Семейная книга

Кричащие ханукальные деньги

Да не возникнет недопонимания — деньги для нас не представляют проблемы, пока есть надежные гаранты. Самый больной вопрос — что купить на Хануку[30], что купить на Хануку?

Эта проблема начинает тревожить нас за несколько месяцев до начала праздника. Ведь мы с супругой не можем удивить друг друга коробкой конфет из нашего подарочного склада. Три года назад, к примеру, я получил от жены две старинные шпаги, а сам купил ей симпатичную настольную лампу. Кстати, фехтованием я никогда не занимался. Два года назад она преподнесла мне в качестве сюрприза полное собрание сочинений Лопе де Вега в оригинале, а я, со своей стороны, подарил ей симпатичную настольную лампу. По-испански я не читаю. В прошлом году напряжение достигло пика.

Она подарила мне ливанский кальян, а я ей — симпатичную настольную лампу. Я не курю.

* * *

В этом году нами овладело уныние высшей степени. Господи, думали мы, ну что же должны подарить друг другу супруги? Ведь у нас все есть. За три недели до Хануки мне сообщили, что жену видели вышедшей на охоту по магазинам. У нас общий счет в банке.

Я разозлился.

— Белочка моя, так больше продолжаться не может, — воззвал я к здравому смыслу своей супруги, — мы же просто с ума сходим от всей этой мороки с подарками. Я вообще не понимаю — ну почему нужно дарить друг другу подарки именно на Хануку? Неужели только из-за того, что какая-то лампада горела восемь дней подряд? Но это ведь не повод для покупки новой юбки! На том же основании ты могла бы от меня потребовать, чтобы я купил тебе квартиру в день траура девятого ава[31]. Мы, два образованных и здравомыслящих человека, дадим обет не покупать друг другу никаких подарков на Хануку…

— Я полностью согласна!

Жена бросилась мне на шею, благодаря за мое мужество и силу духа. Она, оказывается, тоже много думала о таком простом решении, но не осмеливалась проявить инициативу в этом вопросе. Зато теперь краеугольный камень преткновения свалился с ее сердца, и она как будто освободилась от кошмара. В общем, мы обнялись, рассмеялись с неописуемым облегчением, и проблема подарков на Хануку исчезла с повестки дня навсегда.

* * *

На следующий день я всерьез задумался — что же, собственно, купить жене на Хануку? Вначале появилась мысль о симпатичной настольной лампе, однако мне пришлось признать тот факт, что наш дом уже оборудован несколькими предметами подобного рода. Поэтому настольная лампа была сразу отметена.

Оставалась лишь золотая диадема с бриллиантами — это единственная вещь, которой у женушки до сих пор нет. Я поместил объявление под вымышленным именем, что хочу купить подержанную бриллиантовую диадему в хорошем состоянии. В ответ я получил два предложения с указанием цен и сразу же решил не покупать диадему. С чего вдруг диадема? Есть же какие-то границы.

Напряженность во мне тем не менее росла. За десять дней до праздника жена пришла домой с большой коробкой. Резким движением я надорвал уголок. В коробке оказался молочный порошок. Я просеял его через сито в надежде найти там какую-нибудь булавку для галстука, но ничего такого не обнаружил.

Несмотря на это, я был очень растроган и, встав на следующий день рано утром, побежал в банк проверить наш общий счет. У меня ноги подкосились, когда я выяснил, что за пять минут до моего прихода жена сняла со счета 2605 лир, вследствие чего у нас осталось лишь 80 агор, которые я и снял без промедления. Меня охватила жгучая обида. «Ладно, — процедил я сквозь зубы, — куплю тебе, дорогая, такую шубу, что мы обанкротимся, это я тебе гарантирую. Влезу в долги, начну пить и курить гашиш, и все из-за того, что ты неспособна выполнять наше соглашение!»

Я побежал домой и успел опередить жену. Она входила через заднюю дверь с большим пакетом. Я выхватил пакет из ее рук. Так я и знал! Мужские рубашки! В гневе я схватил большие ножницы и порезал рубашки на кусочки.

— Вот тебе, вот тебе! — приговаривал я. — Я тебя научу держать слово!

Жена, которая принесла эти рубашки из автоматической прачечной, защищалась отчаянно:

— Мы же взрослые люди и должны друг другу доверять, иначе нет никакого смысла в семейной жизни.

Я поднял вопрос насчет 2605 лир. Выяснилось, что она просто оплатила свой месячный счет в парикмахерской. Я успокоился, более того, мною овладело жуткое чувство вины. И эту примерную женщину я обвинил в том, что она транжирит деньги на подарки?

На наших лицах расцвела улыбка облегчения, и вся проблема показалась нам несколько надуманной. Ну действительно, как же мы могли сделать из мухи слона? Жизнь наша вернулась в нормальное русло.

В обувном магазине мне сказали, что не могут подобрать комнатные туфли из змеиной кожи для моей жены, разве только я принесу из дому образец. Когда я попытался увильнуть из дому с ее туфлей, жена бросилась из ванной мне наперерез и в корне пресекла злонамеренную акцию. Возник шумный скандал:

— Тоже мне, мужчина с характером, — атаковала меня жена, — как мне, так мораль читаешь, а сам готов нарушить соглашение в любую минуту. Я-то, дура, слушаю тебя, а ты говоришь одно, а делаешь другое. Хотела бы я посмотреть, какую сцену ты мне закатишь, если я не подарю тебе ничего к празднику…

Чаша терпения была переполнена всякой гадостью. Мы возложили правую руку нашу на одну из симпатичных настольных ламп и поклялись под страхом конфискации имущества не покупать друг другу никаких подарков на Хануку. После этой волнующей церемонии я впервые за много месяцев почувствовал спокойствие и уверенность в себе.

* * *

На следующий день я стал тайком следить за женой. Она поехала в Яффо и скрылась в одном из домов. Я последовал за ней и вздохнул с облегчением. Она зашла в граверную мастерскую. Я вернулся домой, весело насвистывая.

Это был первый день Хануки, и я точно знал, что до вечера решительного поворота уже не случится. По дороге я заскочил в антикварный магазин и купил жене в подарок китайскую вазу за 3860 лир наличными. Однако фортуна рассудила иначе. Какого черта эти водители автобусов так резко тормозят? Я было подумал, что осколки можно склеить, но времени уже не осталось, и я, честно говоря, был даже рад, что все так получилось и мне не придется нарушать договор…

Жена ждала меня дома в праздничном наряде, и на лице ее были написаны волнение, вдохновение и внутреннее счастье. Было заметно, что для нее это момент истины. На столе, как бы между прочим, были рассыпаны электробритвы, десяток ручек, лента для пишущей машинки, канарейка в клетке, шесть маек, маленькая симпатичная настольная лампа (!), фотография жены для моего письменного стола, резинки и подержанный патефон, который она купила у владельца граверной мастерской в Яффо.

Я стоял пристыженный, с пылающими ушами и бормотал что-то, как дурак. Она долго глядела на меня, как будто не могла поверить своим глазам. Затем громко разрыдалась.

— За что мне это? — мучилась несчастная женщина. — Наступила Ханука, а тебе даже в голову не пришло преподнести мне хотя бы какой-нибудь жалкий сюрприз? Теперь-то я тебя раскусила! Уходи, не хочу тебя больше видеть!

Я сунул руку в карман и молча достал золотой браслет. Вот дурочка!