Снег, путь и приворот

Глава 27

Князь и княгиня вздохнули с облегчением, видя, как сын крепко держит за руку молодую жену.

Тут вперед выбралась бойкая ближняя боярыня и поклонилась князю:

– Благослови, князь, чесать да крутить!

Князь с улыбкой махнул рукой.

Пока младшие священники водили к амвону пары ближников, Усладу усадили на табуреточку, сняли фату, венец, расплели косу, щедро украшенную жемчугом и лентами, и переплели в две.

Обычной-то новобрачной косы тут же и под кику убрали бы али под шитый золотом кокошник, но княжне косы накрыли фатой, а поверх водрузили княжий венец, только не высокий, как у княгини, а пониже, зато с длинными жемчужными подвесками.

Княжичу тоже подали его венчик, и вскоре новобрачные вышли из дверей храма и остановились на крыльце, чтобы принять поздравления от высыпавших из церкви бояр и выстроившихся у крыльца отроков.

Позади в храме еще «чесали да крутили» остальных новобрачных, но и они постепенно выходили парами и вслед за Волемиром и Усладой по красно-коричневой суконной дорожке шагали в княжеский терем – на свадебный пир!

Радомиру чесала Лада Волеговна. Опытная нянька, еще утром знающая, что ее подопечной придется выйти замуж, схитрила – закрепила все ленты у основания косы длиннозубым гребнем и оплела алыми лентами пепельную косу Рады. Когда же понадобилось быстро изменить прическу, нянька гребешок вынула, и ленты сами свалились. А уж в две обычные косы их смотать, да под кокошник убрать – дело недолгое.

Кокошник у Радомиры был знатный – однорогий, шитый мелким жемчугом, поболее аршина[4] высотой! Он достался девушке от матери, а Лада Волеговна перед поездкой лишь поновила кое-где осыпавшийся жемчуг, да протянула через шитье новые вощеные нити. Еще в сундуке пряталась кика, украшенная жемчужными шишечками, но такой головной убор Радомира наденет лишь после рождения первенца и потом будет добавлять на гладкое очелье новую шишечку с рождением каждого следующего ребенка.

В общем, как ни спешила нянька, а выходили Горазд и Радомира из храма последними. Может, и к лучшему – очень уж необычно они смотрелись рядом. Радомира в своем кокошнике и пышном летнике с длинными откидными рукавами выглядела огромной и полной рядом с худеньким и невысоким Гораздом. Однако боярич шел и сиял от гордости, а уж руку Рады сжимал как в последний раз! Если кто и счел эту пару комичной – никто о том не сказал, потому как все устремились к столам.

В самой большой теремной горнице накрыли княжий стол. За узким торцом сидели княжич с молодой женой и князь с княгиней. Дальше сели ближние бояре и боярыни, а между ними пары молодоженов из ближников княжича. Отроки разнесли по столам кубки, разлили сладкое фризское вино, и князь первый поднял здравицу за молодых!

Усталым и взволнованным людям много ли нужно? Вскоре в зале стало шумно, а отроки сновали между столов, принося все новые блюда с пирогами, жареным мясом и рыбой. Однако князь подгадал момент, когда стало чуть потише, поднялся и веско сказал:

– Сыну своему на свадьбу дарю я табун коней и терем в Плесе!

Все громко закричали, поздравляя молодых с добрым подарком.

Плес был, по сути, пригородом Тулеи, добраться туда верхом можно было часа за четыре. Городок стоял на мелкой теплой речушке и был чем-то вроде летнего княжьего поместья. Княгиня выезжала туда с малыми детьми и женской прислугой, чтобы собрать целебные травы, ягоды и грибы в окрестных лесах. Дать княжнам и младшему княжичу побегать босиком по траве, искупаться на отмели, а то и половить рыбу или шустрых головастиков. В общем, место тихое, спокойное, чистое, самое то для молодоженов, желающих провести время друг с другом.

Княжич склонился к смущенной невесте и шепнул на ухо:

– Наш дом там будет. После пиров переедем.

Услада радостно зарделась.

Она думала, что им придется жить в княжьем тереме, и ей, как невестке, надобно будет ходить под рукой княгини Мирославы, перенимая ее обычаи и ухватки. Но старый князь мудро и дальновидно решил отселить молодых, давая им возможность самим выстроить отношения, без присмотра старших.

Не успели гости закусить здравицу старому князю, как Вадислав снова поднялся:

– Милорад, Несмеяна, – позвал он.

Парочка тут же поднялась, и все гости невольно ими залюбовались – ну как же хороши! Золотоволосый красавец боярин с голубыми глазами, в голубом с серебром терлике, и черноглазая боярыня в розовом с серебром летнике. Ее кокошник не имел такой высокой лопасти, как у Радомиры, а, напротив, разбегался в стороны. Густая понизь прикрывала высокий лоб до самых глаз, а тяжелые зарукавья сияли полированными розовыми камушками в тон наряду.

– Вы теперь семья, – серьезно сказал князь, – и семья, близкая моей семье по крови.

Вадислав легонько кивнул на Усладу, и Милорад только теперь понял, что действительно породнился с княжеской семьей – через сестру.

– Потому жалую тебе, Милорад, чин воеводы и отправляю в Ставгород – хранителем тамошних земель и Княжьей Правды!

Ох, какой рев поднялся за столом! Заложник, мальчишка, которого поначалу не пинал только ленивый – и вдруг воевода! Да немалого города! Сразу с брачного пира да на воеводский стол! Ух! За это, конечно, надо было выпить, и ошеломленный Милорад даже потянулся к кубку, но перехватил строгий взгляд князя и только слегка пригубил кисловатое вино, а потом держал кубок в руке и вместе с Несмеяной благодарно кланялся князю и княгине.

Дальше на каждый тост князь раздавал ближникам сына подарки – кому коня доброго в сбруе, кому терем в Тулее, кому вотчину поближе к границе, кому золото или шубу. Никого не обошел Вадислав, разумно распределив ближников сына по разным сторонам. На всякий случай. В памяти старого князя еще жив был бунт, который устроил Светомир, пользуясь тем, что князь доверял ему. Пусть уж Волемир понежится со своей княгиней хоть первый год, не оглядываясь на тех, кто будет уговаривать его сместить отца или выбить себе отдельное княжество.

Княжич за столом не пил – только губы смачивал. Молодая жена не туманила ему голову – недостатка в женской ласке он никогда не знал. Поэтому Волемир быстро заметил, что князь не просто одаривал новобрачных – самым богатым дал в подарок пустошные земли – будут поднимать, деньги вкладывать, некогда будет о бунте думать.

Самым знатным князь сделал подарки дорогие, но хитрые – дома подарил. Новенькие терема, добрые, но на выселках. Молодую жену там селить – охрану надо ставить. А лучше стену. А ещё лучше и то, и другое. И не жить в доме нельзя – княжий подарок. Хоть зиму, хоть две, а пожить надобно!

Худородным да бедным подарил золото, оружие, коней – или вотчины малые, которых только на прокорм хватит. А захочешь со столичными боярами сравняться – заслужи. В общем, видел княжич, как его отец ловко всех наградил, и восхищался, и готов был учиться.

Только с одной парой задумался князь – Горазд и Радомира. Боярский сын происходил из состоятельной и знатной семьи. Образование, деньги, дом – все это у боярича было. Он пошел на службу княжичу, потому что старый князь однажды гостил у его отца и отметил разумность отрока, и заманил его в терем веницейскими книгами о воинском искусстве. А потом Горазд просто подружился с Волемиром и остался на службе.

Князь и княжич дали ближнику жену, которую он хотел, и теперь княжич даже не знал, что отец придумает, чтобы наградить эту пару.

Бусовна не обижена ни красотой, ни приданым.

Теремные болтушки успели донести княжичу, что девица дружна с Усладой и Несмеяной, получает записочки и гостинцы от богатой купеческой дочери, вышедшей замуж за боярского сына, а еще за ее конем и сундуками присматривает один из княжеских воинов – тот, которого посылали в Ставгород с вестью об отборе невест. Воин, конечно, не молод, девице в отцы годится, а то и в деды, но с чего такое внимание и ласка? Ах, обещал ее отцу присмотреть за кровиночкой, как за родной, и потому с воеводой побратался? Вот уж!

В общем, оценив все это, княжич и представить не мог, что князь подарит этим двоим?

Между тем Вадислав Златомирович поднялся неспешно и объявил:

– Горазд Многомысл недавно обратился ко мне с неким прошением… Я даю свое разрешение! – дьяк приказный протянул жениху свиток с печатью. Гости молчали и в недоумении переглядывались – что еще за разрешение? Али выпросил что нужное да важное? Добычу пушнины, отмыв золота или торговлю жемчугом? Но князь и боярич молчали. – А еще дарю вам домик в Тулее, на Княжьей улице! – проговорил Вадислав и усмехнулся.

Вот тут уж поднялся топот да крик – Княжьей называлась улица, ведущая к самому Крому. Дома на ней стояли только каменные, и жить на этой улице могли только самые ближние бояре. У отца Горазда тоже был дом на Княжьей улице, но в самом конце ее, почти у ворот, ведущих из города. А князь подарил новобрачному дом у ворот, ведущих в Кром – чтобы служивый боярин в терем мог прийти пешком, коли по нездоровью на коня сесть не сможет.