Семейная книга

Гонки

— Когда отведешь дочку в сад, — сказала жена за завтраком, — на обратной дороге возьми в лавке шесть бутылок молока. Молочники бастуют.

— Ничего я не смогу взять, — ответил я, — мне нужно уплатить арнону[12].

— Какую арнону?

— Не знаю.

Вот уже два месяца на кухонном шкафу лежит какая-то голубая арнона. Очевидно, из муниципалитета, ибо там написано что-то про долг за вывоз мусора. Несколько недель назад взял я эту бумагу в руки, но, дойдя до пункта, что стоимость арноны имущества — 26 %, а для целей общей арноны требуется внести 230 %, быстренько положил ее обратно, рядом с налогом на канализирование, потому что такие вещи меня раздражают.

— Что такое канализирование? — спросил я жену. — Какое канализирование?

— Не знаю. А почему ты меня спрашиваешь?

— Может, мы за это сдавали деньги зимой?

— Нет, то была канализация.

— А это что?

— Отстань от меня, а?

Женушка выглядела очень беспокойной. Она вчера была с кашлем ребенка в поликлинике, но там выяснилось, что из нашей книжечки членства в больничной кассе выпали марки, и от жены требовали уладить этот вопрос в центре или что-то в этом роде. Так она взяла такси и поехала в центр и из-за этого забыла позвонить насчет газовых баллонов, и мы остались на целый день без горячего, а в центре сказали, что это не у них, а на месте, так что вот так вот, дорогая.

— Канализирование — это как шоссе, — размышлял я, — очевидно, здесь какую-то дорогу строили. Я думаю, что нужно заплатить треть муниципалитету, а две трети можно растянуть на платежи.

— Глупости, — сказала жена, намазывая на хлеб творог, — канализирование — это вода. Это как налог на воду, снова они начинают…

Да, такая проблема у нас уже возникала. Мы получили в апреле — мае счет за воду на сумму в 1630.71 лир, но это же абсурд. Я писал письма, что у нас нет плавательного бассейна в доме, это, конечно, ошибка, на что прибыла желтая бумажка под названием «Последнее предупреждение перед отключением воды».

Если я не ошибаюсь, мы несколько запустили это дело, так как я шестнадцать дней находился на военных сборах, а когда вернулся, на кухне была уже новая бумажка, на этот раз зеленая, «Приказ об отключении воды». Я подал апелляцию в комиссию канцелярии и попросил скидку на поливку сада, а тем временем на кухню попала совершенно зеленая бумажка «Извещение о выходе контролера для закрытия воды», согласно которой городской контролер уже вышел из здания муниципалитета и находится по пути к нам, но еще не пришел, поэтому нам дают передышку и даже в одноразовом порядке возвращают 6 лир. А сейчас снова начали с канализированием…

— Уладь ты это дело, — бормочет жена с остекленевшим взглядом, — поговори с этим, из отдела взысканий, как его…

— Я не успею, мне надо еще послать машину на тест.

В гараже обещали, что кто-нибудь придет еще вчера, но никто не пришел. Я звонил все утро, но, когда я набирал двойку, номер или был занят, или вообще не набирался. Жена утверждает, что нельзя зависеть ни от кого, чей номер начинается с двойки. В конце концов, мне пришлось самому отвозить машину и возвращаться на автобусе. В гараже Мико сказал, что надо менять рессоры и что у него просто голова разрывается. Я дал ему чек, и теперь мне нужно заскочить в банк и уладить там перебор со счета; кроме того, нужно возобновить страховку машины, когда все это кончится?

В июне? Что-то не верится…

— Не забудь, — сказала жена, — в три — родительское собрание.

— Мы не обязаны идти туда оба, поговори с учительницей сама.

— Я не могу пойти. Я забираю миксер…

Учительница уже дважды нас вызывала, утверждая, что ребенок кусается, очевидно, мы не уделяем ему дома достаточно внимания. Учительница говорила, говорила, а тем временем на улице мою машину уволокли тягачом за неправильную парковку, и я бегал целый день, пока не обнаружил ее на частной стоянке. Я устроил скандал, зачем надо было ее утаскивать, я ведь на боковой улице припарковался, правильно? Там есть знак, ответили мне.

— С чего вдруг миксер? — спросил я жену, — я думал, это уже улажено…

Штучка, которая держит вращающуюся часть миксера посредине, сломалась еще пол-года тому назад, в магазине сказали, что таких запчастей у них нет, надо заказывать с завода в Родезии, а они этим не занимаются, потому что надо получать специальное разрешение на импорт. Я подал в промышленность и торговлю просьбу на бланке 103 в четырех экземплярах, но нужно было еще финансирование в иностранной валюте в размере $3.30, а его дают только в Иерусалиме, в Минфине. Я поехал в столицу, подал бланк 11, и в понедельник мне сказали, что уже послали указание в банк, только не знают в какой. Мы запрашивали несколько раз Минфин, и нам сказали, что надо подать еще одну просьбу. Так мы купили новый миксер.

— Я заберу его после обеда, — размышляла жена, — после того как освобожу из таможни шарики для пинг-понга. А ты уладь с Национальным страхованием.

Я побледнел.

— Только не это! У меня никакого понятия нет!

— У меня тоже!..

Мы уже несколько недель пытались решить это дело. Служба Национального страхования послала нам пять бланков, которые мы должны заполнить на имя нашей домработницы, 7,1 % страховки на случай потери кормильца и по старости, так там написано, потери кормильца, и 1,8 % пособие на работающих детей и 0,7 % производственные травмы в фонд выравнивания. Мы дважды начинали заполнять бланки, а тем временем домработница пошла в больницу или что-то такое, и мы сказали себе, что продолжим, когда она вернется. Неизвестно почему, собственно.

Позавчера у нас описывали имущество. Пришел какой-то напуганный старик с толстой папкой и мигал, и жена обещала ему пойти и уладить это дело как можно скорее, но никуда не пошла, потому что старик забыл сказать, кто его прислал. Патефон снова сломался, играет, но не стерео, так я взял его к электрику, но того не оказалось на месте, и жена не знала, когда он вернется, а тем временем я получил штраф за неправильную парковку.

— А где газеты?

— Я уже тебе сказал, что разносчик газет болен и придет лишь в конце будущей недели.

Я встал из-за стола попить воды. Воду еще не перекрыли, это хорошо. На шкафу ветер развевал несколько извещений. Надо будет балкон заделать. Но где брать разрешение? Надо еще уплатить налог на радио и урегулировать со страховым полисом НOUSEHOLDERS ALL RISK, и еще этот налог на земельный участок, и аренда, или как это называется, для Керен Кайемет[13], или что-то такое. Сошедший с ума компьютер в Иерусалиме снова послал нам три последних предупреждения насчет аванса по подоходному налогу в сумме 982.311 лир, без учета остатка прошлого долга. Бухгалтер сказал, что он ничем помочь не может. Нам предложили подать апелляцию в окружной суд.

— У тебя есть деньги? — спросила жена. — Мне нужно заплатить за антенну.

Она позавчера упала с крыши. В смысле антенна.

Я спросил в банке, когда будут выплачивать по займу на абсорбцию репатриантов от 1966 года, но они не знали, может, в будущем году. Почта сегодня не пришла, наверно, забастовка. Надо еще вернуть книги в американскую библиотеку, я их еще и не открывал, как-то у нас не получается много читать, а они уже послали три напоминания. После обеда, может, заскочу в лабораторию забрать анализы дочки, а на обратной дороге встану с машиной в Яффо возле штаба и куплю батарейки для транзистора и сливы. Что еще на сегодня? Я чувствовал, что это не все.

— Эфраим, — сказала жена, — ожидается падение курса лиры к доллару.

Она прочла это в газете трехнедельной давности и была совершенно белая.

— Когда, — спросил я, — когда?

— Здесь не написано. Но, по-видимому, это вопрос нескольких часов, надо немедленно застраивать балкон.

— Почему?

— Возможность предоставляется. Беги и заплати очередной взнос за квартиру, пока еще старый курс лиры, и купи ценные бумаги, привязанные к курсу инфляции, открой НАТАД и все положи туда, все, что у нас есть, кстати, а что такое НАТАД?

— Не знаю, но я хотел сегодня утром продлить паспорт, и пойти получить в армии разрешение на выезд за границу, и уладить с холерой. Минздрав закрывается в одиннадцать…

— Это может подождать. Возьми ссуду и купи до обеда еще один телевизор, и утюг, и земельный участок. По дороге заскочи в налог на собственность по отсрочке платежа и поговори с антеннщиком. Потом продай НАТАД, и ты еще успеешь заменить телефон в спальне на белый и прийти на заседание домкома к пяти. Одевай ребенка, ну чего ты ждешь, иди побрейся, ну же…

— Ладно, но кто отведет собаку к ветеринару?

— Какую собаку?

— Ах да, у нас же нет собаки, я совсем запутался.

Я подбежал к телефону и стал быстро набирать пожарную, но двойка застревала. Ну так я растянулся на полу и положил на лоб прохладное извещение о канализировании.

— Что ты валяешься? Включи радио, — сказала жена.

— Ничего я включать не буду. У меня просто голова разрывается.

И с тех пор я лежу на полу и не двигаюсь. Хватит.