Серый кардинал

Глава IV

Неприметный экипаж с кучером поджидал у входа. Жарко, но в воздухе чувствовалась приятная истома вечернего города. Приторный запах розового мускуса все еще сопровождал на выходе из дома терпимости, а из ближайших заведений струился дым аргилы, заполонив территорию борделя — будто все духи Артсахата явились на зов боли девушек «Сладкого плена».

— Хани сара, — поприветствовал меня мужчина в джеллабе, уроженец Дайида. Имперская мода была иной, но так как мы граничили с Великой пустыней, то много кочевников перебирались сюда в поисках лучшей жизни.

Лучшая жизнь — там, где тридцать лет правили безумцы, наследницей же была полоумная девчонка. Это никого не волновало, кроме, пожалуй, регента, пытавшегося исправить ошибки своих предков. Дерьмово пытался, стоит признать.

— Сар хиан, — кивнула на его же языке, проигнорировав откровенно пошлые мысли в отношении моей персоны. Девушка рядом с борделем в наступающей тяжелой поступью на город ночи, нетрудно определить род ее деятельности.

Он не удивился, в Катаре многие знали дайидский, но так и норовил спросить о моей стоимости. Не потянет, я была самой дорогой шлюхой борделя, если не всего города. Рассмотрев вывеску, с клубящей в ней золотым песком, светящимся в ночи, незнакомец для остальных, Ихар для меня, похабно улыбнулся. Мой ты ж родной, кинул брата и оставил на того кучу долгов, это так благородно. Теперь в Катаре тратит деньги на путан, вино и декларирует свои убогие стишки в местах скопления богемы.

Подает мне руку, просто желая лишний раз прикоснуться к женщине, почувствовать тепло от ее тела, но наградив его уничижительным взглядом, я гордо поднимаюсь в закрытую карету. Надо было прихватить бутылку вина, слишком много людей будет окружать меня на празднике господ, я просто захлебнусь.

Сладкий запах донесся, стоило немного приоткрыть створку. Мимо проходящая девушка с корзиной ароматных фруктов на худом плече, сверкнула взглядом черных, подобных бездне глаз. Фруктовница. Моя коллега, если выражаться конкретно. Девушки, оставшиеся без семьи и средств к существованию, выходили, как эта незнакомка, с фруктами наперевес в прохладу все еще изнывающего от утренней жары города. Подолы их юбок были задраны и убраны в пояс, а обнаженные босые ноги нередко растерты до крови, но это не мешало им ходить соблазнительно, пытаясь привлечь к себе мужчин попроще тех, что не посещали дома терпимости.

Ночь будет долгой. Фруктовницы в Катаре обычное явление, но есть и другая когорта. Растянула губы в улыбке. Туфли на высоком каблуке, затянутые корсажи, ярко накрашенные губы и похотливые ухмылки. Этих я называла Игривыми. Стоявшие в лужах фонарей, сидящие на верандах близлежащих кафе, наполненных людьми, Игривые, в отличие от Фруктовниц, окликали проходящего мужчину и заговаривали с ним обо всем, чаще темы касались любви. Нежным голосом они озвучивали цену на собственное тело, и бывало, что расценка менялась в соответствии со многими факторами: внешностью клиента, его положением, настроением самой распутницы. У них свободы и прав было больше, чем у нас, потому что Игривые продавались, не стесняясь этого и отчасти даже гордясь своим положением. Продавались, невзирая на контракт.

— Мир погряз в пороках и грязи, — промолвила вслух, с откровенной завистью разглядывая этих…распутниц.

Мысли кучера просачивались в меня, помимо вереницы чужой боли и радости, к которым я уже привыкла, он думал слишком громко и фонил этой грязью, вгрызаясь в голову. Плевать, похабщина уже стала саваном моей личности.

Большую улицу, по которой мы ездили, пересекала другая, напоминающая чем-то ущелье. Катар был городом шумным и многолюдным. Особенно сейчас, когда сюда прибывали высокопоставленные персоны, как этот эрцгерцог.

Эрцгерцог — второй после императора по титулу и имеющий право сесть на трон в случае отсутствия наследников. В Рассветной империи на данный момент было только два рода, имеющих подобные привилегии: Львы — Реневальды и шакалы — Кариноры. Но если последние считались замкнутыми и мрачными, то к первым не лезли даже правящие Лильеры. Опасные, непредсказуемые и слишком независимые. Таких в большой политике было принятым устранять, как он смог основать собственную партию?

Карета старалась пробраться сквозь медленный поток общего движения, люди равнодушно оглядывали ее и пропускали вперед, зная, что затопчет, если не отойдут. Работники торговых рядов собирались домой, закрывали ставни и спешили к своим семьям. Дом градоправителя, в который, конечно, был приглашен Грегори, находился ближе к лесу, можно сказать, он был там спрятан. Нечистые на руку чиновники — элита нынешней действительности, но перед народом свое богатство показывать до сих пор считалось неприличным, да и в лесу было гораздо лучше жить, чем в пыльном городе. Магов поработили, обычный люд — также, иные к нам почти не суются, им хорошо, они далеко в своих государствах,

Оставшиеся гниют, эта мерзость вот уже тридцать лет с воцарения на престол Сайрена Лильера начала распространяться. Правитель империи не был политиком, не осознавал катастрофы, и отдал бразды правления брату жены. А спустя двадцать лет вовсе погиб в военном походе, жена ушла вслед за ним, оставляя девочку круглой сиротой. Чтобы как-то выжить, регент начал идти на уступки аристократии, и в итоге мы получили небезопасные дороги, право первой ночи, цветущую проституцию и нищету. Но все было не таким страшным, распространилось поветрие, оказавшееся гораздо более опасным, чем все вместе взятое. Рабство.

В Рассветной империи даже во времена правления первых династий его не существовало, что говорить, даже слово пришло к нам из Дайида — соседнего государства, в котором как раз оно составляло костяк экономики. И эта зараза просочилась в приграничье: первыми под удар попали Дашар, Равил и Катар, поскольку поставки редкой декайской ткани, сделанной из крылышек миллионов специальных бабочек, разных благовоний, интересных фруктов доставлялись именно в эти три города, ближе всех находящихся к Великой пустыне — Артсахату. Дальше медленно паучьи сети добрались и до остальных территорий. Пока что неприкосновенной оказалась только столица, и то потому что никто не хотел травмировать юную наследницу.

За тридцать лет рабы должны были взбунтоваться, ведь в сети попадали не только обычные люди, но и остальные расы. Нередко среди таких оказывались маги, потому что основой сего стал контракт. Раба привязывали к хозяину, а магические ошейники проникали в кожу и душили, стоило попробовать совершить побег. Если и этого оказывалось недостаточно, в паре можно было использовать браслеты, уже видимые и даже очень симпатичные, инкрустированные драгоценными камнями — как у меня.

В моем случае существовал еще один нюанс, но об этом не хотелось вспоминать.

Откинула голову назад, на секунду пытаясь собрать осколки собственных мыслей. Руки сминали золотистый конверт. Почти доехали, магических светлячков здесь не жалели, все пространство было залито золотистым светом гирлянд, украшавших деревья.

— Вазал, — громко выплеснул кучер и распахнул для меня двери, уже вежливо склонившись и проявляя уважение, которое я насильно заложила в его голову.

— Шикран, — задрала подбородок и кокетливо откинула кудри назад, обнажая шею.

Да, собравшихся было много, все хотели поглядеть на гостя, или, судя по мыслям, ставшим лейтмотивом всего празднества, все желали породниться с герцогом. Идиоты! Он же все видел в жизни, зачем ему эти блеклые девицы и их похотливые папаши с толстыми кошелями?! Большая часть из них гости «Сладкого плена», пара постоянных промелькнула на горизонте. Щурят глаза, выискивая нужного аристократа. А главный стоит рядом с мэром, расслабленно осматривает всех, останавливая взор на мне. Грегори. Демонстративно изучающий взгляд, какой бросил бы заинтересованный незнакомкой мужчина, и сразу же возврат к разговору. Распахиваются двери, но вопреки всему я вижу молодого мужчину с бровями вразлет и миндалевидными черными глазами, старшего сына Грегори, лорда Тамби Дисада.

— Выглядишь роскошно, — очаровательно улыбается мне молодой человек и подает руку.

Промолчала, однако Тамби это не смутило.

— Как всегда, ты многословна, радость моя.

— Счастлива тебя видеть, — ответила, кривя губы.

— Ты скучала? Хотя бы немного? — глаза заблестели. Простачок, верил, что я была влюблена в него, столько раз приставал ко мне, но Грегори не позволял ему перейти грань, понимая, что может сделать влюбленный мальчишка. Мне по контракту играть с его сознанием запрещено, но зато хозяин отлично знал, на какие поступки ради прекрасной дамы готовы подобные его сыну. Пара манипуляций, и два года назад Тамби был у моих ног, что его отцу и брату не понравилось, поэтому его быстро отправили служить в столицу, подальше от Катара и ближе к дворцу.

— Говорят, у тебя прекрасная невеста, — продемонстрировала осведомленность, тем самым уводя от темы.

Мысли обдало потоком презрения и жалкого смирения с собственной участью. Тамби не знал о моем даре, даже отец его презирал за слабохарактерность и мечтал, чтобы тот обнажил зубы и восстал против него. Тамби мечтал об этом. Да, он хотел убить Грегори и своего мерзкого братца, чтобы завладеть всем и стать полноправным наследником. Дальше по его плану шла женитьба на какой-нибудь герцогской дочери и втайне от нее походы к любовнице в моем лице. Надежный и весьма тривиальный план, но он грезил этим, как сумасшедший. Не устраивало в нем меня собственная роль: расторгать со мной рабский контракт Тамби не решился бы никогда, не доверял.

— Сив, ты знаешь, никто не сравнится с тобой. Бездна, как я скучал, — стиснул мой локоть от переизбытка эмоций. — Ты рада видеть меня?

— Я уже ответила на этот вопрос, — бросила бесстрастно и поправила платье, глядя на широкие двери, за которыми шли гуляния.

Не особо довольный, но смирившийся, он повел меня ко входу, где стоял суровый мужчина в фраке и проверял приглашения, и только после расплывался в улыбке, изучая титулы, золотом выведенные на бумаге.

— Леди со мной, — лорд Дисад небрежно взмахивает рукой, облаченной в белоснежную перчатку. В нем чувствовался столичный лоск, которым обладали те, кто часто бывал в Даркане и так или иначе пристраивались к чреву дворца. Они будто возвышались над всеми остальными, нередко начиная вести себя, как полноценные цари приграничья.

Пронзив заинтересованного дворецкого томным взглядом, не обратив внимания на любопытные мысли о моей личности, прошла вперед, к празднеству. Аристократы предпочитали дома в имперском стиле, а потому светлые колонны стремились ввысь, образуя арки и пропуская в бело-золотое помещение. В зале для приемов все деликатно и ненавязчиво напоминало о богатстве и достатке владельцев жилья. Потолок был украшен лепниной, а стены задрапированы дорогими тканевыми обоями нежного персикового цвета, в некоторых местах их перекрывали резные панели с дайидским орнаментом — полностью отказаться от пустынной культуры градоправитель не смог. Ни один угол, стена или ниша в зале не оставались без внимания, все скруглялось и смягчалось, мебель вовсе была покрыта золотым орнаментом. Что такое роскошь здесь знали точно.

Обилие людей, таких ярко мыслящих, обдало ветром ментальной грязи, и вовремя появившийся подавальщик, несущий золотой поднос с бокалами шампанского, стал неожиданным спасителем. Взяв тонкое стекло в руки, я с наслаждением выпила пузырящийся прохладный напиток, смакуя мгновение. У другого мужчины в черно-белом костюме подхватила тарталетку с черной икрой. Вкусно, к приезду герцога хорошо подготовились.

— Он здесь? — спросила, рассматривая лица, ценящие силу и льнущие к блеску. Грегори точно поставил в известность сына о нашем плане: кратко обрисовал ситуацию, не вдаваясь в подробности. Так, впрочем, поступила бы и я.

Музыканты еще не разошлись, играя на инструментах в полную силу, поэтому мы лишь слушали барабанную дробь, которая была прерывиста, как крик умирающего в песках. Вот и очередной подавальщик с прохладительным напитком подоспел. Отдав ему пустой бокал, взяла новый и продолжила заглушать посторонние шумы, в том числе и моего спутника.

— Ты стала больше пить, — заметил Тамби.

Остановила на нем спокойный взгляд.

— Иногда ты смотришь так, будто знаешь о людях все, Сильви, в такие моменты я тебя начинаю бояться.

— Что ты? — улыбка стала обольстительной. — Оно такое холодненькое, ну как не выпить? И ты возьми!

На лице промелькнуло облегчение, Там даже отошел от меня, чтобы поговорить с подошедшим аристократом. Мало кто знаком с моей внешностью, однако каждого своего клиента я помнила преотлично, и поэтому наблюдала за местным парком животных, притворяющихся примерными семьянинами и добродетельными женами (да, женщины у нас тоже периодически бывали и любили кутить вровень с собственными мужьями).

— Где главный гость? — я без интереса рассматривала окружающих, подмечая яркие платья молодых леди, неплохие, но уж довольно скромные, несвойственные моему гардеробу. Которое на мне также не внушало излишней симпатии, однако сегодня я в образе, простительно.

— Он еще не приехал, — раздраженно заметил Тамби, даже не потрудившись контролировать ревность, исходящую от него. Мальчишка. Всего лишь юнец.

Восстань хоть раз против отца, стань намеком на мужчину и только потом проявляй подобные замашки. Тебя сломать окажется гораздо легче, в тебе нет интеллекта и хитрости Грегори, и у тебя не будет в помощниках покорного младшего братца, подчиняющегося лишь собственному отцу. От тебя я быстро смогу избавиться.

— Как же я хочу насладиться тобой, — почти стонет мальчишка, но сразу же приходит в себя, почти с испугом разглядывая потенциальных свидетелей своего позора. Никто не услышал, по крайней мере, исходя из мыслей окружающих, я сделала такой вывод.

— Держи себя в руках, — произнесла мягко, с приязнью рассматривая взволнованного лорда. Губы мои все еще были растянуты в улыбке, а лицо лучилось добродушием и мягкостью.

«Праведная шлюха», — мне подходит и нравится.

— Тебя сильно обижали все это время?

— Да, — с грустью произнесла, намеренно прикусывая нижнюю губу и глядя вперед, становясь задумчивой и преисполненной только мне известного познания. Я не против жалости по отношению к себе. Некоторое время он молчал, раздумывая о незавидной участи симпатичной ему девицы.

— Эль-эчинандо пропала, — прошептал, рассматривая аристократов и, на первый взгляд, переводя тему.

Зачем рассказывать о новости, которая уже гуляла по всей империи? За три дня только глухой не слышал о похищении принцессы. Эль-эчинандо — обычный издевательский каламбур, образованный из имени принцессы Элезет и древнеимперского слова «колдовство», что в итоге складывалось в не менее унизительное «Заколдованная». Смешно. Сначала отец-тряпка, теперь девчонка, отвергнутая церковью. Сумасшедшая династия с признаками вырождения налицо. Зачем, спрашивается, сохранять чистоту крови, если она такая убогая? Может, эрцгерцог совершает благое дело, избавляя мир от таких правителей?

— Мне известна данная новость.

— Но ты не знаешь другого, — голос стал вкрадчивым. — Говорят, что у нее был возлюбленный из крестьян, а после его смерти она обезумела окончательно и умерла от тоски. Понимаешь, что нам всем предстоит пережить?

Я не залезала в его голову, сама догадалась. Если принцесса действительно умерла, начнется борьба за власть, которая приведет к междоусобицам и кровавым распрям. И если все так, Харитон Реневальд основал фракцию по одной единственной причине — он главный наследник Рассветного трона — собирает вокруг себя важных лиц.

А ведь нельзя упускать шанс соблазнить его. Став императором, он сможет приказать Грегори освободить меня, и тот не посмеет ослушаться. Закон для маркиза Дисада был не писан, хозяин относился к неприкасаемым, теневые семьи, которым благоволила власть и которых не трогали даже при самых жестоких преступлениях. Но власть нового императора…занимательно.

Одно маленькое проникновение в сознание, и он полностью мой. Императрицей стать мне не хотелось, власть — прекрасная вещь, но вместе со свободой, она также и забирает ее. Лучше благоволение монарха. В таком случае я нашла того, кто пойдет против Грегори и уничтожит его, в отличие от регента. Неужели гений зла не предусмотрел такой исход? Не верит в мое предательство? Или он ведет собственную игру, в которой предполагает мое полное и безоговорочное уничтожение после свержения Харитона.

— Он избавится от тебя, Сив, — еще тише, практически для себя, произносит Тамби. — Я чувствую, — подтверждает догадки молодой человек.

Это нормально, с годами я становлюсь опасней, Грегори смог приручить сыновей полностью, но сделать со мной такое оказалось невозможно. За все годы моей работы в борделе Грегори узнал все о жизни аристократов и их самых сокровенных тайнах. Когда-нибудь он дал бы мне свободу, в качестве которой непременно выступила бы смерть, но маркиз решил поступить умно — заработать в очередной раз и только потом отправить телепата за грань. Испытываю только уважение и в какой-то степени восторг, однако собственная мысль мне понравилась. Вызвала первобытное желание поохотиться. Логово хищников не предполагает выживания травоядного, но иногда и травоядные способны на полное и безоговорочное уничтожение хищников.