Стеклянный Дворец

Глава одиннадцатая

Почта приходила дважды в неделю и доставлялась прямо в контору администратора. Тот обычно забирал письма для Умы и отправлял их в резиденцию с пеоном. Ее почта была главным образом от родителей, но раз или два в месяц приходила книга или журнал из магазина в Калькутте.

В дни прихода почты Ума проводила многие часы, грезя под фикусом. Если у нее была назначена одна из официальных встреч, она становилась раздражительной и нетерпеливой, торопясь вернуться обратно к письмам. Она представляла, как мать в калькуттском доме пишет в постели, боясь пролить чернила на простыни.

Однажды утром в день прибытия почты пеон администратора доставил письмо с необычной маркой. Администратор нацарапал на конверте приписку: "Из Рангуна". Ума перевернула конверт и увидела с задней стороны имя своего дяди, Д.П. Роя. Она удивилась: прошли годы с тех пор, как она получала от него известия. Но после замужества она привыкла получать письма от позабытых родственников — администратор обладал значительным влиянием и мог устроить многие дела. Ума предположила, что дяде что-то нужно.

Она взяла письмо к фикусу. Как она и ожидала, дядя написал, чтобы попросить оказать помощь другу — Раджкумару Рахе, который ехал по делам в Бомбей. Этот человек изъявил желание нанести краткий визит в Ратнагири. Он хотел бы выразить свое почтение бывшим королю и королеве.

"Я был бы весьма признателен, Ума, если твой муж смог бы организовать встречу Раджкумара-бабу с бывшим королем. Каким-то образом узнав о моих связях с администратором, он разыскал меня, чтобы попросить помощи в этом вопросе. Могу добавить, что обязан Раджкумару-бабу несколькими удачными сделками, да и многие члены бенгальской общины в Рангуне преуспели благодаря его помощи тем или иным образом".

Раджкумар-бабу, говорилось в письме, многие годы живет в Рангуне, но всё это время не имел контактов с другими бенгальцами города. Внезапно однажды утром он свалился словно град на голову, прямо в храм Дурги на Спарк-стрит, где обычно собираются бенгальцы-индуисты. Он был одет, как приличествует такому случаю, в накрахмаленную белую дхоти и панджаби с золотыми пуговицами. Дабы его лучше приняли, он позаботился о том, чтобы внести существенное пожертвование.

Мистер Раха занимался торговлей древесиной. Он планировал внести заявку на выполнение крупного контракта и попросил священника помолиться за него. Как все люди такого сорта, священник обладал чутьем голодного тигра, когда дело касалось оценки потенциальной добычи. Он предложил гораздо больше, чем простое благословение. В храме бывали несколько сотрудников крупных европейских банков и тиковых компаний, священник лично представил Раджкумара этим людям.

За следующие несколько дней между Спарк-стрит и улицей Торговцев, между Калибари и конторами тиковых компаний заструился ручеек сообщений. Наконец, когда дирекция железнодорожной компании Чота-Нагпур объявила о своем решении, стало известно, что некий мистер Раджкумар Раха, чье имя не было известно в мире тика, сумел перебить ставки крупнейших компаний.

Только на этом контракте Раджкумар-бабу получил прибыль в восемь лакхов [22] рупий — целое состояние. В знак благодарности он буквально выстроил храм заново, вымостив полы мрамором, позолотив стены святилища и воздвигнув прекрасное новое жилье для священника и его семьи. С тех пор он заключил еще несколько успешных сделок и достиг заметного веса в бизнес-сообществе. И всё это к тридцати годам, еще даже до того, как у него появилось время на женитьбу.

"Ты поймешь, Ума, о чем я говорю, когда я добавлю, что Раджкумар-бабу — выходец не из того круга, к которому ты привыкла. Ты найдешь его грубоватым и даже немного неотесанным в манерах. Без сомнения, тебя поразит, что хотя он бегло говорит на нескольких языках, включая английский и бирманский, он практически неграмотный и не в состоянии даже написать собственное имя.

Дома, в Индии, у человека вроде Раджкумара-бабу было бы мало шансов познакомиться с обществом людей вроде нас. Но здесь, в Бирме, более небрежные стандарты. Некоторые из богатейших людей города — индусы, и большинство начали не более чем с узелка с одеждой и жестяной коробки.

Я полностью отдаю себе отчет, что в Индии человек положения Раджкумара-бабу едва ли мог надеяться на то, что его будет развлекать, или вообще даже примет окружной администратор. Но ты должна понять, что он жил в Бирме так долго, что теперь стал больше бирманцем, чем индийцем, и его можно принять за иностранца. Надеюсь, что ты это учтешь, а я буду бесконечно благодарен тебе за снисходительность в этом вопросе".

Вместе с почтой прибывала и специальная посылка — отправленный из Бомбея на пароходе свежий лед. Вечерами в те дни, когда приходила почта, администратор любил сидеть в саду в плетеном кресле и пить что-нибудь со льдом. Ума подождала, когда администратору подадут его виски, а потом прочла письмо дяди. В конце чтения муж взял лист бумаги из ее рук и закончил читать сам.

Он вернул ей письмо с жестом сожаления.

— Если бы это было в моей власти, — сказал он, — я бы с радостью сделал одолжение твоему дяде. Но к сожалению, об этом не может быть и речи. Инструкции правительства совершенно четкие: их величества нельзя посещать.

— Но почему? — воскликнула Ума. — Ты же администратор. Ты можешь позволить ему прийти, если захочешь. Никто и не узнает.

Администратор бросил очки на одноногий столик у кресла.

— Это невозможно, Ума. Я должен послать запрос в Бомбей, а оттуда его переправят в Секретариат по делам колоний в Лондоне. Это может занять месяцы.

— Только чтобы посетить Отрэм-хаус?

— Наши учителя, — начал администратор, так он обычно шутливо называл британских коллег, — наши учителя не хотят политических проблем в Бирме. Это их самая богатая провинция, и они не желают рисковать. Король — единственный человек, который может объединить страну против них. Там больше десятка различных племен и народностей. Монархия — единственное, что их объединяло. Наши учителя это знают и хотят быть уверенными, что короля забыли. Они не хотят быть жестокими, им не нужны мученики, они желают лишь чтобы король был стерт из памяти, как старый зонтик в пыльном шкафу.

— Но что может изменить единственный посетитель?

— Он может вернуться и начать разговаривать. Что-то попадет в газеты. Колониальная администрация даже не позволяет фотографировать короля из страха, что карточка может вернуться в Бирму. На днях мне пришло письмо от фотографа, женщины из Персии. Она находится в фотографическом туре и хотела остановиться здесь и сделать несколько снимков в Отрэм-хаусе. Я направил ее просьбу в Бомбей и через несколько недель получил ответ: фотографировать королевскую семью не дозволяется. Политика правительства.

— Но это чудовищно, — воскликнула Ума.

— Вовсе нет, — администратор прищурился. — Просто благоразумно. Думаешь, Бирме послужат на пользу политические волнения? Думаешь, этот человек, Раха, смог бы разбогатеть, если бы до сих пор правил Тибо? Если бы не англичане, бирманцы наверняка восстали бы против этих индийских предпринимателей и выгнали бы их, как стадо баранов.

Ума знала, что не сможет переспорить администратора. Она понизила голос и положила ладонь на его руку.

— Знаешь, — сказала она, — я ведь прошу тебя об этом не ради короля и даже не ради дяди.

— Тогда почему?

Ума поколебалась.

— Скажи мне.

— Из-за Долли.

— Долли?

— Она живет здесь всю жизнь практически как пленница и не может представить иной жизни. Но однажды ей придется покинуть Отрэм-хаус, и куда она отправится? Она забыла про Бирму, и думаю, ей нужно поговорить с кем-нибудь, кто мог бы ей напомнить.

— Долли может вернуться в Бирму, когда пожелает.

— Но у нее нет там семьи, она никого там не знает. Именно потому ей и нужно встречаться с людьми, которые там живут.

Администратор замолчал, и Ума почувствовала, что он начинает уступать.

— Это такая мелочь, — давила она. — Уверена, что можно найти решение.

— Что ж, тогда ладно, — наконец произнес он с гневной ноткой. — Если это так много для тебя значит, я полагаю, кое-что можно сделать.

— Что?

— Я могу пригласить этого Раху сюда в качестве моего личного гостя. Скажу, что он родственник по линии жены. И тогда, если он нанесет визит в Отрэм-хаус, это может быть просто частный визит, ничего официального.

— Я будут так рада…

На следующее утро дядя Умы в Рангуне получил телеграмму, в которой говорилось, что его друга мистера Раху с удовольствием примут в Ратнагири в качестве личного гостя администратора.