Стоянка поезда – двадцать минут. Роман

10

Середина 1990-х годов.

Баба Анна пришла к соседке Дусе по каким-то делам и присела на табурет. В проём двери из кухни виден новый японский цветной телевизор. Идёт бразильский сериал. Глаз не отвести. Всё ярко и красочно.

— Проходи, Анна, сейчас кино кончится!

— Кого буду в обутках полы топтать? Мне и отсюда видно. Вон, как браво телевизор кажет.

— Антенну ещё поменяли, — с гордостью пояснила соседка. — Андрейка с поездки пришёл, установил.

— Он у тебя работает машинистом, разбирается в технике, — похвалила соседского внука баба Анна.

— Чем, интересно, закончится серия? Жаль до чего Марианну. Кобель-то еёшный опять загулял. Сменял Марианну на какую-то простигосподи.

— Хороший сериал. Играют прямо, как в жизни. Нашим так не сыграть. Ладно, соседка, пойду я.

— Куда? Сиди, смотри.

— Нет. Пойду. Обедать пора. Деду надо разогреть, — бабе Анне уходить, конечно, не хотелось. Не хотелось отрываться от цветного экрана.

— Сам разогреет. Василий твой неприхотливый. Бывало, не успеешь сварить ему, он и чаем напьётся. Кусочек сала принесёт из кладовки, хлеба сметаной намажет. Тем и обойдётся.

— Что есть, то есть.

— А попробуй моему не сварить по расписанию? Весь изворчится. Это сейчас старый угомонился.

— Ладно. Пойду я, Дуся.

— Что так скоро? И не посидела. Зачем-то ведь заходила?

— Да не помню. Вспомню, приду. А конец серии я знаю. Вчера вечером смотрели с дедом по своему чёрно-белому. Сейчас повторение…

— Я по два раза смотрю. Вечером и потом утром повторение. Если чего не дослышу, назавтра всё понятнее становится. Тоже мучились с чёрно-белым, пока Андрейка вот новый не подарил.

— Как называется то? Деду сказать.

— «Самсунг».

— Ага. Слово-то непонятное.

— Японский телевизор, по-японски, поди, так называется.

— Не говори, Дуся, язык сломаешь.

— Молодые-то пишут?

— Пишут.

— Прибавления не обещают?

— Молчат покудова. Это дело нехитрое.

— Давно что-то не проведывали вас.

— Как же давно? А вот на прошлую пасху приезжали!

— Так-то недалеко живут. В одной области. Можно и почаще навещать. Хотя, конечно, у зятя служба, особо не разбежишься.

— Да, дело подчинённое, не гражданская жизнь, — поддакнула Анна, зная, что зять с военной службы ушёл, потому и прошлую пасху приезжали вместе с Юлькой. Но не рассказывать же всё Дусе, и так больно любопытная стала в последнее время. Хотя и раньше такое за ней наблюдалось, но всё равно, любопытства только прибавилось.

— Твой-то чем занимается?

— Кино смотрит про войну.

— Телевизор так и показывает?

— Выбросить бы к шутам…

— А ремонтировать не пробовали?

— Как же? Сколько раз уж мастер смотрел. Знакомый один из райцентра приезжал. Я же тебе, Дуся, рассказывала.

— Ой, вспомнила, Анна. Менял ещё лампы и что-то там паял.

— Меняй-не меняй, своё отработал. Чего уж там мечтать, что после новых ламп будет лучше показывать…

— Новый вам надо бы купить. Они теперь без всяких ламп выпускаются. И срок гарантии магазин даёт.

— Понятное дело, что новый ловчее, так ведь дорогущий…

— У Юльки-то с зятем и попросили бы? — по простоте души посоветовала Дуся.

— Неудобно как-то. Молодые. Самим копейка нужна в городе, — Анна почувствовала, что пора закругляться с разговорами. — Ладно, Дуся, дед, поди, потерял, пойду я…

…Чёрно-белый телевизор «Изумруд» опять забарахлил на самом интересном месте. На экране зарябило. Пропал звук. Василий поднялся со стула, держась за бок, подошёл, слегка постучал ладонью по верхней крышке телевизора. Изображение восстановилось.

К юбилею Сталинградской битвы показывали художественный фильм. Нервировала бесконечная реклама. Кино обрывалось, и с телевизионного экрана суперизвестный телеведущий приглашал россиян хорошо отдохнуть на круизном многозвёздочном теплоходе. Закончив говорить, суперпопулярный телеведущий чмокал в нос холёную псину, которая внимала речь любимца миллионов в течение короткого, но уже осточертевшего до тошноты рекламного ролика. По фильму о Сталинграде у Василия возникло двоякое чувство. Вроде, и так всё было на самом деле, как показывают в кино, но оставалось ощущение какой-то недосказанности… Василий понимал, что любой художественный фильм сочинён его создателями — сценаристами и режиссёрами. И никто из них, конечно, на фронте не воевал. А если и воевал, то, наверное, таких совсем немного. Да и как всю правду показать-изобразить на экране? Слишком страшно станет зрителю. И кто такое пропустит? У киношников тоже сверху начальство есть…

— Опять портачит? — в комнату заглянула с кухонным полотенцем в руках баба Анна.

— Опять!

— Может, антенну ветром покосило?

— Это нашу промышленность демократией покосило… В последнее время многие люди жалуются на ламповые телевизоры…

— Купить бы новый да цветной, — вздохнула она. — Вон у Дуси куда с добром! Андрейка подарил… А как в сериалах всё красиво! Какие костюмы! Природа! — с восторгом отзывалась Анна о преимуществах цветного телевизора перед чёрно-белым. — А цветные телевизоры тоже ламповые?

— Ты, мать, совсем от жизни отстала. Цветные телевизоры теперь все без ламп работают…

— У Дуси Андрейка и антенну новую установил…

— Андрейка, Андрейка, — ворчливо отозвался Василий, осторожно опять постучав сверху по «Изумруду». Изображение на минуту-две прояснилось, и снова экран зарябило… — Не купили раньше, новый, да ещё цветной, теперь уже не купить. Накрылись денежки на сберкнижке. Едрит их в корень, этих реформаторов… Попробуй теперь на пенсию накопить на телевизор…

— Юлька обещала как-то, когда приезжали со Славиком. Мол, папке на день рождения привезём.

— Юлька, Юлька, — в том же тоне, как только что отозвался об Андрейке, повторил Василий, но тему дальше решил не продолжать, чтобы лишний раз не расстраивать жену. Про себя же подумал о том, что дочери с зятем — едрит её в корень, их коммерсантскую работу — теперь не до покупок цветных телевизоров. У самих проблем выше крыши с денежной реформой. Складывали-складывали трудовые копейка к копейке на сберегательных книжках. Всё потеряли…

Баба Анна вернулась на кухню домывать после ужина посуду. Василий лёг. Долго не мог заснуть. Смотрел в тёмный потолок. Кино разбередило душу. Полвека прошло, а будто вчера всё было.

…В один из июльских дней 1942 года была проведена разведка в тыл противника: полковая, дивизионная и армейская. Установили, что немцы на этих участках не могут вести наступление. Они основательно «врылись» в землю, построили доты и дзоты, которые с трудом можно разрушить даже прямым попаданием бомбы.

Показания «языков» подтвердили, что на наших участках все боевые части заменены на те, которые были в срочном порядке присланы из Германии, Италии, Румынии, Венгрии, даже из Франции.

В конце августа 1942 года на участке Василия измотанные боями подразделения вывели в тыл на формировку и пополнение. Орудия, пулемёты, установленные на переднем крае, оставили для новой части, которая всё это вооружение приняла в ночное время. Бойцы — сослуживцы Василия — этому обрадовались, оживились скорой передышке. Всех завезли в лес. Там была организована санобработка, баня, замена белья, обмундирования и обуви. Офицеры скидывали гимнастёрки в горячую воду. Мгновенно всплывали вши. Два дня отпущено на отдых. Командир полка построил личный состав и проверил наличие бойцов и командиров. На другой день он собрал всех офицеров на совещание и сообщил о приказе сформировать дивизию из опытных «стреляных» бойцов и командиров. Надо немедленно выступить на помощь Сталинграду. Там идут тяжёлые бои. На всё про всё десять суток…

Дивизия была сформирована за неделю. Офицеры валились с ног, но делали своё дело. Всем подразделениям дали новое вооружение: орудия, миномёты, пулемёты, огнемёты и автоматы! Три ночи продолжалась погрузка всей боевой техники. Получили новые 57-мм орудия. Поставлена задача подобрать в каждый расчёт хороших наводчиков, опробовать новое прицельное приспособление. Обучение было недолгим. Основное назначение — стрельба прямой наводкой. Эти новые орудия отличались тем, что у них прямой выстрел был до 400–600 метров, тогда как у 45-мм пушек всего лишь 200–300 метров.

На следующую ночь эшелон тронулся в Краснодарский край. Через сутки следования подразделения выгрузили и дали маршрут движения навстречу врагу, к Сталинградской области, в направлении хутора Верхне-Кумский. Всю ночь двигались по маршруту. На заре было приказано замаскироваться от воздушного нападения и проверить состояние боевой техники.

Весь день отдыхали. Наступила ночь. Снова колонна стала двигаться к намеченному рубежу. На заре третьей ночи в пятнадцати километрах от переднего края встретили немецкие танки. Они прорвали наш передний край и двигались вглубь нашей территории. Двенадцать машин. Открыли огонь. Батальоны залегли и стали вести огонь из противотанковых ружей. Затем развернули свои пушки, кое-как их укрепили и открыли огонь по танкам. Две батареи сосредоточили огонь по этим танкам. Полковая артиллерия 76-мм пушек тоже перешла на прямую наводку по танкам. Успели поразить несколько бронемашин, которые горели ярким пламенем на поле боя. Оставшиеся два танка огня не вели и почему-то отступили назад. Их подбили передние части, которые были впереди.

Бой закончился. Авиации не было. Получен приказ остановиться на этом рубеже, окопаться. Потери в пехоте значительные. В расчётах орудий были раненые. Все подразделения окопались и замаскировались. На следующее утро снова разразилось сражение. Появилась авиация противника, которая почти целый день «висела» в воздухе над нашим передним краем. Наша авиация появлялась периодически. Весь передний край немцы обрабатывали авиацией: из пулемётов, мелкими бомбами. Одна группа самолётов в течение 40–50 минут обрабатывает передний край — улетает. Через 20–30 минут прилетает снова 3–4 самолёта, начинают косить из пулемёта по нашему переднему краю. Наша зенитная артиллерия и авиация каждый раз сбивала самолёты противника. Они научились преждевременно открывать заградительный огонь перед нашим передним краем. Это приносило успех и давало положительные результаты, сбивали один-два самолёта немцев. В одном из сражений наши зенитчики сразу сбили до пяти самолётов.

Бои возобновлялись через каждые три-четыре дня. На формировку в тыл не выводили, как раньше, а делалось это по мере выхода из строя техники, живой силы. Обычно, если позволяло время, это делалось поздно вечером.

57-мм пушка оказалась более маневренной, чем прежняя 45-мм пушка. Первые 10–15 дней она имела успех. Но радость была преждевременной. Немцы ввели новые танки «тигры». У них лобовая броня достигала до 100 миллиметров, причём на танке была установлена 88-мм пушка. Оптический прибор новейшей конструкции позволял вести прицельный огонь на ходу и с первого-второго снаряда поражать цель. Когда началась очередная атака немцев, то наши вели огонь по этим «тиграм». Были прямые попадания несколько раз, но они этого не «чувствовали», продолжали двигаться вперёд — на наши огневые позиции. Они громили нашу пехоту, давили наши пушки новой конструкции и имели успех, продвигались в наш тыл, сметая всё на ходу. Против них срочно были брошены 76-мм и 122-мм пушки и гаубицы. В следующей атаке эти танки уже не имели такого успеха. Когда был подбит один «тигр», то его осмотрели и решили вести огонь по нему со всех сторон. Оказалось, что боковая броня его была меньше. Было найдено случайно уязвимое место поражения «тигра» нашей 57-мм пушкой новой конструкции. Но это ещё надо доказать в бою. Через несколько дней один наводчик из соседнего с Федотовым расчёта сумел поразить «тигр» 57-мм пушкой.

…В прозрачных сентябрьских далях громоздятся над Волгой чёрно-бурые плотные облака. Это горит Сталинград. Захват его фашистами позволил бы перерезать Волжскую транспортную артерию, по которой в центр страны доставлялись хлеб и нефть. Огня почти не видно, лишь раскалённый воздух струится над скелетами обугленных домов. Катер-буксир тяжело тянет речную баржу. Бьёт фашистская дальнобойная артиллерия. Толстые водяные столбы взбухают у самого борта, с силой стучат о катер и баржу. Катер, волны заливают палубу, тужится, тянет за канат баржу. Она тяжело вязнет в холодной волжской воде, но потихоньку приближается к высокому берегу, к деревянному причалу — к сталинградской земле. Настил раздёрган взрывной волной, иссечён осколками, сваи покосились. Причал скрипит и мелко вздрагивает от близких разрывов. Комья земли летят на исковерканные доски. И вдруг наступило затишье.

— Что это там, товарищ капитан? — командир орудийного расчёта Федотов протянул бинокль командиру батареи.

— Где?

— Сами гляньте.

В окуляры видны две речные баржи, которые пригнали из-за Волги, с того берега, два буксира. По деревянным сходням на обрывистый берег хлынул поток людей в тюбетейках и стёганых полосатых халатах.

— Это пополнение. Азиатов пригнали, — хрипло пояснил капитан, разглядывая высадку очередного «десанта».

— Кого? — не понял Василий.

— Азиатов, говорю, пригнали. Даже обмундировать не успели, — хрипел, облизывая воспалённые губы, комбат.

По батарее вновь ударили немецкие тяжёлые минометы.

— Заряжай! Осколочным! — После маленькой передышки артиллерийские командиры вернулись к своим обязанностям.

— Врёте, не возьмёте, — продолжал хрипеть комбат, выбирая координаты цели, чтобы накрыть позиции миномётчиков. Рация разбита. Корректировщики на батарею не вернулись. Оставалось ориентироваться почти вслепую.

С утра началась атака немцев. В бой были введены с обеих сторон авиация, танки, бронетранспортёры. В течение трёх часов постоянно находились в воздухе самолёты: их было до 30–40 с обеих сторон. Вела огонь артиллерия по всем видимым целям. Немцы с танками и бронетранспортёрами шли в атаку. Батарея Федотова вела яростный огонь. Командование полка приказало выпустить два залпа из «Катюш» по противнику, находящемуся вблизи наших траншей. После этих залпов всё затихло. Часть наших траншей тоже зацепило снарядами от «Катюш». Поднялась внезапно пурга. К вечеру ветер усилился. Пошёл снег. Буран свирепствовал всю ночь. Утром всё поле боя было занесено снегом. С вечера и ночью не успели убрать всех раненых и убитых. С утра санитары стали искать в первую очередь раненых в снегу. Кто не замёрзли, подавали крик или махали руками, а некоторые поднимали ноги, чтобы его спасли, поскольку его почти всего занесло снегом. Свободные бойцы с санитарами подбегали к раненому с санками, волокушами, клали на санки и срочно увозили в тёплые помещения, землянки. К обеду всех раненых убрали с поля боя. После обеда приказали убрать всех убитых. К вечеру с поля боя были убраны все тела. Много было трупов, обожжённых от разрыва снарядов. Трудно определить, был ли это наш боец или немец. Такова судьба, участь каждого в бою. В январе 1943-го Сталинградское кольцо было замкнуто.

«После выхода гитлеровцев к Волге Сталинград сохранил железнодорожные коммуникации лишь на восточном берегу реки. Немецкая авиация своими налётами на железнодорожные пути и станции нарушила военные перевозки. Поэтому направляемые к Сталинграду из тыла страны грузы и войска разгружались из эшелонов за 250–300 километров от фронта. Дальше они перебрасывались к переправам через Волгу по грунтовым дорогам. Пытаясь изолировать советские войска от тыла, противник вёл по переправам артиллерийский и миномётный огонь. Однако связь Сталинграда с восточным берегом обеспечивалась инженерными войсками, речным гражданским флотом и кораблями Волжской военной флотилии. Они переправляли на правый берег войска, вооружение, боеприпасы, продовольствие, а из Сталинграда эвакуировали на левый берег раненых солдат и гражданское население. Взаимодействуя с войсками, оборонявшими Сталинград, военная флотилия поддерживала их огнём артиллерии своих кораблей, высаживала десантные группы. В тяжёлой обстановке уличных боев защитники Сталинграда проявляли огромное мужество и стойкость. Руководящие борьбой офицеры и генералы находились непосредственно в зоне сражения.

Части 62-й армии вели изнуряющие уличные бои, часто переходящие в рукопашные схватки. И всё же положение существенно изменилось. Самые критические дни борьбы остались позади. 14–18 октября войска 6-й полевой армии вермахта, штурмующие город, были окончательно измотаны. Сила их удара, их наступательная энергия начали постепенно угасать. Однако, многие улицы и целые кварталы города постепенно переходили в их руки. Немецко-фашистским войскам казалось, что исход сражения медленно, но неуклонно склонялся в их пользу. Но реальность показывала иное. В начале ноября на Волге появился лёд. Связь с правым берегом нарушилась, у советских воинов иссякли боеприпасы, продовольствие, медикаменты. Однако легендарный город на Волге оставался непобеждённым.

Шёл ноябрь 1942 года. Дым пожарищ ещё поднимался над Волгой. В Сталинграде еще продолжали героическую оборону воины 62-й и 64-й армий, но обстановка на советско-германском фронте уже начала меняться. Наступление немецко-фашистских войск на южном крыле обширного фронта в основном удалось остановить. В связи с этим Гитлер вынужден был отдать приказ о переходе к обороне, в котором от немецко-фашистских войск требовалось любой ценой удержать захваченную территорию и накопить силы, необходимые для продолжения в будущем активных наступательных действий. Несмотря на большие потери, противник, ещё представлял мощную силу. Но его превосходство уже было ликвидировано. Но экономическое положение нашей страны всё ещё оставалось тяжёлым. Утрата важных промышленных районов значительно сокращала материальные и людские ресурсы. Огромные трудности испытывали труженики сельского хозяйства. Замысел наступательной операции в районе Сталинграда обсуждался в Ставке Верховного Главнокомандования уже в первой половине сентября. «В это время, — пишет маршал А. М. Василевский, — у нас заканчивались формирование и подготовка стратегических резервов, в значительной части состоявших из танковых и механизированных частей и соединений, вооружённых в большинстве своем средними и тяжёлыми танками. Были созданы запасы другой боевой техники и боеприпасов. Всё это позволяло Ставке уже в сентябре 1942 г. сделать вывод о возможности и целесообразности нанесения решительного удара по врагу в ближайшее время…

При обсуждении этих вопросов в Ставке, в котором принимали участие генерал Г. К. Жуков и я, было обусловлено, что намечаемое контрнаступление должно включать в себя две основные оперативные задачи: одну — по окружению и изоляции действующей в районе города основной группировки немецких войск и другую — по уничтожению этой группировки».

План контрнаступления, получивший условное название «Уран», отличался целеустремлённостью и смелостью замысла. Наступление Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов должно было развернуться на территории площадью в 400 кв. км. Войска, совершающие основной маневр на окружение группировки противника, должны были с боями преодолеть расстояние до 120–140 км с севера и до 100 км — с юга. Предусматривалось создание двух фронтов окружения врага — внутреннего и внешнего. При выборе решающих ударов учитывалось, что главная группировка противника находилась в районе Сталинграда, а её фланги на среднем течении Дона и южнее Сталинграда прикрывались в основном румынскими и итальянскими войсками, обладавшими сравнительно невысокой оснащённостью и боеспособностью. Многие итальянские, румынские и венгерские солдаты, и офицеры в то время задавали себе вопрос: во имя чего они гибнут в снегах России, вдали от своей родины? В первой половине ноября к Сталинграду были стянуты крупные силы советских войск, переброшены огромные потоки военных грузов. Сосредоточение соединений и перегруппировка их внутри фронтов проводились только в ночное время и тщательно маскировались. Командование вермахта не ожидало контрнаступления Красной Армии под Сталинградом. Это заблуждение поддерживалось ошибочными прогнозами немецкой разведки. По некоторым признакам гитлеровцы всё же стали догадываться о готовящемся советском наступлении на юге, но основное им было неизвестно: масштабы и время наступления, состав ударных группировок и направления их ударов.

После завершения прорыва обороны противника советские войска стали развивать наступление. За четверо с половиной суток наши механизированные и танковые соединения, двигаясь навстречу друг другу, прошли 100–140 километров и соединились в районе Калач-Советский. Противника захлестнула паника. Гитлеровское командование, попавшие в окружение, чтобы восстановить положение, начало срочно перебрасывать резервы с других участков советско-германского фронта и из Западной Европы. Оно сформировало группу армий «Дон», во главе которой был поставлен фельдмаршал Манштейн. По уточнённому плану операции Юго-Западный и Донской фронты должны были перейти в наступление 19 ноября, а Сталинградский — 20 ноября. Намечая эти сроки, советское командование исходило из того, что к этому времени подготовка в основном закончится, причём на направлениях главных ударов будет создано решающее превосходство в силах. Учитывалось также и то, что немецко-фашистские войска ещё не успели после провала наступления полностью перейти к обороне и изменить построение своих войск. В самом Сталинграде их крупные силы продолжали вести безнадёжные наступательные бои.

Четырнадцатого сентября 1942 года начался штурм Сталинграда, переросший в мощное двухмесячное оборонительное сражение с элементами городского боя. Позиции советских войск буквально засыпались снарядами и минами, над головами наших бойцов проносилась вражеская авиация. Люфтваффе выполняло директиву фюрера от 23 июля 1942 года, в которой он приказал германской авиации до наступления сухопутных войск стереть Сталинград с лица земли. Мрачную картину городских разрушений дополняли огромные султаны пламени из разбомбленных нефтехранилищ и потоки горящей нефти, которые, устремившись к Волге, сжигали всё на своем пути, создавая целые реки огня и чёрного, едкого дыма, поднимающегося высоко к небу. Немецкие пилоты не подозревали, что руины зданий и заводов сильно затруднят солдатам вермахта продвижение и одновременно станут отличными опорными пунктами для защитников Сталинграда.

И советское командование, и германское почти непрерывно вводили в сражение всё новые дивизии. В условиях городского боя противники вспомнили опыт штурмовых отрядов времён Первой мировой войны, внеся в него необходимые коррективы. Зачастую неприятелей разделяли лишь лестничная площадка, этаж или стена, где они забрасывали противника гранатами, дрались ножами и штыками. И у наступающих и у обороняющихся штурмовые отряды состояли из небольших групп по шесть-восемь человек каждая. Одна из них атаковала выбранный объект, вторая закрепляла успех, третья находилась в резерве. В сопровождении танков первую группу входили пехотинцы, вооружённые лёгким оружием — гранатами, автоматами, ножами и саперными лопатками, а также один или два сапера с взрывчаткой для подрыва обороны врага. Во вторую включались пулемётчики, в том числе и со станковым оружием, огнемётчики, бронебойщики, снайперы, миномётчики и артиллеристы. Немецкие штурмовики активно поддерживались авиацией и самоходной артиллерией. Наших бойцов сопровождали танки, которые после ремонта на Сталинградском тракторном заводе направлялись на улицы города в качестве долговременных огневых средств. Кроме того, с правого берега Волги по заявкам «царицы полей» вела огонь крупнокалиберная артиллерия РККА. Бои велись на улицах, в заводских цехах, домах, подвалах и подземных коммуникационных тоннелях. Многие из зданий в качестве опорных пунктов попадали на боевые карты и становились знаменитыми, как, например, Дом Павлова, который удерживался красноармейцами 58 дней. Узлами сопротивления стали Дом железнодорожников, мельница Гергардта и ряд других сооружений.

Настоящей грозой для солдат вермахта были советские снайперы, самым известным из которых стал старшина морской пехоты Василий Зайцев, уничтоживший с 10 ноября по 17 декабря 1942 года 225 немецких солдат».

С 27 сентября по 7 октября последовал очередной натиск 6-й армии, который был отбит. Третий штурм города состоялся 14–19 октября. Бои гремели на тракторном заводе, заводе «Красный Октябрь» и артиллерийском заводе «Баррикады», где немцы сконцентрировали невиданное количество войск — на протяжении четырёх километров наступали их три пехотные и две танковые дивизии. Стороны несли ужасающие потери. Вермахт потерял почти все штурмовые сапёрные батальоны, направленные в Сталинград. Сражались все, кто мог держать оружие. В частности, охрана Чуйкова, который не покидал город до конца сражения, вынуждена была то и дело вступать в перестрелку с немецкими автоматчиками, которые периодически подступали к командному пункту генерала.

В начале ноября Гитлер заявил на весь мир, что захватил Сталинград, оговорившись, что лишь небольшая его часть не в немецких руках. Отвечая самому себе, почему его армия не продвигается вперед, фюрер сообщил, что не хочет второго Вердена (кровопролитное сражение Первой мировой войны) и предпочитает «достигнуть своей цели путём ограниченных штурмов, время в данном случае не имеет никакого значения». Он не подозревал, что советское командование уже подготовило дерзкую операцию «Уран», целью которой было окружение и уничтожение вражеских сил в районе Сталинграда. К 10 ноября в городе был отбит четвёртый, последний штурм. При этом немецкие генералы полагали, что Красная армия обессилена и обескровлена тяжёлыми боями и наступать в ближайшее время не сможет. Незавидная судьба: смерть от пули или мороза. Тем большим был шок вермахта, когда 19 ноября 1942 года войска Юго-Западного фронта под командованием генерала Николая Ватутина нанесли удары по германским частям с севера, а части Сталинградского фронта генерала Андрея Ерёменко и Донского фронта генерала Константина Рокоссовского — с юга. Наступление велось сквозь боевые порядки союзнических армий Третьего рейха — румын и итальянцев, значительно уступавших в боеспособности немцам. В итоге в кольце окружения оказались 22 дивизии 6-й и 4-й танковой армий численностью 330 тысяч человек, 42 тысячи из которых покинули котёл, эвакуировавшись по воздуху. Других ждала незавидная судьба — смерть от мороза и голода или гибель в бою. Второго февраля 1943 года остатки немецких войск капитулировали. Чуть раньше сдался в плен и сам Паулюс. Германия и её союзники в Сталинградской битве потеряли убитыми и ранеными более 800 тысяч солдат и офицеров, Советский Союз — 640 тысяч человек. Разгром немцев привёл к важным военно-политическим последствиям для СССР. Например, Турция передумала вступать в войну на стороне стран «Оси», а Япония не решилась ударить Квантунской армией по Сибири и Дальнему Востоку».