Тень вечного монстра

Глава 15

Разумеется, левиафаны бессмертны, но не думаю, что зелёный гигант согласился бы пойти на возрождение ради меня.

Ингвар не стесняясь пользовался моим магическим зрением, чтобы наблюдать результаты проводимых ритуалов. Сначала я перепроверил всё, что он успел оплести до меня, и помог заделать слабые места, а также проникнуть нитям глубже в механизмы.

Пулемёты на бортах теперь могли стрелять по команде Ингвара как пулями, так и магией, подобно оружию Рейтар. Собственно, это и достигалось с помощью рейтарского артефакта, на который подавалось огромное количество энергии от левиафана.

Когда пришла пора проверить щит, я натолкнулся на Ясуо. Без свидетелей он не был так агрессивен, но всё равно не хотел, чтобы я находился рядом с его механизмами. Словесные аргументы, подкреплённые крепко сжатыми кулаками, убедили его не мешать мне. Он пытался шутить над тем, как я хожу с умным видом вокруг сложных артефактов, но делал это настолько неумело, что вызывал не злость, а жалость.

Башенные пушки и главное орудие были очень просты в энергетическом плане, но пока я их обследовал, любое неосторожное движение заканчивалось магическим ожогом — столь мощные потоки энергии в них входили. Ожог был похож на употребление амброзии, только хорошо не становилось, а неприятные ощущения тянулись ещё дольше. И хоть я касался энергетических нитей пальцами, боль расходилась по всему телу.

Прикасаться к нитям меня вынуждало то, что иначе я не мог разглядеть чёрные линии Ингвара. В одной из пушек они обрывались на самом входе в башню, а он об этом ничего не знал. Пришлось проверять трижды, и в итоге я так нахватался за мощные энергопроводы, что почувствовал себя так же плохо, как после схватки с вараном. Меня мутило до самого возвращения вниз. Передохнуть не получилось — Ингвар как раз затеял самый сложный ритуал, который должен был дать ему контроль над гравитационными движками.

Выглядели они как колёса на рейтарских байках, только крупнее раз в десять, и располагались они штабелями по пять колёс спереди и сзади, и ещё по два на углах корабля. На серединах бортов располагалось всего лишь по одному, и если те стояли вертикально, то эти лежали, вмонтированные в пол. Как я уже разобрался, эти штуки создают мощный импульс в определённом направлении — так мотоциклы могут прыгать, ехать в любом направлении и даже полноценно летать. Левиафан выполняет роль главной подъёмной силы и стабилизатора, но сам никуда не летает, без корабля эти древние существа похожи на пушистое облачко.

Сейчас караван двигался с максимальной для грузового левиафана скоростью около шестидесяти километров в час. До встречи с варваром мы держали скорость в сорок, чтобы не перегружать двигатели, так как остальные левиафаны делятся энергией гораздо менее охотно. Дежурных магов на них нет, да и не рассчитаны они на такое.

На флагмане же не было задействовано и трети мощности. По подсчётам Ингвара получалось, что некоторое время мы сможем идти с той же скоростью, что и рейтарские мотоциклы, а потом — чуть медленнее, при весе в несколько тысяч раз больше. И всё же, мы не были настолько напуганы, чтобы бросить грузовики и пойти на прорыв. Там в трюмах летят наши основные войска — полк модификантов Хасаги. А ещё запас провизии, без которой на заставе начнётся голод. К тому же, если у корабля погибнет левиафан, нам понадобятся другие звери для буксировки надстройки, поэтому защищать караван мы будем до последнего.

Покончив с двигателями, я вернулся на спину Левиафана. Снежа спала в специальной капсуле, которую приволокли модификанты пока меня не было, а Ингвар перекусывал тушёнкой из стеклянной банки без этикетки. Я всё ещё не чувствовал голода, и решил спросить мага об этом.

— Пропуская через себя энергию, тело меняется. Мы чувствуем голод, когда энергии мало, а её чаще всего хватает. К сожалению, заполниться под завязку можно только свежим мясом, а это — так, не столько еда, сколько самообман.

— А твоя связь с левиафаном разве не должна тебя подпитывать?

— Если бы всё было так просто. Он слишком могуч, а Снежа в отрыве от него — слишком слаба.

— На «Вечнозелёном» мой браслет как-то соединился с левиафаном, и стал показывать вокруг не эту иллюзию, а то, что происходит снаружи.

— Ну вот, ещё одно доказательство в пользу древнего происхождения твоей находки. Видимо, они с левиафанами созданы в одно время, и проблему с иллюзиями они решали не личной дружбой мага и зверя, а надёжной магией. Хотя я справлюсь с любым левиафаном, и это не хвастовство.

— Я это к тому, что можно попробовать получать от левиафана ещё что-то.

— А ты пробовал наоборот?

— Что ты имеешь в виду?

— Твоё магическое зрение. Ты говорил, что перестаёшь видеть иллюзию, когда включаешь его. Но что, если сделать наоборот, и заставить левиафана смотреть магическим зрением? Нам бы очень пригодилось хорошенько осмотреться.

— Можно попробовать.

Установить связь через Снежу не составило труда — хватило почесать кошкодевочку под подбородком. Непослушный браслет очень долго не хотел реагировать на связь, но в итоге всё же сработало. Потребовалось сосредоточиться на желании увидеть то, что происходит снаружи, и отрешиться от красоты чёрного моря меха, которое мне показывал левиафан.

Ингвар тоже смог подстроиться под этот сигнал, и теперь осматривал караван глазами, насколько позволяла дальность. Когда мне наконец удалось переключиться на магическое зрение, оно было столь чётким, будто я касался каждого предмета, который осматриваю. У всех левиафанов я смог различить оттенки свечения, увидел спрятавшихся по норам хищников Пустоши, напуганных проходом каравана, и держащихся на расстоянии в несколько километров от нас. Кроме стайки каких-то чёрных тараканов, которые тащились за нами следом, очень близко к замыкающему ряду левиафанов.

— Ингвар, а на пустоши чёрные тараканы водятся?

— Конечно.

— А зачем они за кораблями ползают?

— Ползают? Мы вообще-то несёмся как сумасшедшие. И я никого не вижу.

— Может, это невидимые хищники?

— Невидимыми умеют становиться хамелеоны. Они слишком медленные, чтобы догонять добычу…

— О нет. — дошло до меня то, что должно было быть очевидным.

Я рванул в корабль и стрелой взлетел по лестнице. На мостике шла напряжённая работа — ориентироваться на пустошах очень сложно, а нам сейчас нужен кратчайший курс. Грозный возвышался в центре командной рубки. Он так и не решился заново установить себе трон.

— Нас преследуют! — крикнул я, как только перешагнул завесу.

— По данным внешних камер всё чисто.

— В пятиста метрах за дальним рядом. Я думаю, они используют ту же маскировку, что и тот варвар на горячих источниках.

— Надеюсь, у тебя есть основания это озвучивать. Я прикажу Маркусу десантировать роту в полном составе, чтобы проверить. А теперь возвращайся вниз, Ингвару может потребоваться помощь.

Рота десантировалась даже раньше, чем я спустился. Десять мотоциклов с люльками, таких же, как у Маркуса в день, когда мы встретились впервые. Водитель с пистолет-пулемётами, и стрелок с плазменной пушкой, и сам Маркус во главе строя. Спрыгивая с кораблей, они дали веерный залп из автопушек, туда, где находился предполагаемый противник. Часть снарядов как будто исчезла. Рейтары осознали это не сразу. Они потеряли почти половину высоты, прежде чем включили полёт и стали обходить преследователей с флангов.

Несколько долгих секунд ничего не происходило, а потом из ниоткуда появились четыре баллисты, похожие на те, что делали в оружейной мастерской.

— Скорпионы! — удивлённо сказал Ингвар.

Баллисты размещались на летающих платформах. Они замерли, сделали по выстрелу, и помчались дальше, не обращая внимания на зажимающих их Рейтаров. Байки заняли удобную позицию сзади-сбоку, и начали стрелять из всего, что есть. Плазменные шары заставляли воздух кипеть, но врезаясь в деревянные платформы бессильно гасли. Пули вообще не наносили урона. Баллисты начали перезаряжать сами себя, и снова выстрелили с расстояния двести метров до левиафана. Я только что заметил, что они сосредоточили огонь на «Вечнозелёном».

Рейтары были вынуждены опуститься на землю и преследовать баллисты. Маркус указал рукой на одну из платформ, и вся стрельба полетела в неё. Плазменные пушки перегрелись от слишком частой стрельбы, но платформа сначала потеряла ход, а потом взорвалась, расшвыривая по Пустоши горящие щепки. Трава от такого жара моментально высохла, начался пожар.

Пока Рейтары объезжали огненную преграду, оставшиеся три баллисты выстрелили прямой наводкой по левиафану, и корабль рухнул.

— Они его убили… — протянул Ингвар.

— Ясуо, отключить щиты! Двигатели, полный ход! Отправьте разведчикам сигнал покинуть бой и возвращаться на флагман! — закричал Грозный из артефакта.

— Какого хрена?

— Мы бросаем конвой. Спасаемся бегством.

— Но здесь ведь других варваров нет! Мы уже уничтожили одну баллисту! Рейтары и сами их размажут!

— Слишком просто. На «Вечнозелёном» нечего грабить, там только полторы тысячи злобных модификантов и провизии на пару дней. Мы чего-то не понимаем.

Я посмотрел вокруг и ничего нового не увидел.

— Других врагов нет.

Последние звуки потонули в треске столь громком, будто порвалось само пространство. Уши быстро регенерировали незначительные повреждения, и я снова подключился к левиафану с магическим зрением. От главного орудия к небольшой точке прямо по курсу всё ещё тянулся синий шлейф. Мне страшно было предположить, сколько энергии пропустила через себя пушка, но цель, по которой она стреляла всё ещё двигалась.

Я переключился на оптическое зрение и дал максимальное увеличение. По полосе Пустоши, оплавленной до состояния стекла, шла огненная фигура. В одной руке она несла огненный меч, почти в свой рост длиной, а вторую держала внизу, с растопыренными пальцами, оканчивающимися длинными горящими кинжалами.

Гулко ухнули башенные пушки, и через несколько шагов фигуру накрыло двумя разрывами. Когда вздыбленная земля улеглась, нам открылась ещё более ужасающая картина. Человек в чёрных доспехах с фиолетовыми прожилками, и обсидиановым мечом в руке шёл прямо по воздуху сквозь кратеры, неудержимый как сама смерть. Разрывы сбили с него пламя, и теперь стало видно, что у него не было шлема. Длинные чёрные волосы полоскались в потоках кипящего воздуха, стремящегося заполнить вакуум, оставшийся после магических взрывов.

Его вытянутое лицо с длинными, острыми скулами лишь немного покраснело от ветра. Спокойствие и уверенность застыли на нём.

— А-аа-активировать протокол «Анамнезис»! Командование переходит Ингвару Кракену! — в голосе Кирилла звучала паника.

— Оставить посты! Собраться возле арсеналов! Если это наш последний бой, мы продадим свои жизни подороже! — Ингвар говорил отовсюду.

Корабль сделал крутой вираж, и поплыл обратно к брошенному конвою. Он остановился, левиафаны жались к сбитому кораблю, и вышедшему из него полку модификантов. Только один из «скорпионов» остался цел, и сейчас постреливал навесом с почтительного расстояния, тщетно пытаясь пробить сомкнутые щиты кораблей. Рейтар нигде не было видно.

Полк строился напротив кучки варваров, стоящих на выжженной земле. Из-за холмов к ним уже шли подкрепления, несколько сотен людей и человекоподобных монстров. Из открывшейся рампы нашего корабля десантировалась огромная чёрная машина, с кристаллической пушкой на крыше и двумя похожими в спонсонах. Всё это оружие выстрелило разом, по шагающему человеку в доспехах. Молнии попали в цель, но гореть вокруг неё было уже нечему. Кирилл высунулся из двери и добавил ещё одно заклинание, молнию, падающую сверху.

«Если он задержит это чудовище достаточно долго, мы разобьём варваров и уйдём на выживших левиафанах» — услышал я мысль Ингвара, обращённую ко мне.

Грозный уходил под углом к нашему курсу, заставляя преследующего нас разрываться между двумя направлениями.

Башни перезарядились, и Ингвар выстрелил одной по кучке варваров, высадившихся из летающих платформ, а второй по склону холма, где бежало больше всего нападающих.

Они готовили эту засаду.

И всё же, из-за того, что они начали слишком рано, у нас появлялся шанс. Скорпион отправил очередную костяную стрелу прямо в маску нашего корабля, но щиты, заново поднятые Ингваром, замедлили её и опустили под носовые гравитационные движки.

«Мой клан продал им эти орудия» — с тоской поведал мне Ингвар.

Все варвары переключились на наступающий флагман. Мы приказали команде вооружиться, а я надел когти. Я хотел было присоединиться к одной из контрабордажных групп, но Ингвар меня остановил: зарядка главного орудия требует слишком много ресурсов, и в одиночку ему не справиться. Он и без того был на пределе, лишь немного отдохнув после превращения корабля в голема.

Ясуо спрыгнул с корабля и полетел к своим людям. Те приветствовали его боевым кличем, и сорвались в атаку, впилившись растянувшейся толпе варваров в бок. Вооружённые мечами и копьями, они напирали с бешеной силой, залетая внутрь вражеского «построения», и разя своим заряженным магией оружием. Варварам пришлось отвечать на такое нападение, и мы смогли обойти их, оставить сражение в тылу, и выйти навстречу подкреплениям. Всё решалось сейчас: или мы сможем их перебить прежде, чем дойдёт неубиваемый рыцарь, или этот бой станет последним не только для нашего корабля.

Ингвар начал разворачиваться к бегущим бортом с пулемётами. Я ещё раз оценил ситуацию вокруг. Я надеялся, что после уничтожения транспортников, взрыва снаряда от башенной пушки, и сотен ударов пеших модификантов во главе с Ясуо, оставшиеся за кораблём варвары наконец-то сдохнут, но жестоко ошибся. Полуголые, не то одетые в звериные шкуры, не то вросшие в них, варвары продолжали размахивать короткими хроноклинками, убивая наших пехотинцев десятками. Конечно, они понесли потери, но их всё ещё было достаточно много. И они как будто ждали, пока мы повернёмся к ним бортом — девять человек мощными прыжками вышли из боя и побежали к нам.

Пулемёты не успели по ним пострелять, они подошли слишком близко, но что они собрались делать под брюхом корабля мне было непонятно. Ингвар перебросил на этот борт отряд, возглавляемый Шином.

Грозный удирал по полю, развернув все пушки назад и стреляя по перезарядке. Опалённые островки тянулись за ним через каждые сто метров. Преследователь догонял его, создавая порталы. Чтобы открыть себе проход, он останавливался на несколько секунд. Этого времени Грозному хватало, чтобы объехать выходной портал и отстреляться по неподвижному преследователю, но получалось так, что он убегал от него в сторону основного сражения. Чтобы уклониться от очередного портала, ему пришлось лететь просто назад, к кораблю.

Снежа жалобно мяукнула.

«Нам пробили борт. Абордаж начался.»

Все лифты и завесы сражались на стороне команды: коридоры должны были казаться бесконечными, а проходы между этажами работали только тогда, когда вели в ловушку. Нападающих удалось разделить на три группы, и ни одна из них не могла продвинуться вглубь корабля, блуждая по пустым коридорам со смертельными сюрпризами.

Маневр наконец-то завершился. Пулемёты выкосили то, что не умерло после выстрела башенной пушки, и в рядах наступающих образовалась широкая брешь. Ингвар продолжил разворачиваться, чтобы въехать в прорыв кормой, одновременно делая выстрел из главного орудия. Только что вышедший из портала рыцарь получил мощнейшее попадание, и не смог удержаться на ногах. Он плюхнулся в расплавленную землю как в лаву, и скрылся из виду.

«Ещё три-четыре выстрела и добьём. Если сами раньше не развалимся» — Ингвар не питал несбыточных надежд.

Варвары набегали на борта корабля под непрерывным пулемётным огнём, та трава, что ещё не сгорела и не легла от взрывов, была завалена трупами. С пятидесяти метров они начали кричать какое-то заклинание. В магическом зрении оно было похоже на корабельные щиты, и люди взмыли в воздух, следуя за нитями магии.

«Наивные» — Ингвар послал мне образ двух колёс-двигателей, вмонтированых по бортам.

Варварам оставалось лететь считанные метры до борта корабля, когда движки включились, и отбросили их очень далеко, хаотично разбросав в секторах обстрела пулемётов. По склону дальнего холма к нам бежал последний отряд варваров, и внезапно, они начали падать. Наши пулемёты замолчали, давая перезарядиться питающим их артефактам, но пули всё равно косили нападающих. Стоило варварам оставить возвышенность, как её заняли наши Рейтары, отступившие в самом начале!

— Мы побеждаем! — радостно крикнул я.

В ответ на меня навалилась тревога и страх, а левиафан показал мне, как застывшую корку пробивает когтистая латная перчатка.