Тихая гавань

Глава 18

В гостиной у хозяйки фабрики было уютно. Сыщик за свою жизнь побывал в разных местах у людей разных социальных статусов и достатка, а данная комната говорила о том, что владелец богат и обладает недурным вкусом. Удобная мебель, дорогая, но не кричащая о роскоши отделка стен. Все аккуратно и функционально: к подбору обстановки в свое время подошли с умом и тщательностью. И за всем этим ухаживали. Регулярно. На стенах висели электрические светильники, дававшие мягкий, но не приглушенный свет. Эльза предложила ему сесть в кресло, чем сыщик и воспользовался. Так как женщина свободно говорила на немецком, хоть и с местным акцентом, то от услуг Доброжельского он отказался.

Когда он пришел, то кроме Эльзы в доме, а это был большой двухэтажный особняк из красного камня в центре города, были несколько человек: офицер из пациентов госпиталя, какая-то девушка с документами и горничная из местных. Дверь открыла горничная, Шульц показал ей документы, и она провела его в гостиную, где и обнаружил Эльзу, девушку по имени Татьяна, помощницу фабрикантки и ее друга. Шульц представился, а Эльза вымученно улыбнулась:

- Я ожидала, что придет кто-то вроде вас, но не думала, что так скоро.- Татьяна, - она обратилась к помощнице, - оставь , пожалуйста, документы и иди домой. Завтра утром продолжим на фабрике.- Да, фрау, - полька сказала собравшимся до свидания и вышла. Шульц проводил ее взглядом, отметив, что помощница была недурна собой, но не могла затмить свою хозяйку. Эльза была просто прекрасна: среднего роста, нежная кожа чуть тронутая легким загаром, правильные черты лица, светло-серые глаза, прямой аккуратный нос и чувственные губы, но без намека на порочность. И чарующий голос. Даже акцент звучал мило. Друг Эльзы также соответствовал ей: высокий, широкоплечий, светловолосый, лицо не изнеженное, голубоглазый. Шульц подумал, что в этой красивой обстановке с этими красивыми людьми он один выглядит чужеродным элементом: серая посредственность с неприятной миссией, однако сыщик не чувствовал смущения. Он ценил свой опыт и свой ум, знал и о собственных недостатках, но никогда не считал себя в чем-то ущербным:- У вас мило, - начал он, - жаль, что наше знакомство связано с не очень приятным обстоятельством, произошедшим на вашей работе, но , увы, жизнь иногда подкидывает подобного рода проблемы.- Генрих, - обратилась она к своему другу, - ты не оставишь нас с герр Шульцем наедине?

Офицер с некоторым вызовом посмотрел на сыщика, а тот только развел руками:- Да, я бы предпочел поговорить с фрау с глазу на глаз.- Я буду в кабинете, - ответил офицер и вышел.- Кристина, - позвала Эльза горничную, - приготовь нам чай и принеси печенье. Вы же не откажетесь?- Я? Нет, конечно, - улыбнулся шульц. - Это будет очень кстати. Я не займу у вас много времени.

Он посмотрел на документы, которые оставила помощница фабрикантки: папки с бухгалтерским балансом и отчетность по выручке. Это натолкнуло его на мысль, что Эльза в скором времени собирается покинуть город. - Скажите, герр Шульц, что такого в нас, немцах, что они нас ненавидят? - Неожиданно... - сыщик немного растерялся, - я думаю, что зависть: зависть к нашей дисциплине, нашей силе воли, нашему интеллекту, нашей способности организовать хаос в порядок. Зависть низших существ по отношению к высшим. А зависть рождает ненависть.- Но я росла здесь, играла с ними, ходила в школу. И, потом, поляки не такие уж и тупые или плохо организованные. Особенно, если сравнивать их с русскими. - Но тем не менее, вы со мной согласны?- Да, - вздохнула она. - Увы, нам нет места на этой земле.- Не согласен. Это им предстоит освободить это пространство для нас: они изгадили его своим беспорядком, своим варварством и дикостью. Здесь будет часть Рейха. И тогда здесь воцарятся порядок, дисциплина и цивилизация.- Увы, не слишком скоро, - Эльза поблагодарила горничную за принесенную вазочку с печеньем. - Я приняла решение продать фабрику, - женщина показала на документы. - Мой муж умер после того,как вернул ее обратно, я не хочу последовать за ним. Сегодняшний случай поставил точку в моих размышлениях на эту тему. Для меня в этом городе жизнь закончилась.- Вас пугает сопротивление?- Меня пугает перспектива в следующий раз быть облитой керосином и бензином, так что, пожалуй, я передам фабрику более жестким людям. Видит Бог, я хотела сохранить не только память о муже и его деле, но и дать этим людям работу, ведь новые владельцы, а это старые наши с Отто друзья, приведут сюда остарбайтеров, а местные пойдут по домам. Но, если честно, меня это уже мало заботит. Я не могу заботиться о других, когда меня норовят поджечь.

Голос Эльзы был спокоен, монотонен , и Шульц не услышал и капли страха или беспокойства: женщина приняла решение не просто так. Да, самосожжение сыграло свою роль, но послужило только последней каплей. Из ее слов получалось, что эти мысли у нее уже давно, а случай только ускорил принятие решения.- Это печально, - сказал он, хотя по сути сыщику было все равно, кто будет работать на фабрике и останется Эльза в городе или нет. - Но у меня более неприятная миссия: выяснить почему эта психопатка обвинила вас в убийствах?- Я никого не убивала, - медленно и без акцента заявила Эльза. - Я ждала этого вопроса, как только вас увидела.- Я не берусь с этим спорить, ибо это вздор, - сказал Шульц, но сам так не считал.- Вы первый заговорили о зависти: так вот, именно в ней все дело. Моя фабрика, мои деньги, мои мужчины, в конце концов.- Вчера я допрашивал дам «в кавычках» местного полусвета, - улыбнулся сыщик, - они очень недовольны тем, что вы забираете лучшее.- Герр Барт, - Эльза побледнела и сцепила руки, словно сдерживая себя: - Как вы считаете, насколько позволительно молодой здоровой женщине ударить по лицу глупого старика? За сравнение с шлюхами и содержанками.

Сыщик расхохотался: таким образом ему еще никто не говорил, что он перешел границы приличий.- Пока мы одни, то вполне уместно, - в шутку сказал он, но оторопел, когда владелица фабрики немыслимо быстрым броском оказалась рядом с ним и ударила по щеке. Ощутимо, больно, внезапно. - Вы сами позволили. - Дда, - выдавил он из себя, машинально потирая щеку, - приношу извинения, я ничего плохого не имел в виду. Несмотря на свой цинизм и жизненный опыт, я вряд ли могу расценивать ваши отношения с мужчинами, как корыстные. - Мне повторить? - Не стоит, но вы не ответили на вопрос. У меня не всегда, я бы сказал, что почти всегда, не самые приятные вопросы. - Я же сказала «зависть». Я из обычной семьи среднего достатка, росла вместе с многими из тех, кто сейчас работает на меня, только мне повезло с мужем, а им нет. Хотя мое счастье долго не продлилось. Но об этой боли они не думают, мне доводилось слышать о себе и то, что это я сжила Отто. - С целью завладеть богатством и начать спать со всеми подряд? - Вы опять? - Нет, просто продолжаю логическую цепочку. Слухи как горная лавина. - Вы правы. Только они не учитывают тот факт, что у меня есть деньги, есть внешность и мозги, и я спокойно выбираю тех, с кем мне приятно, а не бросаюсь на первого попавшегося офицерика в надежде на подарки и мужское внимание. Я не стану осуждать тех, кто торгует своим телом, так как с мужчинами у нас в городе очень несладко: война, работы на Рейх, остались либо старики, либо совсем дети, за некоторым исключением. Но повышенное внимание к моей персоне меня раздражает. Вешаются на шею солдатам другие, а осуждают меня.

Эльза говорила спокойно, а Шульц подумал, что у нее твердый характер: всего несколько часов назад ее работница сожгла себя перед ней живьем, а у нее даже руки не дрожат. Такой выдержке позавивдует и мужчина. Или это просто признак безразличия к чужой жизни, а это может означать, что на роль убийцы она вполне подходит. Только вот первое убийство пожарного произошло в период, когда Эльзы с мужем не было в городе, так как они удачно оказались в Германии в момент прихода большевиков, а вернулись сюда вместе с вермахтом. Но ведь и первое убийство может быть только совпадением, а не началом серии. Сыщик все же склонялся к версии, что Эльза не годится на роль психопатки, хотя это было бы удобно: вдова с помутившимся рассудком знакомится с молодыми офицерами, что-то идет не по ее сценарию, и она их убивает.

- Ваша работница очень хорошо о вас отзывалась, фрау Эльза, - сказал он, - я же не совсем удачно начал с провокации, за что и поплатился. Но такая у меня служба, такие методы. - О , да, не самое удачное начало разговора у нас получилось. Вы имеете в виду мастера цеха? - Да. И она искренне считает вас хорошим человеком, так что не все ваши служащие готовы обсуждать вашу личную жизнь в негативном ключе. Она не лгала, я немного разбираюсь в людях и могу отличить ложь. - Отрадно слышать, что хоть кто-то обо мне хорошего мнения, - Эльза спросила. - Я же ответила вам на вопрос, являюсь убийцей или нет? - Да, - улыбнулся Шульц,- я понял ваш намек и уже собираюсь уходить... - Не торопитесь, просто мы можем позвать Генриха и немного пообщаться? - Ваш друг не застрелит меня за оскорбление? Он , мне кажется, настроен оберегать вас от любой опасности. - Ему незачем знать об этом. И потом: вы же действовали так по служебной необходимости. А отпускать вас сразу я не хочу: расскажете нам столичные новости и пару историй из вашей практики, только без смертей, у вас же наверняка есть и забавные случаи?Сыщик кивнул. - Это поможет мне немного успокоиться: очень трудно сдерживать свои эмоции, когда на твоих глазах человек сжигает себя.

После этих слов Шульц отмел версию о причастности хозяйки к убийствам: он увидел сильную женщину, которая всеми способами старается не дать себе раскиснуть, так как понимает,что после смерти мужа, только она может о себе позаботиться. А один из способов - это прятать и скрывать эмоции, какими бы сильными они не были. Совсем, как учат мужчин с детства. - Конечно я останусь, только не больше, чем на час. За что заранее прошу прощения, но , увы, ограничен во времени. - Ну, - она внезапно широко улыбнулась, и в гостиной стало как-то уютнее, - тут уж как получится: Генрих тоже интересный и образованный собеседник. Я предпочитаю общаться с умными мужчинами. - Это комплимент, это приятно, - сыщик подумал, что будь он помоложе лет на двадцать, то приложил бы все усилия, чобы такая женщина стала его. И он позавидовал Генриху, который зашел в гостиную с хмурым видом. Шульц поднялся из кресла: - Молодой человек, я понимаю ваше недовольство, но тайна следствия не позволила мне допустить ваше присутствие при нашем разговоре. - Все хорошо? - офицер спросил у Эльзы, та кивнула, а сыщик подумал, что офицер скорее всего из старой аристократии, а в тех кругах к полицейским относились с презрением, как к рядовой обслуге, а иногда даже хуже: ведь им приходилось копаться в грязи человеческой. Он за свою службу с такими сталкивался несколько раз. И прогнулся только при первом столкновении, когда ему дали понять, что он человек второго сорта. Больше такого отношения к себе Шульц никому не позволял, хотя ему впоследствии грозили и увольнениями и даже печатали в газетах оскорбительные заметки. - Наверное , я все же пойду, - у сыщика абсолютно пропало желание развлекать этого высокомерного молокососа, но тот после кивка Эльзы моментально преобразился: - Нет, нет, герр Шульц, просто я беспокоился из-за Эльзы. Ей столько пришлось сегодня перенести, а тут еще и ваш визит. Я понимаю, что вы действуете максимально быстро, но я просто беспокоился. И да: поделитесь берлинскими новостями, а то у нас в госпитале только радио и газеты, а все новоприбывшие с Востока. - Ну, хорошо, я ведь должен поблагодарить вас за вкуснейший чай, так с чего мне начать?

Час с четвертью пролетели за разговором о Берлине, о том, как поменяла его война, об ожидании скорой победы, об одном курьезном случае, когда Шульц искал ловкого мошенника, но и сыщик кое-что полезное узнал. Выяснилось, что с последним убитым офицером Генрих был знаком лично: не друзья и даже не приятели, просто больничные палаты по соседству, и вот этот офицер по словам друга Эльзы редко посещал офицерский клуб, а представить, что он отправится в бордель к солдатским шлюхам, Генрих не мог. Однако с какой-то горожанкой у офицера получилось как-то наладить отношения, и он об этом радостно сообщил Генриху то ли с целью похвастаться, то ли просто не с кем было поделиться радостью. Через несколько дней он не вернулся из увольнительной. На тот момент Генрих не придал значение факту знакомства, да и в увольнительную тот ушел утром в будний день, что вряд ли предполагало романтическое свидание. К тому же Барт на тот момент опросил только офицеров, проходивших лечение в одной палате с пропавшим. Это было логично, так как обычно среди пациентов госпиталя дружеские отношения складывались с соседями по палате или не складывались вообще. Нет, конечно, лейтенант через руководство госпиталя попросил всех сообщить хоть что-то, но Генрих тогда не думал, что информация о знакомстве исчезнувшего будет полезна. К великому сожалению тот офицер не описывал в подробностях новую знакомую, так что Генрих больше ничем помочь не мог.

Однако этот эпизод окончательно убедил Шульца в том, что он выбрал правильное направление поиска. Убийца или женщина или , что более вероятно, выполняет роль приманки. Шульц поинтересовался у Генриха: - Но ведь вы все, господа офицеры, знали об убийствах, но почему так беспечно отнеслись к своей же безопасности? - Да все просто: многие до сих пор считают, что не было никаких убийств, а вся история придумана, чтобы, либо напугать пациентов — меньше будут, прости Эдбза, шляться по борделям, либо, чтобы просто скрыть факты постыдного дезертирства, а они, увы, случаются. Не все преданны нашему фюреру до конца. Я сам склонялся ко второй версии, так как Зайберт хитрый лис, хотя внешне похож на медведя. - Медведи, кстати, - заметила Эльза, - тоже не глупые животные, я где-то читала, что они точно поумнее лис. - Милая, я имел в виду устоявшиеся образы. Я знаю, что ты всегда защищаешь Зайберта. - Правда? - удивился сыщик. А Эльза засмеялась: - Ну, да, мне просто с ним весело, а его, как и меня, так же сильно не любят окружающие. А он всего лишь делает свою важную работу. Только этого многие не понимают. И он очень хорошо умеет шутить, чего никак не ожидаешь от человека столь грозного вида.

Шульц подумал же, что уже очень давно перестал оценивать людей по их внешнему виду: внешность часто обманчива, нет, конечно, люди с явными психическими отклонениями имели выраженные признаки, но даже среди сумасшедших встречались представители с незаурядным умом. А еще по роду службы он часто сталкивался с мошенничеством, и многие из преступников играли свои роли получше артистов театра или кино. Он и сам старался вести себя так, чтобы соответствовать какому-то среднему уровню. Ничего выдающегося, но и не совсем убого. А Зайберт, Зайберт был очень интересным персонажем. Умный, коммуникабельный и преданный делу партии, фанатично преданный, однако его фанатизм был не показной и выражался не в славящих речах. Нет, Зайберт предпочитал словам конкретные дела. Сыщик хотел было спросить у Эльзы и Генриха, знают ли они почему гестаповец вообще оказался в этом городе, но решил промолчать.

Они еще немного поговорили о будущем, и Шульц отправился в комендатуру. Генрих предложил проводить его, но он отказался: - Я уже готов к неожиданностям, к тому же здесь недалеко. - От офицерского клуба до вашей гостиницы тоже было недалеко. - Ну, теперь я предупрежден судьбой, а стрелять не разучился. - Я настаиваю, - продолжил с напором Генрих, и сыщик уступил: - Ну, хорошо.

Он попрощался с Эльзой, и они вышли на улицу. Сыщик с удивлением заметил Доброжельского, сидевшего на бордюре напротив дома фабрикантки.

- Станислав, я же отпустил вас? - Герр Зайберт распорядился сопровождать вас везде. Выполняю его приказ. - Вот видите, Генрих. У меня есть почетный караул, так что возвращайтесь к Эльзе. Я думаю, что ей пока не стоит оставаться одной после событий на фабрике. - Согласен, но она сильная девочка. Старается такой казаться, но это только со стороны. Я, в силу обстоятельств, знаю ее получше многих, и она очень переживает из-за случившегося. Этот поляк сможет вас защитить? - Пан Доброжельский лучший телохранитель, - улыбнулся Шульц. - Тогда, до свидания, - офицер протянул руку для пожатия, и сыщик пожал ее. Генрих зашел обратно в дом, а Доброжельский спросил: - Домой или в комендатуру? - Давайте заглянем в комендатуру, может, Барт уже вернулся. - Вроде вернулся. Я видел грузовики его группы. - Тогда туда, а потом уже точно будьте свободны. - Спасибо, герр Шульц.