михаил сдержался и не стал морщиться.

— Воли у этих вольных наемников еще меньше, чем здесь! - грохотнул Трорг. - Они творят такое, что Закрасте не угнаться еще сотню лет!

— Да неважно, вы поняли, о чем речь, - моргнул Буль-Дынь. - Я не ожидал тут настоящего рабства!

— Странно, оно же распространено по галактике, - бросил Лошадкин.

— Не знаю, где тебя помотало, но в цивилизованных системах такого нет! Даже у роботов есть права!

Михаил не стал возражать, так как спор вышел бы бесплодным, а ему их и без того хватало в последнее время. Включая споры с самим собой, и это, не считая Бантрода с его рассказами о превосходстве самцов.

— Мы можем разделиться, кто хочет убивать, пусть идет и убивает.

— Так не пойдет, - возразил Трорг. - За их преступления убьют нас всех! Как мы тогда поможем другим?

— Можно нападать и убивать тех, кто возглавляет программу, - вдруг предложил Харжащ. - Начать с инструкторов, например, и двигаться дальше.

— За убийство инструктора покарают весь отряд, смысл тогда останавливаться на одном? Нужно поднимать общий мятеж! - не унимался Трорг.

— Для этого нужны возможности и доступы, то есть вначале выслужиться перед Закрастой, - включилась Букарина, - и хорошо отлизать им задницу. Но мы можем все спихнуть на землянина.

— Я тоже тебя люблю, - хохотнул Михаил и Букарина сделала вид, что смутилась.

Препирательства шли некоторое время, но упирались в одно и то же. Желание того же Буль-Дыня взорвать ближайшую казарму стоило бы жизни всем, кто собирался просто отслужить контракт или затаиться, дабы помогать другим. Шумное противодействие сейчас против тихого и растянутого во времени.

Михаил слушал и не вмешивался, опять испытывал легкое чувство вины. Взбаламутил всех, пробудил жажду жизни во имя мести и словно сбежал. Выкрикнул и в кусты, но пример все той же Хлои жег изнутри. В ином ключе, напоминал, что не стоит медлить и строить длинные планы, может выйти только хуже.

— Третий вариант, - заговорил Михаил, когда препирательства стихли, — это побег. Прямо сейчас. Не в эту же секунду, конечно, но в ближайшее время.

— Побег? - изумился Буль-Дынь, затем задумался. - Тогда те, кто останутся, смогут взрывать, не боясь навредить?

— Да, - кивнул Лошадкин.

— Побег, - произнес Трорг, словно пробовал на вкус.

— Я уже собирался бежать со "Стрелы", но медлил, все хотел провернуть пару планов, Дионара отвлекала, но это не оправдание, конечно. Именно в память о том, я говорю, нужно бежать. Не думать, плюнуть на все планы, карьеру, права, контракты и прочее, просто бежать, - заговорил Лошадкин, объясняя сам себе. - Не просто прыгнуть в авиетку или нацепить пояс, немного подготовиться, конечно. Подломить системы вокруг, поставить пару закладок, выбить себе корабль, чтобы потом не успели догнать. Едва представился момент, взять и бежать, лететь прочь и по домам.

Тишина повисла вокруг, живые обдумывали слова Михаила.

— Поэтому ты не пригласил вольников, кроме Буль-Дыня, командир? - спросил Трорг.

На правах старого соратника, так сказать.

— Да, - слегка соврал Лошадкин. - Им есть что терять и есть, к чему стремиться. Они хотят избавиться от проблем в прошлом, прикрыться Закрастой, но нас, тех, кого продали, как бессловесных рабов.

Он замолчал, подавившись словами и возмущением. Вдохнул и выдохнул несколько раз, заговорил снова.

— Нам нечего терять и нечего ждать. Понимаю, это словно предательство того, ради чего мы выживали и кричали "Хлоя!", кидаясь на ысынгунов. Но планирование может нас подвести, это может оказаться ловушка Закрасты, и мы все просто сгинем зазря. Или нет, не знаю, я не способен предвидеть будущее.

— Будь нас больше, - запищала Аласкопея, - то можно было бы разбиться на три группы. Первые бегут, вторые в это время взрывают, прикрывая бегство, а третьи остаются и доносят о первых и вторых, но с легким опозданием, якобы не успели. Делают карьеру, получают гражданство и прощение.

Михаил медленно зааплодировал.

— Так у нас выражают одобрение, - пояснил он.

— Командир, а как же спасение наших братьев и сестер?

— Да, - вздохнул Михаил, - я и говорю, словно позвал за собой, а сам собрался удрать. Но поймите, вы сами стали мне, как братья и сестры, и сколько поляжет в этой борьбе, которая продлится... сколько? Я не знаю. Никто не знает. Я пробудил в вас жажду мести, чтобы не погибли на первом же вылете, но предлагать вам посвятить всю жизнь борьбе против Закрасты? Нет, я и сам рвусь домой, не был там уже... долго. Возможно, наше возвращение домой и информационная волна о рабстве и действиях Закрасты окажут большее влияние, чем взрывы здесь.

Михаил произнес и понял, что и сам не верит. Разве не знали вокруг о рабстве и торговле живыми? Знали, но с негласного разрешения Сильных все это жило, существовало, и процветало на окраинах. Или даже не на окраинах, если посмотреть на статус Закрасты.

А Дитран? Что там творили Аупо в своих экспериментах?

Гнетущая тишина опять повисла над живыми, каждый размышлял сосредоточенно, пытаясь выбрать путь.

— А чего это вы тут такие сморщенные сидите? - клацнула клювом появившаяся Цака. - Мы победили!

— Мы выжили! - провозгласил Бантрод.

— Мы стали сильнее! - добавила Карраха.

— Закраста будет жить, а значит, давайте праздновать жизнь! - Мидона Туст.

Цегах просто улыбался и пылал молчаливым пафосом.

— Давайте, - согласился Лошадкин. - Никаких планов, только жизнь!

— Жизнь! - поддержали его возгласами, словно чокались бокалами.