Следуй по пути из лепестков персика

Глава 24

Мысли Наташи молниеносно и хаотично метались, пока все с интересом и даже любопытством постепенно по очереди посмотрели на девушку.

— Попробуйте-попробуйте, — ехидно рассмеялся наследный принц, сверкнув глазами, как хищник, что почувствовал страх жертвы. — Посмотрим, что у вас может получиться, вы же раньше никогда не блистали талантом в стихах. Моего уровня вам, конечно, не достигнуть. Только его величество в этом зале, да и в нашей стране, может превзойти меня, но вы попробуйте. Мы вам похлопаем за смелость. Но хотя бы не опозорьте ваше благородное происхождение.

Наташа с раздражением посмотрела на него:

«Ух, парнокопытное животное с рогами… Что ты ко мне постоянно цепляешься?… Хоть никуда не ходи, где это злобное существо есть. Надо было тебе ящик капусты принести, а не кексы».

— Не судите слишком строго, я никогда не занималась стихами, по крайней мере, я этого не помню, — вежливо улыбнулась Гу Мин Мэй, сохраняя выдержку. — Прошу простить меня, если что-то будет не так.

Цзы Лун тихонько едко и несколько оскорбительно рассмеялся:

— Барышня Гу Мэй, может, тогда вы лучше не будете позориться? Мы всё поймём. Лучше вам остановиться, пока не поздно.

«Во что бы то ни стало, я обязана поставить этого самовлюблённого выскочку на место. Не так уж он и хорошо сочиняет стихи», — гневно подумала Наташа. — «Он не слышал действительно великих поэтов. Надо показать ему, что есть люди, которые пишут гораздо лучше него. Просто раньше никто не смел с ним соревноваться. Надо убавить его раздутое ЧСВ, а то потом проблем не оберёшься. У него уже прям болезнь — мания величия. Из-за этого и неоправданная агрессия к окружающим. Представляю, сколько людей страдают либо уже пострадали из-за такой сволочи».

— Вы решили благоразумно сдаться? — расценил молчание Мин Мэй принц Цзы Лун.

Все присутствующие с любопытством следили за их разговором. Родители и бабушка Мин Мэй выгляди напряжённо.

— И правда, барышня Гу, мы оценили вашу смелость, — улыбнувшись, проговорил главный министр Се. — Пора дать слово мужчинам.

— А почему бы А-Мэй не попробовать, — сказала вдовствующая императрица, подбадривающе кивнув Наталье.

— Но девушкам не очень хорошо даются науки и творчество, — проговорил старший сын семьи Се. — Их главной заботой должна быть семья и хозяйство.

— А-Мэй, ты ещё слишком молода, чтобы соревноваться с мужчинами в стихах, — проговорил генерал Гу.

— К тому же, барышня Гу ещё не совсем здорова, — обидно намекающе, сдерживая смех, произнёс наследный принц.

— Мы тут собрались в узком кругу, можно сказать, — проговорил император, по-доброму улыбнувшись. — Не стесняйся и не бойся, Мин Мэй, никто не будет над тобой насмехаться.

В это время девушка торопливо размышляла над тем, какое стихотворение ей прочесть, а главное, будет ли это звучать красиво и в рифму на китайском.

— Я попробую, мне нужно несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, — ответила Гу Мэй:

«Может быть, мне прочитать какое-нибудь китайское стихотворение, да простят меня те поэты… Раньше, в подростковом возрасте, я писала, но ничего не могу сейчас вспомнить или придумать подходящее на скорую руку. Из-за волнения всё вылетело из головы. Но я не должна ударить в грязь лицом, чтобы репутация моей семьи не была принижена. А также, чтобы не прибавить самомнения наследному принцу. Что им, Пушкина что ли прочесть?… Процитирую тогда стихотворение Ду Фу… Надеюсь, здесь ещё нет его стихов. Придётся рискнуть, чтобы выкрутиться из этой ситуации, не потеряв лицо, и доказать ему, что есть произведения лучше… К тому же, что за сексистские мнения о девушках? Теперь я знаю китайский и русский, надеюсь, хорошо переведётся. Ну что, попробуем, шокируем людей и сбацаем им экспромт?».

— Я готова, — Наташа учтиво кивнула и сразу начала говорить:

— В побеждённой стране…

где остались лишь скалы и реки

Наступает весна в городах, прорастают цветы…

Расставание — скорбь, от цветения влажные веки…

Обезумившей птицей колотится сердце в груди…

Три луны от сигнальных костров пахло дымом и кровью…

Цзы Лун с Бэй Ху удивлённо развернулись к девушке, они уже сражались на битвах и эта тема тронула их до глубины души. К тому же, удивительно слышать такие слова и хорошие стихи от дочери семьи Гу. Мин Мэй же продолжала:

— Весть из дома от близких ценнее ста тысяч монет…

Мои волосы стали белее, чем снег на зимовье,

Их всё меньше… И в шпильке для шляпы нужды уже нет.

Наташа с восторгом поняла, что стихотворение отлично в рифму и красиво сложилось на китайском.

Сначала воцарилась полная тишина. Затем комната наполнилась аплодисментами, но присутствующие продолжали изумлённо смотреть на девушку.

— Скорее, запишите это! — восторженно распорядился император ближайшему евнуху. — Это так удивительно и талантливо! — после похлопал в ладоши.

— Мэй-эр, ты оказывается, настолько умна?! Сочинить столь большое и красивое стихотворение в такой короткий срок! — восхитилась вдовствующая императрица.

Все остальные, так же как и родственники Гу Мэй, были удивлены не меньше. Они раньше не замечали за девушкой таких творческих талантов и склонности к наукам.

«Её словно подменили», — подумал принц Ху. — «Или это я её просто раньше плохо знал».

«Что происходит? Я совсем не рассчитывал на умную и талантливую Гу Мин Мэй в невестках», — непонимающе смотрел на неё министр Се.

Наследный принц очнулся от изумления:

«Этого не может быть! Откуда такое сочувствие воинам? А она всё же не так проста, как иногда кажется… Да ладно… Здесь явно что-то должно быть не так».

— Мэй-эр, ты великолепна! — продолжал восхищаться император. — Приятно наблюдать, что ты изменилась в хорошую сторону. Сейчас ты открываешь нам свои скрытые таланты.

Все удивлённо улыбались, а Се Сай стал ещё более заинтересовано смотреть на юную барышню Гу:

— Барышня Гу, оказывается вы так преступно скрывали от нас свой ум?

Наталья в облике Мин Мэй улыбнулась:

— Что вы, вы мне льстите. Не смею соревноваться с другими. Просто сделала всё возможное, чтобы не упасть в грязь лицом.

— Барышня Гу Мэй, а почему вы, совсем юная девушка, сочинили стихотворение от лица воина? — недоверчиво спросил первый принц Ли Лун.

Собравшиеся внимательно посмотрели на молодую барышню.

Наташа сделала скорбное трогательное лицо: «ну, конечно, кто бы сомневался, что он откажется так просто проигрывать»:

— Мой отец — генерал, и я представила, как он много раз сражался на поле боя. Прониклась этим чувством. Наши предки также воевали, в том числе, и его величество. Поэтому сочинила это, дабы почтить воинскую доблесть предков.

— А почему вы написали стихотворение от лица столь пожилого воина? — не унимался наследный принц.

— Потому что я сочиняла стихотворение, подходящее к сегодняшнему моменту, — спокойно ответила Мин Мэй. — Наши предки воевали, защищая народ и государство, с самых юных и до самых преклонных лет. Некоторые погибали на поле боя. Мой отец, также до самой смерти, будет искренне и беспрекословно предан нашему государю императору и народу.

«С каких пор Гу Мин Мэй начала так мастерски обладать ораторским искусством? Откуда такое красноречие? Барышня Гу всё время такой была?» — продолжал изумляться и обомлевать наследный принц Цзы Лун.

Ли Цзы Лун, пройдя в свою личную библиотеку, увидел на столе незнакомую деревянную коробку, и насторожившись, огляделся в поисках каких-либо доказательств о личности проникшего.

— Нин Сян! — строго и быстро позвал он.

В комнате моментально появился молодой человек со строгим суровым лицом, таким же, какое было и у его хозяина. Ещё он имел чёрные, как смоль, жёсткие волосы, собранные в свободный высокий небрежный хвост, опускающийся чуть ниже плеч, и короткую небрежную чёлку, зачёсанную по возможности на бок; одет в ханьфу тёмных цветов чёрного и фиолетового, с удобным для воина халатом до колен. В руке юноша держал массивный длинный меч с позолоченной рукоятью.

Обнаружив отсутствие реальной опасности, он быстро сложил впереди руки и легонько поклонился:

— Ваше высочество.

Наследный принц качнул головой в сторону постороннего незнакомого предмета.

Тот, кивнув, принял распоряжение, и подойдя к столу, осмотрел шкатулку, открыл защёлки. После, достал из-за пазухи средней длины кинжал, поддел и скинул им крышку.

Молодые мужчины, не увидевшие вылетающих отравленных стрел, ядовитых насекомых или взрывающегося пороха, заглянули внутрь и рассмотрели там сдобу. Внешний вид этой выпечки был не совсем им знаком. Сверху на ней виднелись иероглифы, искусно и точно выведенные на каждой неизвестной булочке, по одному.

— Что-то чудное, — проговорил Нин Сян.

Цзы Лун подошёл и прочитал надпись, что была начертана на странной выпечке:

— Простите, — и подпись, — Гу… Мэй, — раздумчиво растянул он последние слова. — Проверь, — распорядился принц Ли Лун.

Страж достал небольшой тканевой свёрток из за пазухи, а из него серебряную иглу:

— Вы думаете, что барышня из семьи Гу способна на такое?

— Вряд ли, кишка тонка. Но это может быть кто-то, кто в курсе наших плохих отношений, — проговорил Ли Лун. — Как она бы, благородная девица, не знающая боевых искусств, прошла внутрь, если у дверей стоял стражник?

Этой длинной иглой юноша проткнул несколько раз все булочки по очереди. Так же поочерёдно, смотря на часть иглы, что была опущена в выпечку, не потемнела ли:

— Внутри них нет яда, — сделал вывод молодой личный страж.

Наследный принц достал свой шёлковый платок, сложил его так, чтобы получился один острый уголок. После, протёр той частью дно коробки, поднимая каждый кекс, и крышку, и место вокруг коробки, и под ней, не прикасаясь к ним. Личный страж для этого приподнимал вещи в одетых перчатках. Затем, Цзы Лун опустил эту часть платка в пиалу с водой, которую к этому времени уже успел налить Нин Сян. Выждав немного времени, страж опустил в воду рядом с платком серебряную иглу, достал и осмотрел:

— Чисто.

Ли Цзы Лун задумчиво сел в низкое деревянное кресло. Пока Нин Сян проверял на наличие яда все предметы на столе наследного принца, тот размышлял:

«Это действительно она принесла или кто-то по её просьбе? И как это понимать — она извиняется и тут же грубит, грубит и тут же извиняется? Её странные непонятные знания, возникшие из ниоткуда, тоже заставляют задуматься. Расчёт высоты ворот, чудные изобретённые новые вещи, красноречие, талант в стихах, поведение… Как я должен ко всему этому отнестись?»:

— Как вообще барышня Гу или её сподручный проникли в мой кабинет? — проговорил он вслух. — Здесь что, проходной двор? Запрет на посещение этого места распространяется на всех! А она входит сюда, как к себе домой! Как она смеет заходить на мою территорию, когда захочет?! Что она после этого ещё пожелает здесь сделать, спалить всё дотла?! — возмущался наследный принц.

— Ваше высочество, дальнее окно открыто, значит, эту комнату покинули через него, — проговорил его помощник, вынырнувший из недр помещения. — Но внутрь, через окна не могли, они были заперты.

Ли Цзы Лун в ответ кивнул на входную дверь. Нин Сян, понимая, кивнул в ответ и исчез в дверном проёме. Личный страж скоро вернулся, ведя за шкирку дворцового стражника, и после толкнул его к месту перед столом наследного принца.

Стражник сложил руки и поклонился:

— Я чем-то провинился, ваше высочество?

Нин Сян сильно ударил приведённого им мужчину по ногам сзади, ребром меча в ножнах, и тот, не ожидав такого, упал на колени и немного скривился от боли. После этого, на лице провинившегося дворцового стражника появились паника и испуг, мужчина снова сложил руки и пугливо поклонился:

— Ваше высочество, прошу, помилуйте меня! Какую я допустил ошибку?

Наследный принц на эти трепыхания смотрел спокойно, высокомерно и холодно, почти ни одна эмоция не проскользнула по его лицу:

— С кем ты в сговоре, кого ты пропустил сюда, пока меня не было? — сурово и холодно спросил Ли Цзы Лун.

— Ваше высочество, я бы не посмел! Никого! Да будет Будда моим свидетелем! — с нотками паники в голосе проговорил стражник и снова поклонился, уперев ладони в пол. — Я бы не посмел!

Нин Сян вынул меч из ножен, и сердито сжав челюсти, поднял подбородок испуганного мужчины плоской стороной оружия.

— Ваше высочество, помилуйте, я невиновен! — ещё более перепуганно залепетал допрашиваемый. — Ничего странного не происходило!… Принцесса! Её высочество, принцесса Цзинь Хуа! — вспомнил стражник. — Это единственное, что произошло из важного.

Нин Сян убрал оружие от шеи мужчины и резко бросил обратно меч в ножны, а наследный принц Цзы Лун продолжал вопросительно смотреть на допрашиваемого, и тот не заставил себя долго ждать.

— Её высочество принцесса Цзинь Хуа проходила мимо и упала. Попросила меня о помощи, я не посмел отказать, — стражник снова поклонился наследному принцу. — После подошла барышня из семьи Гу вместе с личной служанкой, Гу Мин Мэй, и сказала, что поможет принцессе дойти до нужного места, а я сразу же вернулся к дверям!

— Ясно, — сухо и сердито проговорил Ли Лун.

— Ты же всё равно должен был следить за входом. И сразу позвать кого-нибудь на помощь принцессе, — раздражённо и гневно отчитал его личный страж наследного принца.

— В министерство наказаний его. Двадцать плетей и двадцать палок, — распорядился Цзы Лун, положив ладонь на стол.

Стражник дворца представил, как после плетей его будут бить палками по ягодицам и голой спине, и не факт, что попадутся сострадательные служащие:

— Помилуйте, ваше высочество! Простите меня! Пощадите, я сделаю всё, что вы захотите! — запричитал мужчина, сложив уважительно руки. — Я буду всегда вам верен!

Наследный принц ухмыльнулся с холодком:

— А сейчас что, ты не был верен?

Провинившийся стражник перепуганно отрицательно замотал головой:

— Я всегда верен вам!

— Я и так тебя пощадил за твои проступки, ты слишком жаден, — подытожил Цзы Лун. — Ты обещал сделать ради меня всё, что мне будет угодно? Ладно. Я запомню твою клятву. Двадцати плетей достаточно.

Нин Сян увёл провинившегося стражника, а тот всё ещё продолжал хвалить наследного принца и клясться ему в верности.

«А что делать? Меня столько раз пытались сжить со свету, что поневоле будешь излишнее осторожным… Я уверен, что в смерти моей матери виновата нынешняя императрица и министр Се… Только после покушений ниточки всегда обрываются и заводят в тупик… Я могу только догадываться, кто стоит за этим, у меня нет улик…»

— Это ж надо было до такого додуматься, подписать выпечку, чтобы принести извинения, — проговорил про себя Ли Лун и скорчил скептическую гримасу. — Посмотрим, на какие выдумки ты ещё способна… мелкая… Гу. Простить тебя? Как же… Сначала столько раз искалечить моё достоинство, а потом, булочки и прости? И всё? Ты так просто не отделаешься, — в его груди колупало нутро чувство раздражения и обиды поражением. — Пока ты не принесёшь мне свои извинения лично, и не подумаю проявить снисхождение и простить.

Вернувшийся Нин Сян доложил, что стражник наказан:

— Думаю, он действительно будет теперь вам верен, его можно использовать.

Наследный принц раздумчиво кивнул.

— Вы пробовали, вкусно? — спросил личный страж, подходя и кивая на коробку с подношениями. После он заметил, что все булочки на месте.

— Если нравится, забирай, — проговорил Цзы Лун, простерев руку в сторону небольшого деревянного ящика.

— А я не откажусь. Благодарю, ваше высочество, — Нин Сян легонько поклонился, и увидев скептически поднятую бровь хозяина, добавил: — Отчего добру пропадать, тем более, вкусному.

Когда личный помощник уже собирался отойти с коробкой от стола, Ли Цзы Лун остановил его:

— Погоди, — нехотя произнёс он. — Дай одну попробовать, чтобы потом знать, от чего я отказываюсь.