Рядовая темная лошадка

Глава 44

Михаил с легким удивлением посмотрел на знакомое лицо. Закрастянка - майор, проводившая совещание перед высадкой на Забраше - четыре, смотрела на него с такой же теплотой и материнским участием. Вот только теперь в них мелькали иные нотки, такие знакомые Лошадкину нотки вожделения.

На экзотику тянет, решил Лошадкин.

— Мы так и не познакомились, - сказала она, жестом предлагая садиться. - Улиана Асех, майор и сотрудник пятого отдела, имеющий отношение к программе привлечения... иностранных специалистов, скажем так.

— Мяса, говорите уж прямо, - проворчал Лошадкин.

— Вы недолюбливаете нас, - заявила Улиана, усаживаясь напротив.

Михаил едва не поперхнулся, затем рассмеялся, ощущая в смехе горчащие нотки. Слова рвались наружу и мешали друг другу, застревали в горле. Затем он вдруг подумал, что сейчас ему предложат долюбить и чуть не высказал все это вслух. Ульяна выглядела, конечно, привлекательно, не идеальная Дионара, не мускулистая Карана, не оставшаяся мечтой Таня и прочие. Пышная, мягкая, взрослая булочка, которую так прекрасно было бы разложить прямо тут на столе и попировать от души.

— Это очень мягко сказано, - почти дипломатично ответил Лошадкин.

Он нащупал подключение и ухитрился переслать сообщение Троргу, мол, готовьтесь и бегите. Без его личных доступов задача немного осложнялась, но все равно, шансы у них имелись и неплохие. Городской ИИ поддержал бы, флот на орбите не стал бы блокировать своих, а потом ищи - свищи в гипере!

— Представьте себе, Михаил, что мы вот так же теряли свои же города и шахты, целые планеты, когда там сражались исключительно закрастяне.

— Легко могу себе это представить, - сразу ответил Лошадкин.

Его вдруг охватило каким-то внутренним спокойствием. Не равнодушием, а именно спокойствием, словно послание Троргу гарантировало побег живых его отряда. У него имелся козырь в рукаве - поиметь эту Ульяну и совместить приятное с полезным, попробовать через нее еще подломить военные системы. Все должно было сработать и получиться, не говоря уже о самой операции по спасению горожан - в зачет контракта.

— Хотя вы у нас и недавно, - кивнула Ульяна.

Михаил как переключился на земное имя, так и не мог от него избавиться в мыслях. В то же время, это странно напоминало то, как сами закрастяне коверкали его имя, придавая происходящему ироничных ноток.

— Думаю, вы ждете наказания и принудительного... принуждения к чему-то, как поступали прошлые сотрудники нашего отдела? Как вы думаете, откуда вообще появился наш отдел?

Михаил лишь пожал плечами, а Ульяна внезапно не стала вдаваться в детали. Жест, мысль, и из столика выскочили напитки, причем земные. Появилась также и еда, и Михаил, лишь недавно набивший брюхо, все равно ощутили позывы наброситься и жрать. Похоже, он и правда мутировал постепенно в дикого космического гуся, или хотя бы рядового, жри, пока дают, спи, если есть возможность, не забивай голову проблемами.

— Если вы думаете, что оно отравлено или туда что-то подсыпано...

Вообще-то именно так Лошадкин и думал, но вслух говорить не стал. Проверки? Возможности манопы были ограничены, растворить заранее что-то, чтобы не нашел ни один анализ, но. Зачем это Закрасте? Они и так крепко держали (ну, они так думали) Лошадкина за яйца и могли их выкручивать в разные стороны, как делали это уже неоднократно. Михаил честно признавал, что не умеет в эти игры на трех слоях логики и допущений, и в то же время, опять и снова, зачем они Закрасте?

Схватили, приказали, послали куда-то еще, к чему эти игры в дружелюбие?

— Не думаю, - спокойно ответил он, - просто не понимаю, что происходит.

— Я не зря заговорила о потерях городов и планет, - ответила Ульяна, отпив какого-то сока из бокала. - И о прошлых сотрудниках тоже. Вы видели, что у нас творится, и иногда левая рука не знает, что делает правая, а иногда знает, но не мешает, так как традиции. Все это приводит к тому, что мы регулярно бомбим свои же города, до основания, убиваем своих же граждан и потом делаем вид, что ничего не было.

Михаил кивнул, решив, что ничего не теряет.

— Создаем программы и потом сами пытаемся от них избавиться, или бросаем в бой без подготовки, принуждаем там, где следовало бы предлагать сотрудничество, - продолжала Ульяна. - Все это, в первую очередь, относится к вам, Михаил.

— Вы предлагаете мне сотрудничество? - изумился он.

— Да.

— Вы же знаете, что не бывает сотрудничества под принуждением? - спросил Михаил.

Он ожидал занудных замечаний, что бывает, но Ульяна лишь промолчала и снова печально улыбнулась. Придвигать еду не стала, а Лошадкин не спешил ее трогать.

— Да, настоящее, добровольное сотрудничество должно быть добровольным, - согласилась Ульяна. - В этом смысле наша первая добровольная армия невольников выглядит в ваших глазах насмешкой, да? О, этот огонь в глазах, вы готовы убить за то, что вас купили, но выслушайте меня, Михаил, прошу!

— Я слушаю, - кротким голосом ответил Лошадкин.

Убить ее, ха! За ним наблюдали и готовы были застрелить на месте. Вполне возможно, что эта Ульяна играла в какие-то свои игры, чтобы подсидеть коллег - пяточников или продвинуться дальше по служебной лестнице. Увидела возможность, в лице Михаила, и начала крутить-вертеть, попытавшись зайти с другого угла.

— Замысел был более чем благородным, вы уже знаете, что в галактике полно рабства, продаж на органы и прочих не слишком гуманных дел. Уверена, что вас, как землянина, это должно задевать еще сильнее.

— Это стереотип, но допустим.

— Мы собирались скупать рабов, чтобы затем давать им свободу. Но не просто так, а через битвы, чтобы они заслужили ее и ценили. Чтобы они сражались за нее яростно и неистово, не так, как мы. Чтобы они, получив гражданство, влили новую кровь, смели старые преграды и традиции, в которых мы закоснели, помогли нам сбросить их, как старую чешую, и обновиться. Что скажете?

— Благородный замысел, негодное исполнение, - пожал плечами Лошадкин. - Вы не одиноки в этом.

— Те, кто сумел завоевать свою свободу с оружием в руках, они бы повели нас вперед, дали толчок развитию, так все это представлялось, но затем вмешалась реальность. Традиции, пренебрежительное отношение, то, как невольников с якобы добровольным контрактом кидали на смерть, сберегая закрастян, вы сами все это видели и ощутили на своей шкуре.

— Было такое, - признал Лошадкин.

Что-то добавляли в воздух? Ульяна казалась ему все прекраснее и желаннее. Затем Михаил сообразил, что она просто говорит приятные ему вещи, те, с чем он и так соглашался. Возникшее чувство общности, помимо всего прочего, работало на ее телесную притягательность, а та, в свою очередь, добавляла мнимой убедительности словам.

— Программа так и не заработала толком, из-за названных мной причин, но вы, Михаил, вы внезапно выделились в ней, сверкнули, словно драгоценный камень в куче мусора!

— Что? - вырвалось у Лошадкина.

— Понимаю ваш возглас, но вы сумели отобрать... нет, командир отделения из числа вольников сама отдала вам власть. Вы справились на луне Кренцаша и спасли больше всех живых, а также помогли нашему флоту не попасться в ловушку, извернулись в невероятной ситуации. Показали себя на учениях и затем на Холдаше, несмотря на то что высадка провалилась. Виновные уже наказаны, если вам интересно.

Михаил только фыркнул удовлетворенно, не зная, что тут можно сказать.

— Вас не должны были трогать и уж точно не должны были давить пяточники. О, не надо вскидывать брови, неужели вы думаете, что мы не знаем, как нас называют? - Ульяна подалась вперед, грудь ее рвалась на свободу, манила, звала пощупать и стиснуть. - Я вам по секрету скажу, Михаил, мы и сами так себя называем, тех, кто творит всякое, вместо работы по делу.

— Но вы же видели, что нас кидают на Забраш - четыре, почему не остановили?

— Не в моей власти было отменить операцию, - призналась Ульяна, - и все считали, что она пройдет легко, задавим остатки Роя десантом, не потеряв горожан и город. Мы просчитались (она вздохнула), а вы опять спасли ситуацию.

— Спас?

— Кого смогли, Михаил, кого смогли. Но в той ситуации невозможно было спасти всех, вы все сделали верно, хотя и не все это поняли.

Осталось только нагнуться и снять штаны, раздвинуть булки, чтобы она уже физически засунула язык в анус по самые гланды, иронично подумал Лошадкин. Ему было приятно, конечно, тепло и радушие, вид приятного женского тела, все это обволакивало и расслабляло.

— Когда вас упомянули в жалобе, я немедленно отреагировала и хотела бы принести извинения за всех жителей Закрасты, кто обошелся с вами... неправильно. Сейчас и ранее, но особенно сейчас. До рядового состава прилетевших на помощь не доводили, кто вы и что вы, и они отреагировали по инструкции.

— А кто я и что я? - невольно поинтересовался Михаил.

— Спаситель, - вдруг заявила Ульяна, лишив его дара речи.

Мысли поскакали куда-то вбок, но зря.

— Демонстрация того, что программа работает и все было не зря.

— Все было не зря?! - не выдержал и вскочил Лошадкин.

Столик покатился в сторону, еда разлетелась, напитки разлились и засуетились роботы-уборщики, а из потолка высунулось нечто, подобное "Урзалу".

— А раз все было не зря, то вы будете и дальше скупать несчастных, попавших в рабство и кидать их на смерть, да?! Жарить мясо, чтобы не терять своих и смотреть свысока?! Кидать без подготовки и поддержки, экономя на броне и технике?! Кто выжил, тот выжил, на остальных насрать?! - орал Лошадкин. - Раз программа работает, то можно продолжать, да?! Это для вас все политические игры, кто кого обманет?! А там живые гибнут, живые! Ни в чем не повинные живые, которых вы купили, словно вещи! В жопу себе засуньте такой благородный замысел и проверните два раза!

— Михаил, - вскинула руку Ульяна, в глазах ее стояли слезы. - Вы правы во всем, именно так относились прошлые, но не я!

Она поднялась и прижалась, словно ища утешения, и это стало последней соломинкой, сломавшей спину верблюду. Михаил начал срывать с нее одежду, а она с него, они целовались и кусали друг друга, и затем яростно спаривались, словно боролись за доминирование. Лошадкин отомстил всей Закрасте в лице Ульяны, засунул замысел и провернул два раза, так сказать.

Они обнаженные лежали на полу, приходя в себя, затем Ульяна повернулась на бок, подперла голову рукой, словно демонстрируя снова свои груди. Лошадкин смотрел на нее, размышляя, что это с ним творится, уже третья закрастянка, на которую он набросился, как не в себя. Может их тела выделяли что-то природное, туманящее разум людям?

— Сейчас это прозвучит неправильно, словно я вначале соблазнила тебя, - Ульяна облизала полные губы и сглотнула громко, - а потом уже озвучила предложение.

— Соблазнила, - согласился Михаил, глупо думая о том, что сделал булочку с начинкой.

— Михаил, я не шутила, когда говорила о том, что ты выделился. Всему твоему отряду и тебе предложено полное закрытие контракта, прощение прошлых грехов, жизнь с чистого листа и полные права.

— Но? - спросил он после долгой паузы.

— Никаких но, - покачала головой и телом Ульяна. - Вы и так сделали больше, чем должны были.

Михаил не стал вскакивать и устраивать боевые пляски, но все же улыбнулся. Полные права! Контракт закрыт... наверное. Лети, куда хочешь, домой или еще куда, спасать других невольников. Все, как они хотели, не зря рисковали, и не зря готовили свой побег, потому что не попадись такая вот Ульяна, то кто знает? Их вполне могли обвинить в гибели горожан, ведь не всех спасли и повесить еще тысячу лет отработок.

— Но я от имени правительства Закрасты уполномочена сделать предложение тебе, Михаил.

— Мне?

— Да, тебе. Ты видел, какой бардак творился и творится у нас. Ты видел, как ведется подготовка и как отдаются приказы об использовании мяса, - Ульяна уже не использовала дипломатических слов. - Тебе не безразлична судьба живых там.

— И?

— Закраста предлагает тебе возглавить программу подготовки.

— Мне? - ошарашенно повторил Михаил.

— Тебе. Начать с одного лагеря и потом распространить ее повсеместно. Ты будешь вправе менять курсы, решать, кого и куда пошлют, требовать снаряжение...

— А могу я приказать, чтобы программу закрыли? - перебил ее Лошадкин.

— Нет, но ты можешь изменить критерии отбора. Следить и спасать жизни и приносить пользу Закрасте, и пробиться наверх, как тебе уже предлагали.

Она словно и не заметила этой оговорки, а Михаил подумал о Цегахе, который, похоже, так и сгинул на этой планете. Все внутри вставало дыбом и требовало отказаться, бежать, то есть улетать свободно, не повторять граблей с Дионарой и пиратами. Бежать и утаскивать за собой отряд, раз их тоже освободили.

Но какая-то часть внутри не соглашалась. Даже не возражала, просто думала о мясе, сидящем в лагерях, которое завтра выбросят с орбиты, не объясняя ничего. Мясе, которое лишилось даже желания жить, и которое некому было разбудить историями о Хлое.

Думал Лошадкин и о Хлое, которую так подвел.

— Ограничить набор вольниками, - продолжала Ульяна, придвигаясь ближе, - например, не покупать уже никого. Даже совершать налеты на гнезда рабовладельцев, и спасать там живых. Поверь, Михаил, если ты добьешься перелома настроений и хода войны, Закраста последует за тобой, ляжет на спину и раздвинет ноги, радостно отдастся новому лидеру, который поведет ее к величию.

Словно желая показать, как именно отдастся, Ульяна перекатилась еще, навалилась на него горячим телом и Лошадкин стиснул ее в ответ в объятиях. Да, мять горячую булочку, готовую ему отдаться, явно было приятнее и проще, чем делать непростой выбор, связанный с этическими проблемами и данными ранее обещаниями.

Определенно проще и приятнее.