Тень

Глава 2 Демонстрация

Элли и Джон посмотрели на него с места, где они устроились рядом за дальним концом длинного конференц-стола из полированного дуба. Стол занимал большую часть центра широкой комнаты, окружённый дорогими офисными креслами с высокой спиной.

Элли казалась миниатюрной в своей тёмно-коричневой кожаной куртке и немного неуместной в джинсах, облегающей футболке и армейских ботинках со шнуровкой.

Однако её лицо выражало почти нервирующую сосредоточенность.

Она отвернулась от Балидора, едва взглянув на него мельком.

Он проследил за её взглядом до огромного монитора на стене.

Экран во всю стену показывал прямую трансляцию потасовки снаружи, но всё выглядело не так, как место, которое только что покинул Балидор. Тела сменились аватарами, а улицы Гонконга — виртуальным ландшафтом. Ему пришлось несколько секунд сверлить монитор прищуренным взглядом, чтобы переориентироваться и наложить на картинку свои воспоминания о реальном месте.

Сделав это, он впервые сумел без помех оценить размеры толпы.

Он вздрогнул, услышав всё ещё гремевшие выстрелы, наблюдая, как разведчики Лао Ху вместе со СКАРБом используют органически улучшенные винтовки, чтобы целенаправленно стрелять в отдельных индивидов в толпе. Они явно старались не попасть в гражданских, но их было слишком много.

Люди и видящие спешно отступали, пытаясь убежать от новой череды газовых капсул, которые запрыгали по асфальту в самых густых скоплениях тел. Полиция Гонконга, похоже, заново укрепляла баррикаду, где это возможно, но им это не особенно удавалось. Как только газ рассеялся, толпа ринулась обратно, пытаясь силой пробиться вверх по ступеням.

Балидор попытался отследить направление выстрелов, доносившихся с другой стороны. Он слегка опешил, заметив, что большинство из них летело с окон и крыш, а не от самой толпы. Тёмные фигуры в униформах СКАРБа тоже начали исчезать в этих зонах, и на крышах зданий тоже начали раздаваться крики. Они явно были слышны, когда флаеры курсировали сверху, описывая очередную петлю возле высокого офисного здания, виртуальное изображение которого казалось сделанным из золотого стекла.

Балидор вздрогнул, увидев, как падает тело ещё одного гражданского, когда толпа ринулась назад.

Он чувствовал раздражение в разведчиках Лао Ху и Адипана.

Последние принесли клятву не отнимать жизнь без необходимости, хоть у человека, хоть у видящего. Лао Ху верны китайцам, и им не нравилось, когда их вынуждали палить по толпе гражданских, которые формально находились под их защитой.

Запечатлевающее устройство вильнуло в сторону, приблизив лица людей и видящих в толпе. В тот самый момент, когда флаер повернулся, один из них рухнул — половину его черепа снесло выстрелом винтовки. Аватар видящего дрогнул, затем показал его настоящее лицо, поскольку сразу было понятно — он мёртв.

Его глаза уставились ввысь, половина виска разлетелась осколками кости и фрагментами мозга.

Несколько секунд Балидор мог лишь смотреть вместе с Элли и Джоном, так же храня молчание.

Толпа вновь нахлынула, топча раненых и убитых, и крики заполнили конференц-зал через встроенные динамики. Раздалось ещё больше выстрелов.

В эту паузу скандирование на фоне сделалось ещё громче, и Балидор осознал, что оно никогда и не прекращалось.

— Убить Мост! Убить Мост! Убить Мост!

— Месть за Меча! Отдайте нам Меча!

— Спасите нашего Спасителя! Спасите Сайримна! Смерть предателям крови!

Изображение разделилось на три отдельные секции, и по низу каждой из них пошла бегущая строка текста.

В одной части бушевала битва на крыше между СКАРБом и вооружёнными видящими в уличной одежде. На второй лица толпы исказились от злости, пока бунтующие трясли плакатами и кричали, когда пули свистели слишком близко. На третьей возле здания женщина с мегафоном вела группу видящих и людей, распевая старую протестную песню видящих.

Балидор не пытался различить слова. Он знал мотив по первым протестам 1920-х годов, когда произошли первые расовые зачистки.

Движение Эволюционистов.

«Gaos», — подумал Балидор. Вот чего-чего, а повторения этого движения им точно не нужно.

Щёлкнув языком, он ощутил, как усиливается его злость.

— Ты довольна, Мост Элисон? — услышал он свои слова, не заботясь о том, как холодно звучал его голос. — Ты наконец готова бросить эту дурацкую затею? Или ты хочешь быть не только презираемой, но и мёртвой?

Повернувшись, она уставилась на него бледно-зелёными глазами, похожими на зеркала.

Посмотрев на её лицо, Балидор ощутил, как его злость стихает, сменяется чем-то близким к раздражению, может, даже к печали. Временами она походила на своего мужа больше, чем ему комфортно было признавать, даже самому себе.

В последнее время эта тенденция только ухудшалась.

Что бы она ни сделала в конце, она провела с ним месяцы. Она провела месяцы, переплетаясь с его энергией, со светом и энергией его людей. Она месяцами была одной из пешек Дренгов.

Более того, она влюбилась в него.

Она могла сколько угодно притворяться, что любила лишь ту личность, которой её муж был ранее, до превращения обратно в Сайримна, убийцу миров. Балидор знал правду. Он видел это на её лице, в её глазах, как только заметил, как она смотрит на своего спящего мужа в том частном самолёте. Дело уже не только в том мужчине, за которого она вышла замуж.

Теперь она любила и его тоже. Она любила Сайримна.

Похоже, для неё не имело значения, каким злобным сукиным сыном он был, скольких людей он убил. Он каким-то образом всё равно завладел её сердцем, и теперь она любила их обоих — прежнюю версию Дигойза Ревика и новую. Поэтому она его похитила. Поэтому она рисковала ими всеми. Поэтому она рисковала войной — настоящей войной.

Дигойз, конечно, тоже хотел, чтобы она была с ним.

Он сделал всё, что было в его силах, чтобы усилить эту связь между ними, чтобы всячески нарастить эту связь за те шесть месяцев, что она пробыла с ним и его «Восстанием». Он хотел, чтобы она сражалась бок о бок с ним, помогла ему завладеть миром.

Конечно, он называл это «освобождением расы видящих» от их человеческих хозяев.

Иногда Балидор задавался вопросом, не видела ли Элли в этом то же самое.

Она была другой с тех пор, как вернулась. Как будто более холодным.

Даже в том, что она сделала с самим Дигойзом, содержались отголоски этого холода.

Дело не в том, что она его вытащила, и даже не в том, что она его похитила и надела на него ошейник. Она сумела обмануть своего мужа на куда более глубинном уровне, чем представлял себе Балидор даже тогда, когда они вместе планировали эту миссию. А ещё она сделала это с безжалостностью, которой Балидор не ожидал от неё прежде.

По правде говоря, тот факт, что она способна на такое, заставлял Балидора нервничать.

Она использовала преданность Дигойза против него самого.

Она использовала против него самого его доверие к ней, его любовь к ней, его супружескую потребность в ней. Она использовала против него и секс, причём таким способом, каким не воспользовалось бы большинство видящих, потому что все видящие уязвимы в этом отношении. Более того, эту ахиллесову пяту видящих люди эксплуатировали со времён Первого Контакта.

В связанных парах эта уязвимость умножалась в разы.

Когда Балидор смотрел на всё под таким углом, вся операция вызывала у него лёгкий прилив тошноты. А ещё он ощущал ответственность за это, потому что обучил её необходимым навыкам.

В некотором роде он даже понимал ярость видящих, протестующих внизу.

Она пошла против своего супруга.

Она поступила так со своим супругом.

И этот фундаментальный факт вовсе не менялся от того, что Балидор действительно считал её мужа злом и смертельной угрозой дальнейшему существованию обеих рас. Это лишь заставляло его сомневаться в ней самой.

Он знал, что не только он ощущал Дренгов, струившихся по краям её живого света. По правде говоря, он ощущал изменения в её aleimi ещё до того, как она отправилась с Дигойзом в тот штаб Повстанцев в горах. Он ощущал эти изменения с тех пор, как её муж вновь превратился в Сайримна.

Но теперь всё стало хуже — несомненно хуже.

Когда она ответила ему, Балидору даже показалось, что он слышит Дренгов в её голосе.

— Ага, — сказала она, всё ещё смотря ему в глаза тем пустым взглядом. — Я готова, 'Дори.

Ощутив, как его злость стихает ещё сильнее, Балидор просто растерянно уставился на неё.

Он взглянул на Джона. Мгновение спустя он осознал, что человек это тоже почувствовал.

Джон был человеком, но он многое чувствовал. Больше, чем должен был, вообще-то.

Балидор мельком посмотрел на изувеченную руку Джона, на место, где зазубренный нож психопатичного видящего отрезал два пальца.

— Что насчёт тебя, 'Дор? — спросил Джон, поднимая взгляд. — Ты готов?

Балидор посмотрел ему в глаза. Увидев складки, залёгшие на лбу человека, он понял, что Джон тоже заметил выражение его лица.

Легонько кивнув человеку, Балидор заставил себя выдохнуть и щёлкнул языком.

Ему нужно поговорить с Джоном… и Вэшем. Может, один из них сумеет её образумить. Самому Балидору это явно не удавалось. Может, это его вина; он в последние дни не мог разобраться со своими чувствами.

Где-то в этот момент её взгляд вернулся к экрану.

Балидор смотрел, как она уставилась на изображения, мелькавшие на стене. Он ничего не мог различить ни на её лице, ни в её свете. Он не мог сказать, ощущала ли она смерти, которые случились из-за того, что они пришли сюда, и вообще признавалась ли она себе самой в этом.

Джон взял её за руку, пока она продолжала смотреть. Он крепко сжал её пальцы, словно тоже пытался дотянуться до неё сквозь этот взгляд.

Как раз когда Балидор уже собирался сдаться, поторопить их обоих из комнаты к ждущим вертолётам, он увидел, как Элли напряглась.

— Какого чёрта? — пробормотал Джон, хмурясь. — Иисусе. Что теперь?

Балидор проследил за их взглядами до экрана. Только тогда он обратил внимание, что толпа стихла. Как будто кто-то выключил звук, вот только никто не прикасался к пульту управления.

Скандирование прекратилось. И выстрелы, и крики тоже.

Группа высоких фигур, одетых в чёрное с ног до головы, образовала строй посреди толпы.

Они стояли в только что расчищенном кругу, где некогда была самая густая часть толпы. Балидор не знал, как им удалось так быстро освободить пространство, но предположил, что они должны быть видящими. Как какая-то группа уличных танцоров, они теперь стояли идеально ровным кругом, словно ожидая сигнала к началу.

Балидор нахмурился и прошёл глубже в комнату.

Что-то здесь определённо не так. Он скорее чувствовал это, нежели видел.

Он покосился на Элли, но она тоже хмурилась. Он не видел там эмоций, лишь какая-то бесстрастная озадаченность проступила в её глазах, пока она наблюдала за чёрными фигурами на экране.

Осознав, что она пытается увидеть их своим светом, Балидор последовал её примеру, нырнув в Барьер, чтобы получше присмотреться к ряду людей в чёрной кевларовой броне.

Однако сосредоточив на них свой aleimi, он ударился о плотную стену.

Он не сумел пробиться через неё даже после нескольких попыток, даже после использования различных трюков, чтобы обойти их щиты. Всё, что он мог сказать наверняка — это то, что щит подкрепляли откуда-то извне. Откуда-то за пределами Гонконга — или даже Азии.

Что бы его ни создало, оно чертовски сильно.

— Зачистка? — спросила у него Элли, не поворачивая головы.

Балидор разделил свой aleimi, чтобы посмотреть на щит под разными углами. Всё ещё держа часть aleimi в комнате, он повернул голову и посмотрел на неё.

— Нет, — этот отпечаток он знал хорошо. — Вообще никакой связи с Мировым Судом. Или с Лао Ху. Даже не имеет отношения к технологиям Шулеров под Галейтом, если только это не что-то новенькое.

— Они могут быть Повстанцами? — спросил Джон, переводя между ними взгляд. — Людьми Салинса?

В этот раз уже Элли покачала головой.

— Нет. Я так не думаю.

— Ты можешь проникнуть? — спросил у неё Балидор.

После небольшой паузы она вновь покачала головой.

— Нет, — только и ответила она.

Мужчины в чёрном кевларе подняли тяжёлое оружие и нацелились на толпу. Балидор заметил, что они вооружились не обычными винтовками, а тёмно-зелёными полуорганическими моделями с короткими толстыми стволами, слишком широкими для обычных пуль. Они напоминали другие модели того вооружения, из которого гонконгская полиция стреляла по толпе слезоточивым газом.

Не успев ничего сказать, Балидор услышал тихий звук срабатывания пусковых устройств — более тяжёлый и медленный звук, чем обычный выстрел.

И вновь Балидор увидел, как по асфальту запрыгали капсулы с газом.

Ударяясь, они тут же взрывались округлыми вспышками белых облаков, временно затмевая аватары, виртуальные здания и уличные киоски там, где приземлялись капсулы. Облака не задерживались, как это было с клубами предыдущего газа. Балидор не слышал криков, которые обычно возникали при стрельбе нервно-паралитическими веществами по толпе. Он не видел, чтобы кто-то в радиусе поражения дымом кашлял или тёр слезящиеся глаза. Газ быстро растворился в воздухе, не оставив следа, то есть, это делалось не ради отвлечения.

— Тогда что это? — спросила Элли.

Должно быть, Балидор думал громче, чем осознавал.

— Я не знаю, — ответил он.

В этот самый момент первый человек рухнул на асфальт.

Балидор с онемелым неверием наблюдал, как камера флаера следит за падением тела до земли. Аватар женщины померк, открыв лицо азиатской девушки двадцати с небольшим лет, с чёрными волосами и густо накрашенным лицом. Струйки крови текли из её глаз, ушей и носа, пятная лицо, прочерчивая дорожки в тональном креме и помаде.

Камера оставила её как раз вовремя, чтобы показать падение следующего тела.

Через считанные секунды их стало так много, что камеры не успевали запечатлевать.

Балидор наблюдал за происходящим, не отрывая глаз, но не мог в это поверить.

Он слышал пронзительные крики, но они доносились не от падающих тел.

Они доносились от новостных журналистов, которые громко говорили на кантонском и английском. Только тогда Балидор осознал, что ранее Элли отключила аудио-комментарии, пока смотрела на беспорядки. Теперь Джон добавил им громкости через свою гарнитуру, и эти голоса вновь раздавались в помещении.

Экран разделился, показывая три разных точки обзора на это массовое убийство, и голоса комментаторов уже истерично кричали, пока падало всё больше и больше тел. Теперь Балидор узнавал фразы на японском, русском, испанском и немецком, когда его переводчик переключался между ними.

Весь мир наблюдал за этим.

И всё же почему-то не ужас и страх этих голосов нашёл отклик в Балидоре, и не поэтому холодное ощущение в его нутре усилилось.

Это всё тишина.

Пока репортёры рассказывали о массовой гибели, люди падали на тротуар без единого звука. Почему-то из-за этой тишины практически невозможно было осознать слова репортёров.

Балидор смотрел, как они падают и не совершают никакой попытки замедлить падение, не издают ни единого звука, не меняют выражение лица. Он смотрел, как их аватары мигали, затем исчезали перед тем, как камера переходила дальше и запечатлевала падение и смерть уже следующего несчастного.

Всё случилось слишком быстро, чтобы разум Балидора успел это осознать. Больше половины толпы упало на землю прежде, чем Балидор осознал другой звук, который медленно пробирался в его сознание.

Крики.

Эти крики не походили на всё то, что он слышал раньше, когда они с Касс стояли снаружи здания. Это не были звуки злобной толпы, ошалевшей от эмоций и адреналина. Это даже не звуки паникующих людей, боящихся, что их пристрелят.

Это был пронзительный, иррациональный визг, подобный тому, который издаёт кролик, попавший в силки.

Это напомнило Балидору то, что называли «военным психозом» или «шоком от контузии». Это был звук чистого, неукротимого ужаса — того ужаса, от которого срывало крышу, и человек полностью утрачивал контроль.

Затем Балидор заметил кое-что другое.

Лишь одна группа в толпе кричала.

Это были видящие.

Видящие пятились от упавших, падающих и пошатывающихся тел, крича в ужасе и неверии, пока всё больше и больше людей просто падало на асфальт.

Большинство падающих уже лишилось сознания или умерло к тому времени, когда отказали их конечности. Они падали прямо на спину или лицом вниз. Некоторые поддерживались в вертикальном положении несущейся толпой, но большинство падало как деревья — прямо ничком, безо всякого видимого сопротивления.

Видящие наблюдали, как это происходит.

Они пытались убраться с дороги, спотыкались о другие тела, опять утыкались в кровоточащие лица, невидящие глаза, всюду была смерть. Поэтому они кричали, оказавшись в лабиринте окровавленных трупов. И начав кричать, они, похоже, уже не могли остановиться.

Опешившему разуму Балидора понадобилось ещё несколько секунд, чтобы понять, почему кричат только видящие. Затем он осознал правду.

Остались только видящие.

Все люди погибли.