Тихая гавань

Глава 10

Приятный полумрак в комнате скрывал не самую приглядную картину: стены были с отваливающейся штукатуркой, краска на оконных рамах отслаивалась, но столик, на котором стоял подсвечник с зажженными свечам был относительно новым, белье на кровати рядом со столиком ослепительно белым и чистым, запах свежести перемешивался с запахом тающего воска: свечи были не парафиновыми.

Когда они вошли внутрь к этим ароматам добавился очень тонкий и волнующий запах ее духов. Практически неуловимый оттенок, отчего он был еще более манящим и возбуждающим.

- А ты хорошо подготовилась к нашей встрече, - мужчина обнял свою спутницу и поцеловал в шею. Кожа под губами была прохладной и очень гладкой.

- Старалась. Жилище тут не самое роскошное, но я сделала, что могла.

Он присел на краешек кровати, откинув простыню:

- Мы же не будем долго дразнить старого солдата?

- Нет, - она улыбнулась и выскользнула из-под его руки, - если только совсем чуточку.

Он засмеялся.

- Я уже две недели мечтал об этом. Ты прекрасна, и я хочу тебя.

- Это взаимно, - она сделала шаг назад, словно оценивая его со стороны.

- У нас вся ночь впереди. Не будем так торопиться.

- Чертовка. Я изголодался, я еле сдерживаю себя, - он не обманывал: эрегированный член грозил порвать нижнее белье.

- Не хочешь выпить?

- Нет, я хочу тебя,- сейчас в его крови было ровно столько алкоголя, сколько нужно. Еще немного, и все может быть испорчено. - Неужели ты будешь издеваться надо мной?

Она рассмеялась: смех чистый, звонкий и такой жизнерадостный.

- Уже издеваюсь, - она подошла к нему вплотную и легким толчком повалила на спину. Пальцы медленно расстегнули верхнюю пуговицу форменной рубашки, их губы встретились снова: по дороге они несколько раз останавливались для долгих и очень нецеломудренных поцелуев. Он отчетливо понимал, что она тоже хочет близости. У него имелся хоть и не самый богатый опыт с женщинами, но он мог почувствовать искреннее желание заинтересованной женщины или покорность проститутки. В их случае о втором и речи не шло. Они понравились друг другу: два молодых и здоровых человека, которым просто приятно быть вместе, и которые знают чего хотят друг от друга.

Он провел рукой по ее бедрам и несильно сжал ягодицы: такие крепкие и упругие. Эрекция стала почти болезненной. Сказывался долгий период воздержания и присутствие красивой женщины: чистой и ухоженной, не развязной, как эти клубные шлюхи, но и не зажатой пуританки, так как ее язычок сейчас проделывал очень волнующие вещи с его губами, прорываясь периодически между них.

- Ого! Кто-то сильно -сильно соскучился по нежности, - ее рука погладила через брюки его пах и слегка сжала член, отчего он вздрогнул.

- Кто — то сильно распаляет меня!

Она вернулась к пуговицам его рубашки и начала целовать грудь, медленно спускаясь ниже. Миновала солнечное сплетение, перешла к животу.

- Я хочу немного поласкать тебя, мой герой.

- Я даже не буду сопротивляться, - он закинул свои руки за голову и прикрыл глаза. Она немного задержалась, возясь с пряжкой его ремня. Ее дыхание и немного влажные губы опускались все ближе к его паху. Он был вне себя от удовольствия: эта женщина прекрасно знала и понимала, чего он хочет. Ему даже не пришлось намекать на оральные ласки, а она уже на пути к его торчащему копью.

Она вся дрожала от возбуждения, ей нравилась его реакция на поцелуи. Этот мужчина особенный, не такой как все. Она хотела ласкать его, нежить , а потом слиться в единое целое. Похоже, что долгие поиски сегодня увенчаются успехом, страстным триумфом плоти и чувств. Упрямая пряжка ремня не поддавалась, но она упорно боролась с ней. И внезапно все изменилось: его руки грубо вцепились в ее волосы и начали толкать вниз.

- Хватит возиться.

Она на мгновение замерла, и наваждение страсти, надежды на нежность и ласку тут же растаяли словно колечко табачного выдоха. Обычная грубая сила заставляла ее просто поработать ртом, свести все к механическому процессу. Она смогла приподнять голову и увидела, что ее спутник так и лежит с закрытыми глазами, на лице его было написано нетерпение, смешанное с раздражением. Но долго рассматривать его не получилось, он сильно притянул ее голову к своему паху, а она с сожалением сунула руку под кровать, где лежал ее защитный талисман, ее сказочный меч, избавляющий от грубости.

Резким движением освободилась от его рук, словно пружина вскочила на ноги и привычным движением задействовала свой волшебный меч, ребристая рукоять которого так истосковалась по ее прикосновению.

Мужчина с раздражением приподнял голову и открыл глаза только для того, чтобы увидеть, как на его грудь опускается металлический штырь:

- Ах ты... - договорить он не успел. Металл пробил межреберные мышцы, скользнул внутрь и тут же покинул его тело. Вот только этот момент он уже не почувствовал — невероятная боль заглушила все ощущения. Он даже что-то попытался прохрипеть, но не получилось. Сердце остановилось.

Она стояла над ним и, сжимая свое оружие в руке, наблюдала, как из пробитой груди понемногу выплескивается кровь. Постельное белье уже не спасти. Крови не будет много, она это знала. На лице неудавшегося любовника застыло выражение крайнего удивления и паники. Рука от удара ныла, однажды она так ее даже вывернула, но наловчилась вкладывать в удар вес своего тела, при этом всегда удачно попадая между ребер. Она аккуратно вытерла свое копье — меч о простыню и положила на столик. Сама села рядом с трупом, но так, чтобы стекавшая кровь не запачкала платье. Взяла его за руку, уже мертвую и ощутила, как внутри нее разливается теплое чувство удовлетворения. По телу пробежала мелкая дрожь, а от удовольствия дыхание стало прерывистым. Бедра инстинктивно сомкнулись, так как между ними стало очень влажно. Прикусила нижнюю губу, так как всегда стыдилась этого ощущения в такие моменты. Но не винила себя за него: Господь свидетель, что она хотела ласки и нежной страсти, а не животной грубости. А она тоже человек из плоти и крови, а плоть требует удовлетворения. Конечно, она предпочла бы менее шокирующий путь к удовольствию, но так уж получилось. Первый раз, когда она испытала оргазм после убийства, это показалось ей диким, страшным и безнравственным, но потом она проанализировала свои чувства и пришла к выводу, что это маленькая и приятная награда за ее разочарования. И почему все ее мужчины такие бесчувственные животные? Или дело в ней? Но она делала все, как нужно, и ему нравилось. И потом, немногие женщины вообще считали оральные ласки допустимыми, чему она всегда безмерно удивлялась: тело человека может приносить столько удовольствия, что глупо ограничивать страсть пуританскими предрассудками. Неужели легкая заминка с ремнем, так разозлила его, что он откинул маску нежного любовника, и начал превращаться в ведомое похотью животное. Она не допустила такого превращения. И в этом ей помог ее волшебный меч-защитник, охранное копье. Она называла этот металлический прут с рукояткой из искусственного каучука по-разному, но именно он помогал ей оберегать себя от грубости и насилия.

Она взяла стоявшую на подоконнике бутылку вина и положила в сумку: негоже пропадать напитку. Подошла к зеркалу, висевшему на стене возле двери, поправила сбившееся на талии платье, потом наклонилась к ведру с чистой водой, чуть теплой, так как она грела ее несколько часов назад и сполоснула ладони. В скудном свете от свечей следов крови она не увидела: ну, ничего, дома тщательно обмоется.

Затем она вернулась к кровати и брезгливо дернула носом: запах смерти ей не нравился совершенно, но дело уже было сделано. Она подвинула подсвечник ближе к кровати и сняла с обнаженной груди мужчины и рук несколько своих волос, потом платком стерла с уголка его губ след от губной помады. Она старалась не оставлять следов: если ее поймают, то вряд ли станут вникать в объяснения, что она вовсе не хотела такого поворота событий, а всего лишь искала человека, который бы смог одарить ее не только животной похотью, но лаской и нежностью. У нее когда-то был такой человек, но он покинул этот мир навсегда, а все ее поиски хоть кого-то похожего практически всегда приводили к такому финалу.

Она застегнула рубашку мужчины и еще раз внимательно посмотрела на него: все же он был очень хорош в этой форме, так безукоризненно сидевшей на спортивном теле. С сожалением она подумала о том, что в очередной раз внешность и красивые манеры при знакомстве скрывали под собой похотливое животное.

Она понимала, что идущая война тоже не способствовала проявлению нежных чувств, многие люди, не только солдаты, черствели душой, жили инстинктами, но она все-таки надеялась повстречать человека, которого можно было назвать своим.

Она собрала несколько своих волос в спутанный комочек и положила в карман платья. Раздался глухой стук — из кармана брюк мужчины вывалился кожаный бумажник. Она даже не стала его открывать: деньги за любовь нужны шлюхам, а она не шлюха, она просто девушка в поиске любви.

Оставалось выполнить последнее действие, которое ей сильно претило, но без которого не обойтись. Из своей матерчатой сумки она достала небольшие маникюрные ножницы, тяжело вздохнула и, обойдя вокруг кровати, склонилась над его головой.

В каком-то детективном романе, еще до войны и до ее поисков, она прочитала, как сыщики вычисляли убийц по глазам убитых: в них оставался портрет убийцы. Правда или выдумка она не знала, спросить было не у кого, поэтому она решила не рисковать. В первый раз, когда она вырезала глаза, то орудовала кухонным ножом — сильно перепачкалась, возилась долго, ее два раза стошнило от отвращения, но потом она стала использовать свои маникюрные ножницы, с помощью которых эта неприятная операция занимала всего несколько секунд.

- Господи прости меня, грешную, - прошептала женщина и воткнула лезвия ножниц в левую глазницу. Пальцы второй руки держали кусок бинта, сложенный в несколько слоев. Несколько уверенных надрезов, и первый глаз уже на ее ладони. Ей было очень противно делать это, но не смотреть не получалось, нужно было контролировать процесс. Она перевела дыхание и занялась вторым глазом. От неприятных мыслей она отвлекала себя, вспоминая как хорошо ей было с любимым человеком.

Теперь на месте глаз мертвого зияли две черные впадины, которые придавали ему зловещий вид. Она подумала, что этот человек скорее всего и был злодейским убийцей. Он воевал на фронте, убивал других мужчин, и, не исключено, что не только мужчин: про зверства военных она слышала множество историй, а некоторые офицеры просто бахвалились своими подвигами, рассказывая как расстреливали и вешали непокорное население. Так что угрызений совести она не испытывала: любой солдат-убийца, даже в мирное время, он потенциальный душегуб, а на войне так и вовсе наступает их золотое время. Получается, что она в некотором роде приводила баланс мировой справедливости к равновесию. Если бы не она, то этот мужчина вернулся бы на фронт и продолжил убивать, а то, как он себя повел с ней, заставляло думать, что не погнушался бы и насилием над женщинами или даже детьми. Так что она в поисках своего идеала параллельно исправляет ошибки природы, уменьшая количество зла. Не спаситель мира, но маленький справедливый судья. Ведь не просто так природа наделила ее решимостью и смелостью.

Однажды она задумалась, что попадет в ад по итогам своей жизни, но после долгих размышлений пришла к выводу, что правы коммунисты, заявившие, что «Бога нет». Если бы он существовал, то вряд ли допустил бы кровавое безумие под названием война. Она поступала так с мужчинами не ради удовольствия, а защищая свое достоинство, человеческое достоинство.

Она убрала трофей в сумку с вином, вернулась к ведру и еще раз промыла руки и ножницы. Осмотрела комнату: вроде бы почистила все, что можно. Потянула воздух носом: легкий аромат ее духов был практически неуловим, но перед уходом она откроет окно, так что он выветрится очень быстро. Она посмотрела на пламя свечей и подумала, что идеально бы было все сжечь, но пожар в жилом, хоть и изрядно опустевшем районе, вызовет больше подозрений, да и сбегутся на него практически мгновенно. А было бы хорошо: огонь бы скрыл все следы гораздо надежнее.

Она спокойно вышла на улицу — этот дом жившая здесь семья поляков покинула совсем недавно: перебрались к родственникам в деревню, там прокормиться было легче. Вывезли почти всю мебель и домашнюю утварь, кое-что осталось, а хлипкий замок она легко сбила своим волшебным мечом. Дом удачно находился не у самой дороги, а за деревьями вдоль забора, к тому же по соседству дома тоже пустовали, так что их никто не видел.

Патрулей она не боялась, так как знала их основные маршруты, а число солдат и полицаев в городке было не очень-то и велико. Для поддержания порядка хватало около сотни человек, так что она передвигалась вполне спокойно.

Эта ночь выдалась теплее предыдущих: все же лето начинало свое полное царствование. Ее немного беспокоил берлинский сыщик, так как он производил впечатление старого опытного служаки. Не то, что туповатый «святоша», который бегал по указке Зайберта словно ручной песик. Жаль, что старика не убил мальчишка-уборщик. Но она почему-то была абсолютно уверена, что и столичный гость не сможет на нее выйти. Ведь он привык искать и ловить маргиналов, закоренелых преступников и бандитов, а она — всего лишь женщина в поисках настоящего чувства. А любовь всегда побеждает в схватке с холодным рациональным разумом.

Она часто с презрением наблюдала, как другие женщины пресмыкаются перед мужчинами, лебезят, угадывают их желания. Не все, конечно, но многие. Ей такое поведение было непонятно и неприятно. А позволить себя унизить или оскорбить -удел слабого безвольного существа. Она не такая бесхребетная и может постоять за себя. Никогда и никому не удастся заставить ее пресмыкаться в отношениях «мужчина-женщина». Ей повезло в прошлом встретить Человека, который и научил ее не только любви, но и правильному отношению к собственному достоинству. Но он ушел, ушел из ее жизни, ушел из этого мира. И она не могла на него злиться — он не сбежал, его забрала болезнь. Но он всегда говорил ей, что таких как он — мало, но все же есть еще подобные ему.

Некоторое время она и смотреть не могла на других мужчин, но естество заявляло о себе все сильнее и душа требовала заполнить пустоту, ту бездну, что возникла там после его ухода. И тело хотело удовольствия. Это естественно, плотская страсть тоже может быть красивой и чувственной.

Она попыталась, но неудачно. Мужчина оказался слабым и, нерешительным и вообще размазней. Да и в постели он был не то чтобы груб, а зажат. Они расстались. Он иногда писал ей слезливые письма, на которые она не отвечала, а потом переехала, и он не узнал ее новый адрес.

А потом началась череда знакомств, финалом которых были вырезанные глаза. Она пыталась заводить дружбу с разными мужчинами, но все эти решительные и смелые парни с отличным чувством юмора в итоге оказывались нетерпеливыми самцами, способными оттолкнуть ее в момент близости, в тот неуловимый миг, когда она готовилась открыться им, стать единым целым, они умудрялись принизить не то что любовь, но даже симпатию. Их грубость напрочь убивала ее физиологическое влечение. А может, просто после жизни с Тем Человеком, она просто не могла смириться с его потерей, и нет больше никого в этом мире, кто способен его заменить? Придет время, она в это верила, и ее поиски приведут к успеху.

Она вернулась в дом, потушила свечи, взяла сумку, положила туда свой меч-защитник и закрыла дверь снаружи, приспособила сбитый замок так, чтобы создавалось впечатление, что он заперт. По кирпичной дорожке подошла к калитке, осторожно открыла ее и осмотрелась: на улице было пустынно, только метрах в ста в окне одного из домов горел свет. Так как жители близлежащих домов покинули свои жилища, то собак тоже не осталось. Она уверенным шагом направилась домой. С каждым шагом она ощущала, как стираются из памяти неприятные моменты, так что к утру она будет в полном порядке.