Инквизиторы в чёрных костюмах, сопровождающие их леди, – все с одинаково высокомерными лицами. Придворные дамы и снующие между ними господа. По краю огромного зала стояли длинные столы с яствами. Молодые слуги проносили подносы с выпивкой. Я, всего лишь сельская ведьма, сидела с высоко поднятой головой, смотря на всех этих высокородных инквизиторов, на их дам с прекрасными, но кажущимися мне лживыми лицами. Я ловила на себе их презрительные взгляды, прячущиеся за притворными улыбками.
– Игристое вино? – предложил император, поигрывая бокалом в руке. Он пил напиток, который был явно крепче вина. Находящаяся по правую руку от него фаворитка то и дело подливала в бокал. Император сидел на своём троне, расслабленно вытянув ноги.
– Я не пью, – спокойно ответила я.
– Зато мне не помешает, – отозвалась Кайдарис. – И вам, милая, советую. Начало вечера – всегда такая скука, вино хоть как-то её разнообразит и придаст настроения.
Голос у ведьмы оказался низким, бархатным. Интересно, действительно ли она древняя ведьма? Хорошо бы просканировать её. Я знала несколько способов сохранять молодость и привлекательность, но все они были связаны с кровью, тёмными чарами и погружением во тьму. Любопытно, не душит ли она невинных девушек собственными белыми руками, которыми сейчас держит бокал с игристым вином? Женщина приподняла его, словно поднимая тост за меня, и осторожно сделала глоток. А я улыбнулась ей. Не стоило открыто показывать моё недоверие той, которая могла очень сильно испортить мне жизнь.
Взгляд Кайдарис изменился, став жёстким и непререкаемым. Она не поверила в мою открытость. Но я чуть приподняла голову и слегка кивнула, выражая почтение и признавая её авторитет. Я видела, как её лицо немного расслабилось. Женщина беззвучно выдохнула с облегчением и слегка кивнула мальчику с подносом, подзывая подавальщика к нам.
– Я, пожалуй, поддержу вас, – выдохнула я, взяв бокал и сделав лёгкий глоток. Если дело дойдёт до более близкого знакомства с императором, притворюсь смертельно пьяной.
Но притворяться не пришлось.
Чем дальше продвигался вечер, тем шумнее становилось в зале. Я несколько раз пыталась разглядеть, присутствует ли на вечере высший инквизитор, но мой взгляд так и не нашёл его среди гостей.
Музыка играла монотонно, всё чаще слышался звон бокалов, и речь гостей становилась всё более развязной; леди смеялись громче, а их поведение становилось всё более вызывающим.
Император щёлкнул пальцами, подзывая к себе одного из юношей, подававших напитки.
– Принеси в мою комнату жаркое и вино, – распорядился он.
Парень быстро кивнул и скрылся в толпе.
Каэлор повернулся ко мне, протягивая руку.
– Танец, моя дорогая гостья.
Я одарила императора самой очаровательной улыбкой, которую смогла изобразить.
– Для меня это честь, – скромно потупила взор, а затем тут же подняла его, чтобы встретиться с императором глазами. Они вспыхнули искрами желания и страсти. Император встал, и я, держась за его руку, медленно поднялась следом.
Музыка замерла, когда мы прошли в центр зала. Гости расступились, оставляя нам место. Я видела их взгляды, усмешки и лица – заинтересованные и любопытные. Не удивлюсь, если все эти люди ставили ставки, стану ли я новой фавориткой или очередной девкой на ночь для императора.
Каэлор повернул меня к себе, слегка кивнул, и тут же снова грянули тягучие ноты. Я кружилась в объятиях Каэлора, чувствуя, как его дыхание становится всё чаще, как ощутимо разит от него крепким спиртным, а шаги становятся всё менее уверенными. Я кожей ощущала его похоть. Только этикет сдерживал императора от того, чтобы не прижать меня к себе сильнее, не залезть под юбку прямо здесь и сейчас.
Хотя, к чёрту этикет, видимо, нашептал хмель в его голове. Мужчина всё-таки притянул меня так близко, насколько это было возможно. Я упёрлась руками в его грудь.
– Император Каэлор, так нельзя! Я хоть и сельская ведьма, но приличия мне не чужды. На нас смотрят.
Он развязно хмыкнул.
– Пусть смотрят. Я император, и я выбрал тебя на этот вечер. Сегодня ты только моя.
Он сильнее прижал меня к себе. Я чувствовала его жадные пальцы, спустившиеся значительно ниже талии, скользившие по тонкой материи ткани. Если бы ведьмы умели ощущать стыд, как городские барышни, я была бы краснее алого заката.
Я уставилась прямо в глаза Каэлора.
– Мне кажется, вы в любом состоянии должны оставаться императором. А император не может позволить себе вести себя, словно деревенский мужик в таверне, лапающий подавальщицу.
Взгляд мужчины стал ледяным.
– Ты права, ведьма. Я – император, и должен вести себя как император. Пусть будет по-твоему. Только сегодня. Пока ты ещё моя избранница.
Он ослабил хватку, и я внутренне облегчённо выдохнула.
Музыка закончилась, и нам зааплодировали. Я чувствовала себя словно на смотринах – каждый глядел на меня, как на новую игрушку императора. После нашего танца уже вряд ли кто-то предположил бы, что я всё же стану его фавориткой. Сколько таких, как я, уже бывало на подобных вечерах? И сколько из них исчезли бесследно после первой ночи? А кто-то перешёл в руки инквизиторов. Мысль об этом вызвала у меня тошноту.
Каэлор медленно двинулся из зала, увлекая меня за собой.
– Разве вечер окончен, мой император? – ласково спросила я. – Мне кажется, он в самом разгаре.
Мужчина ухмыльнулся.
– Наш вечер с тобой только начался.
Я нервно скользнула взглядом, ища фаворитку. Нашла там же, у трона. Она сидела с бокалом в руках и внимательно следила, как император уводит меня из зала. Ярость в её глазах говорила сама за себя. И всё же она пересилила злобу, приподняла бокал, словно безмолвно сказала тост, и залпом выпила его. А я, надеясь, что хмель не позволит императору уловить лёгкие чары, выдохнула, отправляя Кайдарис всего одно послание:
«Ведьмы не предают ведьм».
Пустой бокал дрогнул в её руках, а глаза вспыхнули – сначала непониманием, а следом осознанием. Или мне это показалось? Но я всё же надеялась, что та, которая так долго была в отрешении от клана, лишившаяся собственного рода, поймёт меня, почувствует.
– Куда мы так спешим? – спросила я, когда император тянул меня вверх по ступеням.
– В зале больше ничего интересного не будет, милая моя, – уже грубовато ответил Каэлор. – А я горю желанием испытать твои чары, ведьма.
Он практически волоком тащил меня по коридору, а затем распахнул одну из высоких дверей и втолкнул внутрь комнаты.
Я упала на мягкий ковер, но тут же вскочила. Каэлор, пошатываясь, вошел следом – он был пьян. За время танца он успел основательно захмелеть и теперь едва стоял на ногах. Император облокотился о стену, пытаясь снять сапоги, и рухнул на бок. Я вскочила. Вероятно, сейчас самое время сбежать.
– Стой, ведьма! – просипел он, наконец стянув один сапог и отбросив его в сторону. – Ты думаешь, что уникальна? Нет. Ты такая же, как все они… такая же, как она!
Последние слова он выдавил с презрением и закрыл глаза. Я осторожно добралась до двери и уже открыла её, как вдруг она резко захлопнулась, вырвавшись из моих рук. Я обернулась. Каэлор стоял на ногах, больше не пошатываясь. Его взгляд был пронзительно ясен.
«Как можно так быстро протрезветь?» – удивилась я.
Каэлор натянуто скалился, словно дикий зверь. И тут я поняла, что стоять ему даётся с трудом. А вернее его держит магия, императорская сила. Он протянул руку, и я увидела на ней инквизиторскую плеть. В страхе я бросилась к нему.
– Великодушный император желает увидеть мои чары? Я всё покажу! – воскликнула я.
Он криво усмехнулся.
– Мне показалось, что ты хочешь сбежать, ведьма. Ещё никто не убегал от императора Каэлора Виктуса.
– Как вы могли так подумать? – льстиво заговорила я. – Я всего лишь хотела удостовериться, что нас никто не подслушивает.
Едва я это произнесла, как его рука притянула меня к себе. Я закрыла глаза. Любое ведьмовское воздействие он почувствует сразу, но вот тонкую драконью магию – вряд ли. Лёгкое прикосновение моих губ к его виску вызвало в памяти образ дракона, который усыплял меня точно таким же способом. Каэлор замер, прижимая меня к себе. Его дыхание стало тяжелее, и не более. Он сопротивлялся магии.
«Просто невероятно!» – мелькнуло у меня в мыслях.
И вдруг он вздрогнул, словно у него выбили землю из-под ног. Я всё ещё стояла, а тело императора обмякло и повисло на мне, цепляясь руками за мои плечи.
«Скорее бы обрести крылья, и покинуть эту обитель порока», – мелькнула мысль.
А следом я услышала мягкие шаги позади себя. Оглянулась. В комнату входила фаворитка. Мягкие чары играли на её руках.
Она подошла ко мне и усмехнулась.
– Всегда мечтала это сделать. Но император, по сути, – высший инквизитор, и чары ведьм на них не действуют. Однако ты меня удивила. Под твоим влиянием они сработали. Что ты использовала? Как ты смогла воздействовать на него? У тебя явно не хватило сил, но… – Она прищурилась, глядя на меня. – Кто ты?
– Я бы на вашем месте просто помогла мне. Он очень тяжёлый.
Мужчина и правда весил, как хороший олень. Кайдарис тут же подступила ближе. Мы дотащили императора до кровати, сбросили прямо в одежде, и я облегчённо выдохнула:
– Доброй ночи, император Каэлор.
После чего посмотрела на фаворитку и вежливо присела, склонив голову.
– Я могу удалиться?
Она растерянно кивнула, и я направилась к выходу из комнаты. Но выйти не успела – меня догнал вопрос.
– Почему?
Я остановилась и оглянулась.
– Что именно вы хотели бы узнать?
Ведьма стояла, сцепив пальцы, и цепко смотрела на меня.
– Ты могла бы сегодня занять моё место.
– Очень спорно, – усмехнулась я.
– Однозначно, – уверенно ответила она. – Каэлор давно ищет мне замену. Если ты думаешь, что ему нужна любовь, должна разочаровать – ему нужна власть. Он искал ведьму с силой и неоднозначными чарами. Я чувствую, у тебя такие имеются.
– Мне кажется, вы преувеличиваете мою значимость в глазах императора, – учтиво произнесла я. – Мне слишком далеко до вас. Вы божественны, а я – лишь тень.
Уголки её губ дрогнули, едва сдерживая улыбку.
– Ты очень умная девочка. И всё же я повторю вопрос: почему? Что ты задумала?
– Ведьмы не предают ведьм, – чётко произнесла я.
Кайдарис крепче сжала пальцы.
– Ты знаешь, что я за ведьма?
Я кивнула.
– Я знаю, что вы ведьма, Кайдарис. Этого мне достаточно. А ещё я знаю, что большая любовь – единственное, что может заставить ведьму предать. Любовь и вера в своего избранника. Имею ли я право осуждать вас за это? Нет.
Взгляд фаворитки стал очень внимательным, а затем вдруг просиял.
– Ты меня понимаешь, потому что сама влюблена. И выбор твой столь же запретен, как был и мой.
Я снова присела в книксене.
– Я могу идти, моя госпожа?
– Иди, – негромко произнесла она, оглянулась, посмотрела на валяющееся тело императора, и её глаза зло вспыхнули. – И будь уверена: никто не узнает о том, что произошло сегодня здесь. Ведьмы не предают ведьм. Спасибо, что напомнила мне.
Я выпрямилась и вышла. Кажется, первую победу я одержала.