Снег, путь и приворот

Глава 25

На другой день разнеслась по всей Тулее весть – выбрал княжич себе невесту! Пока неизвестно которую, но вот уж собирают в княжьем тереме сватов и подарки, чтобы все было чин по чину.

А пока в храме на княжьем дворе литургию служат, и княжич с ближниками стоит на службе, прося милости Божией для себя и будущей невесты. Бояре же и старый князь хлопочут, раскладывая на серебряных подносах дорогие подарки невесте – красные сафьяновые сапоги с золотыми подковками, летник струйчатой объяри красной же, фату бухарскую из тончайшего белого шелка с золотыми канительными звездочками, ожерелье из золотых фигурок коней, лебедей и сплетенных яблонь, украшенных гранатовыми плодами, да зарукавья золотые с такими же узорами.

Князь сам выбрал эти украшения для будущей невестки – чтобы сильна была, верна и плодовита.

Отдельно раскладывались подарки для других девиц – всем одинаковые. Чтобы на князя обид не таили и между собой не ссорились.

Каждой по подносу приготовили – выложили серебряными монетками, а поверх уж гостинцы – штуки шелка яркого, синего да зеленого, подвески серебряные, да чудо из чудес – зеркальца малые в надежной литой оправе, а к зеркальцу прибор серебряный в шкатулке дорожной. Знал князь, что рано или поздно сына женить придется, вот и прикапливал в сокровищнице своей дюжину одинаковых ларчиков.

Еще готовились подарки для женихов – тут уж все традиционно: плеть понаряднее, кушак с пышными кистями да шапку с алым верхом – «жениховскую». Не скупясь, Вадислав и по кошелю добавил – большая часть боярских детей скромно жила, золотишко лишним не будет. Да и жен куда-то привести надо будет. Кто-то и останется при княжьем терему, а большая часть разъедется по вотчинам, чтобы хозяйство вести. Или в городе дом прикупят – на это тоже деньги потребны.

Бояре хоть ворчали на излишнюю щедрость князя, а все ж довольны были – не сын, так племянник у каждого в свите княжича ходил. А княжий подарок – это и семье, и роду польза, благословение будто.

Пока Волемир с ближниками стоял в храме, весь терем княгини гудел от напряжения. Невест наряжали, чесали, румянили, обвешивали украшениями и плели косы, подплетая побольше лент, чтобы уж никто не сомневался – невеста! Да, княжич посватает только одну, да ведь его ближники тут же остальных расхватают! Вот и наряжали всех в лучшее и ждали с трепетом.

Наконец загудели колокола, возвещая об окончании службы. Тяжелая дверь храма отворилась, выпуская свитских. Последним вышел княжич. Рядом с ним шел пожилой седовласый священник в монашеской камилавке. Он благословил Волемира и сказал несколько слов. Лицо княжича на миг словно застыло, а потом расплылось в улыбке. Он поклонился монаху и догнал поджидающих его друзей:

– Идемте! Бог благословляет сегодняшний день! Сейчас в терем за подарками и сватами, а потом к матушке – за невестой!

Ближники загудели и чуть не бегом помчались в княжий терем. У каждого была тайная надежда на то, что ему достанется именно та невеста, которую он себе приглядел – умница, красавица и приданым не обиженная.

В княжьем доме княжича по обычаю переодели во все красное и поставили в круг из сановитых бояр, обвязанных через плечо рушниками. Каждый боярин держал два подноса с гостинцами – для жениха и для невесты. Большие же подносы для княжича и будущей княгини держали по двое отроков, наряженных во все новое, но синее – чтобы отличались от сановитых ближников.

Под громкие крики дворни «Сваты! Сваты идут!» процессия прошла через все дворы к терему княгини.

Главным сватом шел сам князь – ему в отсутствие отцов невест придется вести избранницу сына к алтарю, так что он сразу взял на себя главную роль, чтобы ни один боярин потом не сказал, что его дочери мало почестей оказали!

На крыльце гостей уже ждали ближние боярыни. Расстеленная суконная дорожка тянулась по свежевыпавшему снегу. У изукрашенных балясинами столбов-подпор стояли две березки, увешанные лентами – отгонять зло и подавать добрым людям знак, что в доме невеста.

Завидев сватов, боярыни грянули величальную. Князь остановился, подкрутил ус и дождался, пока на крыльцо выйдет княгиня. А уж дальше Вадислав Златомирович показал, за что его в молодости «Златоустом» прозвали. Каких только прибауток он не выдал, нахваливая и княгиню-матушку, и своего сына, и намекая на то, что «поселилась в тереме белая лебедушка, а у нас и лебедь ей есть в пару»!

Веселились все, кроме княжича. Он уже устал стоять и смотреть на знакомое с детских лет крыльцо. Хотелось побыстрее объявить о своем выборе и вернуться в свои комнаты – чтобы спрятаться от суеты и шума, подумать.

Монах-священник, что выслушал исповедь княжича и благословил его свататься, шепнул будущему правителю Тулеи, что выбор его верный, и брак сей принесет благоденствие княжеству и мир княжьей семье. Но будет ли этот брак счастьем для него самого? Ох, как знать!

Между тем шутки-прибаутки закончились. Княгиня, как опытная сваха, заявила князю, что в тереме ее полно голубиц-красных девиц, и, которая ему нужна, она не знает.

– Так выведи, матушка, девиц по одной. Сокол наш и выберет себе голубицу, – заворковал князь.

– Заплачут мои голубицы, – притопнула княгиня, – вот коли каждой сокол найдется, так выведу!

Князь не возражал. Свита княжича, не ожидавшая, что их прямо тут сватать будут, насторожилась. Княгиня же помахала платочком, и на крыльцо павой выплыла первая девица. Невысокая, чернявая, в простом синем сарафане, но украшения сияли каменьями так, что в ярком солнечном свете аж глазам больно было.

– Вот моя голубица, есть ли для нее сокол ясный? – вопросила княгиня.

Вперед протолкался Белогор – парень светлый настолько, что даже ресницы у него были белые, и загар никогда не лип к его молочной коже.

– Вот и сокол! – возвестил князь.

Девушка покраснела, потупилась, князь, как главный сват, вручил ей поднос, а второй – жениху. Под свадебную песню ближняя боярыня подала княгине красную шерстяную нить, которой та и связала помолвленным руки. После парочка отошла в сторонку, а боярин, освободившийся от своей тяжкой ноши, стал рядом с ними, чтобы доглядывать.

– Вылетела голубица, да не та, – сказал князь, требуя вывести следующую невесту.

Княгиня опять платочком взмахнула, и на крыльцо вышагнула следующая невеста. Ей навстречу протолкались сразу двое, князь строго взглянул на них, и один, тот, что был младше – отступил.

Парочке вручили подарки, и под присмотром боярина они отошли в сторону. Так и пошло – княгиня поднимала руку с ширинкой, и боярыни выпускали на крыльцо невесту. На четвертой или пятой стало понятно, что девушки выходят просто по росту. Ближники переглянулись, ухмыльнулись и тоже выстроились по росту. Но к невесте выходил все же тот, который ее присмотрел. Если же на невесту не было желающих, княжич сам тыкал пальцем в ближника.

Радомира переминалась в сенях, ожидая сигнала боярыни на выход. Она не была особо рослой, но нянюшка обула ее в сапоги с высокими каблуками, да еще вместо скромной девичьей повязки достала венец высотой почти в аршин, так что встала Рада чуть не в конец очереди.

Вот уже вышли мелкие южанки, за ними округлые, румяные девицы, живущие ближе к Тулее, а там и «дикарки» из северных краев. Среди них вышла и Радомира. Поначалу яркий солнечный свет после темных сеней ослепил ее, и она застыла на верхней ступеньке, но ее тут же подтолкнули, чтобы спустилась на пару шагов и не стояла выше княгини.

С крыльца отлично было видно и князя, и княжича, и свиту. Слева и справа возле терема стояли парочки с перевязанными руками. Подносы с подарками кто няньке отдал, кто дядьке, кто на землю поставил, кто в руках продолжил держать. И все стояли румяные, разгоряченные. У Радомиры сердце дрогнуло, когда она увидела среди свиты княжича Горазда. Помнит ли он, как Волемир подвел к нему Раду? Как разделили одну чашу? Как обещал заслать сватов? Шагнет ли вперед? Или?..

Девушка не успела даже побледнеть, как Горазд метнулся к самому крыльцу, чтобы обогнать Милорада и Береста, тоже присмотревших себе миловидную дочь воеводы.

– Ну, матушка, – хохотнул князь, – тут у нас сокол особый, голубицу сразу скогтил!

Княгиня улыбнулась, обвязывая нитью руки жениха и невесты. Видела она общую чашу на вечерке, да и танец с княжичем помнила. Радомира, несмотря на свое упорство, пришлась ей по нраву – девушка резвая, но разумная. А Горазда Мирослава знала чуть не с детских лет и очень ценила его благоразумие. Подружившись с бояричем, княжич стал куда осторожнее и разумнее в делах.

За Радомирой вышла Несмеяна. Вот тут уж многие попытались вперед шагнуть, косясь на княжича. Волемир остался недвижим, а князь подпихнул вперед Милорада:

– Вот, матушка, для твоей голубицы соколик. Всем хорош – и красив, и умен, будет добрым воеводою!

Услышав о воеводстве, Милорад пошел к Несмеяне, как зачарованный. Он и думать не смел об этой девице. Хороша невероятно: и рослая, и красивая, и здоровьем пышет – истинная княжья невеста! Почему же княжич от нее отказался? Мысль мелькнула – и пропала под несмелым взглядом темных глаз Несмеяны. Милорад заглянул в них – и забыл, что надо куда-то идти, что-то делать, говорить… Князь со смешком сунул ему поднос и подтолкнул в сторону. Светомирович отошел с невестой и даже не посмотрел на крыльцо, когда туда вышла его сестра.

Услада в этот день была дивно хороша и так же дивно бледна. Как только разнесся по терему слух, что княжич уже выбрал себе невесту, она почему-то решила, что ею станет Несмеяна, и проплакала всю ночь. Утром нянька щедро нарумянила невесту, но все равно было видно, что девушка напугана и взволнована. Когда она последняя шагнула на крыльцо, и навстречу ей подался княжич, старый князь не успел сказать ни слова – бояре считать умели, сколько невест осталось в тереме, знали, да и вся свита Волемира уже вся стояла у крыльца, воркуя со своими избранницами.

Грянуло громкое:

– Слава!

И после короткого обмена любезностями ей поднесли поднос с подарками – совершенно неподъемный, а потом на крыльцо поднялся княжич, и княгиня, улыбаясь, сквозь набежавшие слезы обвязала их руки алой нитью. Боярыни тотчас вынесли припасенный образ, и мать благословила сына и будущую невестку иконой в тяжелом серебряном окладе.