Серый кардинал

Глава XVIII

— Пошлость, — заметила со вселенской скукой на лице, выискивая точку опоры на карте. Обрыв мертвецов подошел идеально для скопления энергии и дальнейшего ее распространения на границах. — Что может быть вульгарнее этого?

— Дьявол проповедует нравственность, — усмехнулся Харитон, рассматривая меня свысока. — Не нравится?

— Приручение дикого животного — мерзость, — фыркнула, сдув прядь со лба.

— Тия, придется пойти со мной. Хочу подарить тебе красивого кота.

— Ха-ха, — не подняв головы, обратилась ко второму учебнику. Голова наслаждалась изобилием такой информации. Слуг в поместье было немного, из-за чего разум не переполнялся чужими голосами. Я их почти не слышала, кроме пары молодых охранников, поставленных шпионить. Говард периодически тоже следил, но в отличие от той троицы, следил, не скрываясь иллюзиями. Влиять на него, как выяснилось, было нельзя — при попытке сделать это, душил ошейник. Хотела сделать марионеткой, да не получилось.

— Ты не завтракала и не обедала, Тия.

— Потом, — отмахнулась, увлеченная талмудом. Я впитывала знания с энтузиазмом алкоголика, пристрастившегося к вину. У Реневальда обнаружились редкие книги, которыми я обложилась на несколько дней и заперлась в собственной комнате. Сегодня расположилась на полу библиотеки, раскрыв огромную карту и отмечая на той циркулем участки, уже изученные мной и подвергнутые расчетам.

— Много романов прочитала? — в голосе сквозила ирония.

Дело в том, что библиотека была пронизана прослушивающими заклинаниями. Изображения лорд нейтрализовал, а прослушку оставил местами, чтобы не вызвать подозрений у тех, кто их установил. Так аристократы стабильно получали выгодную для герцога информацию, при этом уверенные в абсолютном величии и считающие Реневальда дурачком.

— Достаточно.

— Ну тогда мы идем, — склоняется и подхватывает за руку, резво подняв.

— Неужели аристократам даже в таких мелочах нужна компания? — уточнила, с громким хлопком закрывая книгу, прежде демонстративно вырвав ладонь.

— Обязательно, — подмигнули мне. — Пойдем. Сегодня в «Сарме» подают фаршированную утку, неужели не хочешь?

— Уже бегу, — съязвила. — Мы же не едим там каждый день.

Реневальд, как выяснилось, не особо жаловал специи, свойственные дайидской кухне, поэтому часто мы обедали с ним в «Сарме», принадлежавшей господину Мейелсу. В первый раз, ожидая очередную, утрированную донельзя роскошь, я и не предполагала, что заведение окажется, на удивление, скромным и с по-домашнему вкусной имперской едой. Единого меню здесь не было, повар каждое утро закупался на рынке самыми свежими продуктами, поэтому готовили из того, что удалось получить. Сегодня ставки сделали на утку, которую нам подали сразу.

На сцене, находившейся на небольшом возвышении, как всегда началось действие. Часто там пели музыканты и танцевали разные труппы — одиночки могли поработать и за еду, и за вознаграждения от посетителей, а вот те, кто получше, непременно взимали плату. Негромким голосом запел ашуг древнюю балладу о становлении империи. Присутствующие, изначально более увлеченные едой, постепенно поднимали головы, завороженные голосом. Слова знали многие: песня, начинаясь с эпохи Наридов, переходила к каждому историческому этапу, характеризуя его кратко и связывая с последующим. Музыка была примитивной, одни и те же звуки повторялись на каждом этапе, но этим она и завораживала — вводила в подобие транса. Однако на современности все либо тактично заканчивали выступление, либо говорили о грядущих завоеваниях, либо бросали общие предложения о величии империи и самой принцессы. Зал замер.

Зал замер, ожидая продолжения, всем было интересно, по какой из граней пойдет ашуг, и насколько это окажется законным. Начало было вполне приемлемым, соответствующим общепризнанным канонам, а дальше…

Всевластная судьба ведь предрекла,

Правителям восстановить руины.

Предчувствие паденья в воздухе гоня,

Великим уничтоженным отныне.

Армия в империю войдет,

Бал маскарадный превратится в бой.

Смертью наготове мы найдем свой путь

Погружая в хаос прежний строй.

Сумеречно войско на границе,

Разбиты ведь оковы старой власти.

Пепел поднимается над миром,

Кровью залиты все улицы столицы.

Она летит как утренняя птица,

Звучит людской свободы вой.

Она яв и тся в роли демоницы,

В забвение отправив весь осиный рой.

Музыка, набравшая темп в середине, сейчас снова вернула прежний, немного заунывный ритм и медленно исчезла.

Тишина.

Она появилась на минуту, но как только прозвучал последний аккорд мелодии, зал загремел бурными аплодисментами. Мужчина, не верящий в успех песни, активно закивал, счастливо улыбаясь. Народ, а здесь были только простолюдины, ликовал. Даже простая песня на минуту, но давала им ощущение свободы.

— Красиво, согласись? — усмехнулся Харитон.

— Красиво, — подтвердила, отложив вилку. — Даже очень. Эти слова…Они будто…

— Какие? — подался ко мне.

— Пророческие.

— По мне, обычная песня. Но что-то в ней, определенно, есть, — пригубил из стакана воду, пристально глядя на меня.

— Его могут убить? — уточнила с равнодушием.

— Какого-то доходягу? С ума сошла? Если власти узнают, выпорют пару раз, но ничего более.

— А раз власть ты, то…

— Никто не узнает, — с громким стуком поставил стакан на стол.

— Ты прав, я параноик, — согласилась, привставая. — Мне нужно к Фламелю.

— Нет, кошка. Никакого Фламеля. На сегодня хватит. Пойдем выберем тебе костюм для верховой езды в пустыне.

— Хочешь вырядить меня в куклу?

— Не угадала. Хочу облачить тебя во все черное, со своими типичными нарядами ты даже часа на солнцепёке не продержишься. Признаюсь, госпожа Суон с тобой хорошо поработала, смогла превратить гадкого утенка в подобие лебедя.

Это он про мой обновившийся гардероб. Госпожа Суон отмела катарскую моду сходу и решила облачить меня на имперский манер. Теперь мои волосы ежедневно укладывали слуги, а одеваться помогала горничная, затягивая корсет и делая и так небольшую талию неестественно тонкой. Харитон, увидев меня обновленной (не думаю, что то белое платье он успел разглядеть), не прокомментировал, хлопнул дверью и удалился.

— Так мы действительно будем охотиться на котов? — вернула я его к нашей изначальной теме.

— Дочь лорд Варна хочет барханного кота на шестнадцатилетние. Забавно: кошка будет охотиться на кошку, — проговорил он, будто меня здесь не было. То, что герцог называл меня кошкой я старательно игнорировала, у Льва были свои причуды.

— Я не буду охотиться.

— Твое присутствие не обсуждается, Тия. Верхом ты умеешь, увидел. Есть то, чего ты не умеешь, Мелетия?

— Если я что-то не умею, стоит появиться одному желанию, чтобы я научилась, — ответила, пожав плечами.

Харитон думал, что сидеть верхом я неспособна, но профессия шлюхи обязывала и выезды с аристократией на конях, так что многие бордельные девицы могли похвастаться способностями наездницы. И я не о позе для сношения.

— Как всегда ты немногословна.

— Я могу отлучиться в «Сладкий плен»?

— Что-то серьезное?

Сарика «разозлила» одного из гостей, так что в результате обзавелась гематомой на половину лица и легким сотрясением. Зинар по заверению целителя пришлось отстранить ее от работы на пару дней, но то что потворница опять осмелилась подложить ее под кого-то, кроме указанных мной двух гостей, не заслуживало игнорирования с моей стороны. Однако, женщина, предвосхищая наш разговор, исчезла и не появлялась в доме терпимости.

— Сарика сильно заболела, — кивнула, с мрачным видом комкая салфетку.

Люди жалкие и ничтожные существа, но каждый раз, перед тем, как навестить ее, я тем не менее продолжаю покупать все, что она любит.

— Я могу пойти с тобой?

— В обитель разврата? Днем? Герцог, да вы бунтарь, — хмыкнула, не меняя выражения на лице. По правде говоря, я не хотела видеть герцога рядом, ведь посетить я собиралась и «кукол».

— Николас тоже спрашивал про нее, «перестала заходить» говорит, она же в углу постоянно книги читает. Любознательный ребенок. У вас все такие? Если да, недолго, и я поменяю мнение о распутницах, — и смотрит выжидательно. В глазах смешинки, а уголки губ немного приподняты.

— Не меняйте. Лучше обратите взор на аристократок, — заметила с намеком.

То, что герцог избегал аристократок только слепому не дано было заметить, а то, что на него охотился весь свет Катара, сулило огромные неприятности непосредственно мне.

— Отвечу просто: здешние девушки не в моем вкусе. Люблю более утонченных. Да и аристократку я возьму только в качестве жены.

— И с кем же ты спишь? Шлюх нельзя, аристократок нельзя, неужели простолюдинки? Или ты все же девственник? — спросила с иронией.

— Именно, — ответили с ухмылкой.

Перед тем, как уйти, Харитон, подмигнув мне, вручил ашугу в руки целый золотой и, быстро скосив взглядом, что-то сказал на ухо музыканту.

«Будьте сегодня неподалеку. Мой помощник сегодня придет к вам для делового предложения», — прочитала из мыслей мужчины.

— И что же ты ему сказал? — спросила, выражая «интерес».

— Что он весьма талантлив, и я приглашаю его в свой замок.

«Ложь», — подумала про себя. Харитон будто игрался, и все больше казалось, что его действия не имели ничего общего с революцией, но это была ловушка.

Через час мы уже находились в борделе. Джамалл и Камал, увидев меня, искренне обрадовались, стражники испытывали ко мне симпатию. Как и ожидалось, при виде герцога они насторожились, но скрыли ревность подчеркнутым уважением и поклоном. Младшие потворницы не сказали ни слова, а девочкам и слугам на глаза мы старались не показываться.

Сарика читала книгу, когда в комнату постучались, а дальше вошли мы с Харитоном. Обрадовавшись моему визиту, девочка не могла справиться с растерянностью при виде герцога и острым чудом стыда за свой внешний вид.

— П-п-простите, ваше высочество, — глотая слезы и теребя платье, пробормотал ребенок. — Так получилось, что я поскользнулась и упала, вот и ушла на больничный.

Врунишка. Хотя оно и понятно, говорить о том, что ее избили было унизительно. Села рядом с ней и дождалась, пока она обнимет, положив голову на мое плечо.

— Больно? — спросила, зная ответ. Вид пожелтевшего синяка был красноречив и говорил о том, что боль уже прошла, но распухшее лицо смущало Сарику гораздо больше. И Реневальд, сидевший рядом и несколько удивленный тем, как эта мышь прильнула ко мне, доводил ее до апогея смущения.

— Нет. А Капуста сегодня не с тобой?

Не переставая поглаживать ее по голове, ответила отрицательно. Сегодня кошку я с собой не взяла, хотя та очень успокаивала девушку. Сарика могла ее целовать, тискать или просто лежать рядом с ней, поглаживая против шерсти. Хоть Капусточке подобные ощущения не нравились, ребенка она терпела, моментами жалобным взглядом испепеляя меня.

— Может, чай? — предложила сухо, считывая параллельно мысли Сарики.

— Мой уже остыл, но я попрошу новый, — произнесла, не желая вставать с уютного места.

— Этот? — указал неестественно мрачный Харитон на медный чайник.

— Да. Там есть чай, я не пила. Для Сиви готовила, но он уже остыл.

Он молча вскидывает руку, выпуская огненную магию, вода в посудине забурлила, закипела. Сарика восторженно ахнула. Харитон обладал всеми четырьмя стихиями — эфирный маг, и по моим источникам уровень магии у него был высокий. То есть перед нами сильный стихийник, который, вероятно, прекрасно управляется со всеми типами. Идеальный император, способный в любой момент противостоять и более могущественному правителю, темному, с которым считались три континента, а остальные либо трепетали перед ним в заветном ужасе, либо считали того мифом — Адрианном Стаури.

Уже иначе звучали в голове слова того ашуга:

«Сумеречно войско на границе,

Разбиты ведь оковы старой власти.

Пепел поднимается над миром,

Кровью залиты все улицы столицы».

Сможет ли Харитон выстоять против сумеречных? Сможет ли навязать им свои правила? И на чьей стороне темные?

— Спасибо, ваша светлость, — худое лицо озарила широченная улыбка.

Он улыбнулся в ответ (обычные люди не оставались равнодушными, видя улыбающуюся Сарику) и встал, подхватывая бумажный пакет со сладостями, купленными нами по дороге в «Кондитерской лавке Уйера». Там были и любимые Сарикой миндальные пирожные, и шоколадные эклеры, и конфеты, посыпанные орехами, и многое другое. Реневальд не поскупился. Аккуратно разложив их на подносе (другой посуды здесь не оказалось), он разлил мне и Сарике чай (стаканов тоже было всего два). Напуганная подобным поведением девушка пыталась всучить ему свой, но он с усмешкой отказался, объяснив тем, что не любит чай.

— Мы попьем из одного, да, Хари? — не преминула съехидничать, демонстративно сделав глоток и подавая стакан Реневальду. Покажет ли свою брезгливость перед безобидным и наивным ребенком или все же не разрушит иллюзий Сарики?

— Дрянь, — одними губами произнес усмехающийся Харитон и спокойно, в привычной манере глядя только на меня, отпивший напиток.

Мальчик благороден — мальчик дрессируем. Как Тамби. Не могла определиться, кого же выбрать в качестве союзника. Сейчас я это сделала.

— Твой черед, Тия, — протягивает напиток мне обратно.

У меня, в отличие от наследника Запада, предрассудки отсутствовали, поэтому чай я допила уже сама, не поделившись с ним. Обойдется. Сарика болтала долго. Сначала рассказывала о ситуации в борделе, потом перешла на пересказ собственной истории с побоями, впоследствии умудрилась, забыв о стеснении перед незнакомцем, поведать и о своем постоянном госте — Эрике. Молодой человек покинул ее на неделю-другую для урегулирования каких-то дел с семьей, но клятвенно заверил вернуться в скором времени и попробовать выкупить. Последнее мне не нравилось абсолютно. Нельзя было рассказывать о том, что ты замышляешь план выкупа. Даже с Харитоном над освобождением Сарики мы размышляли долго. Дело в том, что Грегори не «сдавал в аренду» Сарику, разговоры же о ее выкупе вовсе казались безумием. Действовать через «третьих» лиц тоже не получилось, хозяин, по моим предположениям, предугадал все возможные ходы в ситуации и мог догадаться, что все дороги ведут к Льву. А кто рядом с Реневальдом желает освобождения для одной блудницы? Я.

«Сильвия, милая, раз за разом я буду убивать все что дорого тебе».

Пусть убивает, она мне не дорога. Просто удобный человек рядом, который не предаст, вот и все.

— Маленькая, — протянула Аделаида, разглядывая тощую девочку. Несмотря на худобу, не ценившуюся в Кататер, ставки на малышку были сделаны нехилые. — Я думала, младше тебя у нас тут никого не будет.

— У нас новый уровень, — заметила скучающе, цинично отметив, что этот ребенок станет одной из любимых блудниц господ — прозрачная кожа с прожилками голубых вен, светлые волосы и брови и огромные голубые глаза. Внешность, несвойственная пустынным жителям, новенькая, к своему сожалению, уже выделялась среди остальных.

— Такую маленькую зачем хоть? Еще и на мою дочь похожа чем-то. Виола такая же, вся в отцовскую породу пошла, — просипела Адель.

Напуганная, жмущаяся к Даниэлю, видимо, казавшемуся ей оплотом спокойствия и миролюбия. Зинар пыталась с ней сюсюкать, привлекая к себе и обещая море сладостей, но девочка мотала головой в стороны, дрожащими руками вцепившись в ладонь недвижимого Палача.

— Отпусти его, Сарика, — холодно приказал хозяин.

Обычно с новоприбывшими он не возился, даже на ежегодную «покупку» на Невольничий рынок Дайида Зинар ездила сама. Как и я, этот ребенок стал исключением. Видимо, сходство с женой вынудило Грегори поучаствовать.

— Верните меня к папе, пожалуйста!

— Ты сделала свой выбор, — холодно изрек он. — Зинар, она сегодня работает.

— Но ваша светлость, нужна подготовка, — даже мразь потворница прониклась видом новенькой, попытавшись возразить хозяину.

— Собираешься оспорить мои слова?

— Нет, — услужливо склонила голову. Слабая. Как и все люди.

— Отвести.

— Отпустите! — заорала она, когда огромный страж поднял ее, чтобы отнести наверх. Настолько невесома, что мужчине она показалась неестественно легкой. Крики девочки продолжали доноситься со второго этажа.

— Тупые девственницы, — Грегори подхватил трость с набалдашником в форме головы орла, прямо отсылавшего к гербу рода Дисад — двуглавому орлу, расправившему крылья на фоне восьмиконечной золотой звезды.

— Такая маленькая, а строптивая, — поддакнула Зинар.

— Все они в начале такие, да, Крольчонок? — излишне нежно спросили у меня, приближаясь.

Промолчала.

— А рядом моя острая на язык магичка. Сар хиан, Аделаида, — улыбнулся мужчина ей, уже напрочь игнорируя меня. Это тоже была своеобразная мера пренебрежения. На некоторых девочек она действовала, все хотели внимания лорда. Аделаиде и мне было все равно. — Как дочь? Нормально? Деньги поступают?

У Грегори была феноменальная память, он мог вспомнить подробности биографии любой из этих девушек. Вопрос подругу не удивил.

— Средства от «Сладкого плена» помогают моей матери и Виоле выжить, мой лорд.

— Безумно рад, — оскалился белозубо. — Пойдешь сегодня со мной?

— Это честь для меня, — она учтиво склонила голову.

Пристально посмотрел на меня, пронизывая предупреждающим прищуром. Все знали, что Грегори предпочитал остальным женщинам свою жену, но иногда он делал вид прелюбодея. Так, чтобы поразвлечь себя разговорами. Аделаида ему казалась интересным собеседником, но то, что они с маркизом только разговаривали знали я и Даниэль.

— Крольчонок, у тебя сегодня особенный гость, удовлетвори по полной. Графу должно понравиться.

Кивнула и без лишних слов двинулась к себе.

Я занималась своими делами, когда услышала испуганный возглас Зинар и настойчивые стуки в дверь. Лорда Орфина надолго не хватило, но мужчина оказался добродушным и веселым, поэтому извинился за такой «конфуз» и, осыпав меня комплиментами и заверениями в том, что я вовсе не виновата, а сыграла решающую роль старость, удалился. Даже смог вызвать улыбку на губах. И идиллию нарушили. Нарушили совершенно грубым распахиванием двери.

— В чем дело, Зинар? — хладнокровно поинтересовалась у потворницы.

— Нужна помощь! Там новенькая…и Данис.

— Не повезло ей, — кивнула, возвращаясь к книге.

— Помоги, Сильвия! — воскликнула умоляюще Зинар.

— С чего бы? Где Амар?

— Мне нужна помощь, девочки и слуги заняты. Амар на конференции в Динее. Только ты свободна и что-то смыслишь в целительстве. Пожалуйста, Сильвия, — пышная грудь широко вздымалась.

— Ладно, — встала, гибко потянувшись.

Девочка ранее и так не казалась здоровой, сейчас выглядела истощенной и измученной. Спина была располосована, на белой коже кровь смотрелась пугающе.

— Шрамы останутся, — отметила цинично.

— Мы отправили служанку за лекарем, но он живет далеко, сейчас бы не умерла хотя бы, нужна первая помощь. Травы, ты же разбираешься? Что остановит кровь?

— Теплую воду. Чистые полотенца. Также чайник и стаканы, — приказала с холодом. — Немедленно.

Женщина кивнула и поспешила исполнить указание. Я села рядом с тихо скулящей от боли Сарикой.

— Знаешь, ты испытываешь боль в теле, потому что все сигналы поступают от мозга. Как это работает? — положила ей ладонь на лоб, давая свободу своему дару. — Сигнал от рецепторов идет в центр боли. Этот центр напрямую связан с двумя отделами головного мозга.

Сама, между тем, перекрыла один путь из центра, отвечающий за эмоции, о чем рассказала Сарике. Девочка обмякла, расслабляясь. Другой путь протягивался в зоны, которые отвечали за схему тела, его я тоже перекрыла, ведь так мозг определял, где болит. У нее болело все.

— Т-т-ты целитель? — прошептала она, приходя в себя.

— Почти. Теперь лежи. Мне нужно создать одно растение, чтобы остановить кровотечение.

Подошла к ближайшему цветочному горшку, расположенному на подоконнике. Небольшой кактус держался чисто из принципа, но и то ему пришлось подвинуться для выращивания на этой уже изношенной почве двудомную крапиву. Процесс занял минут десять: магичить мне нравилось, я знала только базу, поскольку библиотека не предоставляла больше возможностей, а управлять одновременно сознанием клиентов и вычленять важное для себя было невозможно. Приходилось самой. И основы я таким образом выучила. Сорвав растение с корнем, глянула на чайник, который установила служанка, теперь внимательно следившая за моими действиями. Зинар упорхнула по делам, отправив девушку вместо себя.

— Жду отвар в течение пятнадцати минут.

— Да, Сильвия.

Подсела к Сарике опять, но уже с влажной тряпкой. Надо было осторожно протереть места ранений и обеззаразить. Пока ей не будет больно необходимо закончить все, не особо хотелось сидеть с потенциальным трупом всю ночь. А эта, определенно, не выжила бы.

— Ты теперь в плену. Хочешь того или нет, придется обслуживать мужчин. Будешь мямлей — умрешь. Будешь хабалкой — умрешь тоже. Нужна золотая середина. Во всем.

— Я хочу домой, — прошептала, сдерживая слезы.

— Дома нет. «Сладкий плен» твое новое обиталище. Привыкай.

Арак, вынутый из шкафа, использовала для обеззараживания. Алкоголя у нас правда было немало.

— Не хочу! Не хочу! Не хочу! — зарыдала она, перевернувшись и положив голову мне на колени. Она не чувствовала боли совсем, вернуть хотя бы легкие ощущения или нет? Обхватив мои ноги дрожащими руками, она продолжала плакать, уже не останавливаясь и вынуждая меня застыть. В груди появилось нечто странное.

«Плевать. Отключить все чувства — вот основа жизни».

Пока мы ждали лекаря, разговорились с Сарикой, я отпаивала ее чаем и отваром. Некоторые девушки, особенно любопытствующие первым опытом новенькой, ужаснулись и, сжалившись, над той приносили сладости, откармливая «дитя». Уходили они на обслуживание быстро, зато целитель заставил ждать. Пришлось во время процесса лечения присутствовать и влиять на девочку. Мужчина нарадоваться не мог, насколько нечувствительная к боли пациентка ему попалась. А когда он все же излечил ее полностью, убрав и возможные шрамы, и разрывы ниже, внушила ему мысль о стандартности ситуации. Нельзя было вскрываться».

Глядя на нынешнюю Сарику, я задумывалась. Грегори нельзя приходить к полноценной власти. Сколько таких «Сарик» еще находится в рабстве? И сколько будет еще? Когда он насытится? И насытится ли? Тамби окажется марионеткой в его руках, истинным правителем будет сам маркиз. Серым кардиналом. Так верней. Мысли, начинавшие формироваться недавно, сейчас обрели ясность. Принято окончательное решение.

Я обязательно влюблю в себя Харитона Реневальда.