В праздники мы поехали в Тверию всей семьей. Папа вел машину, женушка отдыхала, а Рафи и Амир на заднем сиденье играли, подражая голосам домашних животных. Я попросил тишины.
— Ладно, — сказал Амир, — тогда играем в «да» и «нет» не говорить, черного и белого не называть.
— Да брось ты, — сказал Рафи, — это для младенцев.
Амир разрыдался, огорчившись, что он до сих пор младенец.
— Ладно, — успокоил я его, — папа с тобой в это поиграет.
— «Да» и «нет» не говорить, черного и белого не называть, — повторил Амир правила, — этих слов называть нельзя. Тот, кто их произнесет, — осел. Эта игра страшно хорошая, она мне нравится.
«Страшно хорошая». Ребенок еще не овладел всем богатством языка, но он на верном пути. Мы начали игру.
— Ты готов? — спросил сын.
— Да.
То есть я уже проиграл очко. «Осел», — констатировал Амир и вернулся к вопросу, разящему наповал:
— Так ты готов?
— Несомненно.
С чертовской проворностью я вырвался из ловушки.
— Амир красивый? — весьма хитро спросил Амир.
— Я склоняюсь к этому мнению.
— Ну как ты отвечаешь? Надо отвечать длинным предложением.
— Ладно. Согласно моему мнению, ты очень красивый, сын мой Амир.
— Какого цвета снег? — готовит Амир новую ловушку.
— У снега, — ответил я с максимальной концентрацией, — цвет экстремально светлый.
— Ладно, — Амир решил атаковать с другой стороны, — ты хочешь петь?
Я видел в зеркале, как он там, за моей спиной, надеется, что я скажу в конце концов «да».
— К сожалению, вынужден тебя разочаровать, сын мой, — желание петь во мне еще созрело недостаточно.
— Почему ты так медленно говоришь?
— Вообще-то это не входит в мое обыкновение, — медленно вертелись шестеренки в моем мозгу, — однако я постараюсь реализовать все свои усилия, дабы избежать в дальнейшем ошибочных ответов.
— Да, — грустно сказал Амир, — ты уже научился играть.
— Я не могу игнорировать того факта, что мне в значительной степени удалось преодолеть сложности разговора при отсутствии известных слов.
— Каких слов? — сделал Амир последнюю отчаянную попытку.
— Основных слов, которых я, вследствие осмотрительности, вынужден избегать и не имею возможности упомянуть их, дабы избежать проигрыша в игре. Невозможно отрицать тот факт, что чем более я пользуюсь этим экспериментальным языком, тем более увеличивается степень безопасности, беглость и импровизационный характер моего самовыражения, так что я выражаю надежду, что в ближайшем будущем у меня появится возможность выступления с речами… в значительном объеме…
Я остановился. Как я говорю, черт побери? Что это за язык? Как будто кто-то другой говорит вместо меня…
И тут меня осенило.
Я чуть было не врезался в столб. Господи, да так же говорят наши политики! Это же они в своих речах придерживаются правил Амира! Это ведь любимая игра политиков: «да» и «нет» не говорить, черного и белого не называть. Вот оно в чем дело! Они хорошо играют, надо признаться.