Стоянка поезда – двадцать минут. Роман

17

Середина 1990-х годов.

Катерина не решалась спросить, воевал ли Генрих на Восточном фронте в годы Великой Отечественной войны? Судя по отличной физической форме, сделала вывод, что не воевал по возрасту, будучи в сороковые годы совсем мальчишкой. Она невольно сравнивала внешний вид своего нового знакомого с фронтовиками, жившими в СССР. Это, во-первых. А, во-вторых, если бы даже и воевал, то, вероятнее всего, жил бы теперь не в Лейпциге, что на территории бывшей ГДР, а в одном из городов бывшей ФРГ.

Незаметно и удивительно быстро подружились эти два человека, несмотря на приличную разницу в возрасте. Немного времени прошло после памятного дня на пляже, когда белокурая симпатичная незнакомка в купальнике спросила: свободен ли шезлонг? В принципе, Катерина не чувствовала за собой никаких нравственных угрызений. Она свободная женщина. И когда Генрих узнал, что её работа переводчицы предполагает длительные зарубежные командировки, просто восхитился добропорядочности мужа, который много времени вынужден оставаться один дома. Узнав о разводе, покачал головой. В России большое количество разводов. Идёт впереди планеты всей. По статистике на сто совершённых браков приходится шестьдесят бракоразводных процессов.

— Вы даже и это знаете? — изумилась Катерина осведомлённости Генриха.

— Возможно, причина кроется в том, что в России не приняты помолвки. А ведь помолвка — тот самый период, за который молодые люди достаточно хорошо узнают взаимно характер, привычки. Они адаптируются в компании друг друга. Немаловажно и то, что подобный испытательный срок в какой-то степени проходят и близкие родственники будущих новобрачных.

— Но у нас ведь тоже не назавтра после знакомства бегут в загс, да и время даётся до регистрации.

— Время, — Генрих усмехнулся. — Да уж, — он вздохнул. — Но традицию помолвки я всё-таки поддерживаю и только приветствую. Я понимаю, что это чисто европейское понятие, но, может быть, когда-нибудь, оно придет и к вам. Лично я твёрдо придерживаюсь мнения, что как следствием неустойчивой семьи является неустойчивая страна…

— Может быть, — согласилась Катерина.

— Хотите, я познакомлю вас с городом? Наверняка вы не успели его изучить? — сменил тему разговора Генрих.

— Кажется, я изучила только этот парк. На город времени нет. Спасибо и на том, что мой шеф даёт хоть сколько-то свободного времени…

— Так что? Вы согласны на экскурсию?

— Согласна, — без промедления ответила Катерина. — Всё, что знаю о Лейпциге, так это то, что он находится н территории бывшей ГДР, располагаясь в географически очень удобном месте. Так?

— Именно так. Всё верно. Лейпциг являлся промежуточным звеном между Восточной и Западной Германией. Сейчас она объединённая, но это не умоляет достоинств Лейпцига во всех отношениях. Кстати, ещё один город, который я чрезвычайно люблю, это Гамбург. В нём жил мой дядя, и мне доводилось бывать там ещё в ранней юности.

— Очень интересно. Об этом городе я только читала.

— Визитная карточка Гамбурга — это церковь Святого Михаила высотой сто тридцать два метра. Часы на его колоколе — самые большие в Германии. Это одно из главных архитектурных сооружений Гамбурга и всего севера Германии. После сильной бомбардировки англичанами в тысяча девятьсот сорок третьем году весь центр города оказался в руинах и выгорел от необычного «огненного смерча», когда множество пожаров слились в один, плавя металл и губя в подвалах жителей. Морской Гамбург обязан своему нынешнему процветанию двум правителям: Карлу Великому и Фридриху Барбароссе. Карл построил в устье реки Алстер крепость, Фридрих предоставил городу торговые привилегии. В Петербурге есть пивной район Карл и Фридрих. Это они самые и есть. Город похож на Петербург. И там, и там море было двигателем прогресса. В Петербурге более трёхсот мостов, а в Гамбурге две тысячи триста. Петербург или Питер вы зовете «Окно в Европу», а мы называем Гамбург «Окно в мир». Я вам не наскучил?

— Ой, что вы, конечно, нет!

— Хорошо, тогда плавно возвращаемся от Гамбурга к Лейпцигу. Итак, Катерина, когда же мы сможем отправиться на первую и, надеюсь, не последнюю ознакомительную экскурсию?

— Надо подумать. Может быть, в пятницу? Да, в пятницу. После четырёх вечера.

— А точнее?

— Ровно в четыре.

— Замечательно. Тогда ровно в этот час я буду ждать вас, скажем, на площади у Старой Ратуши. Устраивает? Или как говорят, русские, пойдёт?

— Пойдёт! — засмеялась Катерина.

— Найдёте?

— Старую Ратушу невозможно не найти. Это так же, как не найти в Москве Кремль и Красную площадь.

— Замечательно! А вы сказали, что изучили только этот парк.

— Парк и ещё чуть-чуть, — Катерина сложила вместе указательный и большой палец…

В историческом центре Лейпцига находятся все основные архитектурные достопримечательности. Привлекает внимание Старая ратуша, построенная в XVI веке в силе ренессанс. Интересно это здание тем, что его башня несколько смещена относительно оси. На сегодняшний день в здании Старой Ратуши располагается Музей истории города, где можно увидеть потрясающие коллекции с уникальными экспонатами XI века. Символом экономического процветания Лейпцига стала Новая Ратуша, построенная около 100 лет назад. Впечатляет фасад здания, украшенный многочисленными скульптурками и башенками.

Самым популярным местом отдыха горожан и туристов является Лейпцигский парк «Нойзеенланд», который приглашает всех желающих погреться на своих великолепных песчаных пляжах и искупаться в чистейшей воде. Этот парк славится своими многочисленными спортивными и развлекательными комплексами, которые предоставляют возможность попробовать себя в том или ином виде активного отдыха. Достопримечательности Лейпциг — город с 1000-летней историей. Конечно, здесь просто огромное количество примечательных мест, имеющих важное значение для культуры города. На территории Лейпцига находится более 15000 памятников различной тематики, что делает его «столицей памятников Германии». Самым известным символом Лейпцига по праву считается памятник «Битва народов», который воздвигнут в 1913 году в честь павших в знаменитой битве против Наполеона воинов. Рядом с памятником располагается Русская православная церковь.

Лейпциг располагает всем необходимым для приятного и увлекательного отдыха: огромное количество исторических достопримечательностей, богатая культурная жизнь, восхитительная природа, развлечения. Однако стоит помнить, что погода в городе крайне неустойчивая. Поэтому, отправляясь на отдых в этот замечательный саксонский городок, необходимо позаботиться о комплекте тёплой одежды. Отличное качество дорог Лейпцига позволяет многим иностранцам воспользоваться уникальной возможностью самому прокатиться по легендарным улицам прекрасного города на арендованном автомобиле. Чтобы оформить договор аренды, водителю необходимо предоставить удостоверение международного образца, паспорт и требуемый залог. Лейпциг — один из самых чистых городов Германии. За порядком здесь следят и день, и ночь. За небрежно брошенный мимо урны окурок или бумажку здесь можно получить крупный штраф.

Любителям европейской кухни можно порекомендовать также посетить восхитительный итальянский ресторан «Da Vito». Рядом со Старой ратушей находится великолепный ресторан интернациональной кухни. В меню этого заведения можно увидеть и саксонские жаркое, и русские борщи, и французские супы, и итальянскую пасту, и японские суши. Поражает воображение широта выбора напитков в баре ресторана.

Генрих выбрал для своей спутницы ресторан «Seasons», где повара предлагают посетителям попробовать знакомые блюда по новым рецептам. Огромный выбор элитных вин и коньяков радует знатоков этих напитков.

— Позвольте задать вопрос, Катерина?

— Да, конечно.

— Как вам смотрится работа переводчицы?

— В смысле?

— В прямом. Нравится?

— Вообще-то в ранней юности мечтала о МИМО. Это Московский институт международных отношений. Но со временем пришлось ограничиться обычным инязом.

— А как же мечта?

— Никто из моих знакомых и знакомых моих знакомых не смогли поступить в МИМО. Только время теряли протяжённостью в год. Это сейчас можно ксерокопировать аттестат зрелости и посылать документы одновременно в несколько вузов. В советское время о таком и ни мечталось. Провалил вступительные или не прошёл по конкурсу — всё, жди следующего лета. Девчонкам проще. Парней было жалко, особенно толковых, серьёзных, увлечённых мечтой о будущей профессии, твёрдо уверенных в своём выборе. Парней забирали в армию, а это уже не год ждать следующих вступительных экзаменов, а два или три. За это время можно и перегореть и знания подрастерять.

— И всё-таки что же дипломатический институт? МИМО?

— Он так и называется — мимо — только с ударением на первый слог. В смысле, мимо проходи. Во-первых, конкурс громадный, во-вторых, блатота ужасная.

— Что?

— Блат, то есть поступление по-знакомству…

— Мимо, — повторил Генрих, — ах, да, мимо, — усмехнулся он.

— Иркутский институт иностранных языков имени Хо Ши Мина тоже не из последних вузов в стране. С ним не идут в сравнение рядовые инязы областных педагогических институтов. Языковая практика там поставлена высоко и профессионально. Так что я довольна своим образованием, — призналась Катерина.

— Я полагаю, со сменой политической формации изменится и экономическая ситуация в России. Возрастёт востребованность людей именно с профессией переводчика. Потому я и спросил вас, нравится ли вам ваша работа?

— Да, я согласна, потому я и здесь сейчас нахожусь, то есть здесь и сейчас, — кивнула Катерина.

— Скажу больше, уважаемая Катя, возможно скоро перспективными станут и восточные языки — китайский, японский?

— Кстати, китайскому языку неплохо обучают в Чите, в педагогическом институте. В этом городе китайский даже входит в учебную программу одной из школ.

— Чита — это?..

— Это областной центр. Столица Забайкалья. Ваш внук проезжал на поезде по территории Читинской области.

— Да-да. Забайкалье — за Байкалом…

— А теперь я вас могу спросить?

— Да, конечно.

— Вы говорили, что по профессии строитель?

— Да, инженер-строитель.

— Как выбрали эту профессию?

Генрих, слегка помедлив, ответил, но ответил не сразу, успев подумать о том, что не скажешь ведь, что выбрал профессию, будучи в советском плену во время войны. И даже того раньше, ещё будучи в Сталинграде и видя разрушенный до основания город…

— Ох, как давно это было…

— У нас эту профессию можно получить, окончив политен.

— Что?

— Политехнический институту. В просторечье по-ли-тен.

— Мне показалось, что-то связано с политикой. Да, лаконично, — согласился с улыбкой Генрих. — Кстати, как обстоит с жильём в России?

— Строят больше в частном порядке. Коттеджи на земле. Но строят те, кто имеет деньги. А вообще жилищная проблема остаётся острой. Ветераны войны, например, до сих пор не обеспечены благоустроенным жильём, хотя принята государственная программа на уровне правительства.

Говоря об этом, да ещё и сделав уточнение, Катерина осеклась, ощутив некое потаённое душевное противоречие. Не желательно было затрагивать эту тему. Тем более, подчёркивая проблему ветеранов войны. И всё-таки воевал или нет её знакомый на восточном фронте? Скорее всего, нет. По годам не вышел. А сам Генрих об этом не говорит. И это логично тоже с точки зрения умного человека. Не корректно, вероятно, немцу говорить русскому об участии или неучастии в войне между их странами… Катерина замолчала, понимая однако, что не совсем этично так вот взять и прервать разговор. Выход нашёл собеседник:

— Коммунальные квартиры в городах ещё остаются?

— Да, ещё встречается коммуналка.

— А мы с этим покончили к началу шестидесятых…

— К началу шестидесятых у нас массово начали строить «хрущёвки». Слышали о таких видах домов?

— Не только слышал, но и по роду своей профессии знаю. Это пятиэтажные здания. Либо кирпичные, либо панельные. С крохотной кухней и одной, двумя или тремя комнатами. Массовая застройка этим типом домов практически решила в Советском Союзе жилищную проблему.

— У моих родителей такая квартира. Они до сих пор помнят, сколько радости было, когда им выделили отдельное жильё. К тому же сразу трёхкомнатную, потому что в семье были разнополые дети. У меня к тому времени как раз братишка Валерка родился. Так что новоселье стало большим праздником. И это, действительно, так… Люди очень довольны были своей собственной квартире. Правда, всё шло по очереди, через профсоюзные комитеты, но это было своё благоустроенное жильё. С удобствами. Сейчас, конечно, в моду входят кооперативные квартиры. Но не все могут себе позволить такую роскошь. Не по карману.

— Я представляю, что такое кооперативные квартиры у вас на родине, — сказал Генрих. — Удовольствие, конечно, дорогое.

— Как ни странно, но спрос рождает предложение. Так называемые новые русские сплошь и подряд первым делом приобретают себе жильё на кооперативной основе.

— Но это объяснимо.

— Согласна. Особенно сейчас, в период всеобщей ваучеризации. Вы ведь в курсе этого процесса, который сейчас у нас в самой, скажем так, раскрутке?

— В курсе. Только, может быть, могу ошибиться, но настолько ли эффективен этот процесс для большинства населения?

— В том то и соль, что эффективна ваучеризация как раз для меньшинства. Я уже убедилась на собственном опыте и опыте моих родных и знакомых. Несколько ваучеров, выданных на руки, никакой погоды человеку не сделают. Погоду делают много ваучеров. Очень много. Поэтому у нас появились скупщики. Например, руководители некоторых предприятий скупают их оптом у работников своих коллективов и выгодно вкладывают.

— Но, чтобы выгодно вложить, надо знать, куда вложить, чтобы не прогореть?

— С этим действительно у нас проблема. Многочисленные фонды возникают и лопаются как мыльные пузыри. Это в телевизионной рекламе всё хорошо и прекрасно. Видели рекламу нашу российскую?

— Доводилось.

— Да и сложно простому человеку, работяге и не только работяге, но, подчас, и человеку с высшим образованием разобраться, что к чему. У меня такое мнение, что вся эта кампания с ваучерами — временное дело, причём массовой пользы она людям не принесёт…

В октябре 1992 года, в отделениях Сбербанка всем гражданам России начали выдавать приватизационные чеки стоимостью 10 тысяч неденоминированных рублей каждый — по одному в руки. Назвали всё это ваучерной приватизацией, но в историю России эти события вошли как крупнейшая афера ХХ века. И неудивительно, ведь в результате операции, в которой было задействовано практически всё взрослое население страны, обогатилась лишь небольшая горстка людей. Именно эти люди, а вернее, их мошенническим образом полученные активы стали фундаментом современной российской экономики и системы власти.

Первый проект закона о приватизации был разработан ещё в январе 1991 года. Закон назывался «О порядке приобретения гражданами имущества у государства». Суть законопроекта заключалась в том, чтобы граждане на свои накопления могли приобретать так называемые средства производства, недвижимость, землю и появившиеся впоследствии акции предприятий. В начале 1990-х, это было особенно важно: мы хотели предотвратить разбой и криминальный беспредел. Только такой подход мог содействовать созданию в России института частной собственности, ведь, чтобы ощутить имущество своим, нужно приобрести его за добросовестно и лично накопленные средства.

Однако правительство Ельцина от этого подхода отказалось. За отказом от предложенной программы по приватизации стоял целый ряд причин. Здесь было и непонимание Ельциным сути проблемы, и мощное стремление к криминальному обогащению узкой группы лиц, лично связанных с членами правительства и окружением президента. В итоге, Ельцин пошёл по пути, предложенному американцами. В результате их рекомендаций была проведена одномоментная либерализация (освобождение). Произошло это буквально в один день — 2 января 1992 года, в условиях стопроцентной государственной собственности, сверхмонополизированной экономики и нулевой конкуренции. Это было не «освобождение цен», а освобождение от контроля советских монополий. В результате в декабре 1992 года годовая инфляция составила 2600 процентов. Сбережения граждан были полностью уничтожены. И тогда естественным образом встал вопрос о том, как проводить приватизацию, если все накопления населения уничтожены гиперинфляцией. И власть пошла по мошенническому пути. «Реформаторы» и их советники исходили из того, что российский народ после десятилетий советской власти ничего, кроме уравниловки, не понимает. Поэтому, считали «реформаторы», достаточно будет создать видимость того, что между 150 миллионами граждан России можно поровну разделить почти всю собственность страны стоимостью, по оценке того времени, 1 триллион 400 миллиардов рублей.

Таким образом, всем российским гражданам раздали по одному ваучеру. Эти бумаги обладали ограниченным сроком действия в течение трёх лет с момента выпуска. Каждый приватизационный чек имел номинальную стоимость, равную 10 тысячам неденоминированных рублей. Предполагался обмен этих ваучеров на акции российских предприятий. Но вместо этого ваучерная приватизация превратилась в игру в напёрстки. И люди обоснованно почувствовали себя обманутыми. За исключением небольшого числа «красных директоров», скупивших за бесценок ваучеры у своих работников, а также мафиозных чиновничьих и криминальных групп, владельцы ваучеров оказались и без сбережений, и без собственности.

С этого момента люди в нашей стране стали считать российские рыночные реформы жестоким и подлым обманом. Залоговые аукционы в 1995 году стали, по существу, формой бесплатной передачи крупных и наиболее прибыльных предприятий в частные руки в обмен на кредитование правительства со стороны так называемых частных банков. На самом же деле никакого кредитования правительства банками не было: почти все средства, которыми располагали банки, были государственными бюджетными деньгами. И предприятия были переданы мошенническим путем весьма конкретным лицам — людям, непрерывно крутившимся вокруг правительства. Таким образом, в России был сформирован клан искусственных назначенных миллиардеров, получивших собственность полукриминальным, мошенническим путем. В результате, у людей окончательно созрело и окрепло чувство несправедливости. В общественном сознании сформировалось чёткое убеждение, что получившие таким образом собственность настоящими собственниками не являются, а это означает, крупная частная собственность в России абсолютно нелегитимна. Произошло полное сращивание бизнеса, собственности и власти.