Следуй по пути из лепестков персика

Глава 19

На следующее утро пришлось вставать очень рано. В час позднего кролика, а это значит, с шести до семи утра, в итоге, в шесть уже начинался семейный ритуал поминовения усопших предков клана Гу. Но Наташа привыкла вставать рано утром, она была «жаворонком». Что нельзя сказать о бывшей хозяйке её нового тела. Но всё равно, это было пока что рановато для нового организма Наташи. Чун Хуа удивлялась, ведь прежняя барышня Мин Мэй ложилась поздно и зачастую вставала тоже довольно поздно, когда солнце уже было высоко. Разбудить её было делом очень сложным, чтобы ещё, к тому же, не вызвать гнев молодой госпожи.

После ритуала в поместье князя и генерала Гу, необходимо было отравиться во дворец на такую же церемонию выказывания почтения усопшим предкам и основателям существующей династии. На неё во дворец, кроме императорской семьи, были приглашены семья Гу и семья главного министра Се.

Все члены клана Гу собрались этим утром в храме предков, находящемся в поместье. Тут, в виде возвышающейся вверх пирамиды, находились чёрные красивые прямоугольные таблички усопших предков клана Гу. Их имена были вырезаны прямо на табличках, и иероглифы окрашены в золотой цвет. Внизу они стояли на резном основании, а верх украшали резные навершия в виде маленьких треугольных покатых крыш. Их изгибы тоже были окрашены тонкой нитью золотого цвета. Таблички и людей разделял длинный красивый алтарь, на котором возвышались в больших блюдах на короткой ножке, также пирамидами, различные фрукты, сладости и любимые кушанья предков семьи. Вокруг, на алтаре и в напольных подсвечниках, стояли восковые свечи и палочки благовоний, которые при горении издавали стойкий, но приятный аромат.

Люди, одетые в белые траурные одежды, без украшений и макияжа, сидели на коленях перед алтарём. Под их ногами были лишь небольшие круглые подушки. Все молились о благополучии семьи, просили защиты у предков, желали усопшим упокоения в другом мире и счастья в новых перерождениях, как полагается, сложив в мольбе кисти рук.

Приглашённый буддийский монах сидел впереди в своих аскетичных оранжевых одеяниях и тоже молился, легонько стуча маленьким бамбуковым молоточком по какому-то глухому деревянному небольшому барабанчику.

Члены семьи Гу, после окончания чтения молитв, начинали вставать, как и сидели, по старшинству, и подходить к алтарю со сложенными в молитве руками. Брали приготовленные заранее, из сложенных в кучку, по три тонкие свечи благовоний, зажигали их одновременно от восковой свечи. После зажжённые свечи прикладывали нижним холодным основанием к центру своего лба пальцами обеих рук и медленно уважительно совершали три поклона. Заканчивался ритуал тем, что члены семьи Гу аккуратно ставили эти зажжённые свечи в специально приготовленную вазу, стоящую на алтаре. Наташа внимательно следила и запоминала все действия, чтобы потом их легко повторить. Хоть её разум немного путала предрассветная сонливость, но девушка отлично повторила все действия, будто делала их всю жизнь, не прибавив этим ещё сомнений в её личности. Сегодня ей опять снился странный сон, словно продолжение предыдущего: те химеры привезли её в повозке в другой большой, богатый, но мрачный дом, где жили белые лебеди, превращающиеся в людей; ими оказались её родители и младшая сестра; её отец во сне носил шапку и звание главного министра.

По окончании всего ритуала, семейство, выйдя за пределы памятной залы, помянуло предков пирожками с мясом, внешне похожими на круглые ровные сырники, или небольшие круглые оладьи, и запило это всё небольшими пиалами виноградного вина слабой крепости. Это всё подали им служанки поместья, дожидающиеся снаружи. Генерал Гу, вдовствующая бабушка и госпожа Гу первую пиалу разлили на землю, чтобы поделиться вином с предками.

Когда семья князя собралась отправиться во дворец, оказалось, что поедут все, кроме наложницы Ся и двух сестёр от наложниц низкого ранга, Мин Лан и Мин Джу.

— Отец, простите, но как же так? — возмутилась Наташа, ей было неудобно и стыдно, что её выделяют из всех сестёр… а она вообще в чужом теле, — Они же тоже дочери семьи Гу.

— Гу Мин Мэй, не начинай, — сердито проговорила главная супруга.

— Мэй-эр, дитя, тебя, как наследницы титула отца, будет достаточно для дворца. Внебрачным дочерям там не место, знать их никому не обязательно, — сурово пояснила вдовствующая госпожа Гу.

— Но это несправедливо и непонятно, они ведь тоже дочери своего отца, — не унималась Гу Мэй. — Как так?

— Ты должна уже понимать, как устроен этот мир, не маленькая, — сухо ответила мать.

— Но возьмите хотя бы Мин Лан. Она уже взрослая и воспитанница бабушки, — настаивала Наташа в облике Мин Мэй. Ей очень хотелось исправить существующую несправедливость. — Значит, её статус не такой уж и низкий.

Девушка будто вместе с сестрами переживала их моральные, психологические эмоциональные страдания. Она понимала, как может быть обидно сейчас этим девушкам.

Вдовствующая госпожа задумалась на несколько мгновений, а после улыбнулась:

— Ладно. Ты хорошее дитя, Мэй-эр, почтительная, добрая и заботливая.

Гу Лан несколько испуганно улыбнулась, было непонятно, она рада или нет.

«Ей, наверное, очень хочется посмотреть дворец, но здравым смыслом она понимает, что дочери низкостатусной наложницы там не место. Не то, что даже не место, над ней могут потешаться и шутить», — размышляла Наташа, смотря на Мин Лан, едущую вместе с ней, бабушкой и матерью в карете. Отец и братья ехали в другой повозке.

«На сколько я понимаю и помню, такие наложницы, как матери этих девушек — с борделя или рабыни, являются имуществом, вещами поместья. Их могут продать, подарить, проиграть или забить до смерти за любую провинность. У них даже нет сыновей от господина, а значит, они пустое место. Кто захочет, тем более из дворян, иметь в невестках такую девушку, как дочь таких женщин… И при этом не важно, кто их отец. Хоть эти семьи и смогут рассчитывать на поддержку генерала и князя Гу, но их репутация, и статус немного снизятся среди таких же высоко-высокозазнаек… Ведь одно дело, хвастаться, что мать нашего наследника — дворянка такой-то крови, а другое, говорить всем пряча глаза, что мать нашего наследника — какая-то грязная рабыня», — ведь будучи здесь не так долго, Наташа уже слышала, как дворяне отзываются о себе и о других. Они говорят, что у них белая кость, голубая кровь, золотые жилы и мандат небес. А людей без статуса или с низким статусом называют грязной травой или просто грязью. — «И это в таком обществе невозможно изменить, даже если она, Наташа, будет очень стараться. Потому что это глубоко засело в умах и сердцах людей. Не устраивать же им тут революцию, тем более, что она одна не справится с этим. Здесь просто помешаны на классовости, репутации и статусе… Для более-менее среднего класса такие девушки в невестки могут подойти… Потому что статус отца сестёр Мин Мэй будет всё-таки выше статуса тех семей, не смотря на то, что их матери простые наложницы. Для более знатных и богатых семей необходима хорошая кровь с обоих сторон… Божечки — кошечки! Как же всё это сложно и запутано».

Девушка тяжко вздохнула:

«Хорошо, что у меня хотя бы здесь нормальное происхождение… Хотя нет! Нехорошо!» — испуганно подумала Наташа. — «У сестёр хотя бы будет выбор: торговец, учёный, землевладелец или купец, а меня вообще никто может не спрашивать, за кого мне надо! Родители сами могут решить, какая семья им выгодна! Я вообще разменная монета!» — Гу Мэй испуганно схватилась руками за голову.

— Дочь, что с тобой? — удивлённо спросила мама, а Мин Лан изумлённо покосилась на сестру.

— Да ничего страшного, матушка, просто причёску проверяла.

— Сделаю вид, что поверила, — усмехнувшись, ответила женщина.