Серый кардинал

Глава XXXI

«Око за око, и мир ослепнет», — принято говорить на человеческих землях. Я так не считала, только слабые люди могли высказать столь нелепую мысль. Люди, в принципе, любили примерять на себя образ кого-то больше, чем просто кусков мяса. А ведь миру все равно, кто из его обитателей падет. Он не ослепнет, если начнут исчезать люди, скорее, он прозреет и начнет меняться в лучшую сторону. Но эти планы слишком жестоки по отношению к некоторым из представителей моего вида. Как, например, к ней. Мы зачастую бываем более слабы, когда опираемся на кого-то, чем когда рассчитываем только на свои силы, но что могла она противопоставить властителям мира?

Чистая, непорочная, несмотря на клоаку, в которой находилась, Сарика была ангелом, спустившимся с небес в наш мир. Она не должна была отвечать за грехи людей, но отчасти для ее спасения я готовила план. Сколько жизней можно спасти…

Кому я лгу. Хочу убить Грегори с Даниэлем. Хочу, чтобы они мучились. Чтобы захлебнулись в крови. Мысли оборвались потоком счастья и одновременного страха, исходивших от девчонки. При приближении ее улыбка сходила на нет. По моему лицу она поняла, что новости я не обрадуюсь. Глупость — вещь свойственная даже самым невинным людям.

«Глупая Сарика, ты подписала себе приговор этим ребенком».

— Сиви, Эрик договорился с лордом Дисадом! — в восторге пропела девушка.

Я сидела в беседке, здесь прослушку поставить не додумались, ощущение свободы от ошейника вовсе заставляло буквально парить от счастья. Приказала слугам подать чай со сладостями сюда и мирно дожидалась подругу. Аромат диких роз, сплетавшихся с деревянными колонами беседы, успокаивал и вызывал улыбку, померкшую из-за прочитанных мыслей.

— Ты с ума сошла, Сарика, — спокойно вымолвила, глядя сквозь нее. Я не понимала, почему она меня не послушала, почему так поступила… — Ты знала о решении Эрика?

— Да, он убедил меня в том, что лорд Дисад отличается своим благородством и умением сдерживать обещания. Я решила довериться ему и…

— Я предупреждала тебя, Сарика, с Грегори нельзя играть, — встала, взметнув полами абаи и приблизившись вплотную. — Теперь ты носишь ребенка Виделиана, он убьет тебя!

Не понимаю, почему я злюсь, пусть выживает как хочет. Она никто. Она не Рупа, она не Адель, она мне никто…Отчего я волнуюсь?

— Нет, соглашение подпишут со дня на день, ничего не должно произойти, — ответили более неуверенно.

— Ты сделаешь аборт, Сарика, — с холодом приказала я. — Ты его сделаешь, а потом мы снимем с тебя ошейник и спрячем.

— Нет, Эрик обещал, что со дня на день освободит и все получится. Тия, мы же разговаривали с тобой, пришли к соглашению.

— Ты обещала мне не ставить его в известность. И что ты сделала? — тихо уточнила у нее, склонившись. — Эрик глупец, маленькая. Ты погибнешь, Грегори не отпустит тебя, понимаешь?

— Нет, он все решит. Он обещал.

— Он тупой ублюдок! Дура! — впилась ногтями в светлую кожу девушки. Из-за боли она взвизгнула и попыталась убрать мои руки. Наконец, ей это удалось, поэтому она попятилась. Зацепилась платьем за один из шипов и с такой же резвостью рванула платье на себя, раскромсав тонкий шифон.

— Откуда ты знаешь о ребенке? — осведомилась она настороженно. Светлые брови нахмурились. — Я не рассказывала ничего о нем, откуда ты узнала?

Поистине, материнский инстинкт трансформировал ягненка в волка, и включились все мыслительные способности Сарики.

— Это очевидно, — как можно более хладнокровно бросила я, сдерживаясь.

— Даже намека не было, как ты догадалась?! — воскликнула она с особой злостью, свойственной только беспечным детям, не слушавших родителей.

— Это было несложно, — хотя зачем мне проблемы? Повлияю на сознание, и подруга забудет об этом диалоге, но…я не хотела влиять на Сарику постоянно. Мне нравилась она живой, нетронутой моим отвратительным мировидением. Я не имела права вторгаться в ее чистый разум, заставляя забыть об этом молодом человеке. И что я могла сделать, если Грегори уже был в курсе беременности и якобы освобождения. Конченый Эрик посчитал, что умнее всех остальных, верил в исключительное благородство Грегори, подумал, что мнение какой-то шлюхи ничто по сравнению с его аристократическим. По крайней мере, так он завуалировано передал Сарике, но моя глупышка не поняла этого.

— Приведи Николаса в мою спальню, — приказала мрачно подоспевшей служанке, глядя исключительно на Сарику. Если Грегори узнал о ее беременности, нужно действовать незамедлительно.

— Сиви, что происходит? Мне страшно, — голубые глаза заливались слезами. Когда она нервничала, белая кожа покрывалась красными пятнами. В эти моменты Сарика выглядела особенно трогательно и подкупала многих извращенцев абсолютно невинным видом.

Решив не лгать ей, я присела на скамью и выдохнула с некоторой усталостью:

— Я виновата в том, что свела тебя с Эриком, и мне же исправлять эту ошибку. У Харитона в библиотеке сейчас сидит лорд Фламель. Мы снимем с тебя ошейник и освободим.

Можно было увидеть, как в мыслях ее появились вопросы о моем самочувствии. Поскольку она не особо умела что-то скрывать, поспешила мне их высказать.

— Ты много не знаешь, Сарика. Но на этой арене, как я и говорила, такие, как Эрик не могут играть. Лорд Фламель умеет снимать ошейники рабов, а я сделаю все, чтобы тебя освободить.

— Но почему? — уже более спокойно подошла ко мне и, обняв, положила голову на плечо.

— Не знаю.

— Ты считаешь меня подругой? — с надеждой спросили у меня. Она иногда сомневалась и пыталась разными способами растопить мое сердце.

Нет. Не считаю. Мне никто не дорог. Я просто помогаю…потому что она моя подруга? Смогу ли я ей сказать это? Сомневаюсь. Будто язык сам не поворачивался для этих признаний. Будто произнесенное мной вслух покажет слабости. Она мне никто. Так лучше. Привязанности и эмоции заставляют страдать. Сарика мне никто…Мне просто всегда нравилось ее обожание.

От ответа меня освободила возможность схватить Сарику и пойти в спальню, где уже ждал Николас. Мужчина выглядел явно недовольный тем, что его отвлекли от важного, по его мнению, задания, поэтому поспешил высказать мне все. Выслушав с предельной внимательностью все что обо мне думают, я подвела его к Сарике и промолвила единственное «снимай».

— Ты о чем? — он явно не горел желанием обнажать тайну перед Сарикой.

— Мне нужно, чтобы вы сняли ошейник, — сказала совсем нагло, подталкивая девушку к нему.

— Ты проболталась о моей тайне? — мрачно спросил Фламель.

— Я обещала, что помогу Харитону, и я это сделаю. Сейчас ситуация изменилась, и Сарике нужна срочная помощь. Если не сейчас, то к вечеру она не доживет, — ответила безэмоционально. — Я больше ни о чем у вас не попрошу, но скажу так, сомневаюсь, что смогу помочь в деле, если с ней что-то случится.

Это был вызов. От решения Николаса зависела жизнь Сарики, и я пойду на все, что угодно ради ее спасения. Посмотрела пристально, легонько усмехаясь. Исходя из раннего рассказа Николаса, я имела на него еще одну точку воздействия, но это не то, чем можно было сейчас воспользоваться.

— О чем вы говорите? — Сарика нахмурилась. — Сиви, объясни, пожалуйста, я не понимаю, что происходит.

— Разве? — усмехнулся Николас. — Я думал, ты неглупая. Перед тобой все эти годы жил телепат, и ты не заметила? Хорошая ли ты подруга после этого?

Едва не согнувшись, я еле сдержала порывы ужаса, исходившие от моей подруги, узнавшей страшный, по ее мнению, секрет.

— Это шутка? — сиплым голосом осведомились у меня.

— Считай, ты стала ко мне ближе, — не без сарказма произнесла, глядя куда угодно, только не на нее. Почему-то я ощутила чувство стыда и гадливости от самой себя.

— Ты…как…Ты же попадешь под трибунал, если кто-то узнает! — заорала Сарика, тряся меня за руку. — Сиви, тебе нужно бежать!

Оцепенела не только я, но и Николас, в этот момент от удивления глупо захлопавший глазами. Если посмотреть на будущее Сарики, я не могу представить. Не вижу его. Такая нежная фарфоровая статуэтка была слишком хорошей для этого мира. Слишком.

— Почему ты это делаешь, — прошептала, пряча глубоко свое потрясение ее реакцией. Ведь Сарика испугалась не моего дара, а того, что я могу пострадать от него.

— Что «почему»? — не поняла она.

— Ты не должна так реагировать. Ты должна ненавидеть… — выдала, впервые неуверенная в своих словах.

— Мы же подруги, Сильвия, — грустно произнесла она, обняв меня. — Даже больше. Ты мне как старшая сестра, и когда родится моя дочка, а мне очень хочется дочку, правда, — сглотнув от переизбытка эмоций, точно дети, пытающиеся не заплакать, она продолжила. — Когда она родится, я хочу назвать ее Мелетией, потому что твое первое имя тебе не нравится. Я правда боюсь, очень боюсь за тебя. Рядом с тобой будто парит смерть.

— Достаточно, — довольно хладнокровно изрекла, отталкивая ее. Однако внутренне сдерживаясь от какого-то странного и невероятного чувства, аналогичного тому, что я испытывала к Рупе и, возможно, к Аделаиде. — Николас, сделаете? — решив игнорировать девушку, я повернулась к мужчине.

Сарика, впрочем, не перестала меня обнимать, напротив, даже сильнее стиснула пальцы. Фламель, уже сдавшийся под накалом эмоций, качал головой.

— Я освобожу эту девочку.

— Чего? — нахмурила светлые брови п…подруга?

— Он снимет с тебя ошейник, дурочка, — улыбнулась более мягко, но в голове зрел план о лишении памяти относительно способа, которым мы собирались завершить начатое.

Даниэль точно залезет в ее воспоминания. Надо будет подчистить все, лишь оставив знание о свободе. До этого я видела только частичное использование заклинания освобождения, однако сейчас все произошло намного быстрее, чем ожидалось. Сначала, как обычно, в воздухе появились понятные только нам с Николасом чертежи, а дальше они уменьшались и становились похожими на цепь, образовывая что-то вроде более широкого рабского ошейника. И только сейчас до меня дошло.

— В основу заклятия, снимающего рабские цепи, заложен эликсир жизни. Как Агриппа смог нарушить договор?

— Только в нашей версии. У сумеречного императора другие методы, — подмигнули мне.

— Но эти решетки такие же, как у ребиса, а в его основе эликсир, значит, у вас была формула, один вопрос: откуда? — посмотрела с недоумением, догадываясь о первооснове.

— Секрет, — полушепотом ответили, завершая заклинание и смыкая кольцо на шее Сарики. Я лицезрела, как Сарика распахнула изумленные глаза, схватившись за теперь золотое колье, не удерживаемое магией контракта и сползшее вниз, к ключицам. Небольшой махинацией с магией земли я разомкнула цепь, полностью освобождая девушку. И как ни странно, Сарика с брезгливостью подхватила драгоценный металл, бросила его на пол и только после подняла взгляд, широко улыбаясь при этом.

— Правда свобода? — с неверием уточнили почему-то не у Фламеля, а у меня.

Повернулась к Николасу, ожидая подтверждения. Тот лишь величественно кивнул.

— Ты свободна, как дикая лань, — довольный собой ответил мужчина.

— Что с контрактом? Грегори узнает? — это уже я.

— Стал обычной бумажкой. Не узнает, — получила краткий ответ.

— Правда свободна? Правда-правда? Совсем свободна?! — она очень смешно вертела головой.

— Эрик будет там? — вопрос подруги был риторическим и в ответе не нуждался, а вот мне необходима была вся информация.

Вместо ответа Сарика только кивнула, все еще с каким-то благолепием касаясь шеи.

— Мне тоже надо вернуться, потворница убьет а то, — вздохнула она грустно.

— Ты не вернешься. Как только приедет Харитон, мы отправим тебя порталом в безопасное место. Потому что зная Грегори, — продолжать я не стала.

— Но там мои вещи…Сиви, там украшения мамы, я бы хотела их забрать.

— Украшения или твоя жизнь? — уточнила холодно.

— Ты права, прости.

Я пыталась безуспешно подобрать нужные слова, чтобы смирить подругу с чувством потери. Мне не хотелось ехать сейчас в плен за побрякушками, возникало ощущение бури, надвигавшейся на пустыню. Но глядя на поникшую голову Сарики, опущенные плечи, и стухший блеск в глазах, поняла, что они — последняя ее память о матери. Взгляд упал на дрожавшие мелкой дрожью руки девушки.

— Ладно, я туда и обратно, — махнула рукой. — Скажи, где они находятся, я заберу, и хахаля твоего тоже перехвачу.

Потянулась к источавшему аромат ларнайи бокалу и опустошила в один глоток, сделав это с такой алчностью, будто хотела побыстрее влить содержимое в желудок, пропуская глотку и пищевод.

— Сиви, — потеребила платье, — спасибо тебе. Ты сделала для меня больше, чем мои родители. А ты же тоже свободна? Тебя лорд Реневальд уже тоже освободил, да?

Заметила как сморщился Николас, но не придала этому вида и искренне улыбнулась, будто восхищаясь Харитоном.

— Конечно, еще в первый день, — пропела с искренним счастьем.

Мысли ярким всплеском тепла перенеслись на меня и стали очищать мрак моего сознания.

— Я так люблю тебя, Сиви. Очень! — кинулась снова обнимать, но теперь еще и лорд Фламель был втянут в наш круг тактильности.

После объятий пришлось снова вступить в реальный мир с его насилием, а потому я прекратила нежности и подготовилась для отбытия в «Сладкий плен». Стражи до сих пор исполняли приказ Харитона не пропускать меня, но Николас о нем не знал, а потому не предотвратил сие действие.

— Присмотрите за Сарикой? — попросила, завязывая платок на голове.

— Ты долго?

— Буквально туда и обратно. Посидите, пожалуйста, с ней до моего возвращения.

— Мне не нравится то, что ты собралась сделать, — нахмурился он.

— Я столько лет жила в плене, а вы даже о моем существовании не знали, так что и сейчас я быстро закончу. Не паникуйте. И главное, никуда не выпускайте Сарику, — сказала серьезно, глядя на Николаса с лютым холодом.

— У тебя тридцать семь минут, после ошейник снова сомкнется, соединяя тебя с лордом Дисадом. Постарайся не попадаться ему на глаза.

Криво усмехнулась. У Грегори была куча охраны, Даниэль, древние амулеты защиты и заклинания, наложенные им самим — сильнейшим магом Катара. Когда появился шанс спасти Сарику а после уже и Аделаиду, я не собиралась им разбрасываться ради какого-то бессмысленного гнева.

— Я быстро, — ответила, запрыгивая на коня.

Поскольку был еще день, в «Сладком плене» находились только слуги, активно готовившие его к завтрашней ночи. Коня я взяла самого неприметного и оставила его за два здания от борделя. Сама, натянув платок на лицо, поспешила в обитель разврата, на ходу лишая всех слуг памяти. Комната Сарики находилась недалеко от моей, но поскольку времени было в обрез, к себе я заходить не стала и двинулась прямо к двери п…подруги, вытаскивая ключ и открывая ее. В нос ударил сладковатый запах, опять слуги не погасили благовония. Девушка любила, когда в комнате «пахло», для меня же все эти ароматы казались сплошной вонью, поэтому сморщилась и с раздражением прикрыла нос.

Покои у Сарики, как и у всех распутниц, кроме меня, были небольшими, но отдельными, в некоторых борделях девочки, бывало, спали по десять человек в одной комнате. Но и именитые гости отдыхали обычно в «Сладком плене», а не где-либо еще. Посреди стояла круглая кровать, заправленная алым бельем и прикрывавшаяся обычно прозрачным балдахином сверху. Куча подушек и мягкая игрушка в форме большого кота, которую мы с девочками подарили ей на день рождения. Больших три окна зашторены тяжелым бархатом, а между ними те самые лампы для благовоний, которые никто не удосужился потушить. Слева расположилось арочное пространство, перегороженное тонкими занавесями и ведущее в ванную, но там девчонка точно не стала бы прятать украшения, гости с плохими намерениями чаще всего искали их там. Сарика же оказалась более хитрой и скрыла драгоценности матери в шторной ленте. Поскольку шторы обычно сдавали на стирку мы сами, то проблем с таким сейфом не возникало.

Подхватив стул, расположенный напротив туалетного столика, и поднялась к нужному месту и, вытянувшись на цыпочках, стала распарывать швы маленькими ногтевыми ножницами. Видимо, от неудобности положения, закружилась голова. Покачала ею, приходя в себя, и снова приступила к делу. Драгоценностями найденное было до нелепого смешно называть: золотой, дутый и очень толстый браслет, снаружи покрытый россыпью гранатов, и сережки-груши с алмазами. Заворачивая их в платок, я спустилась вниз, сразу осознавая, что тело стало каким-то…непослушным.

— Блять, пиздец какой-то, — выругалась, осознав.

Резко двинулась к двери, хотя «резко» — громко сказано, движения настолько сильно замедлились, что до нее я дошла только спустя минуту. Мысль о том, что кто-то сейчас нанесет мне вред, вызывала волны паники.

— Заперто, — скользкая змея страха пробежала по телу. Инстинкты забили тревогу. Так я себя вела только в одном случае. Сейчас я лишь могла мечтать о том, чтобы повернуться и увидеть пустую комнату, а не того, кто в ней притаился.

Потянула в очередной раз ручку двери, будто все еще не веря.

— Даниэль, — просипела, все-таки решившись посмотреть своему страху в лицо. Однако тело отяжелело настолько, что я просто упала. Я снова перед ним на коленях. Снова в позиции жертвы. Снова…

Благовония сделали свое дело: завалилась на бок, стремительно теряя сознание и приближаясь к тьме.

— За-бав-но, — протянул Палач.