Серый кардинал

Глава III

— Забудьте об эмоциях, милая. Вы выше их, — твердила няня в очередной раз.

— Рупа, а почему мне нужно делать это? — искренне недоумевала, злясь такому дурацкому правилу. Ответ я знала всегда, просто мне нравилось смотреть на маму, всплывающую в ее воспоминаниях.

— Потому что они заставляют страдать, ваша светлость, — мягко улыбалась симпатичная женщина, заменившая мне всех.

«Заставляют страдать», — именно так в ее воспоминаниях говорила та, что родила меня.

— Все чувства заставляют страдать?

— В вашем случае — все, — коротко ответила Рупа.

Ее мысли были такими же лаконичными, как и ответы, увидеть много не могла. Но я не верила. Не верила до тех пор, пока Рупа не оставила нас, уйдя за грань.

Жила была одна девочка. Жила не очень счастливо, потому что у нее не было мамы. Конечно, мама была, но погибла после родов, прожив всего месяц. Отец девочки очень любил свою жену, поэтому не смог простить смерти возлюбленной даже собственному чаду, из-за появления на свет которого и возникли все проблемы. Папочка начал пить. Очень много пить, так что впоследствии это превратилось в полноценный запой.

Только с возрастом девочка стала осознавать, что то была не любовь, а полноценная одержимость одной женщиной. Девочка не понимала, почему адекватный до свадьбы, впоследствии он постепенно сходил с ума, и почему смерть возлюбленной расколола его душу, сделав монстром. После кончины своей женщины, он собирался выплеснуть всю злость на бегавшем по оскудевшему за годы имению ребенку. Стоит говорить, что папочка облажался?

Он облажался, испугался самого себя, не понял неведомого страха перед ней. И после, признав поражение, он назвал ее дьяволом. Злость на ту, что способна была внушать ужас, сама того не ведая, заставляла отыгрываться на других.

С самого детства девочка видела людей насквозь, вскрывала их грязные дела, заставляла себя сторониться. Ее нарекли ведьмой и больше не приближались. Ее обходили стороной, словно прокаженную, детям запрещали общаться с ней, а взрослые не понимали раболепия перед ребенком, который обладал феноменальной памятью и уже в раннем возрасте знал о пороках окружающих его людей.

А потом отец надумал жениться. Не было в этих намерениях чего-то высокого, брак был выгоден, его жена стала бы баронессой, а он, в свою очередь, отхватил бы себе побольше приданого.

Женщина была старая, тощая, с вредным выражением на лице и с жидкими серыми волосами. Эдакая мышка, которая легко могла бы слиться со своими сородичами. Но характер у нее был поистине крысиный. Барон немного угомонился, обзавелись они ребенком. Сыном. Гордостью родителей и будущим наследником останков баронства. Останков — потому что вместо запоев к отцу пришел азарт.

Он сорвал куш вредных привычек. Видно, такие люди, как он, должны быть всегда от чего-то зависимыми. От женщины, алкоголя, наркотиков, игр, чего угодно. Забавно было наблюдать, как с каждым днем утончалось приданое крысы, как головорезы его более удачливых партнеров по играм сдирали даже лепнину со стен. Было смешно, но веселье прекратилось. Зависимые люди предпочитали обвинять кого угодно в своих грехах, но только не самих себя. И он обвинил.

Меня.

— Сиви, — прозвучало робкое. — Спасибо, — нежным голосом пролепетала Сарика. Выскоблила мою личность из стекла воспоминаний.

— Отработаешь, — бросила цинично.

Сарика смущенно улыбнулась. Такая искренняя и чистая благодарность кристальных мыслей, искрящихся как ограненные кристаллы. Ко мне девочка относилась с неким обожанием, видела то ли старшую сестру, то ли мать. Это выглядело забавно, поэтому я благосклонно разрешала ей боготворить себя.

Зинар ее не любила, считала бесполезной куколкой, но день за днем я внушала той подобие симпатии к девчушке. Потворница, сама того не подозревая, отдавала девочке самых милых и добрых гостей. Полностью существовать без клиентов было нельзя. Если Сарика не будет работать, Грегори продаст ее в место похуже. Факт.

— А куда ты сегодня? — полюбопытствовала девчушка. Вопрос не был задан в духе бордельной этики «использовать слабость конкурентки, чтобы уничтожить ее», ей было действительно интересно. Сарика неспособна была меня предать, думаю, будь у нее выбор сохранить жизнь себе или мне, она бы выбрала второе. Ее преданность иногда не имела границ. И это очень льстило.

— Грегори ведет на смотрины, — ответила скучающе.

— Ты аккуратно, хорошо?

Сохранила бы ты лучше для себя совет, моя дорогая. Тебе он понадобится, особенно сейчас, когда над вечно жарким Катаром взошла прохладная ночь, и бордели стали наполняться одуревшими до охоты мужиками.

— Если задержусь, накорми Капусточку.

— Конечно! — широко улыбнулась Сарика. — А можно я ее к себе возьму?

Режим моей кошки удивительно совпадал с бордельным: она ложилась точно так же, как и девочки. Сарика вовсе обожала прижимать этот меховой комок к себе во время сна.

— Можно.

Спустившись вниз, я ожидала картину, которая предстанет взору. Девушки, «плененные», — как их часто называли, — были одеты в прозрачный муслин, легкий шифон и нежный атлас, струящийся по телу. Такие похожие на маленьких девочек, они встречали гостей, чтобы скрасить одиночество последних. В спальнях каждой уже свежезастеленные кровати — слуги постарались, и пришлось бы так им стараться всю ночь, после каждого гостя.

Их голоса — нежны и игривы, а взгляды загадочны и томны. Со стороны ресторана доносятся звон бокалов и шум. Мужчины, начинающие тупеть от алкоголя, глядят похотливыми взглядами гурманов на этих несчастных. Некоторые точно решили остаться до утра, уже точно.

Отовсюду пахло духами. Присутствовало множество диванов и подушек, прогнувшихся под весом хозяев жизни, на коленях которых нежно ворковали желавшие подзаработать девицы. Все как один развратницы, так и норовящие залезать в постель, — по крайней мере, так о них думает общество. Враги, развращающие «праведное» общество, хотя оно само по себе развращено хуже некуда. Молоденькие и красивые — пока мужчины восхищались ими, но стань они старше, эти же мужчины начали бы одними из первых оскорблять и унижать.

Проводя взглядом по посетителям, я уже выбрала подходящего. Как и положено, он сам двинулся в мою сторону. Богатенький, симпатичный и не лишенный нежности, такой Сарике и подошел бы. Завистливые взгляды я по привычке игнорировала, отвечая лишь прихотям собственного эго.

— Добрый вечер, — осторожно поздоровался молодой человек. Скрыв оскал за симуляцией улыбки, я занялась тем, что умела лучше всего.

— Иди к малышке-блондинке с голубыми глазками. Зовут Сарика, ясно? — томно шепчу, игриво проводя пальцами по идеально накрахмаленному воротнику.

Безмолвные приказы забирали больше энергии, чем озвученные, но нередко я говорила не только для того, чтобы сохранить энергию, но и создать видимость соблазнительницы для остальных. Признаться откровенно, всесильной я не была, и влиять одновременно на всех лично для меня оказалось невозможным — уровень дара не тот.

— Да, Сив, — вежливо отозвался юноша, никак не выдавая вторжения в сознание. Телепатия была не простым внушением, с которым могли справиться маги, это трансформация разума, способная изменить человека до неузнаваемости, и потому нас боялись, как боятся люди неизведанного. Его мысли подобны открытой книге: только получивший наследство и попавший под влияние своих менее везучих друзей, он пытался показать себя с лучшей стороны для аристократического общества.

— Знаю, в тебе есть нежность, — усмехнулась заговорщически. — Сарика пробудит в тебе ее, выбирай мою девочку, дорогой. Ей не нужна боль от мужчин.

Он размашисто закивал. Мне осталось лишь проследить за тем, чтобы юноша подошел к Зинар и рассказал о своих предпочтениях, а та лишь притворно раскрыла рот, якобы изумляясь таким экзотичным желаниям. Выслушав его требования, женщина лишь кивнула, взглядом указав в сторону лестницы, откуда спускалась моя коллега. Сарика привлекала внимание, но пусть лучше этот богатенький малыш потратится на нее, чем остальные.

— Всю ночь, милый, — шепчу одними губами, разглядывая зомбированного. — Будь с ней нежен.

Потворница взглянула с неудовольствием, но и произнести ничего не могла, однако силы в ней нашлись в момент, когда я двинулась к черному входу.

— А ты куда пошла?! — сжимает мое плечо крепкой ручищей. — Марш работать!

Нельзя влезать в мое личное пространство.

— Убери руку, Зи, — предупреждаю, не поворачиваясь. Конечно, женщина с мозгами рабского типа сразу подчинилась. Здесь я даже дар не использую. — Меня ждет Грегори.

— Он…

— С каких пор он должен предупреждать своих псин? — предвосхищаю ее претензии. — Свой вечерний досуг я отработала, — издевательски трясу перед ней мешком с деньгами. Она жадно забирает деньги и начинает пересчитывать.

— Так быстро?

— Данис отдыхает. Проводите его и скажите, что меня забрал целитель.

Зинар недоверчиво прищурилась. Она знала о моей сущности, но по договору с Грегори, погибла бы, если рассказала бы кому-то. Устранила бы ее давно, ненавижу. Всех ненавижу, всех людей. Жалких и убогих. Хорошо бы человечество исчезло, остались только вороны, клюющие его останки.

— Какая разница? Мне все равно не достанется даже золотого, — ядовито изрекла, скрываясь капюшоном плаща.

Абсолютная правда. Я стала золотым рудником для хозяина, но тонула в долгах все больше и больше. Прически, платья, все стоило своих денег, и даже несмотря на то, что я не нуждалась в услугах тех, кем пользовались девочки, сдирали с меня столько же. Хотя нет. Им делали скидки за хорошее поведение, чаевые и тому подобное, у меня скидок не было. Грегори намеренно топил меня в долгах.

— Мою долю положишь на тумбочку. Ни серебряным меньше, Зинар, только попробуй меня обмануть.

Не попробует. О нет, она не рискнет, я настолько грамотно прочистила ее мозги, что раболепие достигло своеобразного апогея. Жаль, вредить не могла, на шее смыкалась удавка договора, стоило подумать о способах убийства этой дряни.

— Только попробуй срываться на Сарике, — предупредила я угрожающе, а потом ослепительно улыбнулась, подмигивая проходящему мимо мужчине из дайидских купцов.

— Эту куколку хочу! — зарделся он. Глаза Зин алчно заблестели.

— Теплой ночи, Зи, — машу ей рукой, распахивая двери. Пусть мамаша сама разбирается с желающим конкретно одну путану гостем.