Соблазн Мечтаний

LXXXI

Ноа был зол на себя и демона, недоволен собой и тем, что сделал с его отделением Принц Красочной Резни. Каждый из бойцов, которых он отобрал в свою команду, был достойным и отлично тренированным, но встреча с правдой открыла их неприглядные стороны, которые, конечно, были у всех. И теперь второй капитан расплачивался за то, что был слишком уверен в них и в себе, что считал их и себя готовыми. Живыми и на его стороне остались только трое, но выживет ли хоть кто-то в этой мясорубке было неизвестно, потому громила вкладывал в каждый удар всю силу и гнев, орудуя тяжелым двуручником так, словно он был не больше гладия.

Его ранили уже несколько раз, а сам он убил двоих или троих, продвигаясь на правом фланге хранителей тишины, которые на удивление стойко держали линию и сражались будто в ускоренной перемотке. Тех, кто пытался пробежать мимо капитана, сражали выстрелы Богомола, Молино или Тарция, хотя и сами боевые братья были не в лучшем своём состоянии, получив жестокие ранения в предыдущей перестрелке. Ноа понимал, что все они получат еще много ран прежде чем всё закончится, потому атаковал, как учил Савелий, резко и уверенно, оставаясь закрытым для подлых ударов или встречных выпадов, способных его убить.

Внезапно враги перед ним расступились, с радостью и досадой скаля свои искаженные морды на десантника, потому что отсрочили кровопролитие, которые могли совершить своими руками и познать наслаждение ближнего боя, а из-за их спин вперёд выступил дредноут. Или точнее то, во что он превратился под действием варпа и Хранителя Секретов. Мясистое лиловое чудовище со слишком большим лицом на месте саркофага и смесью металла и мышц вместо рук и ног. Вместо силовых когтей теперь были потрескивающие молниями костяные наросты, напоминающие о клешне, и щупальца, и с этим Ноа предстояло сразиться, пока одержимые бросались на хранителей тишины, таким образом избегая огня, который по ним вели Богомол, Тарций и Молино.

Дредноут атаковал без прелюдий, лишь взревев по-звериному яростно, и клешня ударила в пол там, где мгновение назад стоял капитан, раскрошив призрачную кость. В громадину немедленно ударили болты и заряд плазмы, но все выстрелы лишь незначительно повредили сплавленную с металлом плоть, что дредноут этого даже не заметил.

— Оставьте его мне, — потребовал в вокс Ноа, говоря так громко, как мог, чтобы даже без вокса его услышали, и принял на свой двуручный меч удар другой руки врага.

Удар оказался настолько тяжелым, что капитан едва не присел под его давлением, а силовое поле меча ярко вспыхнуло и металл затрещал, будто вот-вот готов был сломаться. Ноа понял, что еще одно такое парирование, и он останется без оружия, потому поспешил в сторону от основного сражения, где было больше пространства для манёвра, и заодно припомнил, что сзади броня у дредноута слабее. Значит, нужно было как-то попасть гиганту за спину. Проблема была лишь в том, что в своей броне третьей марки второй капитан не был ни быстрым, ни ловким. Он встречал врага лицом к лицу, как и дредноут, и в силе сейчас явно проигрывал. В сущности, и в скорости он тоже проигрывал, потому что шаг махины был куда шире и одержимый древний уже догнал его. Савелий в такой ситуации рекомендовал отступать, но отступать сейчас было нельзя.

Капитан снова едва успел уклониться от обрушившегося сверху удара и отклонил мечом метивший в голову коготь достаточно, чтобы не лишиться того, чем думают умные люди. Дредноут продолжал колотить костяной клешней сверху вниз, словно отбойный молоток, а когтями с подвижными отростками с упоением пытался поймать десантника, который пока что отбивался, но рано или поздно должен был оступиться. Позади них трое стрелков отделения Ноа сменили цель стрельбы на какую-то за пределами видимости, с тыла, и здоровяк понял, что теперь и варианта с отступлением больше нет, а затем пропустил удар, попросту лишивший его левой руки. Наплечник сорвался и улетел в сторону, покатившись по песку, а рука обвисла бесчувственной тряпкой. Одной правой махать двуручным клинком было уже сложнее, но Ноа попытался. Он отбил грозящий схватить его коготь и, шагнув в сторону, ударил наотмашь по опустившейся на песок клешне, оставив на громадине глубокий порез, из которого хлынуло черное масло вперемешку с бурлящей кровью.

Чудовище издало непередаваемый клекот боли и удовольствия, а затем сшибло раненой рукой Ноа с ног, заставив его пролететь с десяток метров и удариться о стену амфитеатра. На мгновение капитан потерял сознание, но пришел в себя, когда уже опускался на песок, успев упереться мечом в пол, чтобы удержаться в вертикальном положении. Дредноут подобно разогнавшемуся поезду помчался на него и Ангел Ночи понял, что ему не победить в этой схватке.

— Давай! — рыкнул он и, оттолкнувшись из последних сил ногами, поднял меч и ринулся навстречу смерти.

Клинок вошел в разинутую пасть дредноута, пронзив внутренности и застряв, когда крестовина упёрлась в клыки, но по инерции монстр пробежал дальше и всем своим весом впечатал Ноа в стену, сплющив древнюю броню с такой силой, что выжить было невозможно.