Тихая гавань

Глава 13

Эльза прошла между столами для раскройки и отметила, что рабочие места в порядке. Это не могло не радовать: аккуратность и чистоплотность ведут к уменьшению брака и увеличению прибыли. Сейчас работницы на перерыве в столовой: специально отведенное место, где женщины могли в принципе относительно неплохо пообедать, за питание Эльза снимала у них из зарплаты определенную сумму, но вполне разумную. Приносить свою еду запрещалось, так как возникал соблазн перекусить за рабочим местом, а это по ее мнению было недопустимо. По мнению многих, Эльза допускала слишком много либерализма в отношении персонала своей фабрики, но она наглядно видела цифры выработки тех времен, когда Отто руководил всем. И тут ее охватывала гордость: она превзошла покойного мужа в производственном отношении, вот только в продажах Отто был на голову ее сильнее, и, не имей она сейчас военного заказа, то ей пришлось бы продавать фабрику, так как продавец из нее был совсем никудышный.

Она вышла из швейного помещения и остановилась в раздумьях: идти в цех химической обработки или пропустить его? Пары хлора были очень токсичны, и там работали либо совсем молодые, пышущие здоровьем девки, либо пожилые тетки, которым было плевать на собственные легкие, волосы и кожу. Но за работу там Эльза платила прилично, гораздо больше, чем на других участках, поэтому желающих всегда было предостаточно. Но сама хозяйка не любила там находиться: слишком рискованно для здоровья и совсем не полезно для внешнего вида. Но если игнорировать этот цех, то работницы обязательно расслабятся и начнут работать спустя рукава. Такова человеческая натура: без контроля начинается расслабленное отношение к рабочим обязанностям. Так что идти придется. Ее радушное настроение начинало портиться, но это ее работа, она приносит ей деньги и, потом, она проведет там максимум полчаса, а вот работницы находятся там по десять часов с получасовым перерывом. На глазах Эльзы от ядовитых испарений за три года скончалось шесть женщин. Не совсем на глазах, конечно, но в чем причина их ухода из жизни было абсолютно понятно и без вскрытия. Эльза подумывала об ограничении срока работы в этом цеху, но тогда возникал ряд вопросов: куда отправлять отработавших, к примеру, полгода работниц, и где гарантия, что они захотят вернуться на это место после полугодового отпуска или смены деятельности. В конце концов, в цех этот она не под дулами автоматов гнала людей: работницы знали о рисках и предпочитали деньги своему здоровью. Это выбор взрослых и ответственных людей.

Всего на фабрике трудилось триста шестьдесят два человека, преимущественно женщины, так было и до войны, а с ее началом даже разгрузка-погрузка легла на них, так как молодых мужчин либо призвали в армию Советы, либо угнали на работы в Германию. Но даже такая тяжелая работа не оставляла вакансий: альтернативой было влачить полуголодное существование, либо идти на панель, но и там конкуренция была высока. Местных жительниц еще неплохо выручал госпиталь: санитарками и уборщицами брали, а вот сестринский и докторский состав почти полностью состоял из немцев. Да и до войны не было столько в городе людей с медицинским образованием. Совсем немного горожан трудились на железной дороге, все остальные перебивались либо торговлей, либо кустарным производством и починкой, либо разведением скотины и обработкой огородов. Мельница и электростанция обслуживались совсем небольшим количеством людей.

Основным сырьем был лен, который поставлялся до войны целыми составами, а теперь выбить у командования даже несколько вагонов было непростой задачей, так как впихнуть в составы вагоны с сырьем было непростой задачей, однако ее выручал контракт с вермахтом, да и кое-какие связи остались.

Цех химической обработки находился в отдельном здании — единственном каменном здании на территории фабрики, и даже толстые кирпичные стены не могли сдержать аромат химикатов. А еще от него исходил постоянный гул: работала вытяжная вентиляция, и над крышей постоянно клубилось желтоватое облачко. Цех работал непрерывно: внутри менялись только смены.

Эльза подошла к массивной деревянной двери, тяжело вздохнула и вошла внутрь. На входе была раздевалка, вдоль стен стояли шкафчики с одеждой. Она с раздражением отметила, что несколько шкафчиков были неплотно прикрыты, и оттуда выглядывали личные вещи работниц. Обычно тут всегда кто-то находился: работницы периодически приходили сюда, чтобы передохнуть — это допускалось правилами. Но она пришла в редкий момент, когда все были внутри цеха.

Эльза подумала, что сделает мастеру замечание по поводу дверок, но внутренний голос сказал: «Рано уходить, нужно идти дальше и посмотреть, что там. Скорее всего дверки это только начало?». Она тяжело вздохнула и подошла к стойке с рабочими костюмами: там всегда висело несколько прорезиненных халатов, резиновые шапочки, очки и марлевые маски, на полу безразмерные галоши. Она на глаз определила халат подходящего размера и начала надевать его поверх одежды. Снимать обувь Эльза не стала: она была в туфлях на плоской подошве, а галоши могли уместить в себе ногу великана. А еще ей предстояло самое неприятное — маска, очки и шапочка. И хотя все вещи проходили после смены обработку, она брезговала ими. Особенно масками. Но дышать испарениями внутри цеха без маски это верх безрассудства.

Она кое-как надела на себя всю эту сбрую и открыла дверь в производственное помещение.

Маска не могла сдержать едкой вони химикатов, к горлу подкатил комок, на глаза начали наворачиваться слезы, но она мужественно пошла вперед, отметив, что возле рабочих мест никого не было. Ее посетила паническая мысль: а может, переборщили с химикатами , и они все отравились? Но через мгновение после этой мысли она услышала отборную ругань и визгливые крики на польском:

- Дура! Свали отсюда. Подохнешь!- Не свалю! Зовите эту суку белобрысую.

Крики доносились из центральной части цеха, там стояли огромные чаны с отбеливателем, куда опускали уже почти готовые продукты. Комплекты привозили в тюках на тележках, подвешивали на лебедки и опускали на полчаса-час в чан с раствором. Время зависело от размера изделия и состава отбеливателя.

- Дура ебаная! Кому ты хуже сделаешь! Щас как переебу тебе.- Выкуси, мразь!- Девки, она психическая! Посторонитесь!

Эльза замерла: явно там какой-то конфликт, но почему никто не позвал на помощь охрану, а возле фабрики Барт выставил пост из трех вооруженных полицаев. Или работницы не хотели, чтобы о конфликте узнало начальство. Эльза ощутила легкий озноб: а может, лучше сходить за охраной и потом разбираться в присутствии полицая. Но гордость пересилила, и она пошла на голоса.

Работницы столпились возле одного из чанов, напротив них стояла женщина в платье, без защитного костюма, в руках у нее была большая стеклянная бутыль и что-то вроде зажигалки. Именно она требовала Эльзу. Мастер цеха ругалась на нее матерными словами, но почему-то не решалась применить силу.- Сука белобрысая уже здесь, - громко заявила Эльза, отлично понимая, кого имели в виду, и направилась к женщине с бутылкой. Ее лицо было ей знакомо, а это означало, что она, скорее всего, работает на ее фабрике. Эльза многих помнила по именам, но все же триста человек это не туристическая группа.

- Фрау Эльза! - мастер перегородила ей дорогу. - Не надо к ней. У нее бензин или керосин в бутылке, она уже на себя одну вылила и грозится поджечь.- Что ей нужно, - Эльза в подобных ситуациях всегда как-то преодолевала страх, зная, что потом он ее все-таки настигнет, но не в момент принятия решения.- Вас требует!- Ну так пришла бы ко мне. Я вроде как ни от кого не прячусь, - Эльза отодвинула мастера и прошептала ей:- Быстро отправь кого-нибудь за охраной.Уже Анжелка побежала, - так же тихо ответила ей мастер и отошла в сторону.

Эльза встала напротив женщины с бензином. Да, это был бензин, и его пары перебивали запах отбеливателя, однако внутри цеха было жарко, так что он быстро испарится, и если затянуть разговор, то поджечь себя этой сумасшедшей не удастся.- Как твое имя?Мария Брадельская. Я на тебя отпахала четыре года, а ты даже не знаешь моего имени!- Ты четыре года не получала оплаты? - Эльза начала вспоминать, откуда ей знакома эта фамилия, а потом поняла, что брата этой женщины расстреляли по приказу Зайберта несколько дней назад, и ее отправили домой по ее указанию. Но не уволили же. Пока.- Дело не в деньгах, сука ты немецкая, подстилка. Из-за тебя братца моего постреляли!- Что за бред? - Эльза совершенно растерялась: она ожидала обвинений в эксплуатации, низкой оплате, но вот винить ее за расстрел заложников было глупо.- Это не бред. Ты паршивая ведьма! Ты трахаешься с офицерами, потом убиваешь их, а гестапо стреляет по невинным.

Эльза оторопела: это какие же логические цепочки сложились в голове у этой польки?- И младенцев ем? - усмехнулась она, стараясь понять трезвая или пьяная эта Брадельская. Но до нее было метров пять, на лице у Эльзы маска, да и запах химикатов перебивал все вокруг. Глаза женщины были прищурены — ядовитые пары не очень полезны для зрения. По лицу и шее Брадельской скатывались крупные капли пота, но она не стояла спокойно, а словно пританцовывала. Эльза отметила, что коробок со спичками,это были все же спички, а не зажигалка, как ей показалось издали, она держит правой рукой, а бутыль с бензином без пробки, так что при должной сноровке можно попытаться выбить горючую смесь.- Пойдем ко мне в кабинет и все спокойно обсудим, - примирительно предложила Эльза, с огромным удивлением отмечая, что страх вообще отступил. Ее больше заботили сохранность оборудования и здоровья столпившихся за спиной работниц.- Мы здесь будем говорить, мерзкая тварь,! Пусть все нас слышат! Пусть все знают, что ты ебешься со всеми подряд, а потом выдираешь им глаза. Но стреляют не в тебя! Стреляют в наших братьев, мужей, отцов и любимых.

Эльза не знала, что ответить: после смерти Отто она явно не ушла в монашки, но такие обвинения были просто чудовищными, и в ней начала закипать злость. Еще мгновение назад она даже в душе жалела эту несчастную, но жалость исчезла, как и страх:- Поставь бутылку и выходи из цеха!- Нет! Я все здесь сожгу! - Брадельская резким движением выплеснула на себя треть бутылки и зашлась в кашляющем смехе. - И тебя тоже.

Эльза сама не поняла, как ее тело среагировало быстрее мозга, но когда сумасшедшая бросила в нее бутылку, то она метнулась в сторону, и бутыль грохнулась на цементный пол. Стекло раскололось и бензин растекся перед Эльзой и остальными работницами.

- Руки подними! - грубый мужской голос прозвучал неожиданно близко, и Эльза, обернувшись, увидела молодого полицая с карабином в руках, ствол которого был нацелен на Брадельскую. - Еще одна немецкая давалка! - истерически захохотала полячка, и чиркнула спичкой. Тотчас раздался выстрел, Эльза зажмурилась, а когда открыла глаза, то с удивлением и даже некоторым облегчением увидела, что полицай промахнулся. Но Брадельскую это не остановило, и она, использовав несколько спичек, все же сумела зажечь коробок, и поднесла его к своей одежде.

Когда-то давно Эльза пыталась поджечь бензин спичками, в детстве она была ребенком любознательным, шаловливым и изобретательным, но у нее так это и не получилось: спички тухли чуть ли не на лету, а топливо не загоралось, но сейчас Брадельской удалось это сделать. Пламя быстро охватило безумную. За спиной Эльзы раздались крики ужаса, кто-то потянул ее за рукав, но она резким движением вырвала руку и сделала шаг в сторону Брадельской.

- Фрау Эльза, в сторону! - мастер цеха попыталась оттащить ее, но Эльза опять вырвалась. Горящая Брадельская завизжала от боли и начала опускаться на колени, инстинктивно пытаясь сбить огонь. Загорелись волосы, и этот запах перебил даже химические пары. Полицай зачем-то выстрелил еще раз в сторону сумасшедшей и снова промахнулся, Эльза закричала:- Не стрелять!

Хотя если бы его выстрел был точным, то страдания полоумной прекратились, но Эльза и сама не поняла, почему остановила его, а он подчинился. Она видела как обугливается кожа, как горящий кусок мяса, совсем недавно бывший телом человека извивается от боли, но Брадельская перестала визжать: видимо, болевой шок, отключил сознание. Эльза скомандовала:

-Песок тащите.

Она почему-то вспомнила, что водой такое вряд ли затушишь, а по всему цеху были расставлены деревянные ящики с песком. Но никто не бросился исполнять ее приказ: женщины с криками выбегали из цеха, и она осталась вместе с полицаем наблюдать, как корчится в огне тело сумасшедшей. Горючего было не так уж и много, поэтому огонь не распространился дальше и быстро погас. Эльза с трудом сдержала рвотные позывы, но взгляд от обгоревшего тела не отвела. Желудок полицая оказался не таким крепким, и он, не стесняясь, блевал, упершись рукой в чан на цементный пол.

А Эльза все смотрела и смотрела на обгоревшее тело, огонь как бы в издевку не затронул лицо Брадельской, запечатлев ненавидящий оскал. Эльза отвернулась, стянула очки и пошла к выходу. Уже в раздевалке ноги у нее подкосились, но две работницы успели подхватить хозяйку фабрики под руки и вывести на улицу. Эльза прислонилась к стене и медленно опустилась на землю. Она пыталась привести мысли в порядок, но пока получалось плохо. Подбежал второй полицай - постарше и смутно знакомый:

-Фрау Эльза, вы в порядке?

Она отмахнулась и показала рукой на дверь в цех. Мужчина бросился туда, через пару минут вывел своего сослуживца:

- Надо доложить герр Зайберту.- Докладывайте.

Из административного здания выбежала Татьяна, ее помощница на время обхода фабрики, осталась работать с корреспонденцией и теперь летела на помощь своей хозяйке. Татьяна сунула ей в руки стакан с водой и поднесла к носу ватку с нашатырем. Эльза тихо сказала:

- Не нужно, я в сознании.- Матка Бозка! Она как вообще здесь оказалась? - в голосе Татьяны были стальные нотки и спрашивала она мастера цеха, но та не стушевалась: - А я откуда знаю? Она же не в моем подчинении! - Тихо,- прервала их перепалку Эльза,- мастер Агния не при чем. Эта....она вообще на работу должна была выйти только через пару дней. Никто же не думал, что она такое устроит. Это психическое. - Фрау Эльза,я сразу Анжелку за помощью отправила, я не думала, что вы придете, - начала оправдываться мастер, но Эльза остановила ее:- Ты молодец, все правильно сделала. Но все закончилось, все закончилось, все хорошо.

Она не совсем понимала, что сама подразумевала под словами « все закончилось», так как явно ничего не закончилось, но ничего другого придумать не могла. Ничего не закончилось, а только продолжалось.

-Татьяна, узнай,как она сюда попала, кто пропустил и подготовь служебную записку. Ты пока можешь заниматься этим вопросом.- Но, фрау Эльза, вам ничего не понадобится? - Исполнять, - Эльза практически взвизгнула и тут же пожалела о такой реакции, но верная помощница просто вынудила ее. Чуть успокоившись, она добавила: - ты сделаешь более важную работу, чем будешь сидеть рядом со мной. Я уже в порядке.

Эльза конечно лукавила про «в порядке», но и Татьяна ничем бы ей не помогла: работа фабрики не должна прекратиться из-за этого самосожжения, им всем надо работать, иначе наступит крах.

Она вспомнила те дикие обвинения, что кричала Брадельская, и только горько усмехнулась: маленький городок рождает слухи на «ура». Да, она вдова, но она же живой человек и женщина. И три постоянных друга за почти три года после смерти Отто не так уже и много, учитывая, что постоянного спутника жизни в госпитале найти не реально даже ей. Того, кто захочет остаться в городе, служба не отпустит, а с тем, кто зовет ее с собой, как ее последний избранник, она не готова уехать сама. Хотя....Дрезден вдруг вспомнился ей не только с негативной стороны.

Голоса Зайберта и Генриха, ее друга, она услышала издалека. Мужчины отдавали приказания и приближались к ней. Первым подошел все же гестаповец: его фигура на мгновение заняла все пространство перед ее глазами:

- Виновные будут наказаны, - этот мужчина знал с чего начать разговор.- Ты в порядке? -в голосе Генриха звучало неподдельное беспокойство, и она только могла догадываться, кто его вызвал на фабрику. Свою связь они не скрывали, но и особо не афишировали, хотя в маленьком городке ничего утаить было невозможно, да и не таились они.- Да, в порядке. … герр Зайберт, а почему нет вашего пуделя? - Фрау Эльза, - в голосе гестаповца прозвучал укор, - я не совсем понимаю, о ком вы? - Все вы прекрасно понимаете. Где Барт? - Зачем он вам? - Хотела бы узнать, почему его люди так отвратительно стреляют. - Вернется из инспекции и обязательно навестит вас.Я слышала, что сам-то он стреляет неплохо, а вот его подчиненные с пяти метров по цели попасть не могут. Дважды. - Мне расстрелять его? - голос Зайберта не позволял определить, шутит он или нет. - Четвертовать, - скзала она, и гестаповец рассмеялся: - Ну вот, а я хотел уже утешать вас, наготовил платков и даже постирал жилетку, но вы и так в порядке.

- Герр Зайберт, - вскинулся ее возлюбленный, - Эльза пережила такое потрясение, а вы тут со своими шуточками! - Генрих. Успокойся. Он прав. Я уже пришла в себя. - Я вас пока оставлю, - гестаповец стал серьезным, - схожу внутрь, осмотрю место. - Маску и очки наденьте, - сказала Эльза. - Там химикаты. - Хорошо, - согласился Зайберт и зашел в раздевалку, а Генрих опустился к ней, провел рукой по щеке, и она чуть не расплакалась: его ладонь, такая нежная и в то же время крепкая. Этот мужчина был почти идеален: немного младше, но хорош собой, прекрасный любовник, не глупый, но...Его семья никогда не примет ее: вдова, старше сына,из Восточных земель, а их фамилия была безупречна. Им не нужны непонятные бабы с Востока. Хоть и немки, но кто его знает. Даже ее достаток в случае с Генрихом не имел никакого значения: они были богаты ,и приданое невесты значило меньше,чем происхождение. А он был хорош. Первый мужчина за три года после Отто, с кем она бы рискнула не только лечь в постель, но и продолжить жить вместе. Но Эльза была реалисткой и отчетливо понимала, что брак, если и случится, то долго не продлится под давлением его семьи. Ее просто не примут. Хотя иногда ей хотелось испытать судьбу. Уехать с ним во Францию, там спокойнее, война закончится и жизнь начнет налаживаться, однако она понимала, что никогда для его семьи не станет своей. Поэтому не стоит и пытаться.- Ты испугалась? Сильно испугалась?- Да, - соврала она, хотя кроме злости по отношению к сгоревшей Брадельской не испытывала ничего, а еще надеялась, что ему никто не расскажет, как она себя повела. Он явно не одобрит и станет ее отчитывать.- Сейчас домой?- Да, - сейчас она сказала правду, потому что хотела отмыться от химикатов и вони сгоревшей плоти.- Я люблю тебя, - он поцеловал ее в губы, которые потрескались от паров и температуры, и этот поцелуй родил теплое ощущение внизу ее живота. Эльза с удивлением подумала, что даже горящая сумасшедшая не смогла победить ее желание любви.- И я тебя.- Пойдем домой.- Да. Зайберт разберется с этим бедламом и без меня. Я хочу отдохнуть.