Снег, путь и приворот

Глава 19

Вечерку княгиня устроила в этот же день.

Из большой горницы вынесли все лишнее – оставили только скамьи, устланные коврами, да светильники и дорогие византийские масляные лампы. Сами-то лампады и в Тулее ремесленники хорошо делали, а вот разноцветные нарядные колпаки из цветного прозрачного стекла – не умели. Впрочем, нашелся мастеровой, который не колпак тонкий из стекла лить стал, а саму лампаду из оного сработал. Огонек получался не такой яркий, но цветной, что очень украшало горницу, убранную для тепла и уюта темными коврами с яркими узорами.

Княгиня и пара ближних боярынь восседали за узким столом, накрытом браной скатертью. На столе стояли узкогорлые кувшины нерусской работы, серебряные блюда с финиками, орехами, изюмом и мочеными яблоками. Отдельной горкой высились печатные пряники, мед в сотах и пирожки с разными начинками. Если бы затворили в эту горницу двери, то с этаким припасом можно было и дня три просидеть.

Вскоре чинно вошли невесты, сели по лавкам и достали свое рукоделие. Многие пришли с большими пялами на ножках либо с корзинками, полными ниток, иголок и прочих девичьих радостей.

Мамки и няньки их расположились у самой двери, поглядывая оттуда за воспитанницами, тихонечко шушукаясь, взялись за прялки – вечерки вечерками, а ниток лишних не бывает, да и приличнее в гостях не сложа руки сидеть.

Поначалу девицы работали молча, каждая занималась своим рукоделием да на других поглядывала. Услада сидела за пяльцами, вышивая роскошную многоцветную кайму на куске червленого сукна. Рядом с ней пристроилась Несмеяна. Эта боярышня прихватила с собой ширинку и низала ее края жемчугом по бели.

Дальше устроилась Радомира. Дочь воеводы долго сомневалась насчет своего рукоделия, потом все же махнула рукой – княгиней она становиться не собиралась и взяла с собой кнут, которому красиво оплетала рукоятку полосками разноцветной кожи.

Такое рукоделие, конечно, привлекало внимание, и даже княгиня боярыню послала узнать, чем же занимается невеста. Радомира спокойно объяснила, что женскому рукоделию она научена, но не любит портить нитки и ткань. А вот с кожей у нее хорошо получается. Боярыня потаращила на нее сильно подведенные сурьмою глаза, да и отошла.

Не успели девушки расслабиться, как через дверку за стольцом княгини вошел княжич, а с ним и вся свита:

– Ах, матушка, какой у тебя тут цветник, – сказал Волемир Вадиславович, обводя довольным взором застывших за пяльцами боярышень.

Девицы покраснели. Посыпались на пол мотки драгоценных шелковых ниток, серебряные наперстки и даже золотые иголки! Боярышни смущались, прятались за пяльцами и все же жарко поглядывали на княжича. Только Радомире прятаться было не за что – ни ширинки, ни пялец. Потому она продолжила плести свою работу. Пальцы ее дрожали, а щеки алели, но никто ничего дурного в том не заметил. Напротив, такое явное смущение для девицы считалось добрым делом – результатом правильного воспитания.

Между тем княжич махнул рукой своим соратникам, и начали парни ходить по горнице да к девицам подсаживаться. Сам княжич сидел подле матери, держал для нее пасму, которую княгиня перематывала. Вроде и делом занят, и ничто не мешает на девиц поглядывать да за друзьями смотреть.

К Усладе первой подошел статный молодец из княжьих. Он был одет нарядно и с большим вкусом – клюквенный полукафтан поверх сорочки, а на сорочке красовались кожаные наручи с тисненым узором – словно только со стрельбища пришел.

– Тебя ли, боярышня, Усладой кличут? – спросил он, глядя на макушку девушки, окруженную скромным венчиком из мелкого жемчуга и хрусталин.

– Меня, а ты кто будешь, добрый молодец? – тихо спросила Услада.

– Милорадом кличут, сыном Светомира! – ответил молодец.

Боярышня недоверчиво вскинула глаза:

– Брат?

– Я, – Милорад всмотрелся в лицо сестры, – а ты на отца так похожа… Думал, больше в матушку пойдешь!

– В матушку Окомир у нас, – улыбнулась девушка, – Красибор – тот, говорят, в деда пошел, здоров, яко медведь. А Зареслав в батюшку, но потоньше будет. Женился он недавно, в пути еще.

Как-то потихонечку они разговорились, привлекая к беседе соседок. Милораду хотелось больше узнать о семье, а Усладе не лень было поделиться новостями. Иногда она обращалась к подругам, чтобы они что-то подсказали или подтвердили.

Радомира отвечала коротко. Брат Услады ей казался слишком глубоким, словно омут в полдень. Глянет лучик солнечный в глубину, играет на поверхности, и кажется, что вот оно дно, неглубоко. И вода светла и прозрачна. А на деле это ил со дна поднялся, и кажется только, что дно близко. И глубину, бывает, в таком омуте не измерить.

Несмеяна же на красавца-парня поглядывала, но вскользь. Ей больше нравился княжич. Потому сидела боярышня, чинно нанизывая жемчужинки на толстую нить, да больше смотрела туда, где княжич зубами блестел.

Друзья княжича на месте не сидели – только Милорад никуда не уходил, не желая оставлять сестру. Остальные пересаживались. Поболтают с одной девицей, угостят орехом или пряником, а то горсточкой изюма или фиником, и к другой пересядут.

И так весь вечер.

Долго задерживаться возле одной девицы было нельзя – княжич ведь еще не сделал свой выбор, вот и нечего боярышням головы кружить!

Когда же боярыни и княгиня-матушка зевать начали, встала княгиня и княжича со свитой прогнала, а потом уж и невесты разошлись по своим покойчикам.

Радомира шла к себе в задумчивости. Горазд, тот удивительный княжий ближник с детским лицом и фигурой, присел рядом с ней ненадолго, полюбовался ее работой, похвалил, а потом попросил подарить ему кнут, когда он будет закончен.

– Мечом я владею, но только коротким, из лука стреляю недурно, а вот кнут – для меня удобно.

Рада согласилась и, немного смутившись, пообещала подарить бояричу кнут, как закончит его плести.

Потом Горазда со смешком заменил другой боярич, назвался он Ляшко. Ему кнут в руках боярышни не понравился – высказался он в том духе, что Рада для своей спины кнут плетет, и Бусовна смерила его таким взглядом, что насмешник моментально сбежал, забыв даже угостить девушку или спросить, как ее зовут.

Услада шла с вечерки довольная – повидала брата, наговорилась с ним от души. Ей про брата-заложника рассказывали мало, так что пришлось составлять свое мнение. Внешне Милорад походил на всех ее братьев, хотя повадки, манеры были совсем другими. Но это боярышню не тревожило. Она радовалась тому, что брат вхож в ближний круг княжича – даже если самому Волемиру она не приглянется, можно будет присмотреться к другим его приятелям, а от брата разузнать подробнее, кто и чем знаменит.

Несмеяна шла осторожно – ей показалось, что княгиня и боярыни как-то уж очень пристально на нее глядят, да и, было дело, нянюшку ее к себе подозвали и расспрашивали об отце, матери и прочих родственниках. Неужели княжичу она приглянулась? По правде сказать, Волемир Вадиславович и собой хорош, и удал, и неглуп… Есть в нем все, что привлекает женщин, но – боязно. Княгиней стать – как на жердочке тонкой сидеть все время. Мужу надо опорой быть, и боярынь в руках держать, и детей исправно рожать… У обычной девицы те же дела в жизни, да плетень пониже и юшка пожиже. И все же…

Задумчиво вошла Несмеяна в свой покойчик, быстро убрала рукоделие, разделась, обтерлась мокрым полотенцем и легла на лавку. Подумать надобно, стоит ли княжичу взоры дарить!