Семейная книга

Рожденный свободным

Однажды жена заявила мне, что у нее есть потребность в новой стиральной машине, ибо старая уже не выдерживает экзамена погодой. Женушка имеет в виду то, что в зимнее время мы требуем от машины максимальных усилий по простирыванию каждой пары трусов как минимум трижды из-за проливных дождей, вследствие которых промокает все белье, вывешенное для просушки, и приходится простирывать его заново. Если учесть эту особо дождливую зиму, то не возникало никаких сомнений в том, что у нас есть потребность в новой, более сильной и молодой машине…

— Ладно, — согласился я с женой, — приобретай машину, но только одну и надолго, и по возможности отечественного производства.

В покупках она — великий человек, моя женушка. На следующий день у нас уже стояла на внутреннем хорошо вымощенном дворике израильская стиральная машина с цветными блестящими кнопками и длинным шнуром, инструкцией и приятным шумом. Мы полюбили ее с первого взгляда. Она выполняла все работы по стирке, от намыливания до отжима, причем совершенно автоматически, как будто у нее был человеческий разум…

…В том-то и дело.

В тот вторник после обеда жена зашла ко мне в кабинет несколько смущенная:

— Эфраим, наша машина ходит…

Я побежал на внутренний дворик и вижу нашу новую машину, выполняющую отжим и прыгающую большими скачками по направлению к кухне. Мы остановили ее буквально у порога, нажав красную кнопку «стоп».

Мы проверили положение. Стало очевидно, что она ходит лишь при выполнении отжима, когда барабан вращается с головокружительной быстротой. В это время корпус машины начинает жутко содрогаться, и хоп-хоп — она продвигается вперед под напором внутреннего непреодолимого импульса…

— Я впервые вижу столь продвинутую машину, — сказал я жене.

Мы не придали этому явлению слишком большого значения. В конце концов, наш дом — не тюрьма, и если машине хочется немного погулять, так чтоб ей было на здоровье.

Однако действительность быстро заставила нас изменить мнение.

Однажды вечером в ужасную бурю до нас вдруг доносится со двора лязг искореженного металла, и мы видим там, у стены, трехколесный велосипед Амира, прижатый и раздавленный машиной, производящей отжим. Ребенок рыдал как ребенок и бил своей ручонкой по стенам жестокой машины:

— Бяка, плохая машина, бяка!..

Мы зря старались объяснить ему, что машина сделала это не нарочно, она просто хотела немного порезвиться, случайно наткнулась на велосипед и прыгнула на него…

И что больше всего сбивает с толку — иногда капризная машина скачет, как молодой олень, а иногда не движется вообще. У нее никогда нельзя знать заранее — когда ей взбредет прыгать и в каком направлении.

— На всякий случай, — сказала жена, — я привяжу Йонатана…

Она взяла веревку с кухни и привязала машину к крану горячей воды. Я чувствовал себя неудобно, но не вмешивался. В конце концов, это ее машина, у нее есть право ее привязать. Однако я не могу и не хочу отрицать того, что в моем сердце была радость солидарности, когда на следующий день мы нашли Йонатана на другом конце двора. Он порвал веревки всеми своими лошадиными силами. У жены на зубах осталась оскомина, и она снова привязала Йонатана, на этот раз — к газовому баллону.

Оглушающий скрежет, раздавшийся в результате этого, я не забуду никогда.

— Эфраим — просипела жена, — он тащит за собой баллоны…

Медная трубка газопровода была искривлена, и запах газа распространялся по квартире. Мы поняли, что Йонатана лучше не привязывать, ибо он начинает буйствовать. После этого случая мы дали ему возможность стирать, как он хочет. Мы как-то уже привыкли к идее, что наша стиральная машина — благородное израильское животное, не терпящее пут. Лишь однажды получилось не совсем удобно, когда на исходе субботы он зашел в салон и присоединился к гостям…

— Иди, — закричала жена, — иди на место! Место!

Как будто стиральная машина могла понять, что ей говорят, ну просто смешно! Я спокойно нажал на красную кнопку и остановил его на месте. А когда гости разошлись, я снова включил Йонатана, чтобы отвести на место, но он уже закончил отжим, а, как вы помните, он ходит только в этом режиме. Нам пришлось вернуться к этой операции, отжим, надо сказать, отличный, без всякого сомнения…

А тем временем Амир очень к нему привязался. Он катается на Йонатане каждый день, покрикивая:

— Но! Но!

Замечательно. Йонатан к тому же прекрасно стирает, разумно используя порошок. Ну в самом деле, помимо его склонности к путешествиям, у нас к нему нет никаких претензий. Правда, в тот туманный день мы немного испугались. Я возвращаюсь домой через гараж, а Йонатан отжимает напротив меня огромными скачками. Если бы я немного задержался, он бы ушел на проезжую часть через открытый гараж…

— Послушай, — размечталась жена, — может, можно послать его в лавку?

Это показалось мне слишком сложным. Нужно положить на Йонатана записку со списком продуктов, которые мы должны купить, поскольку он сам пока не в состоянии вымолвить ни слова и нет никакой уверенности, что он станет в нужную очередь. А еще опасней — кто знает, вернется ли он вообще? Нет смысла рисковать только ради того, чтобы жена сэкономила время на походе в лавку. Однако надо отметить, что Йонатан в последнее время слишком часто шмыгает на проезжую часть. Жена рассказала мне по секрету, что у наших соседей напротив — родителей Гили — стоит очень симпатичная итальянская стиральная машина, совершенно новая… Может, Йонатан хочет за ней поухаживать? Нам не нужны маленькие стиралочки в доме, нам хватает его капризов, вполне хватает…

Нам не осталось ничего, кроме обращения к специалисту. С тяжелым сердцем я направился к представителю еврейского предприятия и долго рассказывал ему про Йонатана. Специалист вовсе не удивился:

— Да, да, при отжиме они бегают. Но только если класть в барабан слишком мало белья. В этом случае недостаток центрифугального равновесия толкает машину вперед. Заполняйте Йонатана как минимум четырьмя килограммами белья, и он с места не сдвинется, я вам гарантирую…

Я вернулся от специалиста довольным. Жену я застал в саду пропалывающей сорняки. Я сказал ей, что при недостаточном количестве белья нашу машину охватывает центрифугальное безумие…

Жена побледнела:

— Господи, я же положила в него сегодня лишь две рубашки…

Мы вышли во двор, и свет померк перед нашими глазами: Йонатан убежал. Вместе с кабелем. С диким криком мы выбежали на улицу:

— Йонатан! Йонатан!

Я бежал по улице и спрашивал соседей, не видели ли они ивритоговорящую стиральную машину, направляющуюся в сторону города? Соседи с сожалением кивали. Один спросил, какого цвета была машина, другой — что видел что-то похожее у почты, но выяснилось, что это был новый холодильник, который привезли равнодушные грузчики из Тель-Авива.

После долгих и безрезультатных поисков я вернулся домой в отвратительном настроении. Может, автобус уже раздавил беднягу, ведь эти водители ездят как сумасшедшие. Слезы стояли у меня в глазах. Наш Йонатан, свободное дитя промышленных джунглей нашей родины, брошен на милость жестокого уличного движения огромного города. Если режим отжима закончится посреди проезжей части, он ведь не сможет сдвинуться с места… и будет стоять там посреди главной улицы…

— Вот он! — закричала жена, вбегая в дом. — Вот он!

Оказалось, что пока жена занималась себе прополкой, этот идиот влез в гостиную, запрыгал по лестницам в подвал и в последнюю минуту замер, поскольку вилка вытащилась из розетки. Это спасло его от верной смерти — он бы просто разбился внизу…

— Ну, хватит, — сказала жена, — снимай свое белье.

С тех пор жена собирает всю потенциальную стирку по всему дому и запихивает в Йонатана 4,5 кг, так, что он чуть не лопается. С тех пор Йонатан ни шагу не делает, он лишь тяжело дышит, проворачивая весь наш тяжелый гардероб…

— Черт его знает, — пробормотал я, увидев его прикованным к месту, — мне нелегко на это смотреть…

Вчера я не выдержал. Я выключил его перед отжимом и втихую вытащил из него килограмма полтора. Йонатан начал весело подпрыгивать и направился прямо к итальянке напротив. Он тарахтел весело и счастливо, как раньше.

— Иди, Йонатан, — похлопал я его по вибрирующему боку, — иди!..

Рожден для свободы.