Семейная книга

По ком звонят жестянки?

Согласно научным исследованиям, самый глубокий сон охватывает человека в 5.25 утра. Именно в это время среднестатистический гражданин погружен в непрерывный здоровый сон. Но как раз в 5.25 этот среднестатистический гражданин просыпается от истошных криков и грохота землетрясения. Этот жуткий внезапный грохот буквально выбрасывает меня из постели. Он не един по спектру, он состоит из нескольких разновидностей, как то: внезапная воздушная атака, топот стада разъяренных бизонов, раскаты грома, поступь центурионов в сопровождении криков раненого Тарзана, спешащего на спасение своего сына.

Все это, как уже было сказано, в 5.25.

Каждый по-своему реагирует на сверхзвуковые явления. Есть жильцы, которые закапываются на семь локтей под подушки и там беззвучно молятся, тогда как другие вскакивают с постелей и бегают взад-вперед по спальне. Пишущий эти строки, например, нападает на жену при первых звуках взрывов и борется с ней с дикими воплями, пока ей наконец не приходится встать, включить свет в спальне и убедить его, что все это не относится к области ночных кошмаров… И так продолжается не менее полутора минут. После этого снизу раздаются крики мужчины, сотрясающие весь дом до основания:

— Яалла!

И весь оглушающий кошмар продолжается под грохот и лязг тяжелых гусениц.

— Как небольшой группе людей удается устраивать такой адский шум? — удивился Феликс Зелиг однажды утром, стоя в 5.25 у открытого окна. — Ну как?..

Мы посмотрели вниз на небольшую, но хорошо организованную группу, состоящую из всего-навсего четырех человек: водителя муниципального грузовика, типа, стоящего на верху машины, и еще двоих, которые тащат ящики с мусором со двора. На первый взгляд простые работники по вывозу мусора, которые всего лишь выполняют свою ответственную функцию, однако техника производства шума у них совершенна и продумана до последней мелочи. Водитель едет только на первой скорости при максимальных оборотах двигателя, ящик тащат по мостовой, сопровождая это громкими спорами и проклятиями, так что порой возникает впечатление, будто они собираются убить друг друга в порыве страшного гнева…

Однако если прислушаться к их разговорам, то выяснится, что они обсуждают самые будничные темы. В соответствии с неписаными правилами громогласная беседа начинается как раз тогда, когда два грузчика находятся уже во дворе, в нескольких шагах от машины.

— Охохо! — обращаются они в пространство и орут в сторону водителя. — Охохо! Где вы были вчера вечером где?

Водитель высовывает голову из кабины и орет в ответ в предутреннем сумраке:

— Огого! Мы были дома были! А вы?

— Ходили в кино смотреть боевик! Классный фильм очень классный!

Те, кто живут в задней части нашего коммунального дома, утверждают, что два грузчика имеют обыкновение общаться друг с другом, находясь по разные стороны мусорного бака, который они тащат.

— Эй, — орут они с расстояния полуметра друг от друга, — тяжелый день сегодня тяжелый а?

— Ну да тяжелый приятель! На этой улице много едят много здесь!

Госпожа Кланиет проживает как раз над тем местом, где стоят мусорные баки, и ее нервы натянуты до предела. Однажды она распахнула окна и прокричала хулиганам:

— Тихо, ради Бога, тихо! Почему вы шумите ночью?!

— Какая же тут ночь? — вежливо прорычал один из грузчиков. — Уже пол-шестого, да, госпожа?

— Вот я сейчас полицию вызову, — присоединился к хору голосов Циглер, и в ответ на эти слова четверо работников чистоты разразились веселым смехом, способным оглушить любого полицейского.

— Зови зови,— проорали они Циглеру, — где ты найдешь полицейского в пол-шестого утра ну где?

Веселые и здоровые люди — эти четверо рыцарей городского уборочного хозяйства, ничего не боящиеся евреи, пышущие здоровьем и радостью жизни, с богатыми голосами, лишенные галутных комплексов, писатель Залман Шнеур прямо мечтал о таких. Создается впечатление, что для них нет никакой власти и никакая печаль не может их отяготить. Это впечатление совершенно верное. После одного из митингов протеста жителей нашего дома было принято решение срочно обратиться в санитарный отдел муниципалитета по вопросу «сокращения утренних землетрясений». Я лично звонил главному уполномоченному и плакался ему в жилетку.

— Да, я понимаю, — ответил он, — у меня дома то же самое каждое утро. От этого можно с ума сойти…

Мы подали властям письмо протеста за множеством подписей, в котором потребовали запретить четырем всадникам Апокалипсиса швырять ящики с мусором с высоты более двух метров, ибо это создает звук мощного взрыва, вызывающий шоковую реакцию в 5.25. Ответа мы не получили. Домработница Циглеров, некая Этрога, объяснила нам, что не стоит вкладывать в борьбу слишком много сил, она живет как раз над начальником грузчиков и грузовика, и ей известно, что уже два министра пытались вмешаться в это дело, в результате чего им пришлось уволиться и уйти в кибуц…

Адвокат, к которому мы обратились, глубоко задумался над возможными вариантами.

— Проводите уик-энд в Иерусалиме, — предложил он в конце концов, — там чаще проверяются городские службы…

Мы спросили — почему бы не издать постановление, обязывающее мэра города прийти и объяснить необходимость просыпаться в 5.25, но адвокат сказал, что мэр не придет. Значит, остаются только ушные затычки. Мы запихиваем их полными горстями в оба уха, что дает определенный заглушающий эффект, однако они бессильны против широкомасштабного раскатистого «Яалла!» в 5.25. На последнем собрании жильцов мы с ужасом слушали лекцию д-ра Васарлиева, живущего над столбами.

— Хроническое недосыпание и регулярные внезапные пробуждения из-за громких криков могут привести к серьезным нарушениям нервной и мозговой деятельности, — прорицал профессор, — нет сомнения, что наши дети будут нести на себе печать вырождения родителей. Через несколько поколений опустошение мусорных ящиков приведет к резкому снижению умственного уровня населения.

Перед нашим мысленным взором предстали несчастные потомки, глядящие на нас с грустной укоризной и вприпрыжку удаляющиеся в леса.

— Нет, — решительно сказали мы, — надо что- то делать, надо!

Циглер напомнил государственную мудрость Британии в вопросе вывоза мусора:

— Если мы не можем их сломить, нам надо к ним присоединиться!

В свете той естественной стеснительности, которую мы испытывали по отношению к четырем всадникам, умеренная позиция Циглера привлекла нас своим гуманизмом. Ведь, в конце концов, нельзя отрицать того, что они заняты тяжелым физическим трудом, тогда как мы, изнеженные обыватели, валяемся в постелях, как пьяные кабаны, до 5.25. А посему было решено принять меры индивидуально-психологического воздействия прямо на месте, деньги значения не имеют…

В тот вторник, к примеру, мы приняли снизу следующую передачу:

— Огого! — кричал высший представитель грузчиков. — Становится холодно ребята холодно а?

— Огого! — докатывалась до нас реакция из глубин двора. — Возьми же свитер возьми!

— Что свитер? Откуда свитер? Что ты такое говоришь свитер а?

Мы действовали без промедления. Ради нас, ради будущего наших детей, ради мира в регионе. Госпожа Кланиет купила за счет бюджета на уборку дома дорогой замечательный свитер самого большого размера, и Циглер с Этрогой повезли его прямо главному начальнику. Делегация передала дар в торжественной обстановке от имени жильцов дома с целью установления атмосферы спокойствия в регионе по утрам — умному достаточно намека достаточно. Начальник был растроган сверх всякой меры. Он не знал, как благодарить нас за благородный жест, и обещал рассказать обо всем коллегам…

На следующий день в 5.25 госпожа Кланиет вскочила с постели под жуткие вопли:

— Огого! — орал внизу представитель вороньего племени. — Мне купили свитер очень красивый ты слышишь там?

— Хорошие люди в самом деле, — рычал водитель в утреннюю мглу, — вот действительно это да!..

Затем наступил последний взрыв, то есть главный начальник с добрым сердцем, спрятанным под свитером, подбросил ящик впечатляющей дугой кверху, так что тот упал на другой ящик, опирающийся на перила, и они оба покатились по шоссе, как сбитые с толку снаряды. С тех пор мы не очень хорошо слышим на левое ухо. И поэтому неплохо спим на правом боку.