Серый кардинал

Глава XIII

На обед я не пошла, не было настроения, зато присутствовало одно желание — навестить Аделаиду и остальных. Сейчас день, рабы, ухаживавшие за куклами, обычно тоже трапезничали, поэтому я была спокойна.

Проходя мимо деревьев, прикрывавших от знойного солнца и дававших тень, по вымощенной горным камнем тропе, вздохнула.

— Пойдешь со мной? — осведомилась у кошки. Та довольно мрявкнула, что прозвучало согласием. Без нее особенно сложно, она меня всегда успокаивала даже своим присутствием. — Не сомневалась в тебе, малышка.

Оглядываюсь по сторонам, чтобы устранить лишних свидетелей. Никого. Еще лучше. Дверь скрипнула, когда я вошла в небольшой дом, напоминавший место обитания прислуги. Здесь их не держали, в спальни же впускали только во время посещения их гостями, в обычное время они находились в подвальном этаже, где случайный гость из церкви или даже, подверженный морали аристократ, как Реневальд, например, не могли их застать.

Погружение было мгновенным, словно я перешагнула порог и вступила в нечто совершенно иное. Встрепенувшиеся рабыни успокоились мгновенно, забрала их с собой в помещение для контроля.

Ряды лежащих на кроватях существ…их тела искалечены, некоторые без рук или ног, другие просто испускают тихие стоны, полные страданий. Глаза лишены надежды, у двоих их вовсе нет, у тех молодых людей, которых Грегори преподнесли в качестве подарка.

— Тия, это ты, — обессиленный шепот вернул самообладание.

— Теплого дня, Аделаида, — уселась на кровати рядом с ней, с болью рассматривая девушку.

— Тия, — губы раскрылись, — я скучала.

— Я тоже.

— Опять пришла помогать? — она слабо повернулась вбок. Аделаида старалась выглядеть сильной. После всего что с ней сделал Грегори она до сих пор не сломилась…Все были сломлены, кроме нее.

— Да.

— Им это нужно, — указала в сторону других изуродованных.

— Тебе тоже.

— Не так сильно. Вчера у Эраста был гость, он сходит с ума, поможешь?

— Я за этим пришла.

— Грегори догадался, что ты бываешь здесь, — каждое слово ей давалось тяжело из-за плохо восстановленной челюсти. Прежде чем произнести что-то, Аделаида совершала вдох, пытаясь не сильно коверкать слова.

— Я знаю.

— Не приходи больше.

— Плевать, — откинула голову назад, сотрясаясь в тихой агонии. Сознание, переполненное мраком, начала затапливать боль. Эта комната, как тюрьма, граница вечной печали. И глядя на других, я видела то, что желал здесь каждый — освобождение.

— Расскажи мне о последних событиях, — попросила она.

Кивнув, я посвятила Аделаиду в то, что происходило в Катаре: и о приезде герцога, и о задании от советника регента, и даже про бунты на карьерах. Она слушала внимательно, словно смакуя каждое слово, лежащие в полузабытьи «куклы» также пытались разобрать мои предложения и понять, к чему это все приведет. Аделаида посветлела лицом, вспомнив те дни, когда мы обсуждали с ней происходящее в мире и обучались новым наукам. Магиня любила географию и искусство, я предпочитала математику и языки, мы действительно были похожи, а одинаковый дар земли только сильнее сплотил, что, естественно, не нравилось хозяину.

— Как, говоришь, зовут герцога?

— Харитон Реневальд, — ответила незамедлительно. — Коронованный лев на гербе, девиз семьи «Не теряя чести».

— Мраморный карьер, — девушка прикрыла глаза, словно вспоминая. А еще ей было холодно, как и всем остальным здесь.

— Принесите побольше одеял, — приказала одной из рабынь. Та быстро отправилась исполнять приказ.

— Странно, — наконец, озвучила коллега.

— Странно, — вторила ей Мелика. Не задавая вопросов, сразу прочитала их мысли.

— Странно, — произнесла уже я сама. Дело в том, что Мраморный карьер принадлежал Реневальду.

— Грядет что-то хорошее, — усмехнулась Эйделина, у которой было обожжено все тело из-за мага, решившего так поразвлечься. Она уже практически сошла с ума, и единственное, что хотела — мщения.

— Тия, тебе пора, — Аделаида устало откинулась на подушки. — Скоро спохватятся.

— Сейчас.

Осторожно приближаясь к каждому из них, словно ступая по пустыне, полной скорпионов, я начинала действовать. Рассекая тишину шуршанием платья, внушала им мысли о прекрасном, о мирах, где за страдания и боль в конечном счете их вознаградили бы. Манила их в мир иллюзий, где человек обретал силу, где болезни и страдания покинули бы их обреченные тела. С удовлетворением наблюдая, как маленькие искры надежды вспыхивали в глазах искалеченных, я раскрывала свой разум, лишь бы забрать все и продлить миг блаженства. Измученные реальностью, они держались всеми конечностями, которые у них остались, за забытье, предложенное мной.

Почему Грегори не предпринимал ничего, чтобы пресечь успокаивающую сторону моего дара я не понимала, или он просто предполагал, что их посещают, но доказать не мог? С другой стороны, думаю, ему просто было «интересно». Жалко, что внушение пока не держалось на постоянной основе. Здесь бы лучше справился Даниэль, но тот всю жизнь исполнял роль безмолвного ассасина, исполняя заказы на убийство от Грегори, и темной лошадки, спокойно присутствовавшей на переговорах и менявшей их исход в удобную для отца сторону.

— Адель, теперь ты.

— Мне не нужно это, только внуши как обычно.

«Как обычно», — Аделаида страховалась, боялась, что через нее о моем даре кто-то узнает, и просила переделывать воспоминания. Корректировка воспоминаний считалась довольно простым этапом, поэтому ее можно было не поддерживать, как все остальное.

— Уходи, малышка, — тихо прошептала она и закрыла веки, погружаясь в сон. Рабыня, наконец, принесла им теплые одеяла. На сегодня их боль на какое-то время ослабла.

«Лишь кровавый суд искупит годы великой горечи», — рефреном проносилось в сознании. Я впитала всю боль, которая сейчас разрывала меня изнутри, заставляла чувствовать, сводила с ума.

— Мяв, — кошка обеспокоенно заглянула в мое скривившееся лицо.

— Ничего, все хорошо, — цеплялась за дерево, пытаясь взять воздух ртом и стараясь прийти в себя.

«Ничего хорошего! Ничего!», — била кулаком в него. Кожа раздиралась, но это ноль по сравнению с тем, что я сейчас чувствовала.

Удар.

Еще один.

Кровь капала на землю, окрашивая пару зеленых листов в уродливый коричневый цвет.

Не помню, как добралась к себе и свалилась на диван, уходя в сон. Так было всегда, когда навещала их, так будет до тех пор, пока я…не выберусь из плена.

«Сильвия, милая, раз за разом я буду убивать все что дорого тебе», — Грегори на протяжении многих лет сдерживал обещание, старательно портя мне жизнь.

Нет! Нет! Нет! Отключить все чувства! Мне ничто не дорого, я сама по себе, остальные пусть живут, как хотят. Нельзя привыкать, нельзя чувствовать, нельзя!

Я всегда принимала прохладный душ, он расслаблял, успокаивал и давал какую-то немыслимую бодрость уставшему телу. Но несмотря на это, воздух обжигал, в плотной влажности помещения казалось, что жар убивал медленно, прямо как хороший яд.

Молча подхватила бутылку и прямо с горла, не теряя времени на разливание в бокал, опустошила до дна. Девочки шумели, Рита варила хамру для постоянного клиента, у нее сегодня пожилой лорд Файдон, мужскую силу которого приходилось поддерживать специальным афродозиаком. Напиток выглядел как обычная вода, на вкус, в принципе, был таким же, аристократ мог без стыда пить его даже при друзьях, не боясь быть обнаруженным. Риту, конечно, за содействие благодарили суммой, превышавшей ее месячный заработок. Все оставались довольны.

Не прихорашиваюсь, не жгу волосы для того, чтобы выглядеть невинным ангелом с кудряшками, просто иду к гостям. Все действия доведены до странного автоматизма годами жизни в плене. Вижу гостя получше, отдаю Сарике, внушаю Зинар, чтобы не злорадствовала, а дальше нахожу себе партнера или жду, пока обратят внимание, но сегодня план разрушил Тамби, явившийся вечером и сразу снявший меня на всю ночь.

— Что ты делала с Реневальдом сегодня? — наконец, он сказал хоть что-то, а не продолжил клевать злым взглядом. Мысли были и того хуже, но я заранее заглушила все что можно, оставляя легкие отголоски чужого сознания.

— Лорд, я выполняю поручение вашего отца, нужно сделать все, чтобы лорд Дисад был доволен мной, — глупо похлопала ресницами.

— Я не могу видеть тебя рядом с ним. Думал, эти чувства исчезли за годы проживания во дворце, Сильвия, — почти стонет он. — Все вспыхнуло с новой силой, как снова увидел тебя. Ты не такая, как все, другая. Мне плевать, сколько мужчин у тебя было, но я хочу стать для тебя единственным.

— С моим родом деятельности это невозможно, лорд, — едва заметная грусть проскользнула на лице.

Он так думал. В реальности не было ничего, я оставалась холодна к этим глупым признаниям. Слушать его любовные излияния казалось пустой тратой времени, усыплю быстро и займусь своими делами.

— Назови меня по имени, Сильвия, — хрипло прошептал он. — Один раз. Ты называешь по имени отца и Даниэля, но меня никогда, — запрокидывает голову назад.

Тамби нужно было держать на расстоянии, чтобы подстегивать интерес, Грегори же нравилось, когда из моих уст звучало его имя, а с Даниэлем никаких комментариев — он являлся моим отражением.

— Не могу, мой лорд, вы ведь наследник, мне стыдно будет смотреть вам в глаза.

— Тогда почему ты зовешь отца? — сжал мою шею. — Вы с ним спите?!

— Потому что я знаю, за кем будущее, — ответила с усмешкой, намекая на наследника в лице Тамби. Лесть ему не понравилась.

— Ответь на вопрос, не скрывай!

— Нет, мой лорд, маркиз Дисад, как вы знаете, любит интим, если девушка чувственна и по своей воле желает его.

— Так ты не желаешь, — с заметной радостью протянул он.

«Никого».

— Только вас, — дальше сделала вид, что смутилась и опустила глаза в пол. — Простите, я не сдержалась.

— Рад, — только и бросил Тамби, а дальше вцепился в мой рот поцелуем.

Целовать шлюху считалось чем-то предрассудительным, оно и понятно, через наши рты проходила сотня членов, и мужчины брезговали. Грегори в качестве издевки мог позволить подобную вольность по отношению ко мне, отлично зная, что я считалась суррогатом ночной бабочки, но Тамби ведь не был в курсе…И его это не остановило. Мальчишка, казалось, действительно влюбился.

Не ожидала подобной прыти от Тамби, и как только я собралась предотвратить это, мужчина резко подхватывает меня за бедра и буквально припечатывает к стене. Он бесцеремонно исследует мой рот, не давая прийти в себя, прожигая страстью, безжалостно клеймя горячими губами. Руки его проводят по моему телу, стягивая платье вниз и обнажая грудь.

— Тамби, стой! — положила ладони ему на плечи, пытаясь отстранить. Не слушает, к контролю над таким количеством страсти я оказываюсь не готова.

На груди оказывается ладонь. Пальцы немного сминают сосок, вынуждая трепетать все внутри от нарастающего возбуждения. Кожа горит, тело напряжено, я как натянутая пружина. Но мышцы постепенно сдаются. Расслабляясь.

Кровь струится по венам, гулким звуком отдаваясь в ушах, вынудив забыться и забыть о своих мыслях. Иногда такое могло произойти: в бордель нередко приходили мужчины, не извращенцы и моральные уроды, а те, с кем хотелось бы по-настоящему. Отдаться, уняв жар внизу. Раздвинуть ноги, впуская в себя. Что-то не позволяло. То ли на подсознательном уровне не желала их, то ли просто боялась. Наверное, все же второе, где-то в глубине души случай с Даниэлем оставил след на моей психике. Теперь же я готова принять его брата, испытать наполненность, которая обязательно сопроводит проникновение. Почувствовать его внутри себя.

Я ведь испугалась даже герцога, дрожала от страха на чужих коленях, хотя его прикосновения были вполне невинными — скорее, страх перед надвигавшейся ночью, вынудил вести себя, как трусиха. А теперь млела от касаний Тамби, терпела его грубоватую ласку, ожидая продолжения.

Чистый интерес, каким был бы герцог в постели? Отличался бы он Тамби простым желанием присвоить и удовлетворить себя или все-таки постарался бы и для девушки? Вспомнила его благородный порыв сопроводить меня до борделя…

Чужое тело давит, вжимает в стену, трется между ног, зажигая все нервные окончания. В конечном итоге, я сама не замечаю, как расслабляюсь, представляя на месте Тамби другого. Так получилось: перед полуприкрытыми глазами всплывал образ наглого мужчины, считавшего себя выше остальных. Высокомерного. Раздражающего…удовлетворяющего меня.

Тамби губами медленно спускается к груди. Ловит вершинку ртом, прикусывает ее, вызывая волну дрожи по всему телу. Рука, переставшая сминать другой холмик, медленно скользит на живот, небрежно срывая платье и оставляя меня перед ним обнаженной. Практически беззащитной.

Мир затуманивается. С разведенными в стороны ногами жду, когда он снимет с меня последний элемент одежды. Жду, явно ощущая возбужденный до предела член внизу. Горячо. Распаленной кожей хочется потереться о него. Хочется. Податься соблазну. Забыть о чужой боли хоть на время. Забыться посредством секса, как делали это некоторые гости «Сладкого плена». Тамби не самый плохой вариант. Неторопливо расстегиваю пуговицы на его рубашке, открывая вид на рельефный живот.

Мучительно. Сладко. Тяжело противостоять. Прикусываю губу, ожидая. В предвкушении. Осторожным движением меня укладывают на кровать. Он разводит мои бедра в стороны, чтобы слегка отстранившись, одним быстрым движением стянуть белье.

— Как же давно я этого хотел, — шепчет он, пальцами проводя вдоль складочек, раздвигая их и раскрывая полностью. Вталкивает их внутрь. Легкий крик боли раздается в пространстве. — Тихо, тебе будет приятно, обещаю.

А-а-а-х. Комкаю простыню от напряжения. Так сумасшедше. Прямо сейчас я лежу здесь, в этой постели, которую ненавидела всем сердцем, под человеком, отец которого портил мне жизнь, готовая отдаться ему. Тамби ласкает клитор, размазывая смазку. Слегка сжимает его, вырывая тихий стон.

Миг.

Он останавливается, избавляя меня от ощущения легкого наполнения. Покидает мое лоно, чтобы снова резко ворваться внутрь. Болезненно. Остро. Приятно. Я тихо выдыхаю. То, что он творит кажется просто сумасшедшим. Почти сдаюсь, тая под ласками пальцев. Мышцы ног мелко дрожат, ниже живота загорается дикий огонь. Пружина выпрямляется, разнося былое хладнокровие вдребезги.

Тамби это тоже понимает, поэтому вынимает пальцы из все еще пульсирующей от полученного оргазма промежности. Придерживая мою коленку, достает из кармана защиту. Я уже понимаю, что последует за этим. Более темное и порочное.

Он возьмет меня здесь, прямо на кровати, где перетрахались сотни мужчин. А я позволю, подавшись обычному искушению. Представляя на его месте другого. Как обычные люди.

Мысль не понравилась.

«Забудьте об эмоциях, милая. Вы выше их», — я выше эмоций. Всегда была. Рупа научила меня всему тому, что приказала ей мама. И не проконтролировать обычную физиологию ощущалось слишком мелким по сравнению со всем остальным.

Это нужно предотвратить. Я уже принадлежала Грегори. Меня взял Даниэль, становиться теперь шлюхой для Тамби, тем самым, быть привязанной к этой семье навечно, не могла себе позволить.

— Лорд Дисад, если сделаете это, покажете слабость перед хозяином, — отчеканила мрачно.

Нахмурился, с недоверием изучая меня.

— Повтори, — приказал мрачно. Мысли зазвучали набатом.

— Он ищет ваши слабости, мой лорд, и если я стану одной из них, мне несдобровать, — подобрав чистую простыню, прикрылась той, не без удовольствия отметив промелькнувшее сожаление на лице Тамби.

Уселся с краю, уставившись на дверь, пытаясь игнорировать меня и желание, еще не смывшееся бурей разочарования.

— Он причинит тебе боль?

Подползла ближе по кровати, будто ластящийся кот, и положила руку ему на плечо в поддерживающем жесте.

— Он ищет ваши слабости, мой лорд, — сложно было говорить, придерживая простыню на груди. Ткань, готовая сползти в любой момент, раздражала. — Понимаю, что таковой не являюсь, — выдержала паузу, всхлипывая, но делая это так, чтобы не выглядело, как дешевая постановка в театре.

— О чем ты вообще?! — рыкнул Тамби и повернулся, схватив мои запястья одной рукой и притягивая к себе. — Сильвия, ты не понимаешь. Ничего не понимаешь! — не отпустил. Прижал крепко, невзирая на все-таки сползшую ткань, и небольно сжал затылок, успокаивая то ли себя этим движением, то ли меня. — Ты моя слабость, Сив, — усталость промелькнула в голосе. А в мыслях появился странный бунт. — Уже давно.

«Если попытаюсь когда-то избавить его от чувств, что с ним произойдет?».

Он обнимал меня, со странной нежностью поглаживая спину, накрывая губами лоб и шепча всякие приятности.

«Уже давно», — Тамби даже не мог себе представить, что я сделала бы с ним, позволь мне Грегори управлять им. Слабак! Если ты влюблен, восстань хоть раз, покажи себя. Нет, ничего. Он был таким же. Думал, что влюблен, возможно, видел что-то в этом романтичное, но я все знала. Все. Тамби Дисад никогда не мечтал меня освободить, он хотел того же, чего желали все мужчины.

— Он ищет ваши слабости, мой лорд. И если я стану одной из них…

— Ты уже…

Взмахом руки прервала его, дабы позволил продолжить.

— И если я стану одной из них, буду ненароком включена в игры великих умов. Боюсь, мне не достает для этого ни интеллекта, ни статуса, ни хитрости. Ана Зинар ему обо всем доложит, и вопрос времени, когда он явится сюда и прикажет за вами следить. Прошу, сделайте вид, что недовольны мной и уйдите. Молю. Ради нас, — посмотрела на него исподлобья, сжав кулаки.

— Сильвия, — уткнулся носом в макушку. — Сильвия, — тише протянул Тамби.

— Если мне прикажут следить за вами, я не смогу, — обхватываю его спину руками.

«Да, я здесь, малыш. Тебе ведь со мной хорошо. Защити меня».

— Никто не посмеет, — в теле проскользнуло напряжение.

— Ударьте меня, — попросила, поднимая на него взгляд, полный слез.

— Что!? — встрепенулся молодой человек.

— Если вы не сделаете, не поверят. Никто не поверит, я не хочу испытывать ту боль… — вовремя прикусила губу, умалчивая об истории с наказанием Грегори.

— О чем ты, говори немедленно! — Тамби встряхнул мои плечи пару раз.

— Не заставляйте меня, — молю.

Губы дрожали, слезы готовы были вырваться из меня, и я не остановила их. Тамби впервые увидел настолько яркую палитру красок на моем лице и в начале даже не поверил — уставился пристально, словно неведомую зверушку изучая.

— Ты плачешь, — не вопрос, констатация факта.

— Тогда я не могла вам рассказать, боялась злости с вашей стороны, но…моим первым мужчиной был Даниэль. Таково наказание лорда Дисада за непослушание, за то, что осмелилась сбежать, а что сделают со мной, когда узнают о вашем совращении? Как со мной поступит ваша невеста? Я боюсь, ваша светлость. Очень боюсь.

— Маленькая, — растерянные нотки заполнили его голос, но я видела истинную суть вещей — Тамби был зол. Взбешен до предела. Тамби продумывал ходы, которыми сможет навредить Даниэлю. Тамби хотел крови. И Тамби хотел меня. — Даниэль так поступил с тобой.

— Было больно, — внутри затянуло странной горечью.

Тот раз смог меня остановить. Сломить. А потом появилась Рупа, мир зацвел, мир превратился в живой организм. Мир ожил для той, кто заключила себя во мрак. Она пришла за мной. Не оставила, как отец. Она вообще от него ушла в ту же ночь, когда меня забрали. Вернулась ко мне. И сразу же покинула, только уже навсегда.

— Всегда хотела только с вами, мой лорд. Мечтала сделать вас первым мужчиной хотя бы ради того, чтобы запомнить этот миг. Теперь я чувствую себя слишком грязной для вас.

— Хватит, — попросили меня. — Я убью его, — мрачно сообщил Тамби. И убивать он собирался не отца, а Даниэля.

— Не стоит, ваша светлость, братья должны быть близки. Лучше наладить отношения с лордом Дисадом-младшим, — вкрадчиво сообщила, легонько проводя пальцами по коже.

Я отлично понимала, чтобы победить Грегори герцога будет недостаточно. Мне понадобится Даниэль. И мысль сделать его палачом своего отца казалась мне заманчивой.

— Ты хочешь, чтобы я укрепил отношения с тем, кто причинил тебе боль?!

— Боли не было, лорд, — солгала, не задумываясь. — Но это ваш брат. Дети должны дружить, разве будет вам приятно, если в будущем ваши карапузы станут ненавидеть друг друга?

— Я бы не хотел подобного.

— Уверена, вы станете прекрасным отцом, — легкая горечь проскользнула в голосе. Не знаю, отчего.

— Я бы хотел детей от тебя, — выдохнул он, представляя малышей, напоминавших меня: темноволосых, с моими глазами и моим же цветом кожи. Довольно милых.

Это никогда не воплотится, ведь детей я не завела бы. Приводить в мир, полный боли и страданий, давать им жизнь, на самом деле следуя эгоистичному желанию не остаться одиноким — какая пошлость.

— Боюсь, я недостойна стать матерью ваших, безусловно, очаровательных детей.

— Ты всегда была такой? — осведомился, сцепив пальцы на моем подбородке и вынудив посмотреть на него.

— Какой? — посмотрела совершенно невинно.

— От тебя веет чем-то странным.

— Вам не нравится? — осторожно уточнила, прикусив нижнюю губу.

— Я просто не понимаю, — растерянно отозвался Тамби. В голове молодого человека материализовались образы — сравнения старой версии меня и новой. И что-то его не устроило.

— Ваша светлость, прислушаетесь совета? — положила ладонь на его грудь. — Ударите меня?

— Нет.

— Хорошо, позволите омрачить ваше имя и изрисовать себя ударами? — и уже более тихо: — Я очень боюсь Зинар. Правда.

Давай же. Давай! Последуй моей схеме. Предприми хоть что-то.

— Хорошо, ты можешь воспользоваться этой легендой, но бить тебя не собираюсь.

— Благодарю вас, лорд. Перед уходом хлопните громко дверью и назовите меня грязной шлюхой.

— Сильвия, — раздраженно заметил он.

— Лорд, вы ведь обещали, да? — надавила, пользуясь небольшой властью.

— Что ты со мной творишь? — устало отозвался наследник рода. — Не могу тебе отказать.

То, что творил его отец с людьми было гораздо хуже. Намного хуже.