Серый кардинал

Глава I

В чайной царила духота и приторный запах аргилы, доносившийся из соседних комнат, раздражал дыхание. Для встречи было выбрано нейтральное место, и то всех воинов заставили оставить оружие на входе. Но теперь, когда мы покинули заведение, стало ощутимо легче дышать. Места подобного уровня располагались близко к заповеднику, и в отличие от жаркого и вечно воняющего Катара здесь было приятно находиться. Над головами проносилась стайка птиц, летевших куда-то вглубь леса. Здесь извечный шум перекрывался самой природой, и только легкий ветерок поигрывал песком, подгоняя его и слегка покрывая сочную летнюю траву.

— Ты много болтаешь, Сильвия, — сухо изрек Грегори, встав рядом.

— Плевать, — откинула голову назад. Пахло жасминами, воздух был чист и свеж, желание остаться здесь, а не возвращаться в город нарастало стремительно.

— Не подставь меня.

— Не подставлю.

— С возрастом ты становишься похожей на моего сына, — усмехается хозяин. — Но тебя приручить оказалось гораздо сложнее.

— Когда начинаем? — не стала развивать тему.

— Начинаем? Ты начинаешь, моя золотая жилка. Приглашение пришлю вместе с платьем, дорогая. Но знай, один неверный шаг, и…мы же не хотим, чтобы все узнали, кто ты, да?

— Не хотим, — ответ прозвучал равнодушно.

Мне никогда не видать свободы, он ясно дал это понять еще в первый раз. Что я? Тот, кто не дал ее даже близкому, никогда не сжалится над обычной работницей. Я обогатила Грегори в десять раз, а с долголетием, присущим магу, буду обогащать его и дальше.

— И постарайся не пить, тебя все-таки представят, как леди из обедневшего рода, взятую под протекцию градоправителем.

— Неофициально я все-таки для многих остаюсь шлюхой?

— В сущности, ничего не изменилось.

— В сущности, да, — а потом не преминула добавить саркастичное: — А экскурс по борделям герцогу будет устроен?

— Посетить Катар и не побывать в домах терпимости? Где ты видела таких мужчин?

Нигде. Нередко мужчины намеренно приезжали в Катар, чтобы обойти самые известные места развлечений, ведь город кишел проституцией, не было семьи, которую не затронуло бы это поветрие.

— И да, обойдись без своих обычных речей о прелестях работы. Набирать новеньких я планирую только в конце лета, толпа оголтелых девиц на пороге борделя мне не требуется.

— Тебе? И не требуется? — сыронизировала я. — Они просто не знают, что защиты ждать не придется, и ты воспользуешься даже их недостатками. Извращенцев много.

— Почему извращенцев-то? — Грегори не злился, он вообще редко злился. Он улыбался, улыбался той улыбкой, от которой все внутренности сворачивало узлом, а ноги подкашивало. Но, кажется, я давно растеряла многие чувства. — Всего лишь гость, который очень желал тебя.

В тот день мы потеряли еще одну девушку, которая в скором времени должна была выкупить себя. Такой же маг, как и я, обладавшая силой земли. Сильная, умная, красивая. От Аделаиды не осталось почти ничего. «Почти» — потому что Грегори, сжалившись (а жалость Грегори была иногда хуже, чем жестокость), предложил ей остаться. Мужчина был по-дьявольски гениален и пускал даже непригодный на первый взгляд «товар» в оборот.

— Ты отлично знаешь, что я смогла бы угомонить этого урода, но не дал мне это сделать. Просто Аделаиды стоило опасаться, Грегори, — бросила без единой эмоции.

Хозяин мягко оскалился. Упрощенная версия его стабильного оскала. Подхватил меня за талию и притянул к себе. Это скоро закончится, знаю.

— Моя красивая, строптивая шлюшка, — прохрипел, касаясь губ. Руки крепко стискивали талию и не давали совершить вдох. — Ты более эмоциональна, чем кажешься, зайчонок, — касаясь шеи, мужчина проводит по ней языком. — И я отлично осведомлен, что кое-кто спускается вниз и помогает моему цирку уродов, дорогая. Приглушает боль, внушает идеи о лучшем мире, кто бы это мог быть? — меня поцеловали. Сопротивляться нельзя, лишь расслабляюсь, зная, что Грегори скоро закончит. — Равнодушная дрянь, — усмехнулся он, отстраняясь. Ему подобное не нравилось, поэтому мужчина обычно меня не трогал. — Но ты им помогаешь, Сильвия, не просто так, верно?

— Их боль бесит, — холодно произношу, даже не протирая губы. Плевать. — Не дает спать, и потому я…

— Лги, если тебе так удобно, — миролюбиво соглашается Грегори, поглаживая мой зад. Сосредоточенно рассматривает припухшие губы и только после, наконец, отходит. — Может, снова подложить тебя под Даниэля, моя дорогая?

Внутреннее травоядное раззадоривается, сжимаясь от подобия страха. Я редко что-то чувствовала, но все слетало при виде нескольких людей, и одним из них был он…

— Ты грамотно сторговалась, Сильвия, умница. Мы же хотим денег и больше власти, а с тобой и Даниэлем скоро у меня станет немерено.

Утопист. Он умел идти четко к своей цели, и удивительно, что при всех своих возможностях он еще не стал самим императором, был ли у представителей высокопоставленной семейки какой-то секрет?

— Пройдусь пешком, — сказала, заметив второй экипаж.

— Как хочешь, — отмахнулись, садясь в карету.

После этого телохранители Грегори сели на своих жеребцов и последовали за хозяином. Такие же рабы, силу ошейников я ощущала отчетливо — в основе рабских артефактов лежала магия земли, которой у меня было немного.

Из лесных территорий, полностью принадлежавших богатым слоям, я опять выходила в пекло, по описанию напоминающее ад, в который так любили верить на немагических территориях. Жара била с беспощадностью пустынного ветра, пыль, поднимавшаяся из-за топота лошадей и верблюдов многочисленных всадников, так и норовила залезть в рот, пришлось прикрыть лицо шарфом, взятым мной предусмотрительно. Отсюда пустая улица Шелковая с закрытыми магазинами, где торговали вещами не для простого люда, вливалась в городскую площадь, мощенную тяжелым и древним камнем серого цвета.

В это время народ предпочитал сидеть дома, кроме торговцев, в тенях обмахивающихся опахалами, и рабов, медленно проходящих между рядов, держа паланкины, в которых сидели аристократы. Не люблю города. Ненавижу, точнее. В них много людей, у людей много мыслей, которые они ежесекундно извергают. Боль. В Катаре больше всего именно ее. Боли, уничтожающей тело, боли, сводящей с ума, боли, являющейся накидкой практически каждого жителя.

Уселась на скамью, выдыхая и пытаясь прийти в себя посредством отстранения от чужих мыслей. Солнце палило, зато действовало лучше вина, думать о чем-то, кроме жары, я оказалась неспособна. Интересно, выживают ли красивые цветы в такую жару? Посмотрела на камень и ухмыльнулась. Мне нравилось иногда так играться, выращивая жизнь там, где ее по идее не должно было быть. Пара махинаций, и по камню пронеслась небольшая трещинка, через которую, выбиваясь к самой жизни, показался одуванчик. Желтый и яркий, как катарское солнце.

— Магичка! — воскликнул какой-то дядька с восторгом.

«Исчезни», — приказала мысленно, даже не отвлекаясь от засаживания целого поля наглых одуванов, посмевших разрушать столь древний настил. Мужик испарился. Спустя долгое время осознала, что пора прекращать, иначе перепекусь. Привстала, не без удовольствия рассматривая небольшое желтое поле, прикрывшее землю и дающее ощущение свежести. Настроение стремительно поднималось, моя стихия, видно, влияла и на желания, ведь любовь к природе ничем иным я объяснить не могла, она не исчезла с другими чувствами.

Потянулась и медленно с грацией поплыла вперед. Мне льстило, когда окружающие сворачивали головы, пытаясь рассмотреть, нравилось ощущать себя кем-то вроде божества, проходившего мимо, но сразу же чувства срывались лавиной отвращения, будто в моей голове царила метель, перекрываемая песчаной бурей, и эти стихии давили одна на другую, сводя с ума. Возле крыльца Сихра, сотворенного из розового камня, который вечером выглядел волшебно, глаз зацепился за вывеску.

Меня она не привлекла бы, не будь на ней магической защиты, поэтому подошла, вглядываясь в содержимое. Рубинового цвета в основе камень, грани которого были окрашены в разные цвета, держал пожилой тучный мужчина в квадратной шапке. Надпись на вывеске гласила:

«Великий Николас Фламель посетит Катар. Впервые за столько веков будет открыт главный секрет, сокрытый им. Не пропустите!

Конференция пройдет в здании Театра Кналифа»

Внутри притаилось нечто вроде интереса. Теплота, стрельнувшая по сознанию, вводила в детский восторг. Интересно. Только странно. Зачем в городе, большая часть которого неграмотна, устраивать подобное? И как на это пошел мэр? И кто такой Николас Фламель? Правда единственной мыслью было «хочу!», и ничего больше.

— Опять эти мошенники. Что на этот раз? — проскрипели рядом.

— Секрет, — отметила, снова становясь привычной себе Тией. Правда, приобрести билет у меня чесались руки. Поворачиваюсь к незнакомцу, на удивление, спокойному и насмешливо взирающему старику, мысли которого являлись кашей. — Не знаете, где купить билет?

— Знаю-знаю, как же не знать, — кивнул смуглый старец, поглаживая белоснежную бороду. — Вот тут, — указывает на скучающего торговца с опахалом в руке. — А ты, деточка, интересуешься или на блестяшку поглядеть хочешь?

— Блестяшка… — проговорила задумчиво, разглядывая камень. — Блестяшка, — повторила снова. — Артефакт, верно?

Глаза незнакомца заблестели. Даже имени его из-за потока сознания уловить не могу. Будто сотни голосов говорят одновременно, а с постоянным коктейлем чужого сознания в моей голове его мысли едва ли не выводят из себя.

— Верно, идем, милая, купим тебе.

— Отойдите от меня, — сухо отозвалась, даже не посмотрев.

— Обидел?

— Бесите, — и кивнула в немом приказе испариться отсюда. Однако мужчина стоял, что начало напрягать. Я же только что повлияла. Приказала еще один раз, буквально вгрызаясь в мысли, и осталась ни с чем. Он безобидно хлопал мелкими старческими глазенками и с выражением крайней заинтересованности рассматривал меня.

— Это не удивляет, я многих бешу, — хмыкнул и уселся на лестницу из розового камня. — А билет все-таки возьми, — подмигивает с непонятной для меня эмоцией. — Полезным окажется, нового много узнаешь. Может быть.

Взволновало меня другое. Мой дар не подействовал. Хм, забавно.

— Кто вы? — я никогда еще не задавала этот вопрос, и это показалось интересным. Обычно мне хватало лишь нахождения любого рядом, чтобы прочесть мысли, но мужчина меня, определенно, заинтриговал.

— А никому не скажешь? — заговорщически прошептал неизвестный.

Кивнула.

— Николас Фламель, — нагло хохотнул и откинул голову назад, точно восхищаясь собственным остроумием.

— Ха-ха, — бэзэмоционально проговорила, заинтересованная отсутствием влияния. Прикрываю глаза, пытаясь вскрыть кладовую чужого сознания.

— Двести пятьдесят умножить на восемьдесят три, — внезапно спросили у меня, поэтому, увлеченная сбором нового пазла, я ответила, не подумав:

— Двадцать тысяч семьсот пятьдесят.

Осознала не сразу, но сдержала лицо, продолжая как бы думать о своем.

— Толковая красавица, — мысли завертелись в бешенстве, ударяя по мне. Еле успела отшатнуться от него, но мигрень уже подступала.

— Как вы догадались?

— Уж больно лицо у тебя умное, — и хитро косит глазами, скрывая под бородой странную усмешку. Он понял? Он же не понял, да? Мало ли кто умеет считать?! Надо уходить отсюда, но не станет ли стремительный побег доказательством? — Купила бы ты билет лучше, а не вот это вот все. Магам там будет интересно.

— Магам, — протянула, пытаясь понять.

— Магам-магам, а ты думала, остальные видят написанное? Глупая, а казалась умной, вон считаешь как быстро и хорошо, а глупишь в элементарном. Ладно, дела у меня, встретимся на конференции.

— Вы так уверены, что я приду? — игриво поинтересовалась я, натягивая фальшивую улыбку.

— В этом убогом месте больше и сходить-то некуда: в бордель или на слушания прекрасного мужчины.

— Сколько вам заплатили за продвижение? — поинтересовалась насмешливо.

Он хитро прищурил глаз, как моя кошка, довольно лежащая после вкусного ужина.

— Хочешь, подарю его? — голос стал вкрадчивым.

— Дарите, — кивнула, скрещивая руки на груди.

— Хад! — кивнул тому самому продавцу, сидящему неподалеку. — Пригласительный для…

— Сильвия.

— Уй, какие мы скрытные, слыхал? Выписывай! — зычно проголосил незнакомец. Сказала бы, что сумасшедший, но я видела сумасшедших, общалась с ними. Они думают жутко. Иногда я чувствовала себя подобной им. — Готово, магичка. Держи! — сияющий дед протягивает мне приглашение.

— А…

— Через три дня в пятом часу вечера.

Отдаю обратно. В это время приезжает герцог, мне не до конференций.

— Буду занята.

— Жаль, очень-очень жаль, — старик снова принимается к поглаживанию бороды. — Можешь просто приходить, буду рад видеть. Ищи по Николасу Фламелю.

И правда артефактор, но не похож на изображенного, значит, использовал иллюзию. А зачем тогда раскрываться? Надо будет как-нибудь посетить его, узнать, в чем дело. Быстрым свистом подзываю ближайший экипаж и покидаю площадь.